Не так давно в Экспериментальном творческом центре (центр Кургиняна) прошла российско-израильская конференция с весьма интригующим названием - "Идеология и спецслужбы". Не стоит говорить, что мероприятие было непубличным. Однако предлагаем вашему вниманию доклад А.В.Сурикова, члена нашего редакционного совета, поскольку тема коррупции среди спецслужб всегда интересна не только представителям самих спецслужб, а от них самих бывает трудно добиться комментариев на такие темы. Таким образом несколько приоткрыв мотивацию сотрудника спецслужбы, идущего на перевербовку, полагаем, мы поможем обществу лучше понимать, с кем и с чем оно имеет дело.
А.В.Суриков: "Я хочу в своем сообщении продолжить и попытаться развить тему, которой вчера касался Владимир Овчинский (бывший руководитель российского бюро Интерпола - прим.ред.). Взаимоотношения в треугольнике «спецслужбы – структуры организованной преступности – террористические группы», с моей точки зрения, – это вещь, которая является очень актуальной для разных стран. И, в том числе, для нашей страны, – особенно в условиях той деидеологизации общества и спецслужб как части общества, которая у нас произошла параллельно процессу демократизации за последние, так скажем, 15 лет.
Вообще, как известно, во многих странах мира спецслужбы работают по структурам организованной преступности и по террористическим группам как путем внедрения туда агентуры, так и путем вербовки агентуры из членов этих сообществ и другими возможными путями. Это себя абсолютно оправдывает как средство борьбы и с организованной преступностью, и с терроризмом.
Но, с другой стороны, когда у спецслужб пропадает идеологический стержень, и больше ничего не остается, то появляется масса проблем. Например, те же структуры организованной преступности характеризуются тем, что там "крутятся" большие деньги. Ни с какими мыслимыми и немыслимыми зарплатами и доходами сотрудников спецслужб это несоизмеримо. И когда человек, лишенный идеологического стержня, соприкасается с большими деньгами, то, скажем так, возможность коммерческой перевербовки очень велика.
Одновременно возникают вопросы, связанные с террористическими группами, имеющими идеологическую мотивацию. Я здесь имею в виду не обязательно исламские группы. Есть масса примеров, связанных с террористическими организациями, которые не руководствуются исламской мотивацией. Ну, хотя бы националистические террористические группы или различного вида революционные террористические группы. Но у всех есть идеологическая мотивация. Когда туда внедряются сотрудники спецслужб без идеологического стержня, очень часто происходит интеллектуально-идеологическая перевербовка. Но, я считаю, особенно большую опасность представляет именно сочетание террористических групп и структур организованной преступности.
Вообще, если брать серьезные структуры организованной преступности в мире, то мы можем заметить, что в очень многих случаях они взаимодействуют с идеологически мотивированными террористическими группами. И более того – в той или иной форме попадают под их контроль. То есть именно идеологически мотивированные террористические группы находятся наверху, а структуры организованной преступности – внизу.
Я попробую привести общеизвестные примеры. Можно взять этнические албанские преступные сообщества в странах Западной Европы. Как мы знаем, очень существенный удельный вес этих этнических преступных сообществ в наркобизнесе, розничном, мелкооптовом наркобизнесе стран Западной Европы (в последние несколько лет и в Соединенных Штатах они если и не стали доминировать, то какое-то влияние в этом смысле приобрели).
Например, во время конфликта на Балканах так называемая Армия освобождения Косово (УЧК) собирала так называемый революционный налог с подавляющего большинства этих преступных сообществ. Преступные сообщества платили УЧК «революционный налог» со своих доходов не потому, что они большие патриоты, а просто идеологически мотивированная террористическая организация могла заставлять их это делать.
Приблизительно схожая картина была у нас в РФ в 1990-е годы. Это было связано со взаимоотношениями этнических преступных группировок, состоящих из лиц чеченской национальности, и правительством так называемой Ичкерии, когда ее возглавлял еще Джохар Дудаев, а потом Аслан Масхадов. Там тоже была практика сбора дани на борьбу за независимость Ичкерии. Сбор дани проходил, в том числе, и с преступных сообществ.
Здесь можно привести и другие примеры. Та же Колумбия, где существует очень серьезная наркомафия, которая платит дань, с одной стороны, революционным вооруженным силам Колумбии (это левая радикальная организация), а с другой стороны, ультра-правым организациям, которые обладают так называемыми «эскадронами смерти».
Или, например, тот же Афганистан во времена талибов и Ахмад Шаха Масуда на Севере. Все это существовало, все эти политические силы, и их источником финансирования (практически единственным) был наркобизнес. То есть в одном случае платили Ахмад Шаху, в другом – талибам, в зависимости от территориальной расположенности.
Этими примерами я хочу выделить вот какую мысль. Когда речь идет о серьезном криминалитете, то значительная часть этого серьезного криминалитета находится под мягких контролем идеологически мотивированных террористов. Это характерно для очень многих стран мира, в том числе и для России. И когда современные спецслужбы, лишенные идеологического стержня, – как российские, так и другие (кстати, для американцев это тоже очень характерно, но особенно это характерно для нас) – попадают в такой переплет и становятся между преступными сообществами и террористическими группами (а те связаны между собой), то происходит наложение этих двух факторов - идеологическая и коммерческая перевербовка . И это на самом деле представляет очень серьезную угрозу.
Я очень далек от мысли, чтобы говорить, что все сотрудники спецслужб срослись с кем-то. Это не так. В большинстве своем до этого еще далеко, хотя, если так дальше все пойдет, как у нас сейчас, это очень скоро будет именно так. Тем не менее - это уже очень серьезный фактор, который надо учитывать. С моей личной точки зрения, определить, где у нас кончаются спецслужбы и начинается оргпреступность, и где у нас кончаются спецслужбы и начинается так называемый чеченский терроризм, – уже очень сложно".
|
|
