Все это было
До сих пор у меня не было статьи, целью написания которой был бы Стрелков, - я брал его только для примера к другим темам, даже когда начинал статью: «Это материал об Украине и о командующем частью сил ополчения Донбасса с позывным «Стрелок». Но собственно о них я практически ничего не напишу, главное, чтобы это не было реквием по Стрелку», - и заканчивал: «Есть ли хоть малейшее сомнение в том, что Стрелок обладает способностями лидера? Он реальный офицер, и любая армия гордилась бы им, будь он в ее составе». http://www.ymuhin.ru/node/1103/sposobnostx-bytx-liderom
Либо я брал факты из его интервью, как в последних двух статьях, чтобы показать, что:
- вполне вероятно, Кремль готовит почву, чтобы возложить вину за уничтожение Донбасса на русских;
- Кремль мог защитить Донбасс так, как это было сделано в Крыму, но вместо этого сделал все, чтобы разжечь на Донбассе бойню.
И после того, как Стрелок сбежал с Донбасса в Россию, у меня не было ни малейшего желания о нем писать. Однако не знаю, как все читатели, но значительная часть комментаторов (причем, не только кремлевских троллей) либо начисто не поняла смысл этих двух статей, либо специально (чтобы топить смысл статей) сосредоточились только на защите «легендарного Игоря Ивановича».
Ну, что же, придется, как говорится, «по просьбе трудящихся» рассмотреть интервью Стрелкова, чтобы дать ему оценку по тому, что он сам о себе сказал в интервью.
Но сначала давайте немного вообще об истории наших легендарных героев.
В прошлой статье я с подачи Стрелкова мельком задел позорнейший момент истории российского и советского офицерства и генералитета – факт того, что командование обороны Севастополя в 1942 году бросило без управления своих солдат и, отпихивая друг друга, на самолетах, подводных лодках и катерах удрало из Севастополя. Высший командный состав удирал из Севастополя примерно так:
«…Организовать нормальную эвакуацию было невозможно. Кто посильнее, тот и попадал в самолет. На 3-й самолет дошла и моя очередь, но когда я попытался влезть в самолет, один из команды по посадке ударил меня сапогом в голову так, что я потерял сознание. Брали в основном моряков, а у меня форма была сухопутная».
Но не все стремились удрать. У мыса Фиолент сражался полк пограничников под командой полковника Рубцова и батальонного комиссара Смирнова. В принципе, полк пограничников мог бы прорваться к партизанам, поскольку из-за развала обороны, сплошной линии фронта не было. Но на остававшегося на 35-й батарее генерал-майора Новикова (получившего приказ возглавить остававшихся защитников Севастополя и пробиться с ними в горы к партизанам) наседали немцы. А Новикову надо было сесть на катер, чтобы тоже удрать из Севастополя, но для этого немцев надо было от батареи отогнать, и он по радио дает Рубцову команду вести пограничников в атаку не на восток – к партизанам, а на запад – в направлении 35-й батареи, во спасение себя, любимого.
«…Когда прошли 1–1,5 км и начали молча ползти к вражеским позициям …командир полка подполковник Рубцов поднялся в рост и скомандовал: «Вперед, братцы, за родной Севастополь, ура!» Бойцы и командиры бросились в атаку. …Понеся большие потери, остаткам полка пришлось отступить».
Раненые в этой атаке, полковник Г. А. Рубцов и батальонный комиссар А. П. Смирнов, чтобы не попасть в плен, застрелились, ну а Новиков, уже по пути в Новороссийск сдался в плен итальянцам. У меня вопрос – а фамилии Рубцов и Смирнов кто-то знает, их память в том же Севастополе хоть как-то увековечена?
А вот генерал Петров, которому поручено было командовать войсками после удравшего Октябрьского, плюнув на приказ, тоже удирает в группе других избранных, чтобы сесть на подводную лодку. «Шедший вместе со всеми начальник штаба Береговой обороны И. Ф. Кобалюк, вернулся назад и передал, что остается на батарее, никуда не пойдет и погибнет вместе с батареей». У меня вопрос – а фамилии Кабалюка кто-то знает, его память в том же Севастополе хоть как-то увековечена?
Немецкий фельдмаршал Манштейн вспоминает, что ещё долгих четыре дня уже брошенные командованием советские солдаты продолжали драться, что и заставило Манштейна в конце концов воскликнуть: «…ибо русский солдат поистине сражался достаточно храбро!». И подробности, удивившие Манштейна: «Заключительные бои на Херсонесском полуострове длились еще до 4 июля. 72-я дивизия захватила бронированный ДОС «Максим Горький II», который защищался гарнизоном в несколько тысяч человек. Другие дивизии все более теснили противника, заставляя отступать на самый конец полуострова. Противник предпринимал неоднократные попытки прорваться в ночное время на восток в надежде соединиться с партизанами в горах Яйлы. Плотной массой, ведя отдельных солдат под руки, чтобы никто не мог отстать, бросались они на наши линии. Нередко впереди всех находились женщины и девушки-комсомолки, которые, тоже с оружием в руках, воодушевляли бойцов. Само собой разумеется, что потери при таких попытках прорваться были чрезвычайно высоки». Это не фантазии Манштейна, есть и немецкие фото, на которых среди груды тел убитых советских солдат есть и тела убитых женщин. И у меня вопрос – а фамилии этих женщин и комсомолок кто-то знает, их память в том же Севастополе хоть как-то увековечена?
Я задал риторические вопросы.
Но зато капитально увековечена память бросивших вверенных им людей и удравших адмиралов, генералов и офицеров. А как же! В Севастополе есть памятник адмиралу Кузнецову, согласовавшему это позорнейшее бегство севастопольского начальства. И улица, и памятник на могиле адмиралу Октябрьскому - главному, трусливому паникеру, который даже на самолет пробирался в гражданском плаще, чтобы его не узнали. Есть улица генерала Петрова, который, прихватив сына-лейтенанта, и бросив войска, удрал вопреки прямому приказу, возглавить оставшихся защитников и обеспечить эвакуацию всех. Есть памятник и улица генерала Новикова, тоже удравшего вопреки приказу. Так, что это герои без кавычек. Легендарные.
Что с нами происходит?
Думаю, что дело тут вот в чем. Есть люди, способные на смерть за свои идеалы, за свою Родину, за свой народ. Их место в раю, но их готовых в мирной жизни не много. И есть люди, которые даже в голове не держат свою, любимых, смерть за что угодно – за любые идеалы. Чтобы сохранить свою жизнь пойдут на все – на любые подлость, предательство и унижения. Их тоже не много. Раньше было не много.
И есть толпа. Которая будет вести себя так, как ведут себя те, кого толпа видит примером. И сегодня, и уже много лет у нас трусливая немощность является примером для толпы, и своей трусостью именно трусливая немощность заполняет информационное пространство. А у трусов подсознательно в героях те, кто сумел сберечь свою жизнь – эти герои для них свои. Они для трусов реально и единственно легендарные. («Он удрал, он спас свою шкурку! И мы бы на его месте удрали, и мы бы спаслись! Он наш!!»)
Помню свою последнюю дискуссию у Гоблина, в которой как бы историк Б. Юлин с пеной у рта доказывал, что удравшие из Севастополя адмиралы и генералы совершили очень мудрый поступок, и чувствовалось, что Юлин с Гоблином в этом искренне уверены.
Ну, а погибшие для трусов - этот так, это не пример. Погибшие герои трусов своим примером пугают.
Если учесть нынешнее состояние толпы, то ополчение Донбасса это герои втройне: быть героем среди героев, уже не просто, но быть героем в толпе трусов (и под командой трусов) – это запредельный героизм.
Стрелок, быдло и начальники
Но вернемся к Стрелкову.
Вот, знаете, мне интересно, а что с теми погибшими и гибнущими на Донбассе героями? Что с теми 52 добровольцами, которых Стрелков привел в Славянск из Крыма? Сколько их погибло, сколько стало калеками, получают ли пенсии и какие? Устроены ли с жильем? Как фамилии тех двух экипажей танков, которые погибли, прикрывая уход ополченцев из Славянска?
Но ни Проханова, ни интервьюируемого Стрелка, это не интересует. Почему? Думаю потому, что для подвигов Стрелка «бабы новых нарожают».
Зато Стрелок жалуется Проханову, что семья Стрелка и он сам, из-за его героизма на Донбассе, получили большие проблемы: «В результате я понёс потери в личном плане из-за этой засветки, потому что не могу жить у себя, пользоваться своей библиотекой. Не говоря о том, сколько пережили мои родственники, которые обо всём узнали тоже по телевизору». Невозможность пользоваться библиотекой – что может сравниться с этой трагедией? Разве можно сравнить с этим воистину шекспировским трагизмом гибель близких людей у восставших донбассцев, находившихся под командованием Стрелка, потерю ими здоровья, жилья, пенсий?
Это о человеческой сути Стрелка.
Теперь о нем, как об офицере. У Стрелка были и есть начальники, и уверен, что это не высветившиеся олигархи, и не Аксенов. «Я – спецслужбист», - гордо сообщил Стрелок. В государстве, где любой гражданин находится под риском, что ему российские менты или ФСБ подбросят пару патронов, а бабы в черных халатах дадут за эти патроны пять лет, никто, кроме спецслужб государства, не переправит через границу ни то, что танки, гаубицы, «грады» и тысячи тонн боеприпасов, но и мало-мальски большого количества вооруженных стрелковым оружием людей. Тем более, не переправит сотни миллионов гривны, купленной у населения Крыма за счет денег бюджета. Я это к тому, что вне зависимости от того, какая легенда была с выходом Стрелкова как бы на пенсию, но реально он находился на действительной воинской службе и обязан был подчиняться командирам. И пока все шло достаточно хорошо, он исполнял команды начальников без колебаний: сказали ему, что он дерется за федерализацию Украины, а не за русский мир, значит, за федерализацию Украины!
А надо сказать, что после оставления Славянска не все на Донбассе восхитились этим подвигом Стрелка, у воюющих там людей есть и такие мнения:
«Уход из Славянска породил массу трагических последствий, некоторые из которых до сих пор не расхлебали.
Вместе со Славянском без боя сдали Краматорск, Константиновку, Дружковку, Артемовск - это осложнило оборону Горловки и в боях были потеряны Дзержинск и Майорск, сама Горловка сейчас периодически уничтожается артелью укропа (Вы себе не представляете - какими эпитетами тогда «награждали» Стрелка там).
Аналогично подставили и Мозгового с Дремовым - оборона Северска, Рубежного, Северодонецка и Лисичанска были обречены, как и Дебальцево с Попасной. Да и выход укропа к Донецку - также результат этого отступления.
Продолжение обороны Славянска (а потенциал обороны города не был исчерпан) не привело бы к потери территорий, угрозам крупным городам (Донецк и агломерация и Горловка), позволило бы додавить укроп в донецком аэропорту (тогда реально окруженного), на более выгодных позициях вести бои в Приграничной дуге, а также не позволило бы использовать укропу арсеналы (шахта Володарского в Соледаре и база бронетехники в Артемовске), военную инфраструктуру (аэродромы Краматорска и Северодонецка) и вообще - дало бы время на подготовку отрядов ополчения.
…Не было к моменту выхода полного окружения Славянска, была открыта грунтовка и, кроме того, полностью блокировать город укры так и не сумели. У них физически не хватило бы для этого войск. Да и блокирующие силы сами бы могли быть заблокированы.
Уход из Славянска с переходом к обороне Краматорска (город также не готов был воевать, как и Донецк) - это могло быть альтернативой и меньшим из зол. Но Стрелку нужен был именно Донецк».
И еще: «Я никоим образом не отрицаю его героизма и заслуг при обороне Славянска, оттянувшей на себя значительную массу сил противника. Потом он оставил Славянск и много других населенных пунктов, пришел в Донецк. Но в Донецке он появился в состоянии уже неполной психической адекватности. И при этом, как говорится, «весь в образе». Он явно рассчитывал на статус эдакого «военного диктатора ДНР» и был сильно разочарован тем, что его претензии не встречают понимания.
Правда, попытки узурпировать эту власть были довольно робкими и непоследовательными, но при этом все же приходилось их купировать, в том числе, и мне. Я делал это до крайности деликатно, по-дружески, стараясь беречь его психику. Мой заместитель, первый вице-премьер ДНР Владимир Антюфеев, делал это в более жестких формах, чем вызвал крайнюю нелюбовь Игоря. Я, помнится, тогда ворчал, что моя должность — не премьер-министр ДНР, а главный психиатр ДНР, что, конечно, потом Стрелкову донесло его окружение и это стало одним из поводов для последующей, уже московской, нелюбви ко мне.
В этих попытках захвата власти многие в России увидят положительный момент, мол, это и хорошо — такой герой, святой человек взял бы власть в ДНР. Они просто не знают, что если бы у него эта власть была бы, то ДНР, а вместе с нею, вероятно, и ЛНР, в конце июля просто перестали бы существовать. И мы бы сейчас не говорили бы о Новороссии, плохо там или хорошо. Не было бы предмета разговора. Дело в том, что, страдающий «синдромом окруженца» Игорь Гиркин отдал приказ о полном отходе всех подчиняющихся ему войск в Российскую Федерацию.
- Что же стало с этим приказом? И какой был смысл вывода войск на территорию РФ?
- Приказ был отменен Владимиром Антюфеевым. Этот человек спас тогда Донецкую народную республику».
Теперь следовало бы оценить силы под командованием Стрелка. Это сделать не просто, поскольку он сообщил Проханову (когда требовалось пояснить, каким популярным полководцем Стрелок был), что «в Славянской бригаде по спискам было около 9 тысяч. Но из них комбатантов, то есть непосредственно бойцов, около 5 тысяч. Остальные — тыловики, повара, волонтёры, снабжение…». Но когда речь идет о сдаче Славянска, то: «А у меня — тысяча человек и тысячи членов их семей. Положить их я права не имел. Поэтому я принял решение на прорыв».
Итак, Стрелок объясняет оставление Славянска желанием спасти вверившихся ему ополченцев и Славянск. Это убедительно. Для баб. А в любой армии, нужно выполнять приказ. И Стрелок, надо сказать, о полученном им приказе тоже рассказывает:
«Ведь у меня был приказ категорический — не сдавать Славянск.
А когда я сообщил о том, что намерен выйти, мне несколько раз повторили приказ не выходить, оборонять Славянск до последнего. «Вас обязательно деблокируют, обороняйте Славянск». Спрашиваю: «Чем поможете?» Молчание».
Не знаю, как в Белой Армии, являющейся идеалом для Стрелка, но в Красной Армии за такое наглое неисполнение приказа расстреливали еще до известного приказа №227 от 28 июля 1942 года. К примеру, в конце сентября 1941 года расстреляли командующего 34-й армией генерал-майора Качанова и начальника артиллерии этой армии генерал-майора Гончарова за неисполнение приказа и самовольное оставление вверенных им войск.
Замечу, что и Москва, пока в ней русский дух не был начисто заменен местечковым, охотно собирала деньги на памятники героям, причем, не только таким известным, как Минин и Пожарский, но и, скажем, героям Плевны. Но Москва категорически отказала императору хоть как-то почтить память М. Кутузова, который, как вы знаете, тоже разрешил себе «не иметь права рисковать армией» и отдал Москву на разграбление французам.
Уверен, после этого трусливого и наглого неисполнения приказа, Стрелок и для начальства стал пустым местом, и теперь если и повизгивает на начальников, но их фамилий не называет, то есть ожидает, все же, от начальства милости. И хвалит, хвалит Путина.
Так, что я должен забрать свою, сделанную вначале характеристику Стрелку, и сделать новый вывод, что такой командир никакой армии, и никакому народу и на хрен не нужен.
Герои, которых мы выбираем
А теперь посмотрим на Стрелка глазами его подчиненных. Начну с заверения Стрелка: «Я не умею вертеться, как флюгер, и не желаю уметь. Я хочу умереть честным человеком. И лгать не буду ни с экрана, никак. Если я не могу сказать честно, то лучше ничего не скажу. Я могу обойти какие-то темы, не более того. Лгать напрямую я не буду. Категорически не хочу». Молодец! Красиво умеет говорить.
К нему под командование становились лучшие сыны России и Украины. И было их, по его словам, то ли тысяча, то ли девять тысяч человек. Представим, что он им сказал бы честно: «Я буду посылать вас на смерть и вертеться перед телекамерами, но если ситуация станет опасной, то я удеру в Россию, а вы уж тут сами выкручивайтесь». Как вы думаете, сколько человек захотели бы встать под команду этого легендарного героя?
Из тех, кто готов отдать жизнь за свои идеалы, – ни одного. Поскольку для них он будет трусливым ничтожеством. А из тех, кто не согласен отдать свою жизнь ни в каких случаях, тоже не будет ни одного, но по другой причине – их ни под чье командование из-под кроватей не удастся вытянуть. Однако для вторых он будет героем – он такой, как они!
Поэтому И. Стрелков, в девичестве И. Гиркин, действительно герой без кавычек. Так, что комментаторы и поклонники Стрелка могут успокоиться – герой он, герой!
Но для определенной части людей.
И поскольку действует закон – скажи мне, кто твой герой, и я скажу, кто ты, - то дело не в Стрелке, а в нас. Мы выбираем этих героев себе для образца не потому, что они такие или иные, а потому, что мы такие, как есть.
|
|
