В своё время я выражала обеспокоенность судьбой агента, ради которого директор ЦРУ Джон Бреннан дважды тайно приезжал в Киев. Беспокойство оказалось напрасным: выкупленный за большие деньги агент жив и здоров.
В Киеве он выполнял скорее дипломатические, нежели разведывательные, функции. Нечто в роде «мальчик передаст», однако украинские генералы и политические лидеры внимательно прислушивались к передаваемым им «рекомендациям». Ещё бы: мужчина из хорошей семьи. В частности, его матушка — далеко не последний человек в американском разведывательном сообществе.
Вероятно, поэтому он чувствовал себя на Украине как у себя дома. До такой степени, что отправляясь на тайную операцию вместе с наёмниками Эрика Принса, захватил с собой служебное удостоверение. Звучит анекдотично, но факт.
В удостоверении, как положено, было указано место работы: Национальная служба тайных операций. Должность: сотрудник операций военизированных формирований. Имя: Грегори Гудмен (Gregory Goodman, Paramilitary Operations Officer, National Clandestine Service).
Год тому назад оживлённо обсуждалось назначение директора этой службы, исторически называвшейся управлением планирования, оперативным управлением ЦРУ, и наконец, после принятия в 2004 году закона «О реформировании разведки и предотвращении терроризма» и соответствующего переформирования структуры, «Национальной службой тайных операций».
Первым директором этой службы, как бы она ни называлась, был широко известный в России Аллен Даллес. С июля 2010 по февраль 2013 года эту должность занимал Джон Беннетт. Затем исполняющей обязанности директора была назначена матушка нашего героя, и ожидалось её утверждение в должности.
Однако в её биографии имелась небольшая политическая неувязка: применяя пытки утоплением, она собственноручно замучила до смерти трёх граждан дружественного США Пакистана. Публично этот вопрос, разумеется, даже не поднимался, но заковыка была в том, что лауреат Нобелевской премии мира Барак Хусейн Обама-младший в 2009 году официально запретил использование именно этой и некоторых других пыток.
Поэтому вопрос обсуждался примерно в таком ключе: на должность главного шпиона (остальные службы ЦРУ занимаются аналитикой, логистикой и администрированием) первоначально предполагалось назначить одну из самых высокопоставленных женщин агентства, известную только по инициалу «G».
Теми зацепками, которыми можно было пользоваться открыто, послужило следующее: «G» на кратком отрезке своей карьеры командовала тайной тюрьмой ЦРУ в Таиланде, где согласно показаниям бывших и действующих сотрудников американской разведки, применялись так называемые «расширенные методы допроса», такие как утопление и лишение сна. В частности, утоплением пытали подозревавшихся в терроризме Абу Зубейду и Абд аль-Нашири.
Она была также старшим руководителем антитеррористического центра, где участвовала в не самых чистых операциях «войны с террором». Кроме того, «G» служила начальником штаба последнего заместителя директора ЦРУ по оперативной деятельности (DDO), ставшего после расширения полномочий в декабре 2004 года первым директором Национальной службы тайных операций (D/NCS), Хосе Родригеса. По указанию Родригеса «G» организовала сокрытие улик: уничтожение видеозаписей пыток утоплением, производившихся ЦРУ.
Поэтому в марте 2013 года на должность директора Национальной службы тайных операций был неожиданно назначен тишайший Фрэнсис «Фрэнк» Арчибальд, тогда как «G», уже исполнявшая обязанности директора, была понижена до его заместителя.
С тех пор имя Арчибальда в качестве директора Службы официально держится в секрете — но стало известно общественности благодаря сообщению в «Твиттере» бывшего репортёра «Вашингтон Пост» Джона Дингеса. Так или иначе Фрэнк Арчибальд остался под прикрытием начальника агентства в Латинской Америке, и можно только догадываться о фактическом разделении функций между ним и «G».
Агентство отрицало, что даму-ветерана «G» не утвердили в должности из-за участия в пытках. Пресс-секретарь ЦРУ Дженнифер Янгблад сформулировала это так: «Утверждение, что она не была выбрана из-за её участия в (антитеррористической) миссии абсолютно не соответствует действительности».
Так или иначе наиболее высокопоставленная представительница Демократической партии в комитете по разведке Сената Дайэнн Файнстайн потребовала от Бреннана не утверждать избранного им кандидата «G» в связи с использованием ею пыток, включая пытки утоплением и лишением сна.
Полуофициальным объяснением многолетней задержки утверждения кандидатуры самого Бреннана также служит его собственное участие в программе допросов задержанных. Сенатор Файнстайн продолжает настаивать на том, чтобы ЦРУ рассекретило доклад о «программе допросов».
Когда маме Джине (упс, сорвалось: инициал «G» происходит не от фамилии Гудмен, известной нам по удостоверению Грегори, а от уменьшительного имени) доложили о поимке её сына силами самообороны под Славянском, ответственному за эту «левую» операцию Бреннану ничего не оставалось, кроме как лично мчаться в Киев выкупать пленника.
Вряд ли Джон боялся, что Джина его утопит физически (хотя я не стала бы полностью исключать такую возможность) — но «утопить» политически она его может легко. Всё, что изложено на шести тысячах страниц пока ещё секретного доклада о «программе допросов», показалось бы детскими шалостями по сравнению с тем, что ветеран «войны с террором» могла рассказать о своём старом соучастнике.
Некоторые старые истории о Джоне Бреннане я рассказала в предыдущих публикациях этого цикла. Однако теперь актуально другое. Американские официальные лица упорно настаивают, что сотрудников американских частных военных компаний на Украине нет.
Эти утверждения чрезвычайно любопытны сами по себе. Неужели американское правительство отслеживает все передвижения сотрудников частных американских компаний за рубежом? Разве что руководство «Greystone» получило госпредписание проводить соответствующие ведомости учёта через украинское ЧАО с условным названием «Сiра Каменюка» — и уже доложило об исполнении?
Представьте себе заявление российского МИД, что никто из работников оператора сотовой связи «МегаФон» или торгового дома «Копейка» в данный момент не находится, скажем, в Турции. Звучало бы несколько странно, не правда ли?
Сотрудник ЦРУ со служебным удостоверением под Славянском — ещё более необычно. Однако эти странности относятся к американо-украинским отношениям. Возможно, Грегори Гудмен полагал, что вся Украина — это окраина штата Виргиния. Однако меня с детства учили, что людям нужно доверять. Поэтому допустим, что американских наёмников на Украине нет.
Что в таком случае делал под Славянском сотрудник операций военизированных формирований Национальной службы тайных операций США Грегори Гудмен? Это если оставить в стороне опереточные моменты, вроде удостоверения сотрудника ЦРУ в кармане украинского милицейского мундира.
|
|
