Статья академика Евгения Примакова “Безопасность и развитие – взаимосвязанные цели”, опубликованная в РГ 8 октября с.г. логически продолжает тему статьи “Нам нужна новая индустриализация”. Букет взаимно исключающих проблем, требующих единого решения обозначен так: “Достаточно ли слезть с сырьевой иглы, и как это сделать, чтобы не подставить под удар интересы России?”.
Обращаясь к русскому фольклору можно вспомнить поговорку: “Дайте мне воды напиться, а то есть так хочется, что даже переночевать негде”.
Решить сегодня такую многокритериальную задачу позволяет инжиниринг.
Строительные леса новой индустриализации
Прорывом последней статьи Евгения Примакова стало разделение понятий конечного продукта и технологии, имеющей приоритетное значение в производстве.
По мысли академика “гонку вооружений в мире ныне заменяет в значительной мере гонка военных технологий”. При этом критическим элементом технологического развития служит активизация инновационных процессов.
Выбор ключевой стратегии обусловлен ходом истории, не дающим оснований надеяться на мирное сосуществование стран и народов. Приходится признать, что Мир и Война остаются двумя сторонами развития ноосферы, мобилизующей новейшие достижения человеческой мысли и экономический потенциал страны.
Второй прорыв заключается в обосновании вектора развития производства.
Перефразируя великого идеолога плана ГОЭЛРО “основными лесами” новой индустриализации должно стать взаимодействие между гражданским и военным производством, где сосредоточены огромные интеллектуальные возможности, сконцентрированы наиболее современные технологии.
Сегодня многие могут сказать: “Зачем ломиться в открытые ворота, если мы имеем дело с проведением обычной конверсии?”. Однако они заблуждаются.
Под термином «конверсия» на государственном уровне понимается процесс трансформации оборонных производств и НИОКР, состоящий из 2 стадий.
На первой стадии происходит прекращение военных производств и НИОКР.
Второй стадией процесса является развертывание гражданских производств и НИОКР вместо военных. Если же наряду с военными происходит налаживание гражданских производств – это уже не конверсия, а диверсификация.
В случае если государство ограничивается только первой стадией, – то это не конверсия, а просто прекращение военного производства.
Напротив, по мысли академика Примакова, инновационное и технологическое взаимодействие секторов экономики возможно без закрытия военного производства: при достаточных ассигнованиях и нацеленности системы военных расходов, полноте программ исследований, разработок и комплекса испытаний, интеграции и преодолении отраслевой раздробленности предприятий государственного и частного сектора, включении ОПК в международную кооперацию производителей оружия, системный подход к развитию всех уровней технического образования.
Стратегическим препятствием всегда служило отсутствие в законодательстве одного слова, - технология, ключевого понятия для осмысления сути инноваций.
Современный понятийный аппарат (“Большой экономический словарь”, 2007 г) отражает старый индустриальный уклад с диктатурой конечного продукта и монетарных показателей эффективности производства, не стимулирующих переход к инновационным стандартам инжиниринга и технологий.
Снятие монетарных ограничений при гонке вооружений ведет лишь к удорожанию военного производства и потере реакции на слабые инновационные сигналы не только из нового, но и из старого технологического уклада экономики.
Все новеллы о шестом технологическом укладе далеки от понимания прогресса, как поэтапного накопления знаний и опыта в процессе умственного и физического труда, что гарантирует переход к новой индустриализации.
Сегодня уместен возврат к более широкому понятию технология, объединяющему в себе искусство, ремесло, науку и учение. Суть этого понятия отражает ФЗ “О соревнующейся Америке” (2007 г.), где интегрируются программы естественных наук, технологий, инжиниринга и математики с учетом успехов в фундаментальных исследованиях и образовательного потенциала страны.
Отсутствие в РФ развитого понятийного аппарата в области инноваций и технологий исключает продуманную промышленную политику и предмет диалога между военно-прикладной и фундаментальной наукой, разработку новых форм ведения научных исследований в промышленности и оборонном комплексе, защиту технологического суверенитета РФ и подготовку законодательства об интеллектуальной собственности. В итоге - исчерпание заделов советского периода и утрата Россией своего места в стратегическом балансе мировых экономик.
Весьма призрачны без понятийного аппарата результаты мероприятий по переходу к шестому технологическому укладу, призванные обеспечить эффективное развитие российской экономики в эпоху глобализации. Бессмысленно обсуждать вопросы критических технологий и прорывов, приоритеты научного и технологического развития, переход страны на принципиально иной качественный уровень развития, организацию технологического лидерства.
Мозговые центры преодоления технологического застоя
До настоящего времени в среде ученых и политиков бытует мнение: чтобы изменить структуру российской экономики необходимо слезть с сырьевой иглы.
Усомниться во вредности такой затеи позволяет пример Норвегии.
Занять одно из первых мест в Индексе человеческого развития ООН этой стране помог интеллектуальный ресурс, высвобожденный в процессе “ограничения сырьевой подушки безопасности”. Хорошо известно, что данный ресурс всегда был локомотивом “гонки военных энерго – и время сберегающих технологий” – главного условия роста эффективности систем оружия всех видов базирования.
Скорость мысли Homo Sapiens соизмерима со скоростью света. Все великие открытия совершались мгновенно, но им предшествовал долгий, порой тысячелетний процесс накопления знаний и опыта. Затем, подобно распространению ударной волны от взрыва, следовало воплощение нового знания в отраслевые технологии в широком спектре инновационных производств.
Невозможно ускорить мысль человека, но с помощью когнитивных технологий вполне реально сократить время накопления полезных знаний и опыта.
Рецепт превращения пресловутой иглы в реактор инноваций и технологий сберегающей и возобновляемой энергетики имеет Финляндия, в прошлом провинция царской России, а ныне процветающий инновационный центр мира.
Критическим моментом превращения инноваций в технологии является возникновение нового образа целевого применения знаний в процессе труда.
Главным условием прогресса поэтому становится интенсификация “обогащение руды” информационных потоков и отбора инноваций, порождаемых производственной, научной и потребительской практикой.
По мнению госпожи Мерви Кяки, генерального директора финской InnoPraxis International Ltd. важен количественный фактор: "из 1000 перспективных идей в долгосрочной перспективе устойчиво развиваются только десять, именно эти идеи ложатся в основу ключевых инновационных брендов".
Между тем, по статистике, "только 4% инновационных идей происходит из исследовательских центров, 96% разработок производится внутри компаний, более того, их средний срок — два года — существенно ниже, чем у научно-исследовательских центров, где разработки могут вестись десятки лет".
"Если вы хотите быстрого роста сегмента инновационной экономики, необходимо обращать внимание на существующие вокруг вас компании: именно они формируют прирост ВВП страны",— советует финский эксперт.
Конечно, трудно предположить, что заводские технологи смогут создать или позаимствовать у других новые технологии. Но перед разработчиком они имеют явное преимущество – возможность дать новое знание при переходе от традиционной к передовой технологии. Даже строительство по жестким СНИПам уникальных, например, олимпийских объектов, требует инновационных решений, дающих импульс развития новых отраслей производства.
Чтобы не оказаться во власти проблемных ситуаций создаются “мозговые” центры, вырабатывающие фантастические проекты преодоления экономического застоя и нестандартные прорывные технологии реализации этих проектов.
Таким центром являлась Государственная комиссия по электрификации России (ГОЭЛРО), по ее проекту Советская Россия осуществила прорыв глубиной в 70 лет. Принципы работы ГОЭЛРО были заложены немцами в Аненербе, американцы скопировали штатную организацию комиссии в ДАРПА и менеджменте Федерального закона “О соревнующейся Америке”.
Символом перехода к новой индустриализации стало учреждение дополнительно к ДАРПА Агентства прорывных исследовательских проектов в энергетике (АРПА-Э) с целью ускорить реализацию принципиально важных исследовательских проектов высокого риска в технологиях энергетики, укрепляющих экономическую и энергетическую безопасность США.
Технологии отторжения инноваций
Тысячелетним итогом трудовых отношений явилась инновация - всеобщий эквивалент выражения и измерения стоимости товаров – деньги. Коммуникативные знания и опыт стали платформой для ряда технологических прорывов, в их числе дополнение расчетов на пальцах рук и ног разноцветными камешками, послужившими инновационным прообразом технологии бухгалтерских счет.
Эпохальным инновационным прорывом стало совмещение идеи бухгалтерских счет и электронного триггера в регистре “Машины Тьюринга”, определившей архитектуру и технологию программирования современной ЭВМ.
Однако темпы роста масштабов денежного обращения исторически всегда опережали развитие коммуникационных технологий обмена интеллектуальными ресурсами, а деньги из средства достижения цели превращались в самоцель.
Макроэкономика потеряла связь с микроэкономикой, коммутирующей слабые инновационные сигналы от творческих групп и талантливых индивидов.
Критические технологии в России исторически имели нулевую ценность.
Затратив миллиарды на освоение пилотируемого космоса, мы практически даром отдали американцам знания и многолетний опыт космической отрасли. В США, напротив, продолжает действовать закрытый официально в 1994 году КОКОМ, созданный, чтобы перекрыть доступ СССР к передовым технологиям.
Расширение законом РФ понятия государственная измена и шпионаж не коснулось вопросов технологической безопасности, - одного из главных направлений развития всех сфер деятельности на среднесрочную перспективу.
Тем самым на широкий поток была поставлена несанкционированная передача за рубеж конкурентоспособных технологий, а необходимая разработчику открытая информация остается тайной за семью печатями. Абсурдность данной ситуации показана в статье “Уголовный кодекс на службе у Джеймса Бонда”.
Министерства и ведомства с советских времен хранят в своих архивах неисчислимые массивы невостребованных результатов интеллектуальной деятельности (РИД). Ссылаясь на малый процент внедрения результатов НИОКР (16%) Минпромторг России предлагает исполнителям самостоятельно внедрять в жизнь свои идеи и открывает компаниям свободный доступ к РИД в надежде, что они будут “автоматически включаться в процесс внедрения на производстве”.
Особую опасность такой менеджмент приобретает в эпоху реверсных технологий, так как их эффективность функционально зависит от глубины ретроспективы сведений об отечественных и зарубежных разработках.
В статье “2006: успехи, но диспропорции” (РГ, 2007 г.) Евгений Примаков указал на диспропорцию – высокий интеллектуальный потенциал несопоставим с его крайне небольшой отдачей, которая составляет лишь половину процента наукоемкой продукции новейших технологий на мировом рынке.
Недавно в “Известиях” эксперт Госдумы Борис Механошин ответил на этот вопрос так: внедрение российских инноваций крупными энергокорпорациями тормозится “естественным” путем, когда поддержка отечественного автора грозит уголовным преследованием, что вынуждает прибегать к услугам зарубежных фирм.
С советских времен планы, или, как их принято называть - программы, ориентируются не на целевой эффект интеллектуального ресурса, а на создание условий для освоения бюджетного финансирования в избыточную инфраструктуру.
В госпрограммы заложили принцип “бери больше – трать быстрее”
Как результат, по словам главы Счетной палаты, документы государственного стратегического планирования являются набором расходных требований, недостаточно подкрепленных обоснованными целями, задачами и показателями.
Законодатели не выполняют требование Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года эффективно использовать энергоресурсы «путем повышения конкурентоспособности» и следуют азам брежневской «экономной экономики» - сохранить «полезный эффект» при уменьшении потребных ресурсов.
Тем самым провоцируются аварии и катастрофы, провалы реформ в образовании и науке, рост коррупции в производстве и ЖКХ.
Правительство РФ продолжает утешать себя мыслью о том, что сегодня в мире нет универсальной модели построения инновационной экономики и нащупать ее удастся с помощью провалившегося бизнес - проекта “Сколково”.
“Необходимо грамотно конвертировать научные разработки, которые у нас есть, в успешные бизнес-проекты, что у нас, скажем откровенно, далеко не всегда получается”, - заявил премьер Дмитрий Медведев.
Не получается у нас, по Мерви Кяки, и обращать внимание на существующие вокруг свои инновационные компании, формирующие прирост ВВП страны.
Деньги должны идти за прорывными технологиями, а не наоборот
Главный исторический вывод состоит в том, что производство не может развиваться без внешних технологических заимствований, разрушающих устаревшие стереотипы оценки качества своей деятельности и ее результатов.
Другой вывод последних лет гласит: невозможно реализовать проект с “нуля”, без заблаговременной подготовки передовой технологической базы.
И третий вывод: технологии не покупаются и не продаются, их приобретение происходит исключительно в процессе практического освоения и внедрения.
Известны три модели накопления технологий для модернизации или создания принципиально новых систем военного или гражданского назначения.
Закупка и копирование зарубежных образцов оружия и военной техники - наиболее дорогостоящий и неэффективный способ преодоления технологического отставания. Так, итогом гигантской работы послевоенных лет по точному копированию американского стратегического бомбардировщика Б-29 (Суперфортресс) стало сохранение и воссоздание в его отечественном аналоге Ту-4 уже устаревших технологий, определивших на годы развитие авиапрома.
Технологический фундамент, заложенный немецкими конструкторами, и сегодня служит концентратором идей в ракетно-космической отрасли.
На перманентное технологическое отставание обрекает и приобретение лицензий, концентрирующих, как и “отверточная сборка”, прошлый зарубежный опыт, ставший сегодня тормозом инновационного развития производства РФ.
Выращивание кристаллов инноваций и технологий проводится, в основном, на теле отечественного опыта и традиций в рамках совместных с иностранными фирмами предприятий. Данный метод широко и успешно использует Китай.
В фарватере этих тенденций следует лидер энергосберегающих технологий - ОАО “НПО “Сатурн”, ведущий совместно с французской компанией Snecma разработку, производство и сервисное обслуживание газотурбинных двигателей для авиации и флота, генерирующих и газоперекачивающих установок.
К числу преимуществ “НПО “Сатурн” относятся традиции, заложенные еще в довоенные годы его немецкими проектантами, а также актуализация американских технологий через структуру совместного Snecma и General Electric инновационного производства гражданских газотурбинных двигателей.
“Сатурн” исходит из того, что для создания принципиально нового двигателя необходим технологический прорыв с опорой на прежние разработки.
Напротив, ФГУП ММПП “Салют” и другие профильные организации считают возможным создать новый двигатель путем постепенной модернизации.
Они, однако, признают неприемлемость для инновационной продукции традиционных методов ОКР с длительной отработкой новых технических решений, и что здесь нельзя обойтись без освоенного “Сатурном” инжиниринга.
Новый метод направлен на готовность технологической платформы к созданию конкурентоспособного продукта кластером научных институтов, промышленности, образования и бизнеса. Первопроходцем в формировании платформы, охватывающей все бизнес - дивизионы и технологические кластеры, стал НПО “Сатурн” во главе с генеральным директором Юрием Ласточкиным.
Наиболее сложным в этом процессе является “сколачивание” корпорации, способной реализовать все этапы жизненного цикла создания газотурбинной техники от маркетинговых исследований и проектирования, до серийного производства и сервисного обслуживания по принципу единства технологий.
Структурной задачей является передача элементов производства на аутсорсинг. Головное предприятие оставляет за собой высокотехнологичные этапы – процессы, которые содержат ноу-хау и создают высокую добавочную стоимость.
Характерно, что первым шагом на этом пути явилось приобретение “Сатурном” 19,98 процента акций “Уфимского моторостроительного производственного объединения” (УМПО), - клона спроектированного немцами завода “Рыбинские моторы”, эвакуированного в годы войны из Рыбинска в Уфу.
Сердце корпорации - это опытно – испытательная база, а легкие – когнитивная система с мощным суперкомпьютером, программами самообучения, анализа, хранения и управления большими документальными архивами, фиксации всех изменений, происходящих во время жизненного цикла изделия.
В этих условиях специалисты, находящиеся в географически удаленных точках, составляют единую команду управления сложной технической системой.
Внедрение инжиниринга позволило, по словам президента ОАК Михаила Погосяна, “за 10 лет не просто создать самолет, а разработать новую модель создания продукта”. Первым продуктом этой самообучаемой модели стал, воспринимаемый сегодня неоднозначно, “маленький” Сухой Суперджет.
Для сравнения: лишь спустя 15 лет в 1970 году созданной корпорации “Эрбас” появился А-320, ставший после 2000 года самым продаваемым в мире.
С учетом темпов роста, прорывной инжиниринг может позволить России через 10 лет занять достойное место в одном ряду с “Боингом” и “Эрбасом”.
Как зарезать курицу, несущую золотые яйца?
Создание крупных структур – процесс необходимый, ибо источник прогресса человечества в интеграции. Первым технологическим прорывом стал топор - камень, привязанный к палке. Однако менеджмент, и не только отечественный, ориентируется на «конечный продукт» - тот же каменный топор, но не на технологическую платформу, интегрирующую в изделии знания, опыт и инновации.
Создание технологической платформы занимает годы, разрушить ее можно законодательно распределением финансовых ресурсов по правилу девяти беременных женщин, собравшись вместе они должны начать деторождение.
Сосредоточить интеллектуальные, технологические и финансовые ресурсы в Объединенной двигателестроительной корпорации (ОДК) более трудным, чем создать ОАК инновационную платформу Суперджета.
Передовой опыт НПО “Сатурн” в ОДК оказался лишним, а его продукт, - двигатель SaM 146, определивший конкурентоспособность Суперджета, финансируется в порядке, установленном для двигателей прошлого поколения.
Административный ресурс ОДК и “Оборонпрома”, далеких от тонкостей инжиниринга, отторг от прорывного проекта его автора - Юрия Ласточкина.
При нынешнем дефиците талантов это большая потеря для авиапрома.
Боинг, Локхид, Мартин-Мариетта и другие корпорации США - это кластеры с собственными технологическими платформами. Попытки их объединить в совместном проекте на каждой из платформ терпит провал. Вирус несовместимости проявляется в эксплуатации, как это было с МБР МХ (“Пискипер”), скомпонованной из элементов ракет наземного и морского базирования на платформе подвижного грунтового комплекса “Першинг”.
Головной болью всех ветвей власти РФ, ударом по бюджету и морскому ракетостроению остается БРПЛ «Булава», которую МИТ старается протащить через игольное ушко платформы стационарной наземной стартовой системы.
Катастрофа на СШГЭС стала памятником ошибке при разделении кластера РАО ЕЭС на генерирующие и сетевые компании по критериям бизнеса, ведущим к нарушению законов электротехники и требований к подготовке персонала.
Эпидемия создания госструктур по производству с “нуля“ априори неконкурентоспособных продуктов (например, авиационных беспилотников) снижает эффективность диверсификации других корпораций с инновационной платформой, охватывающей все бизнес - дивизионы и технологические кластеры.
Рост числа КБ в середине прошлого века сегодня отразился в ракетно-космической отрасли, потерявшей связь с «матрицей новых решений», созданной всей историей космонавтики, внедрением инноваций предыдущих десятилетий, содержанием архивов отраслевых предприятий. Опираясь на этот фундамент нам придется заново учиться садиться на Луну и создавать ракеты-носители.
Бессмысленно говорить об инжиниринге, как о пути к верному решению, не научившись извлекать научные знания из опыта и применять их в новых практиках.
Моментом истины стал Чернобыль - сигнал из постиндустриальной эпохи.
Образование, по мысли академика Валерия Легасова - участника тех событий, отражает уходящий «технический», а не наступивший «технологический» период истории: раньше думали «что сделать», а теперь «как сделать».
Издевательством над здравым смыслом и гимном невежеству отечественных геростратов из НИУ ВШЭ служат федеральный закон “Об образовании в РФ“ и о РАН, которые не допускают интеграции с производством ни науки, ни образования.
|
|
