Делягин совершенно не стеснялся орать в лицо аудитории заведомо неприемлемые для нее вещи. Можно только догадываться, что чувствовали, например, члены «Союза православных хоругвеносцев», слыша о том, что истинный патриот просто в силу своего патриотизма является либералом и коммунистом, а русскость должна определяться по культуре, а не крови, и что со временем в России появятся не только «русские молдаване», но и «русские китайцы», при общении с которыми не будет ощущаться культурный барьер.

Российская Конституция что дышло, куда повернёт федеральный закон, туда и вышло. Порядок формирования Совета Федерации, к примеру, планируется изменить в очередной раз. В угоду политической конъюнктуры. Тогда как основополагающими принципами демократии в Конституции России и не пахнет. Норма всеобщего, равного прямого избирательного права предусмотрена лишь для «порядка» формирования президентской власти. Но никак не представительной (стратегической, по Делягину).

Интеграционные процессы в оппозиционной среде нарастают, и сегодня можно говорить о существовании единой оппозиции, предъявляющей Путину очень близкий спектр претензий, причем основные группы этой оппозиции отличаются друг от друга не столько содержательно, сколько исторически, не столько требованиями, сколько воспоминаниями и энергетикой. Не случайно все они инициируют объединительные процессы, направленные на объединение всей оппозиции в целом; конкуренция на фоне общего сотрудничества идет за то, кто же стает «центром кристаллизации» недовольства сегодня и власти - послезавтра.

На вершине исторического разлома, случившегося на наших глазах в начале 90-х годов прошлого столетия, и, очевидно, завершающегося установлением нового мирового порядка, в котором роль России, бывшей на протяжении всего 20-го века одним из двух центров мира, низводится к второстепенной и даже третьестепенной, русская общественная мысль, еще не привыкшая к периферийности и провинциальности своей новой роли, продолжает переосмысливать случившееся так, если бы Москва все еще оставалась Третьим Римом, а Российская Федерация – мировой державой. Самомнение отечественной общественной мысли не может смириться с тем, что, во многом благодаря ей же самой, русская цивилизация потерпела такое сокрушительное поражение, какого не было в ее истории много столетий, а может быть, и никогда.