Сказ о верном телохранителе

Просмотрела нашу «либеральную» прессу. Ну что ж, все по анекдоту: яка держава, такі і ліберали. Сейчас обсуждаются три главные темы: разгром нашего офиса, «Болотное» дело и готовящееся третье дело ЮКОСа. В отличие от птенцов гнезда суркова из НТВ, которые и в либералы пошли бы, но только по команде или хотя бы за небольшие деньги, газпромовцы дают сбалансированный отчет о нашем переезде. Венедиктова читать не стала, но уверена, что он с апломбом произнес множество общих политкорректностей, Латынина же тычет куда попало своей «стрелкой осциллографа», как она в свое время выразилась, однако тенденция ясна. 

Расширенная цитата: «Вот, при всем моем уважении к офису «За права человека» и к выкинутому из этого офиса Льву Пономарёву... Понятно, что это беспредел. Это беспредел если не де-юре, то де-факто. Понятно, что произошло. Да, у них кончился срок аренды. Да, можно сказать, что вот если вы боретесь с режимом или, по крайней мере, находитесь к нему в оппозиции, то вы должны понимать, что из государственного здания вас выкинут не мытьем, так катаньем (это все понятно, к этому надо готовиться). Там я не знаю, предупреждали их или не предупреждали. Но даже если предупреждали, то де-юре это правильно, а по факту это беспредел. Но меня как-то смущает, что большинство новостей, которые мы слышим про движение «Права человека», связаны с бедами, которые претерпевает движение «Права человека». Я бы хотела услышать от имени «Прав человека» какие-то другие важные новости, которые претерпевает страна и в которых «Права человека» участвует на правах человека, который борется с беспределом и так далее. Вот, от Навального я эти новости слышу и поэтому Навальный у нас в лидерах оппозиции. А от значительного количества оппозиции я, к сожалению, новости слышу только о самих себе».

О том, что претерпевает страна, хотелось бы услышать от журналистов, хотя бы от той же Латыниной, но что она может сказать, если слышит только то, что положено. Журналистка людьми не интересуется, одного не знает, другого не понимает, а темы забалтывает, кроме песни о главном. Положено раскручивать Навального — вот она Навального и раскручивает, вместе с остальными газпромовцами. 

Новости, которые она от Навального слышит — никакие не новости. Его «борьба с коррупцией» — та же «борьба с привилегиями», в результате которой Ельцин стал Президентом, а копеечные привилегии превратились в многомиллиардную коррупцию. Не удивлюсь, если где-то в газпромовском гараже уже обновляют для Навального краску на танке, с которого выступал Ельцин. Все, как известно, давно придумано. 

У правозащитников нет политической позиции, мы занимаемся бедами конкретных людей: у одного квартиру отбирают, у другого — ребенка, кому-то лекарств не дают, у кого-то сына менты избили, и на пустой треп нет времени. У каждого правозащитника, как у каждого велосипедиста, политические взгляды свои собственные, это дело частное. Я, например, политическими взглядами пока не успела обзавестись, свободного времени нет, но почему-то уверена, что очередь ко мне на прием не станет короче, чем при Путине — хоть при Навальном, хоть при черте лысом. 

Там же умилила серия юридических трактовок от спортивного комментатора; если еще немного продолжат в том же духе, то следующий комментарий к Гражданскому кодексу Мизулина с Яровой поручат писать Осину, а Конституцию будет трактовать Света из Иваново. 

В реальности же все просто, как мычание. Срок аренды, как у всех, регулярно заканчивался, и с той же постоянностью обновлялся. Мэр обещал продлить срок аренды, и, по всей вероятности, продлил бы, если бы его не поставили перед фактом. Зачем ему обманывать?Если бы не это обещание, то организация не оплачивала бы аренду за месяцы вперед, а спокойно арендовала другое помещение. Это касательно «де-факто». А «де-юре», если бы все стороны непонятно ради чего пошли на принцип, то мэрия моментально получила бы судебное решение, с которым пришла бы милая девушка в форме судебного пристава и дала 5 дней на добровольное исполнение; мы бы и за день управились. Убеждена, что до этого бы не дошло, телефонного звонка хватило бы. 

Комментаторы, устроившие театр абсурда, вероятно, представляют себе ситуацию так: «Лев Александрович, аренду продлить не могу, помещение нужно городу. Нет, Сергей Семенович, и не проси, моя секретарша занята, ногти красит, нет времени позвонить в агенство недвижимости. И президентского гранта на переезд не хватит, новую дачу строю, уж больно якунинская хороша». 

Главный довод юристов-любителей состоит в том, что помещение принадлежит городу. Никак им не объяснить: поймите, наконец, что помещение принадлежит городу. Поэтому зачем же городу за свои кровные устраивать на весь мир цирк с конями, прокуратурой, ОМОН, НТВ, ФСБ и прочими аббревиатурами, когда достаточно было позвонить по телефону или, в крайнем случае, надлежащим образом оформить прекращение договора. Не пришлось бы скликать на городские средства шпану, простите, нанимать ЧОП, не пришлось бы генералу извиняться перед омбудсменом, не пришлось бы дурашке-полицейскому наговаривать на камеру, что он и Путина не пропустит (любопытно было бы взглянуть). 

Однако организаторам нужен был скандал, и за ценой они не постояли. Новый собес в деловом центре города теперь будет золотым, дешевле было пожизненно разместить всех нуждающихся микрорайона в номерах-люкс Балчуг Кемпински на полном обслуживании. Зато дезорганизовали работу штаба по мониторингу болотного дела и отвлекли от этого дела внимание, для того и нужен был скандал. 

Еще все обсуждают грядущее третье дело Ходорковского. Умные взрослые люди рассказывают нам, будто Ходорковский в незапамятные времена заявил Путину, что чиновники у него коррумпированные. Сам Путин без Ходорковского об этом ничего не знал, до сих пор от шока опомниться не может, и мстит, мстит, мстит... Делать ему больше нечего. 

В общем, все говорят о разных делах. Правда, говорят как-то бессвязно, и связи между событиями тоже почему-то не замечают. Поэтому послушайте, что старые люди сказывают; ради сохранения общей тенденции нашей прессы прошу учесть, что сказ этот не имеет никакого отношения к реальным событиям. Да и имена в нем, вполне возможно, вымышленные. 

Слово о купце, князе и гридне их верном Славке 

Наше некоторое царство, некоторое государство, нередко бывает довольно ханским, но все-таки княжеством. Ярлык на княжение частехонько приходится коленопреклоненно выпрашивать в Золотой Орде. 

Жил да был в нашем ханстве справный, как князь, купец. Звали его, положим, Михаил сын Богорисович. И служил при нем верный, как пес, гридень Славка, хотя как его бишь на самом деле, пес его знает. У псов четвероногих заранее прошу прощения, просто к слову пришлось. 

Торговал Михаил с купцами заморскими, бойко шла торговля, и сильно он им полюбился. Стали они его на княжение примерять. Ан нет, не дал Бог старому князю сына, и поставил он наследником дружинника своего Владимира сына Владимирова. 

Переметнулся Славка-гридень к новому князю, отобрали они у купца все его изобилие, да и бросили в темницу, чтобы никому неповадно было на княжеский престол зариться. 

А с заморскими купцами с той поры Славка приятельствовал. Сидит он с ними, мед-пиво пьет, беседам внимает, да на ус мотает. Не гонят они его прочь, потому как кто иной им тайны княжеские поведает? Неведомо им, что тайны подороже он себе на черный день приберег. 

У купцов заморских свой князь, бусурманин-неработь; потому они все больше с главным княжеским соглядатаем, с посылочным воеводой перешептывались. Звали того воеводу, как у них за морями водится, Джон. 

Уразумел Славка из купеческих бесед, что уж больно хотят купцы с воеводою Михаила у нас на княжение. А надобно знать, что Славка — большой затейник, мастак в лицедействе для черни, однако Джон-воевода и его в этом мастерстве за пояс заткнул. У старого князя заморского наперсник был бусурманского рода, Усамой сыном Ладеновым звали. Помер он уже при новом князе, так посылочный воевода Джон такое «массовое театрализованное представление» (тьфу, не по душе мне словеса эти новомодные) учудил, что какие-то заморские котики по сей день мрут там как мухи. 

Не уступил Славка, решил посостязаться с Джоном — посылочным воеводой. Михаила, баешь, из темницы да на княжеский престол посадить не умеете? А я вот — сумею! Славке при новом князе вольготно, но и при Михаиле, чай, блюдом не обнесут, а заморским воеводам подсобишь — при нужде заступники не помеха. 

Осторожничает Славка: в народе брешут, не из ихних-то Михаил, то ли лях, то ли вовсе хазарин, не поймут; ежели что не так — не обессудь. Джон-воевода смеется: взялся за гуж, не говори, что не дюж! На народ морок наведем через зомбоящики, не впервой. Ваши купцы с нашего дозволения уже одного лозоплета выпустили публику тешить, так народ за руками следить не поспевает. 

Однако давай по порядку. Бесчинствует у вас удалец-разбойник Сергий сын Станиславович. Князю-то он не помеха, а придет Михаил, темницею обессиленный, и присесть не на что будет, разнесет престол бесовское племя. 

Это дело плевое, Славка отвечает, мои подручные разбойничков-то на площадь выманят, а до Лобного места их уж княжеская дружина доволочет. А не проведают ли? Куда им! Девки-то, «кощунницы» — умнющие, ведьмы, и те не догадались, да князь и сам сперва не уразумел, что к чему. 

На этом месте прервусь, чтобы не утомлять читателя байками старых людей, не имеющими никакого отношения к нашей действительности; сама же я из вежливости все же слушаю. Сказка, как известно — ложь, да в ней намек. А намеки кто хочет — понимает, а кому невыгодно — ни за что не поймет. 

В общем, Михаил Богорисович, кем бы вы ни были, без вас вас женили. По подготовленному в Золотой Орде плану оперативных мероприятий темницы рухнут — и свобода вас примет радостно у входа, но перед нею у выхода будет стоять Слава. Слава улыбнется и скажет: прости Миша, выхода у меня не было, пришлось как бы прогнуться, но я столько выведал, что теперь старому князю даже в лужицких-померанских землях не отсидеться. И вот, держи, я тебе в Орде ярлык на княжение выхлопотал. Кстати, вы с Джоном знакомы? 

А теперь, читатель, вне всякой связи с этой историей: догадайтесь с трех попыток, будет ли третье дело ЮКОСа, и чем оно завершится? Как бы вы поступили на месте кровавого режима? И наконец, когда мы выберемся из ящиков, и начнем сами строить свою судьбу?