Итак, Московский кинофестиваль начнется только завтра, а нам, званым да избранным, уже два дня вовсю кажут кины.
Не знаю, чем руководствовались программные директора, погружая нас с самого первого дня в плотно-непроглядную атмосферу гнетущей жути, но лично я по приходу домой плотно законопатила входные двери на все замки, и сейчас пребываю в изрядном недоумении, каким образом мне удалось благополучно добраться до квартиры, - другими словами, почему Колобку по дороге никто не раскроил ебало, например, и не перекусил сонную артерию в нашем гостеприимном вечернем городе. Похоже, глобальный мир насилия стал настолько глобальным, что четыре абсолютно разножанровые ленты, снятые разными людьми в совершенно разных уголках планеты, слились в одну беспросветную картину, в один дурной сон-сериал.
ММКФ-2013 начался для меня "Тёмной кровью" Джорджа Слёйзера, на 90% отснятой режиссером аж 20 лет назад, в 1993. Тогда съёмки жутковатой психологической драмы пришлось прервать из-за смерти одного из основных актеров - Ривера Феникса, потом у Слёйзера начались какие-то разборки с конфисковавшими отснятый материал страховщиками, в общем, и жалких двадцати лет не прошло, как удалось закончить фильм. Пусть никого не смущают Нидерланды в титрах как страна производства (что дало возможность стопроцентно американский фильм об Америке прогнать по номинации "Малые голландцы":)). В американском кинематографе есть целое направление - фильмы о людях, попавших в пустыню Юта или в ареал колорадских каньонов - символ безвременья, края света и аццкого попадалова для любого, затерявшегося в унылых выжженных ландшафтах. Безумие и смерть - это самое легкое, что грозит несчастному, угодившему в эту черную пустынную дыру. У Слёйзера - никакой фантастики, никакой мистики, никаких кадавров и ни капли кровищи, исключительно классический треугольник "двое мужчин и одна женщина" в условиях изоляции от мира, и что из этого может получиться. Самая весомая актерская работа - у Джонатана Прайса, к тому времени ещё не сыгравшего главной в его актерской биографии роли, - в "Каррингтон"....
Великолепная, стилистически и сюжетно безупречная картина "Прикосновение греха" одного из главных режиссеров сегодняшнего Китая Цзя Чжанкэ, только что получившего в Каннах приз за лучший сценарий, - идеальный подарок всем непримиримым противникам китайской модели развития. Четыре новеллы о китайцах, живущих в разных уголках современной коммунистической Поднебесной и по разным причинам взявших в руки оружие. Во всех четырех случаях осуждать убийц никому не приходит в голову, ловушка заключается в безусловном и искреннем сочувствии и сопереживании людям, выбравшим насилие как единственно возможный способ противостоять реальности, пронизанной и пропитанной этим самым насилием.
В левой среде дискуссия о характере и природе социального строя в нынешнем Народном Китае - одна из самых острых и болезненных. Весьма распространена точка зрения об имитационном характере китайского социализма, о вывеске, увенчивающей крупнейшую в мире капиталистическую систему, причудливо сочетающую элементы империалистической, индустриальной и постиндустриальной экономики с рудиментами феодализма. Значительная часть левых говорит о жестоких, квазифеодальных формах эксплуатации и архаичной политической надстройке. Разделяющим подобную точку зрения (товарищи из РотФронта и Левого Фронта, не пропустите!) фильм Чжанкэ ляжет бальзамом на израненные души.
Современный Китай, нарисованный Чжанкэ - огромная, бездушная машина подавления, перемалывающая и выплёвывающая миллионы людей; с одной стороны - зона сплошного экологического бедствия, дымная промзона, составленная из заваливающихся шахт и архаичных грязных заводов образца даже не 50-х, а 30-х годов 20 столетия, депрессивная территория, застывшая без какого-либо намека на развитие, населенная современными феодалами и холопами, с другой стороны - блеск режущего глаз богатства, нажитого неправедным путем дичайшей эксплуатации безмолвных рабов, фантастические состояния, сделанные на воровстве и прихватизации народного добра китайскими нуворишами, личные самолеты и вполне себе легальные бордели, где малолетние проститутки обслуживают клиентов под звуки "Священной войны" (сцена, выворачивающая душу наизнанку любому нормальному человеку:)). Чжанкэ отнюдь не стремится к обобщениям, чётко географически детерминируя происходящее, лента перегружена топонимами - парень-иммигрант родом из Чуцина, скитаясь по стране, уезжает сначала в Шанься, потом на заработки в Нью-Йорк, оттуда возвращается в Китай, и для того, чтобы живым и невредимым добраться до Гуаньчжоу, вынужден валить из огнестрела многочисленных попутчиков, угрожающих его жизни и здоровью, а заодно садиста-крестьянина, в припадке беспричинной ярости забивающего насмерть лошадь, а заодно.... Вся страна переполнена агрессией, жестокостью, насилием, везде царит право сильного. Возможность приподняться над другими на ступеньках социальной лестницы порождает богатство, новые китайцы - это староста поселка, оказавшийся чуть оборотистее и чуть бессовестней остальных односельчан, управляющий шахтой, пошедший по трупам и превратившийся из наемного администратора во владельца-мироеда... Разительный контраст между крупными мегаполисами, футуристическими городами будущего с хай-теком и гламурным блеском высшего света и отсталой глубинкой с преобладанием ручного труда и дикими архаичными социальными отношениями, где любого калибра начальник имеет право избивать рабочего, а за убийство можно откупиться по твердой таксе... Чжанкэ с горечью показывает безмолвную, конформную массу, не просто принимающую людоедские законы жизни как должное, но и во многом их порождающую. Его герой - шахтер Дахай, в одиночку выступивший против социальной несправедливости, обличающий вороватого старосту, забронзовевшего партийного бонзу, приспособленца-бухгалтера, прикрывающего их махинации, милиционера - садиста и взяточника, в глазах соседей и коллег не бунтарь-одиночка, желающий сделать их жизнь лучше и справедливее, а склочник, сутяжник, человек со странностями... Мечта Дахая - собрать деньги на билет до Пекина, прийти в ЦК и сорвать покровы с негодяев, мешающих строительству китайского социализма. Ну или хотя бы написать в Пекин письмо. Только чтобы прочитали и отреагировали, чтобы восстановили справедливость. Надо ли говорить, что купить ружьё и начать расстреливать негодяев и перерожденцев в итоге оказывается гораздо проще, надёжней и эффективней, чем достучаться до Пекина?... Дахай - современный китайский Робин Гуд, вершащий народное правосудие, в чистом виде "приморский партизан" по ту сторону границы, и действительность не оставляет ему выбора, подсказывая единственно верное и единственно возможное решение... Историкам, занимающимся народовольцами и всем, любящим порассуждать о природе индивидуального террора, к просмотру обязательно.
Я, грешным делом, решила, что Чжанкэ снимает свои киноразоблачения, эмигрировав в Штаты или в Японию, поскольку сакраментальное "из-за бугра плюёте?..." - первое, что приходит в голову, а реакцию официального Китая на подобное кино мне лично предположить было трудно:) - прозреваю, что Чжанкэ не самый любимый режиссер китайского руководства:)). Тем не менее, вы удивитесь, но Чжанкэ живет и снимает на Родине, а знатоки утверждают, что весьма востребован государством, безуспешно пытающимся оседлать пандемию коррупции... При всей уничтожающей картине китайского общества, нарисованной Чжанкэ, его позиция не выглядит диссидентством в привычном нам понимании. Диссидент обычно наделяет свою Родину всеми реальными и мнимыми пороками, держа фигу в кармане и намекая на то, что весь остальной глобус живет заведомо лучше. Чжанкэ же, наоборот, стремится показать, что Китай - лишь часть глобального мира, в равной мере наделенная пороками и болячками мировой капиталистической системы, такая, можно сказать, критика слева.
Ещё один каннский призер - молодой мексиканец Амат Эскаланте, получивший в этом году награду за лучшую режиссуру. Криминальная трагедия "Эли" - его смелый и неожиданно крепкий дебют. Есть мнение, что каннским призерам Чжанкэ и Эскаланте нужно было поменяться наградами, поскольку режиссура китайца несравненно более зрелая, но я выбор каннского жюри, поощрившего смелость и агрессивный напор Эскаланте, принять вполне могу.
Если в двух словах - аццкая жесть. Фильм настолько не для блондинок, что я призываю взвесить все за и против - совершенно очевидно, что смотреть это нужно отнюдь не всем. Фильм на грани физиологической переносимости, и зритель должен априори обладать стойкой психикой, пониженным порогом брезгливости и спокойным, медицинским восприятием насилия. Мексика - это ещё одна зона тотального, сплошного насилия на карте мира. Если в полуторамиллиардном Китае уровень насилия в обществе, хоть и кратно выросший в последние десятилетия, всё же регулируется государством и самим обществом, то Мексику Эскаланте можно назвать территорией сплошного насилия, в атмосфере которого живет любой мексиканец, пронизывающего жизнь любой семьи. Семья Эли, молодого рабочего автозавода, попадает в эпицентр войны между криминальными бандами - боевыми группами наркокартеля и государством, и силы здесь явно неравны. Мексика - страна, находящаяся во власти наркокриминальных группировок чуть более, чем полностью. Полиция и правоохранительные структуры, по методам борьбы, облику и нравам мало чем отличающиеся от бандитов, проигрывают эту борьбу, и каждый день в трущобах на окраине города, где живет Эли, наркомафия оставляет свой кровавый след в виде повешенных полицейских либо своих конкурентов по кровавому бизнесу с отрезанными яйцами и вспоротыми животами.
В общем, друзья, кто может спокойно в течение нескольких минут взирать, как живому мужику обливают гениталии бензином и поджигают (советую запастись берушами), - фильм для вас. Эскаланте упрекают в избыточности и нарочитости, и дело тут не только в мучительно продолжительных и мучительно же подробных сценах пыток и издевательств. У Эскаланте всё построено на надрыве, на грани переносимости, - всего и полной ложкой, чтобы мало не показалось. Если бандитский налет, то не только бейсбольная бита и отрезанные яйца, но и милому белому щеночку, от которого вся женская половина зала в розовых соплях, на весь экран голову свернуть. Если женщина-детектив, то неудовлетворенная эротоманка, весь интерес которой к курируемому ею уголовному делу зиждется на стремлении охмурить потерпевшего, если тренировки спецназа, то размазать курсанта мордой по собственной блевотине и макнуть головой в выгребную яму (дедовщина, она как и капитализм, явление планетарное). Проблема лишь в том, что то, что нам, диванным кинокритикам или, например, жителям богатых кварталов Мехико, кажется художественно избыточным, для жителей окраинных трущоб того же Мехико, - повседневная правда жизни.
Тем не менее, было бы совершенно несправедливым думать, что фильм "делают" только брутальный натурализм и выигрышный сюжет. Не могу не похвалить замечательный кастинг - благодаря точному попаданию в образы Армандо Эспитии и обезоруживающе-трогательной Андреа Вергары, играющей 12-летнюю сестру главного героя, чьё пухлощёкое детство заканчивается не с началом подростковой любви к полицейскому, а с попаданием в сексуальное рабство к бандитам, фильм приобретает лирическую интонацию, выпукло контрастирующую с сюжетным адом.
Кстати, могу вас порадовать - Сэм Клебанов, отличающийся, на мой взгляд, практически безупречным вкусом и нюхом на стоящие киноленты и руководствующийся в первую очередь не соображениями кассовых перспектив, а исключительно бесспорным эстетическим принципом закупать то, что самому нравится, закупил и китайский, и мексиканский фильмы для российского проката. Весьма рекомендую и тот, и другой.
Первый фестивальный день - день погружения в насилие и растворения в нем - достойно завершился фильмом открытия ММКФ, высокобюджетным блокбастером Марка Форстера "Война миров Z". Поскольку с серьезным видом разбирать фэнтезийный трэшак про нашествие зомби на нашу несчастную планету никак не представляется возможным, а через неделю вы сами сможете заценить сие в российском прокате, отмечу пунктирно то, что показалось интересным.
1. Фантастическая муть про захват Земли кадаврами после вышеописанных сказок наяву никак не кажется мутью, а представляется вполне логическим результатом развития мира. Любую реальность делают фантастикой лишь масштабы явлений. Умножь показанное Чжанкэ и Эскаланте на единицу с несколькими нулями, и получится то, что приглючилось Форстеру.
2. Всё экранное время, не заполненное монстрами, занимают крупные планы Брэда Питта. Расчет оказался верным - "я помню все твои трещинки", ааааааа.
3. Компьютерная графика - великая вещь, но отнюдь не наше всё. Поскольку монстры захватили практически всю планету, снимать пришлось в разных её уголках. Роль Филадельфии почему-то сыграл Глазго (почему не Торжок???...), Корею решили не показывать вообще, ограничившись самолетным ангаром, а израильтяне, в общем, были тысячу раз правы, запретив снимать всю эту аццкую хуеверть в Святом городе - не, ребята, я, конечно, всё понимаю за хуцпу, но когда тебе показывают панораму Валетты и на голубом глазу впаривают, что это Иерусалим, это таки голимая геббельсовская пропаганда.
4. Голимая же жЫдофская пропаганда заключается в том, что самыми хитрожопыми оказались таки израильтяне - закольцевав вокруг Ерушалайма бетонный забор Арика-бульдозера, они аж на целые сутки оттянули свой бесславный конец. Для кого как, а для меня кульминацией фильма был штурм забора ордами палестинцев зомби - для взятия любой фортификации трупаки складываются в такой термитник, который не оставляет от укрепления камня на камне.
5. Весь фильм - наглый, неприкрытый продакт-плейсмент славного Военно-морского флота США, славного ЦАХАЛа и славной белорусской авиации (!!!) - это, по мнению режиссёра, и есть три структуры, которым суждено спасти мир от неминуемого пиздеца. Интересно, сколько Батька забашлил Форстеру за такую джинсу?...
6. Главный герой, помимо прочих горячих точек, прошёл Чечню (интересно, а что американец там, простите, делал??...), поэтому ему сам чёрт не брат и никакие зомби не страшны. Любопытно, что режиссер Форстер устами своих героев, вопреки сложившейся доброй традиции, называет чёрной дырой и жопой мира не Россию, а Индию. И тут нас, похоже, обошли:((.
|
|
