В России споры об отечественной истории часто лежат в плоскости, далёкой от поиска объективных фактов прошлого. Более того, чаще всего дискуссии затеваются с единственной целью доказать правоту своих политических взглядов и обрушить поток эмоциональных ругательств в адрес идейных оппонентов. Не исключение здесь (скорее даже как раз пример самых беспощадных правил) и разговоры по поводу эпохи Сталина.
Ещё великий Спиноза призывал не плакать над историей, не смеяться над ней, но понимать. Ведь само изучение событий и обстоятельств давно минувших дней необходимо прежде всего для того, чтобы сделать правильные выводы и суметь избежать старых ошибок в своём стремлении к счастливому будущему. Но какой там! Если речь идёт о русской истории (тем более о Сталине), то будут клеймить, восторгаться, биться в истерике, захлёбываться слюной, но не искать объективные закономерности общественного развития.
В этой статье мне бы хотелось затронуть такую острую тему как «сталинские репрессии». В нормальном развитом обществе, о котором грезят наши современные «западники», эта тема, конечно, не имела бы никакой остроты. Там бы давно попытались осмыслить факты прошлого, а не доводить себя до экстаза фразами вроде «палач и кровавый маньяк» или (другая крайность) «мало стрелял, сколько врагов народа в живых осталось». Тем не менее, думаю, что попытку спокойно взглянуть на историю своей страны можно сделать.
В понятие «репрессии» входит большой пласт событий. Этим словом можно объединить судьбы тех, кто сидел в лагерях, был раскулачен и сослан в Сибирь, кого пытали в НКВД в жажде получить подпись под доносом или кто просто лишился работы из-за случайно обронённого слова. Сюда же можно отнести и представителей многих народов, кого по признаку этнического происхождения сослали в Среднюю Азию.
Я лично далёк от мысли не замечать злодеяния, отрицать вопиющую чудовищность порядков того времени или оправдывать её некоей «целесообразностью» ради достижения «великой цели». Просто хочется разобраться, почему всё это могло произойти, исходя при этом из известного принципа, что история не знает сослагательного наклонения. То есть, что произошло – то было единственно возможным. И моё поколение не должно каяться за грехи поколений предыдущих.
Для начала посмотрим, в каком состоянии была страна, когда ею начал управлять («завладел», как сказали бы некоторые) Сталин. И какой он хотел её видеть, к какой цели стремился.
Итак, по большей части Россия к середине 1920-х годов была безграмотной и крестьянской. Пахали на быках, ходили в лаптях, к учению особого рвения не проявляли. Какой хотели видеть страну большевики? Промышленно развитой, озарённую электричеством, с большими городами, с передовой наукой, где, по выражению врага Сталина, но в плане мечты близкого Троцкого, «каждый средний житель будет уровня Гегеля и Маркса». И желание это было благородным. Знаю, что найдутся критики, которые будут шипеть слово «утопия». Но мечта во многом осуществилась: народ стал грамотным, основой экономики стало высокотехнологичное производство, а первым в космосе оказался советский человек. Поэтому главный вопрос заключён в том, что же такое произошло, что позволило стране за короткий срок перейти из одного состояния в принципиально другое.
Выскажу предположение, что произошла в то время самая настоящая революция сознания людей, так сказать, «культурная революция». И вот если под словом «репрессии» подразумевать способ осуществления именно культурной революции, то всё встанет на свои места, а события 20 века не будут казаться столь кровавыми. Наша история будет похожа на прошлое, только более раннее, развитых и вполне успешных сегодня стран.
Новая история Европы характеризуется переходом от феодального строя с преобладанием сельского хозяйства в экономике и иррациональными столпами в мировоззрении вроде принятия сложившейся иерархии между аристократами и простолюдинами к обществу с развитой промышленностью, чёткими законами товарно-денежных отношений и материалистическими приоритетами у человека в виде безопасности и благосостояния. Но переход этот не был лёгок. Ему сопутствовали жестокие революции и гражданские войны.
И в этом нет ничего удивительного. Ведь не может безграмотный крестьянин, привыкший во всём повиноваться как верный пёс своему господину, понять сложных теорий переустройства общества по демократическим принципам. У Виктора Гюго в его романе «Девяносто третий год» про Великую Французскую революцию рассказывается про одного такого крестьянина Гальмало, который оказывается обезоруженным доводами убившего брата Гальмало маркиза де Лантенака о том, что его родную Бретань захватят безбожники-республиканцы, если тот отомстит за убитого родственника. И на вопрос маркиза о важности иметь хозяина Гальмало отвечает, что не понимает, как это крестьянину можно жить без сеньора. Франции потребовалась долгая и кровавая череда переворотов, прежде чем страна превратилась в национальное буржуазное государство.
Похожие испытания прошли и другие народы, где сталкивались архаичное и прогрессивное: старая аристократия, державшаяся на идее своей сакральности, и новый класс собственников, утверждавший свою власть благодаря понятным экономическим механизмам. Это и Реформация в Германии, и процесс объединения Италии, и гражданская война в США, и реставрация Мейдзи в Японии. Всякий раз в противоречие входили недопонимание роли человеческой личности в развитии и отторжение просвещения с одной стороны и, с другой, – тяга к прогрессу, к утверждению познающего и преобразовывающего природу человека как творца истории. Закрепление в массовом сознании новых принципов и можно назвать для каждого народа великой культурной революцией. И всякий раз ей сопутствовало множество сломанных судеб.
В нашей стране культурная революция прошла с явным запозданием. Она началась на целые столетия позже, чем в Западной Европе и Северной Америке. Но это вовсе не означает, что сам процесс развивался по принципиально другим законам. Да, отличия (и весьма существенные) были, но в целом логика была та же.
Когда большевики приступили к осуществлению своих грандиозных планов, они столкнулись не только с повальной безграмотностью, но и с нежеланием многих отдавать своих детей в школу. И приходилось иногда силой забирать у родителей их сыновей и дочерей, дабы дать им образование. Наиболее остро это проявилось в случае с народами, жившими на окраине государства.
Я посетил множество круглых столов и конференций, которые организовывали чеченцы и ингуши в память о депортации их в 1944 году в Казахстан (массово такие собрания проходят обычно близко к дате 23 февраля). И всякий раз так называемая «научная дискуссия» сводилась к вопросу «хорошо или плохо». Естественно, все единодушно очень быстро приходили к мнению, что «плохо». Я тоже не могу сказать «хорошо» про переселение народов в грузовых вагонах и сопутствующие ему массовые смерти от неустроенности и голода. Но ведь важно понять, могло ли быть по-другому. А быть по-другому не могло. Не раз я слышал на этих круглых столах и конференциях, что вайнахи ничего не понимали тогда в планах правительства, а просто хотели мирно копать свой огород и строить дом для потомков, а проклятая власть с ними так нехорошо поступила. Но такой круг интересов как раз и характерен для представителей народов, не прошедших культурной революции. Только отрыв от традиционных устоев, от родной земли, принуждение жить по-новому в условиях незнакомой степи позволили обеспечить колоссальный расцвет науки, литературы, искусства у чеченцев и ингушей после возвращения. И основная часть современной интеллигенции у этих народов как раз родом из Казахстана. Подчеркну, что я не одобряю сталинских методов и считаю насильственное переселение чудовищным. Не хочу, чтобы потомки переселённых народов воздавали хвалу Сталину или забывали жертв депортации. Но не могу не признать, что те события стали для народов культурной революцией. Причём, менее кровавой, нежели для многих народов Европы.
Для русского крестьянства процесс культурной революции состоялся в ходе коллективизации. Создание колхозов вместо небольших единоличных хозяйств позволило внедрить использование тракторов, которые купить не под силу было даже кулакам. Да, кибуцы в Израиле и кооперация фермеров в США именно с целью объединения усилий на покупку техники носят добровольный характер, а не принудительный. Но евреи и американцы уже пережили свои культурные революции, а русским крестьянам объяснить пользу не то чтобы кооперации, но и применения машин и агрономических знаний было в те времена очень тяжело (это, кстати, превосходно показано в немом кино Александра Довженко «Земля»).
Чтобы строить заводы, побудить людей думать не только о своих собственных интересах, но и о потребностях социума, необходимо было оторвать большие массы молодёжи от села и навязать им городскую культуру. Необходимо было в буквальном смысле слова сломать хребет деревне, чтобы эгоистичные обывательски настроенные жители страны почувствовали себя гражданами. То есть людьми, что хотят развиваться и умеют оценивать последствия своих поступков для всего социума.
В классическом фильме «Ленин в 1918 году» Михаила Ромма эта проблема показана крайне наглядно в сцене встречи вождя большевиков с кулаком с Тамбовщины. Кулак прямо говорит, что отказывается сдавать зерно на нужды фронта, ибо «деревня и без города проживёт»: крестьяне могут себе и продовольствие вырастить, и в лаптях походить, и без керосина просидеть. А проблемы власти, всяких там интервенций, голода и разрухи их, дескать, не касаются.
Понятно, что с таким сознанием невозможно в принципе говорить о развитии ни науки, ни культуры. Пришлось ломать через колено, даже в ущерб иногда краткосрочной экономической целесообразности. «Для вас лодырь, а для нас – бедняк, для вас работяга, а для нас – кулак», – ответил в фильме Ленин ходоку на его просьбу не рушить сложившуюся систему деревенской иерархии и не опираться при этом на голытьбу (советское искусство того времени было весьма откровенным). Апофеозом культурной революции для русского крестьянства можно назвать первый космический полёт Юрия Гагарина, который был сыном деревенского плотника, всего через 30 лет после начала коллективизации.
С точки зрения того состояния общества необходимо рассматривать и огромное количество расстрелянных и посаженных. Если опять взглянуть на мировую историю, то можно разглядеть, что модернизацию разные правители пытались осуществить, сплотив народ вокруг себя. И когда гражданского самосознания не было и в помине, скрепой служил страх. Чтобы его вызвать, тираны древности устраивали массовый террор. Причём именно для невиновных, чтобы каждый чувствовал свою зависимость от воли государя. Я ни в коем случае не хочу как-то оправдать такой метод. Всего лишь говорю о закономерностях его неизбежного применения, ведь к истории надо подходить лишь с желанием понять предпосылки того или иного события. Кстати, в Европе сегодня редко можно встретить среди профессиональных историков тех, кто бы проявлял хоть какие-то значимые эмоции по поводу войн, пыток и сжиганий на кострах, применявшихся в разные времена. Тем более не увидеть тех, кто попытался бы на художественном описании вышеперечисленных ужасов сагитировать за ту или иную политическую программу.
Ещё раз (на всякий случай) хочу остановиться на мысли, что ни в коем случае не оправдываю зверств сталинского времени и тем более не восторгаюсь ими как образцом мудрой политики. Просто хочу сказать, что у событий того периода истории есть разные результаты, а сами события были вызваны вполне объективными обстоятельствами, имевшими место в истории многих стран.
Уже ожидаю вопрос, нельзя ли разве было добиться тех же успехов в экономике, в науке и культуре более гуманными методами. Честно скажу, что не знаю. Но пример многих стран современности показывает, что без культурной революции нормальное развитие невозможно.
Разительно сегодня сравнение Индии и Китая. Когда Мао начал свой «Большой скачок вперёд», то надеялся благодаря чисто организационным методам за 15 лет догнать Великобританию. Вроде бы и ресурсов было достаточно, и работников хоть отбавляй. Надо только всех в коммуны согнать и заставить работать. Но вскоре кормчий увидел, что страна его слишком отсталая. Так родилась идея о Великой пролетарской культурной революции. Мао решил, что надо любыми способами сломать старые массовые конфуцианские представления о необходимости подчинения начальству и кинул лозунг о важности «всепоглащающей всеобщей гражданской войны». Тогда молодые хунвэйбины и рабочие-цзаофани получили право свергать по своему усмотрению партократов и чиновников вплоть до высокого уровня. К каким ужасам это привело, всем известно. Однако определённый эффект это возымело. Сегодня Китай хоть и остаётся развивающейся страной, но поражает всех своими колоссальными успехами от промышленности и науки до спорта. А вот в Индии решили идти по пути более реформистскому. И при схожем с Китаем населении и немалых ресурсах, в победу массовой страшной нищеты сегодня там никто не верит. Первую олимпийскую золотую медаль в стране планируют завоевать в 2020 году.
В схожей с Индией ситуации находятся сегодня многие страны. Тот же любимый российскими туристами Египет. Я дважды объехал самостоятельно всю эту страну ещё при Мубараке. И хоть я видел новые строящиеся дороги и школы, видел статистику, показывавшую неуклонный рост ВВП, меня не покидало ощущение, что из нищеты народу никогда не выбраться. Буквально бросалось в глаза, как люди в подавляющем большинстве не хотят ничего принципиально нового. Да, хотят жить богаче, но не готовы учиться инженерному делу, да и просто задумываться о другом общественном устройстве, где не будет мусора и разбитых окон автобусов и поездов. Крестьяне же в школу вообще детей (в среднем 10 на семью) не отдают, ибо в поле они нужнее. Не удивительно, что и оппозиция там представлена в основном «Братьями-мусульманами», а не либерал-демократами или социалистами.
В Турции ситуация лучше и развитие быстрее. Там чувствуются многие пережитки старого эгоистического сознания, характерные для крестьянского уклада. Но прогресс есть. Однако не забудем, что в своё время там полностью переформатировали всё общественное устройство. Запретили женщинам носить платки, распустили религиозные ордена, легализовали проституцию и даже заменили арабскую графику на латиницу, дабы дети не могли понимать текстов своих отцов.
Показателен пример и стран, где бедность побеждена, но культурной революции не было. Благодаря доходам от нефти такие страны как Кувейт, Саудовская Аравия, Катар буквально купаются в золоте. Но мы не видим у этих государств больших достижений в науке и искусстве. Там люди зажиточны, но им не объяснить, для чего нужно строить Большой адронный коллайдер или посылать на Марс очередной исследовательский аппарат. Жители там хорошо могут пожарить шашлык, готовы заниматься торговлей, но не способны изобретать.
В то же время поверженными оказались все скептики, что предрекали Японии полное затмение после страшного землетрясения и аварии на АЭС в Фукусиме. Высокая культура японцев позволила им выстоять и справиться со всеми испытаниями. Точно так же, как после Второй мировой войны самая пострадавшая страна западного мира – Германия – восстановилась быстрее всех. В капиталистическом лагере – ФРГ, в социалистическом – ГДР. Тяга к знаниям, интерес к духовным поискам, сложившийся высокий уровень организации труда сделали своё дело. А вот станет нефть не нужной в мире, так Кувейт, надо полагать, быстро превратится в руины.
Важно конечно сказать и про современную Россию. Увы, но сегодня приходится констатировать явную деградацию. И виновата в этом во многом власть. Если при Ельцине ещё был какой-то проект преобразования общества (плохой или хороший – другой вопрос), то после его ухода в Кремле явно воцарилось настроение «оставить всё как есть». Более того, всячески стали воспевать иррациональные идеологические постулаты. Стали говорить о сакральности власти, восхвалять вертикаль власти, пропагандировать некое возвращение к традиционным ценностям. Под последним явно подразумевается обывательское «моя хата с краю». Созданы все препятствия для самореализации учёных и представителей творческих профессий. Зато в качестве горизонта мечты предлагают считать строительство собственного дома, покупку автомобиля и евроремонт.
Возвращаясь к теме сталинских репрессий, повторю, что при всей чудовищности тех методов, в нашей стране состоялся переход общественного сознания из одного состояния в другое, что обусловило быстрое развитие. И я приветствую установку памятников жертвам сталинской политики, но считаю, что могила Сталина должна остаться на Красной площади.
|
|
