Если продолжить аналогию - можно себе представить, каковы были бы революционные настроения масс на самом пике общественной ситуации, например, 1998-го года - не будь рядом с Кремлём услужливого Зюганова. В общем - штатный антибиотик в концептуально малых дозах... Немного «красненького» постоянно - и, вроде бы, от такого добра другого добра уже и не надо искать. Но роль личности, тем более - такой невеликой, не надо в данном случае преувеличивать. Не будь Зюганова, был бы другой партократ из перестроечной гвардии, оставшейся без собственности, но с брендом. Свято место не пустовало бы. Нам же куда интереснее, какие идейно-теоретические предпосылки имела под собой зюгановщина.
Вскоре после прихода (точнее - привода, за руку с Березовским к Ельцину) к власти, Путин предложил Зюганову переименовать партию в РСДРП. Предложение было наглым и ироничным - но только на первый взгляд. К тому моменту КПРФ сползла не просто на реформистские, а на реакционные позиции: с середины девяностых над партией реяло новое старое знамя питерского некоронованного её идеолога Юрия Белова: «Православие-самодержавие-народность». Как это сочеталось с официальным венцом «Россия, труд, народовластие, социализм» - загадка... Однако придворной оппозиции не составляет труда сочетать несочетаемое - в отсутствие отзывчивости масс на идеологический призыв, без ковки идеологии снизу, можно заниматься бюрократической комбинаторикой красивых слов.
Интересно, что, отвергая предложение Путина, Зюганов сотоварищи никак не использовали ни ленинской, ни сталинской критики социал-демократизма в его худших, реакционных проявлениях в Европе конца 1920-х и тридцатых. В сущности, грамотный ответ Путину уже был дан - но дан лидерами совершенно иной по численности и целям партии. В задачи КПРФ под командованием Зюганова не входила ни одна из предшествующих (хотя КПРФ себя считает преемницей КПСС - само собой, только в плане членства тех, кто не сжег партбилеты). Отказываясь от путинского предложения, зюгановский ЦК настолько по-профански изъяснялся, что стало ясно - им важен лишь бренд и стабильный процент на выборах.
Но от этой цепкости ЦК проиграли и бренд и партия. Во-первых, настаивая на том, что партия именно коммунистическая, придворные реформисты Зюганова всегда отталкивали от неё и настоящих коммунистов, и, наоборот, тех своих братьев по патриотическому разуму которые в том или ином виде боятся слова «коммунизм». И, наконец, проигрывала сама партия, как бы существуя в каком-то замороженном до лучших времён виде. До нового вождя? До новой идеологии?
Анамнез
Зюганов, став в процессе бессменного властвования партией эдаким «царём православным», действовал практически как настоятель монастыря - пожалуй, это единственная аналогия, могущая как-то рационально объяснить стратегию ЦК КПРФ. «Сбережением партии» впору назвать такое последовательное поведение её вождя, если учесть, что уже в 1993-м, годовалая, она официально стала системообразующей в новом парламенте, собранном взамен расстрелянного. А сохранить региональные отделения по всей стране, не имея поддержки власти (рассказывал мне покойный бывший управделами ЦК КПРФ Евгений Борисович Бурченко) на местах, то есть соответствующей разнарядки из Кремля - не смогла бы ни одна партия, особенно заклеймённая бушевавшими тогда либералами во всех СМИ. То есть - партия любой ценой. Партия коммунистическая, массовая, к которой со временем прихлынут новые силы, и она сможет поставить буржуазным властям ультиматум. Что ж, план в ленинском духе, однако - цыплят по осени считают, а эта «последняя осень» настала в КПРФ уже в конце нулевых.
Стратегию количественного, а не качественного «сбережения партии» - и измерять надо количественно. И тут итоги неутешительные. Впрочем, и они не напоминали бы приговор вождю - не будь при этом идеологического дрейфа. Я далёк здесь от предъявления ЦК каких-либо «гамбургских счетов», не собираюсь критиковать ревизионистов с более высоких и непримиримых идеологических трибун - я всего лишь как литературный критик, по-пушкински, сужу автора по законам, им самим и созданным.
Итак, с самого начала КПРФ расплачивалась за мирное сосуществование с классовым врагом во власти, в ожидании массовости - идейно. Пытаясь приблизиться к пришибленному приватизацией народу и власти приватизаторов одновременно - ЦК КПРФ пятился и пятился с марксистско-ленинских позиций. Бытие ведь определяет и сознание партийцев. Как результат - не просто переписана реакционнейшим Никитиным программа партии, в которой возник каламбурный «русский социализм», но и депутатами от КПРФ становится всё больше буржуа. Тут как раз всё чётко по Марксу, рука об руку, базис и надстройка. В Мосгордуме из трёх с трудом избранных депутатов, на которых ишачили сотни партийцев, - один является строительным магнатом, представителем крупной буржуазии, эксплуатирующей труд гастарбайтеров, в частности. Из какого-то особого бюрократического озорства великие умы, занимавшиеся предвыборной агитацией, записали в одном из рекламных буклетов этого магната в борцы за права трудящихся. Вот так: эксплуататор и борец в одном лице. Тут прослеживается тоже сугубо зюгановская диалектика.
Ну а что же другие партии и социал-демократическое движение, если брать левый фланг во всём многообразии (где не по прихоти пятящегося вождя, а принципиально много наследников несоветского пути к социализму - таких, как РСД, например)? Странным образом КПРФ, нигде, кроме своего бренда не говорящая о коммунизме, пришибла и социал-демократическое мышление там, где оно могло и должно было прорасти. Антибиотик «Зю» отторг и коммунистов от КПРФ, и социал-демократов от других партий и ячеек, которые могли бы влиться в любую коалицию, созданную КПРФ, но таковая не была нужна последней. На фоне презрения к просвещению и пропаганде идей социализма в доступных, а не ритуальных формах со стороны КПРФ, даже либералы Каспарова и «яблочники» объективно приблизились к социал-демократии, и провели местами ребрендинг. «Школа коммунизма» в виде изучения как раз европейского опыта реформ, проводившихся в противовес, аварийно, на фоне достижений СССР - не была нужна КПРФ для пополнения своих рядов «дозревающими». Опять же, европейский опыт пребывания во власти христианской демократии, а не зюгановская помесь сталинизма с православием - тоже мало изучался в партийном теоретическом журнале «Политпросвещение». Как наследница КПСС, партия Зюганова встала в прежнюю, некритическую гранитную позу, предрешив свою судьбу - судьбу партии пенсионеров.
Обычно говорят: никого заметного, обладающего структурой, кроме КПРФ, на левом фланге нет, КПРФ здесь нет альтернативы. Ну, так правильно: всё по законам рынка, мелких конкурентов зюгановские карьеристы, привыкшие к своей доле от функционирования «антинародного режима», выживают с «прилавков», а власть только рада этому. Впрочем, можно было бы порадоваться такой партии, будь она действительно коммунистической и способной по-ленински так перехитрить кремлядей, чтобы прийти к власти революционным путём в неудобный для неё момент, одержать верх после длительной подпольной работы под прикрытием парламентского кретинизма. Но нет же: за свою долгую монастырскую историю, «в ожидании масс», зюгановский ЦК перепробовал все позы оппозиционной Камасутры - и, скорее, действовал по-гитлеровски (после «Пивного путча»). Однако и Зюганов-законник тоже не был достаточно целеустремлён, даже в свой звёздный час президентских выборов 1996-го года, и прекрасно понимает, что грядущие выборы президента станут его дембельским аккордом, в этой роли он ни партии, ни власти далее не будет нужен.
Анализы
Взяв на себя груз традиций именно коммунистической, а не социал-демократической партии (где больше использовались методы коллективного руководства), КПРФ под командованием Зюганова стала партией смирения и согласия на деле, но партией всех униженных на словах. Какой вождь - такая партия, это доказано историей СССР. И здесь снова для партии итоги неутешительные. «Непримиримая оппозиция» переизбирается вместе с критикуемым ею режимом столько лет, что ас Зюганов уже как на своего сыночка посматривает с тихой укоризною на Медведева - ишь, мол, какие кадры выросли под нашей опекой, ещё указания дают!
Что оставалось ждать долгие годы рядовым членам КПРФ в этом монастыре настоятеля Зюганова? В монастырях обычно ждут чуда и ждут смерти - один монах из Оптиной Пустыни так и сказал мне: «Монашество - это искусство умирать». Чуда ждали даже те, кто в чудеса не верит - но сама партийная работа строилась так, что движения партии навстречу массам напоминали проповеди и молебны о ниспослании революционной ситуации. Работы в трудовых коллективах, с профсоюзами, как и просвещения этих масс КПРФ не вела ни секунды, сохраняя лишь статус-кво в глазах власти и слабеющем зрении старой партийной гвардии. Не дождались ни чуда, ни смерти (в случае которой надеялись на аварийное самоомоложение и радикализацию) - и теперь, видимо, с приходом социализма, как в 1930-х Оптину Пустынь, монастырь переоборудуют под МТС, ни на что иное его пустеющие стены не сгодятся...
В нулевых был приток молодёжи в КПРФ, к 2003-му сформировалось совершенно новое лицо партии, и эта свежая кровь могла бы стать тем чудом, которого ждали честные старцы, но нечестные старцы вроде В.С.Никитина и карьеристов помоложе - вытравили молодёжь. Финалом отторжения в партийном организме синильными клетками молодых - стало «дело неотроцкистов» и изгнание Анатолия Баранова с принятого им у Ильи Пономарёва сайта КПРФ.ру. С 2007-го это не сайт, а стенгазета - без аналитики, зато с видеозаписями пространных речей и поздравлений вождя. Однако физическое изгнание инакомыслящих не прекратило, а лишь углубило кризис в КПРФ: целые региональные отделения стали выходить из-под контроля ЦК, возникли «Московское дело», «Ленинградское», «Красноярское»...
В свою очередь, именно тогда, когда КПРФ уже вполне стала системной партией, надёжной опорой либерал-реформаторов, рядом с ней закономерно возникла «партия небритого социализма», как назвал её обиженный папа Зю, давно из своей партии социализм выбривший. «Справедливая Россия» была поначалу куда «капээрэфнее» самой КПРФ в том виде, к которому её привёл Зюганов. Более того: подлинная зависть зюгановской партноменклатуры была не к высокому покровительству эсэров (после изгнания Миронова из Совфеда - и оно под вопросом), а к тому, что на левое поле вступила номенклатура действующая, не мнимая, в отличие от неё. С куда более действенным админресурсом. Ведь отторгнув и молодёжь, и путь социал-демократического самообразования-обновления, монастырь Зюганова стал вещью в себе, что для партии непозволительно. Исчезла интерактивность и работа в промежутках между выборами: монастырь занимался вымиранием, раздачей партийных орденов (работая в ЦК КПРФ я насчитал таковых медалек не менее четырёх штук) и демагогией, доставшейся в наследство от КПСС. Ничего удивительного нет в том, что на поле сожительства с властью - и даже строже, со стороны самой власти, - в направлении масс, вырос новый вектор, вектор «СР».
Брендменеджер Зюганов тут озаботился только конкуренцией, не сделав должных выводов в отношении простаивающей пропаганды и политпросвещения. Ещё строже стали речи, но дел за ними не последовало. Сама по себе опасность того, что «СР» как спойлер на выборах отберёт процент у КПРФ, - стала едва ли не всепартийным лозунгом, подобным «Все на борьбу с голодом!». Но ведь были и другие спойлеры - «Партия социальной справедливости» прежнего друга Зюганова и идеолога КПРФ Подберёзкина (кстати, словосочетание «русский социализм» ему принадлежит). Подберёзкин-то дал бы фору Зюганову по части правого ревизионизма - но и он просто оказался ближе к Кремлю в нужное время. Там не идеологиями озабочены...
В итоге, двойственная позиция КПРФ как непримиримо-смиренной партии, сослужила и ей плохую службу: кризис и раскол в партии начался-то из-за того, что идейно откровенные московские и ленинградские коммунисты требовали такой же, как у них, прямоты в «верхах». А тут монополия на двусмысленность всегда была у Зюганова и он её отдавать не собирался. Очень тесно контактирующая с молодыми социал-демократами Ленинграда партийная организация под командованием Фёдорова и Борзенко (к которым всегда очень близки были питерские социал-демократы из Федерации Социалистической Молодёжи) - буквально в клинч вошла с Ю.Беловым и крайне правыми «старообрядцами» Сокола. В итоге Зюганов царским жестом, вопреки Устава КПРФ, отдал уполовинившееся отделение партии Соколу, смирился с деградацией идеологии, приведшей к ущербу и численному. Только бы сохранить статус-кво и доползти до выборов, переползти вожделенный барьер.
В Москве происходит по сей день тоже самое - существуют два горкома КПРФ, причём, даже такой близкий к Зюганову человек, как Лакеев, стал тоже в оппозицию к нему. Казалось бы, всё говорит о неверности избранного давно Зюгановым и его попутчиками пути. Однако типичная для долгого сожительства с властью новая генерация партократов в лице Рашкина - и стала своеобразным «надгробием» партии, не дающим выбраться из-под гранита малограмотности и организационного монополизма.
Погромные действия «преторианца» Рашкина в Москве и Ленинграде отогнали от партии не только новую, но и старую СКМовскую молодёжь, а сам СКМ по примеру обработанных «рашкилем» отделений партии - разделился. Увы, одна лишь ошибка партийной стратегии (интерпассивность) может привести к такому сумбуру в левом движении. Левые вынуждены размножаться делением - в Москве из одного СКМ РФ, существовавшего с 1999-го, возник уже и Союз коммунаров, и новый СКМ.
Диагноз
С КПРФ случилось то, что хотел в лучших помыслах средний коммунист сделать с режимом, - выйти из под его контроля и захватить власть. Этакая инверсия революционности - если партия не идёт вперёд, деструктивные силы прорастают внутрь, и уже она сама делится так, как могла бы разделить для классовой борьбы общество. Не ведя просвещения (был короткий период работы при Госдуме партшколы в середине нулевых, но иссяк), партия стала центром притяжения реакции, символом деградации. Говоря в ответ на медведевский лозунг модернизации ритуальное «Вперёд, в социализм!», зюгановцы никак не трактуют ставшее для них нуменом это слово - на самом деле, и социализм у них тоже реакционный, помесь перестройки с нэпом.
Но левая оппозиция не заканчивается на КПРФ - сколь бы малы её составляющие не были. Так, не только «СР» увела у Зюганова часть кадров, лозунгов и электората, но и вновь созданная партия «Родина: здравый смысл» притянула к себе патриотов и социал-демократически настроенных левых из верных ещё рогозинской «Родине». И вот эта как раз партия, которую наряду с другими отвергнутыми Минюст гоняет раз за разом - влилась в коалицию, бойкотирующую выборы. Таким образом, и некогда отторгнутый Зюгановым Тюлькин с его РОТ Фронтом, и Левый Фронт, и РЗС, и «Другая Россия» - выступят радикально на парламентских выборах. Они хотят превратить выборы в Майдан. А что готовит новенького КПРФ к этим выборам? Разве что шуточные видеоролики, даже не критикующие тандем, а просто бессильно потешающиеся над ним. Даже «СР» тут выступила содержательнее - не просто стремясь в парламент, а борясь за возвращение «графы анархистов» - «Против всех». По крайней мере, альтруизм какой-то прослеживается. КПРФ же откровенно в этот раз выступит верным спутником Кремля, подставит дружеское плечо для придания легитимности выборам, чтобы переползти порог явки и увести с Майдана народ. Зюгановская альтернатива таким образом становится гораздо хуже безальтернативности .потому что не на словах, а на деле продлит социальный регресс и деградацию ещё на долгий срок властвования тандема.
Увы, КПРФ как проект партноменклатуры, а не партия трудового народа, в чём обманно уверяет - стал в итоге работать только на неё, то есть на выборы, дающие немногочисленному депутатскому корпусу и всем прихлебателям ЦК КПРФ те немногие, но дорогие им привилегии, стотысячные думские зарплаты. ЦК КПРФ оставляла возможность в случае революционной ситуации стать её региональным отделениям - штабами. Но, как сугубо верующие, зюгановцы и тут разводят руками: господь не соизволил ниспослать революционную ситуацию, а сами мы для приближения её работать не приучены, мы люди занятые, государственные...
Голосующие за КПРФ много раз поражали меня мотивировками: очень часто голосуют не «за», а именно как бы против так или иначе им не нравящегося режима. А за КПРФ - просто от плохой жизни, так как нет другой оппозиции. Что может быть оскорбительнее для оппозиции, чем слепое голосование? Но эти утрутся, им нужен тоже не народ, а электорат. В этом плане понятно, почему КПРФ вместе с «СР» не ратует за возвращение графы «Против всех» - это их, зюгановцев графа. Что ж, слесарю - слесарево. Видимо, монастырская судьба КПРФ под водительством Зюганова завершится сама собой, «естественно». И социал-демократическое движение, прирастающее малыми, пока неизвестными, но всё новыми и весьма разнообразными группами - отправится дальше без КПРФ.
Возможно, удерживая бренд, оспоренный Путиным, Зюганов пытался дать понять соотечественникам, что у российских коммунистов есть какой-то особый путь, отличный от мирового социал-демократического тренда. Но этот путь обернулся идеологическим коллаборационизмом и деградацией целеполагания по сравнению даже с поздней КПСС. Как-то общаясь с польской девушкой, на тот момент левой по убеждениям, я пытался объяснить ей, что такое КПРФ. Увы, даже в бывшей Галиции, она знала КПРФ с худшей стороны - уж не знаю, какой её показывает польское телевидение. Но когда геронтократия переходит на качественный уровень - проще вообще не иметь коммунистической партии в стране, чем иметь такой её ЦК. Снова и снова голосующие за КПРФ наступают в одно и то же дерьмо: понимают, что ничего не изменится, но голсоуют опять. Как тут не усмотреть патологии?
КПРФ после преодоления кризиса не в пользу зюгановцев, могла бы «сбыться» через ассиметричный ход: примедведевские либералы готовят суд над КПСС, но как воздух сегодня нужен самим коммунистам, и всем левым более широкого спектра, внутрипартийный суд над зюгановщиной. Над ревизией и предательством. Это вернёт партии смысл и доверие, это сорвёт много сезонов исполняемый спектакль управляемой демократии.
|
|
