Вторая половина декабря и начало января выявили глубокое разложение существующей системы управления практически на всех уровнях.
Началось с того, что Интернет-блоггеры выявили на фотографиях участников уличных беспорядков, вспыхнувших из-за убийства членами кавказской этнической банды болельщика Егора Свиридова, очевидного провокатора - молодого человека по фамилии Арзуманян. Он то изображал из себя жертву «националистов» (напомним, что митинг на Манежной площади 11 декабря перерос в беспорядки именно после избиения при неясных обстоятельств четырех человек, двое из которых вроде бы были братьями Арзуманяна), то под камеры журналистов вскидывал руку в фашистском приветствии, то едва ли не обнимался с руководителем московской милиции.
Последнее вызывает не менее серьезные вопросы, чем вся национальная политика государства.
Это может быть провокацией в отношении данного руководителя.
Это может быть несчастной случайностью.
Наконец, это может быть тем, чем кажется - классической «зубатовщиной». Напомню, что перед первой русской революцией начальник охранного отделения Зубатов создал целую сеть псевдореволюционных структур для удержания под контролем государства набравшего силу рабочего движения. Тогда очень быстро выяснилось, что, создав такие структуры, «стражи порядка» для повышения своего авторитета, увеличения финансирования и обеспечения «фронта работ» объективно оказываются заинтересованными в их развитии, активизации и, что самое главное, радикализации. В итоге руководство полиции не только оказывается заложниками этих структур, но и начинает работать на разрушение государства, которому вроде бы служат.
История с Арзуманяном может быть чем угодно, - но в любом случае ставшее достоянием гласности личное общение руководителя столичной милиции с явным и очевидным провокатором, успешно разжигающим межнациональную рознь в столице многонациональной страны, требует внятных разъяснений.
И вот их как раз так и не последовало, - если не считать таковыми, конечно, арест В.Квачкова или осуждение М.Ходорковского и П.Лебедева.
В условиях, когда специалист по связям с общественностью имеется едва ли не в каждом отделении милиции, такое бездействие можно объяснить единственной причиной - глубочайшим равнодушием милицейского руководства к тому, что думает о нем и о правоохранительных органах в целом народ России.
А учитывая, что порождаемое таким бездействием презрение к государству само по себе является важным фактором разрушения общественного порядка, это равнодушие оказывается и равнодушием к исполнению своих прямых, непосредственных служебных обязанностей по поддержанию этого порядка.
Еще более убедительно и однозначно продемонстрировали разложение системы управления чудовищные последствия «ледяного дождя» в Центральной России.
И дело даже не во вскрывшихся, насколько можно судить, фактах многочисленного (чтобы не сказать повсеместного) воровства, так как количество деревьев и ветвей на проводах вызывает стойкое ощущение, что просеки вдоль линий электропередач в целом ряде случаев не обновлялись, - на подрезку деревьев просто списывались деньги.
Главное в твердом ощущении, что после колоссального стихийного бедствия почти никаких чрезвычайных усилий не предпринималось.
Раздробленность электроэнергетики отрасли в результате ее реформирования «по Чубайсу, а не по уму», насколько можно судить, привела к тому, что структурные подразделения вместо преодоления чрезвычайной ситуации валили ответственность друг на друга. Однако главное - специфическая управленческая культура не только энергетиков, но и государственных, и местных властей - с самого верха и до самых средних «эффективных менеджеров».
В результате, несмотря на то, что при напряжении всех сил и подключении армейских соединений, электроснабжение можно было полностью восстановить в течение двух суток (при помощи временной прокладки аварийного кабеля прямо по земле), отключения в Подмосковье (включая ближнее) продолжаются до сих пор и завершатся полностью, как ожидается, лишь к концу января.
Фееричной была ситуация в аэропорту «Домодедово», энергоснабжение которого, как выяснилось, не соответствовало международным требованиям (по которым аэропорты такого уровня должны иметь не менее трех независимых источников энергоснабжения, причем один из кабелей должен обязательно быть подземным и проложенным на значительной глубине).
При этом резервная система энергоснабжения, насколько можно судить по ставшим сейчас доступными сообщениям, все-таки частично работала и даже обеспечивала только взлет и посадку самолетов, - но не пограничный контроль и не службу безопасности, проверяющую пассажиров. О степени безразличия руководства аэропорта и его менеджеров на всех уровнях к исполнению своих обязанностей свидетельствует то, что за все время кризиса (более 4 суток) они, похоже, не сделали даже попытки запитать часть терминалов погранслужбы и службы предполетного контроля пассажиров от системы энергоснабжения, обеспечивающей взлет и посадку самолетов. Так как энергопотребление погранслужбой и службой безопасности сравнительно невелико, это было возможно и позволило бы принимать и отправлять пусть небольшую, но все же часть рейсов. Но менеджменту аэропорта, долгое время считавшегося лучшим в России, это, по-видимому, оказалось просто не нужно.
Схожее поведение (хотя и приведшее к менее тяжким последствиям) наблюдались в аэропортах «Шереметьево» (где менеджмент не обратил внимания на нехватку антиобледенительной жидкости, а потом попытался ее скрыть) и «Внуково» (где происходило то же, но в меньших масштабах, и задержку рейсов удалось скрыть, списав на плохую погоду).
Эти и многие другие примеры представляются не отдельными анекдотами, а проявлением качественно новой корпоративной культуры российского госуправления и смежных с ним секторов, заключающейся в полном равнодушии управленцев к своим обязанностям. На высшем уровне управления это связано с тем, что главным занятием менеджеров, по всей видимости, являются коррупция, воровство и передачи существенной части добытых средств «старшим товарищам». На среднем и низшем уровнях таких обязанностей, как правило, нет (если не рассматривать «правоохранительные» органы), но занимающие их руководители просто подражают своим непосредственным начальникам в том, что им доступно - равнодушии к своим служебным обязанностям даже в чрезвычайной ситуации.
Широкое проявление такой управленческой культуры, в общем-то, несовместимой с жизнью, в различных сферах свидетельствует о возросшем потенциале нестабильности и о больших, чем предполагалось, рисках разнообразных катастроф уже в 2011 году.
Система управления, члены которой даже на низовом уровне не интересуются исполнением своих формальных обязанностей, напоминает больного СПИДом: у нее нет иммунитета даже к самым слабым и самым случайным воздействиям, и для нее может оказаться фатальным то, что у здоровой системы вызывает не более чем легкий насморк.
|
|
