Европейский суд по правам человека принял решение рассмотреть жалобу жертв «Норд-Оста» на закрытом заседании. Россия добилась этого решения под обязательства раскрыть секрет примененного газа и даже свою агентуру, внедренную в осуществившую теракт организацию.
Что касается газа, то это секрет Полишенеля: производное триметилфентанила, разновидность наркотического «крэка». А вот насчет агентов действительно загадка на загадке. Почему они стоически молчали, пока боевики не доехали от чеченских гор до Дубровки? И, что совсем непостижимо, почему за такое молчание работодатели не покарали их со всей присущей ведомству суровостью?! Но все это частности. Гораздо важнее понять, почему Запад идет нам навстречу в подобных вопросах.
В течение одного столетия Российская держава дважды пережила революционный кризис. Каждый кризис приходил на смену эпохе либерализации. Поэтому желание и внешнего мира, и умеренной оппозиции внутри страны видеть Россию стабильной вполне объяснимо. Для огромного большинства любые сценарии российского будущего, кроме откровенно катастрофических, кажутся приемлемыми. Вывод о преимуществах статус-кво делается даже с учетом постоянного ухудшения ситуации в сфере гражданских прав и при констатации безвременной кончины молодой российской демократии. Не действуют и предупреждения наших правозащитников, а также различных иностранных экспертов о том, что страна стоит на грани перехода к режиму фашистского типа.
Между тем, полагаю, надежды на стабильность - принципиальная ошибка. Правление тандема Медведев - Путин не может повлиять на фундаментальные основы утвердившейся в России системы власти. Имеется в виду авторитарный режим, во главе которого выходцы из спецслужб, захватывающие контроль над политикой и экономикой. Причем эти деятели совершенно не напоминают рыцарей щита и меча ленинско-сталинских времен.
Путин дал спецслужбам уникальную возможность захватывать бизнес своих жертв, расставлять своих ставленников на всех уровнях государственной «вертикали» и формировать государственную идеологию. Пожалуй, только у опричников Ивана Грозного существовали такие же неимоверные возможности. Понятие «неодворяне», которое недавний руководитель ФСБ Николай Патрушев применил к командному составу госбезопасности, значительно адекватней, чем романтичное «чекисты», характеризует феодальные в своей основе устои российской политики. Слово «чекист» ассоциируется с аскетическим защитником большевизма, а не с представителем быстро растущего слоя административной буржуазии. При Путине данная каста формировалась с активным привлечением действующего резерва ФСБ и разведки. Правда, недовольный стремлением «неодворян» пересажать («перебасманить») друг друга, Владимир Владимирович попытался развести внутриклановых противников и бросить на какую-нибудь более общественно полезную работу. Но это совершенно не изменит общего положения.
А потому, повторяю, наивно полагаться, что нынешний режим начнет вдруг плавно эволюционировать к новой «оттепели» и Россия вернется на путь либеральных реформ и демократического развития. Для такого оптимистического сценария очень мало фактических оснований.
Можно вспомнить примеры Франции (режим «либеральной империи» в конце правления Наполеона III) и царской России (эпоха реформ Александра II и вторая половина правления Николая II). Во всех случаях налицо была готовность консервативного крыла правящей группы пойти даже на провоцирование больших войн - лишь бы остановить усиление демократических течений. Две предыдущие волны либерализации - при Хрущеве и при Горбачеве - были инициированы правящей коммунистической номенклатурой. Партийная элита искала гарантий от чисток со стороны спецслужб и сталинистских «фундаменталистов», она стремилась наслаждаться комфортом, привилегиями, а потом и собственностью. Сейчас политической партии власти - носителя идеи «классового мира» нет. «Единая Россия» не в счет: она лишь приводной ремень для порки оппозиции. Реальная правящая партия у нас - высшее звено силовых структур, которые под прикрытием патриотической и антиолигархической риторики производят передел частной и государственной собственности. Этим людям не нужны правовые гарантии - они надеются обеспечить свою безопасность сами, поскольку полностью контролируют юстицию. А клановые войны с перекрестными арестами в их глазах вполне терпимые издержки.
Восстановление хоть какого-то уважения к гражданским правам будет означать не только прекращение сверхприбыльного процесса захвата собственности, но и реальную для «опричной партии» перспективу утраты монопольного контроля над политикой и большим бизнесом. Вот почему правящая группа заинтересована в нагнетании репрессий и - для их оправдания - страха перед внешним миром.
Если отвлечься от маловероятных катастрофических сценариев (попытка дворцового переворота, применение силы для подавления массового протеста, масштабный внешнеполитический кризис), то Россию ждет несколько лет инерционного развития. Это будет означать рост коррупции и социального расслоения; резкое сокращение социальной мобильности, с тревогой отмечаемое многими социологами; политику постоянного балансирования между кланами силовиков; интенсивное подавление демократической оппозиции и культивирование национализма.
Рано или поздно такое развитие придет к логическому финалу. Либо власть захватит совершенно отпетая силовая группировка (фашизация сверху). Либо в результате паралича власти начнется быстрый подъем популистского протестного движения (фашизация снизу). Как в Веймарской Германии, национализм и реваншизм обретут респектабельность. А движениям неофашистского типа останется только критиковать истеблишмент за половинчатость в реализации шовинистической программы, воспринимаемой уже не как шокирующее проявление экстремизма, а как общенациональный консенсус.
Любой из вариантов несет в себе глобальную опасность миру. Знаменательна готовность российской военной элиты публично, как это сделал в январе 2008 года бывший начальник Генерального штаба Балуевский, грозить превентивным ядерным ударом. Даже при Хрущеве, неоднократно провоцировавшем международные кризисы, советская доктрина была основана исключительно на понятии ответного использования ядерной мощи.
Вероятность подготовки масштабной военной авантюры невелика. Но непрерывное бряцание оружием создает ситуацию, когда «пушки начинают стрелять сами».
Учтем, однако, что низший и средний состав в армии, милиции и госбезопасности, клерки в госучреждениях, малый и средний бизнес очень часто недовольны своим положением, резко критически настроены к власти. Правда, эта критика очень часто ведется с праворадикальных позиций. Таким образом, правящая группа не может опираться ни на лояльную партию, объединенную общей волей и идеологией, ни на консолидированную офицерскую корпорацию, ни на олигархию бизнес-элиты. И держится вся нынешняя система на трех китах: пропаганде, внушающей страх перед любыми переменами, хаосом 90-х годов и западной демократией; полицейских и административных репрессиях против любых несогласных и беззастенчивой эксплуатации архаической народной надежды на «доброго царя», способного наказать «плохих министров и генералов».
Что же делать нормальным гражданам в этой ситуации? Не впадать ни в иллюзии, ни в панику, ни в фатализм. Сейчас в условиях кризиса либеральных парламентских партий (Союз правых сил и «Яблоко») начался сложный процесс создания и развития независимых общественных структур, ориентированных на демократические ценности. Именно гражданский фронт должен стать тылом радикальной демократической оппозиции, которая, очевидно, не изменит власть, но поддерживает надежду на возможность сопротивления произволу и коррупции.
|
|
|
Рейтинг: 4.00, Голосов: 11
|
|
|
