Нужно ли оппозиции договариваться с властью, когда та этого не хочет?

Сегодня в два часа дня в Сахаровском центре, если, конечно, всех не "повяжут" при подходе, пройдут дебаты на тему "Стратегия-31: нужно ли оппозиции договариваться с властью?" Я что-нибудь скажу, но, наверно, надо как-то высказаться и предварительно, поскольку письменно и устно, да еще на дебатах, - это "две большие разницы", как уже не говорят в Одессе.

Тем более, что Евгений Ихлов уже поставил в рассылку тезисы своего выступления, и не отреагировать столь же тезисно было бы, пожалуй, даже не вежливо.

"Прошу в начале дебатов по компромиссу c властью в сахаровском центре огласить этот текст, - пишет Евгений Ихлов. - Уважаемые коллеги! Меня здесь нет по трем причинам, последняя из который - стремление, чтобы обсуждали не меня и мою позицию, но мои предложения и просьбы.

Первое. Пожалуйста, не устраивайте товарищеского суда над Алексеевой (и примкнувшими к ней). Такой суд, конечно, доставит вам моральное удовлетворение, но куда большую радость он доставит нашим общим врагам, которые топчут фотографии Алексеевой, Немцова и Пономарева с такой же сладострастной ненавистью, как и фотографию Лимонова.

Второе. Когда полтора года назад начиналась "Стратегия -31" большинство ее сторонников считали, что они выступают за равное для всех применения закона о митингах (ФЗ-54). Если бы они тогда прочли статью Лимонова о необходимости именно несанкционированных митингов, вряд ли они стали бы приходить на Триумфальную. Мало кто "подписывался" на карнавальный бунт против закона вообще, на "штурм Бастилии" и проч. Жаль, что нас не предупредили заранее, что мы нужны не для защиты гражданских свобод, а для игры в парижский май 68-го.

Третье. Во всех нормальных странах, где действуют "основные буржуазные свободы": свобода митингов и собраний; свобода союзов; свобода слова; свобода совести - их применение регуляруют законы и подзаконные акты (инструкции). Если собравшиеся хотят изменить закон (ФЗ-54), сделав его более соответствующим конституции и международным пактам, это можно сделать только изменив режим, а затем - победив на свободных выборах. Для этого все сторонники конституционных свобод должны объединиться. Обьединиться вокруг минимального (приемлемого для всех) набора принципов и целей и дать взаимное обязательство отказаться от нападок на мировоззрение и личности партнеров по коалиции, от будирования исторических и прочих тем, вызывающих антагонизм (водяное перемирие). Только так будет создан Народный фронт против путинизма.

Поэтому ПРЕДЛАГАЮ СОБРАВШИМСЯ ДЕБАТИРОВАТЬ ПРОБЛЕМУ СОЗДАНИЯ НАРОДНОГО ФРОНТА ПРОТИВ ПУТИНИЗМА.

Но надо и определиться, чем вы вообще занимаемся. То есть что есть то, чему мы посвящаем если не жизнь, то изрядный ее кусок, иногда, к сожалению, и завершающий. Что есть то, чем мы занимаемся: политическая борьба или уже гражданская война, пусть и холодная?

Это очень важный вопрос, поскольку первое, то есть политика, предполагает динамическое, не побоюсь этого слова - диалектическое взаимодействие власти и оппозиции. Без оппозиции нет политического процесса - это уже совершенно другое, дворцовая интрига или бюрократическая вертикаль, но никак не политика.

Но и оппозиция, если она ощущает себя участником именно политического, а не какого-либо иного процесса, тоже нуждается в точке приложения своих усилий - то есть во власти. И в такой ситуации вопрос о том, нужно ли оппозиции договариваться с властью, вызывает только недоумение - а как иначе? Политический процесс - это всегда система ограничений, которые добровольно или нет, накладывают на себя стороны процесса, и это всегда взаимодействие на основе каких-то переговоров, разговоров, договоров и прочего. В конце концов, это и законы, за толкованием которых стороны обращаются в прокуратуру, а затем в суд - прокуратура и сут ведь тоже входят в систему власти, и что-то не припоминаю, чтобы кто-то из деятелей оппозиции объявил себя военнопленным, отказался вообще признавать суд и молчал бы как партизан. Нет, все дают показания, пишут ходатайства, в общем, участвуют в процессе.

Совсем другое дело, когда отношения с властью у оппозиции переходят в состояние гражданской войны. Она тогда, кстати, уже перестает быть оппозицией, и становится одной из равноправных сторон конфликта. Как и власть тоже становится лишь противоположной стороной, врагом, противником. Договоренности между вооруженными врагами, конечно, возможны, но они уже не политические. А так - всё, война.

Вот и вопрос, готова ли наша оппозиция к гражданской войне, пусть и холодной?

Власть, кстати, готова. В последнее время, к примеру, вышел целый ряд публикаций, явно инициированных властями, где четко пишется о покушениях и убийствах политических активистов и журналистов: "...ничего дурного в словосочетании "политический боец" - нет. Политика - это борьба, даже война, поэтому без бойцов в ней никак".

Действительно, ничего дурного в слове "политический боец" нет, как нет ничего необычного в том, что бойцов убивают другие бойцы. То же самое мне приходилось слышать от милиционеров, расследующих одно из таких резонансных покушений - правда, приватно. У меня в редакционном портфеле лежит неопубликованная авторская статья на ту же тему: в Химках "мочат" тех, кто стоит на другой стороне баррикады, в этом нет ничего необычного. На войне как на войне.

Власть постепенно готовит общественное мнение к тому, что вместо политического процесса в стране идет холодная гражданская война, и убивают на ней не мирных граждан, не политических активистов и журналистов, а комбатантов этой войны. И эту войну Кремль, спецслужбы, милиция, "Е...ная Россия" ведут не с народом, а как бы в интересах народа, которому ясно дают понять, как стать зрителем этой войны и не стать ее участником - с неизбежным исходом в виде проломленной башки.

Оппозиция тем временем продолжает участвовать в политическом процессе,из которого власть уже потихоньку выходит. Те же нацболы категорически придерживаются тактики ненасильственного протеста - что это, как не форма договоренности с властями (которую власти, правда, не торопятся признавать, обвиняя нацболов в экстремизме и поступая с ними как на войне).

При этом власть имеет возможность сама выбирать, с кем у нее война, а с кем она пока еще договаривается. Власти нужны правозащитники, чтобы показывать их в Европе и говорить - вот видите, мы же их не бьем, как правило. Правозащите тоже нужна власть, поскольку правозащита - это политический отчасти процесс, в котором участвовать могут только две стороны, а одна - никак. И упрекать правозащиту в том, что она - это правозащита, довольно странно. Более того, встав на одну из воюющих сторон, правозащита перестанет быть сама собой.

Но проблема в другом - в том, что власть находится по отношению к оппозиции уже в состоянии холодной гражданской войны, а оппозиция все еще продолжает вести какой-то политический процесс.

Прошу понять меня правильно - я не призываю оппозицию взять автомат и уйти в горы. У нас нет автоматов, мы не хотим стрелять и Воробьевы горы нас не скроют. Но и продолжать вести себя так, будто все происходящее укладывается в рамки какого-то законного процесса, тоже глупо. Холодная гражданская война - это не обязательно насилие, тем более, что для герильи у оппозиции вообще ничего нет. Увы, насилие - это прерогатива власти, причем она применяет его, совершенно не считаясь с законами.

Эдуард Лимонов как-то очень удачно призвал к бойкотированию любых, даже кажущихся позитивными инициатив власти. Кажется, он сказал это по поводу переписи. Но это касается, конечно, всего. И в первую очередь это касается тех процессов, которые власть выдает за политику - не бывает политики без оппозиции, и выталкивая оппозицию в пространство холодной гражданской войны, власть отрезает и у себя политические возможности.

Выборы без выбора - это не политика, а нечто совсем иное. Каким может быть отношение оппозиции к подобным "выборам" - и к сопровождающим их процессам? Только бойкот. Только инициативы, подобные этой - "Я не участвую в фиктивных выборах".

Но есть и множество иных примеров того, как показать власти, что протест против ее инициатив может носить не содержательный, а рефлекторный характер - когда гражданин будет отказываться от денег, на которых изображены символы власти; когда люди перестанут предъявлять первому встречному менту аусвайс, а попасть после этого в "обезьянник" станет делом доблести и геройства.

Все это укладывается в мысль Ихлова о "Народном фронте", только это должно быть народным фронтом не по названию, а по сути. Иначе получится как у Квачкова, который уже объявил о создании "народного фронта" и ждет подходящего народа. Это должен быть всеобщий ненасильственный протест, до тех пор, пока власть не переменится. И тут уже вопрос будет не о свободных выборах только - здесь будет стоять и вопрос об ответственности власти, и о столь серьезных переменах, что их смело можно будет называть революцией.

Анатолий Баранов, главный редактор ФОРУМа.мск