Спросите любого «единоросса»: где он был, в какой партии состоял 20 лет назад? Кто-то из розовощёких «медвежат» ответит, что в те далёкие годы ходил в детский сад, а потому ни в какой партии не состоял и вообще в политике не участвовал. Большинство остальных, бросив взгляд по сторонам – не услышит ли кто – стыдливо, словно в неприличной болезни, признается, что состояло в рядах КПСС или комсомола. И тут же попросит никому об этом не рассказывать.
Собравшись у номенклатурной кормушки, на знамени которой вместо серпа и молота красуется теперь медвежья шкура, эти «партийцы» панически боятся, что кто-нибудь громко объявит вслух, откуда, из каких конюшен собралось в новую «партию власти» всё то серое, безликое, бездарное, косноязычное и трусливое, что составляло прежде балласт КПСС, тот самый балласт, что утянул в начале девяностых правящую партию, а с нею вместе и Советский Союз на дно – всего через 45 лет после великой победы в мировой войне, победы, после которой казалось, что СССР и возглавляемый им лагерь стран социализма стоят незыблемо, на века. И уж совсем трудно было предположить, что случится это всего через каких-нибудь пять лет после прихода к власти в партии Михаила Горбачева и стоявшего за ним поколения шестидесятников, наивно полагавших, что болезни КПСС как партии и СССР как государства ещё не так глубоки, чтобы сделать попытку излечения смертельно опасной.
Реформы Горбачёва разделили судьбу многих «реформ сверху», примеров которым в истории человечества не счесть. Таковы были реформы Гракхов в Риме времён поздней республики, эта попытка спасти древнеримский средний класс от удушения двумя другими классами – коррумпированной олигархией, «приватизировавшей» огромные государственные земельные владения в бессрочную аренду за символическую плату, и вскормленным её руками паразитическим столичным пролетариатом, не имевшим работы и не желавшим её и требовавшим от государства лишь зрелищ и дешевого хлеба, которыми олигархи и кормили этих «граждан», завозя огромные количества дешевого зерна из Сицилии и Египта и разоряя тем самым римских крестьян, руками которых Древний Рим завоевал своё могущество и утвердил своё величие. Классовый интерес олигархов и пролетариев перевесил тогда классовый интерес мелкой буржуазии, и только гений Цезаря, завоевавшего для свободных римских землепашцев Галлию, поставившего римскую олигархию под контроль армии, консолидировавшего ввергнутую в череду смут республику и расширившего её пределы до размеров империи, позволил продлить историческое существование римского государства ещё на полтысячелетия.
Другой пример: попытка Людовика XVI путём созыва Генеральных Штатов, или, как сказал бы Горбачёв, путём открытия шлюзов демократизации и гласности мобилизовать резервы французского общества и государства в борьбе с накопившимися тяжкими внутренними недугами, для противодействия которым у французской монархии не было уже ни сил, ни инструментов.
Несомненно, именно этот пример вдохновлял Горбачёва и Яковлева, когда они отважились пойти на созыв Первого Съезда народных депутатов в 1989-м. Теоретики «перестройки и гласности» не учли одной «маленькой» детали: в СССР образца 1989 года, в отличие от Франции образца 1789 года, совершенно не было экономически самостоятельного, идейно и политически созревшего третьего сословия, того бродильного сусла, из которого родилось вино Великой французской революции.
Демократическая фронда интеллигенции, шестидесятников, правозащитников и сочувствовавшей им молодёжи, руками которых совершился демонтаж одряхлевшей власти КПСС, оказалась совершенно бессильной перед лицом выступившей сплоченной фалангой серой бюрократии, как только от свободолюбивых фраз и прекраснодушных мечтаний о «перестройке и гласности» пришлось переходить к фундаментальным вопросам: о дележе собственности. Тут-то и выяснилось, что у наших горе-марксистов не оказалось за душой ничего кроме «Краткого курса истории ВКПб» и радужных маниловских мечтаний о просветлении, которое само собой снизойдёт на замшелые и пропахшие нафталином головы секретарей по идеологии на всех уровнях партийной иерархии, как только общество подключится к критике всего неприглядного, что накопила советская партийно-хозяйственная номенклатура в своих буфетах и сундуках.
Увы, зловония оказалось так много, а лекари, как и в недоброй памяти феврале 1917-го, оказались настолько незрелыми и безответственными людьми, что лекарство вновь оказалось хуже болезни. «Прожектор перестройки» был разбит заговором ГКЧП. Огромная масса серой бюрократии, составлявшей в течение десятилетий фундамент КПСС, почувствовав, что власть в партии могут взять совсем не те люди, при которых можно будет и дальше мириться с серостью, очковтирательством и начётничеством интеллектуально деградировавшей и морально разложившейся касты жрецов, от имени «революционного пролетариата» подминавшей под себя всё мыслящее и способное к творческому развитию в партии, в обществе и прежде всего в марксистском учении – ибо именно в сфере идеологии скорее и очевиднее всего проявляется интеллектуальное убожество бездарей и ханжей, желающих власти на том лишь основании, что их много и они собрались в стаю, - эта масса, имя которой партийная бюрократия, предприняла отчянную попытку повернуть историю вспять, дёрнуть стоп-кран, когда поезд уже набрал скорость.
О том, что заговор ГКЧП обречён, красноречивее всего свидетельствовали трясущиеся ручонки номинального главы заговорщиков. Когда заговорщики боятся собственного народа, когда их действия парализует страх и глубоко запрятанное неверие в собственную правоту, их дело заранее проиграно. Так было проиграно в 44-м году до н.э. дело Брута, Кассия и Цицерона, которым мужества и ума «хватило» лишь на то, чтобы убить Цезаря, и которые совершенно не представляли, что им делать с возвращёнными в результате нескольких ударов кинжала «свободой» и «республикой», ставшими давно пустыми словами, «медью звенящей и кимвалом бряцающим» в стране, изъеденной коррупцией, обессиленной войнами и глубокими классовыми противоречиями, требовавшими для их обуздания политических фигур, подобных Александру Великому, Сципиону Африканскому или Юлию Цезарю: только людям, владеющим природным даром разрубать мечом гордиевы узлы, бывает под силу менять направление хода истории, приручая колоссальные тектонические силы, совладать с которыми тщетно пытаются серость и посредственность.
К несчастью, Горбачёв не был фигурой такого масштаба. Сначала он прозевал заговор Крючкова и Лукьянова либо, почувствовав, что оказался в партии в меньшинстве и не желая повторить участь Хрущева, вступил с заговорщиками в сговор. Затем он оказался настолько слаб как личность и как политик, что не смог мобилизоваться в критическую минуту и призвать на помощь огромное большинство граждан СССР, чтобы встать на пути заговорщиков беловежских.
Преступна слабость правителя, когда речь идёт о судьбе великой страны. Трагедия судьбы Николая II повторилась в виде фарса в судьбе первого и последнего советского президента. Кучка сатрапов за спиной народа скрепила своими подписями самый постыдный в многовековой истории России документ. В очередной раз было доказано: попытки проводить крупномасштабные реформы слабыми руками и некрепкими головами ведут общество и государство к контрреволюциям и катастрофам. Однако зададимся вопросом: крушение КПСС и СССР на исходе XX века – это поражение марксизма или же, напротив, возмездие живой истории, живого марксизма касте бесталанных очковтирателей, филистеров и лицемеров, пытавшихся выдать за марксизм брошюрку прописей, доступную их убогому пониманию, брошюрку, которой они прикрывали в течение десятилетий собственное ничтожество?
Посылка интеллигенции на летние сельхозработы – это что: «творческое развитие марксизма» или откровенный пережиток феодализма, тех недоброй памяти времён, когда олигархи богатых городов-республик, Венеции и Генуи, привлекали цехи угольщиков и носильщиков для совместной борьбы с ремесленниками и мелкой буржуазией? Как можно было продолжать именовать интеллигенцию «межклассовой прослойкой» в условиях научно-технической революции второй половины XX века? Это всё равно что именовать «межклассовой прослойкой» пролетариат в эпоху индустриальной революции в Англии века XIX. А зашедшие в тупик попытки заменить естественно-историческую мотивацию к труду рожденной в тиши кабинета интеллигентской мечталкой о «соцсоревновании» как полноценной замене конкуренции? Это тоже «творческий марксизм»?
Пусть покажет кто-нибудь хоть одно место в наследии классиков марксизма, где верность букве и догме ставилась бы выше верности творческому духу и опоре на исторический материализм, тот прочный фундамент, на котором высилось здание марксизма в эпоху его расцвета, и с которого его стащили, разобрав по кирпичикам, мелкие умы «заединщиков», во все времена стремящихся за неимением собственных способностей присвоить плоды чужих открытий, низвести их до уровня собственной серости, выхолостить, мумифицировать и запретить кому бы то ни было впредь прикасаться к мумии, превращенной таким образом в догмат веры, который бюрократия всегда и везде кладёт в фундамент своих претензий на власть. Так компания старцев, подкравшись к купающейся Сусанне и не зная, что с нею делать дальше, огораживает водоем забором и устраивает аттракцион, сдавая за плату бинокль всем желающим и торжественно уверяя публику, что именно этот аттракцион имел в виду Бог, создавая Еву из ребра Адама, и никаких других целей у творца вселенной не было.
Сегодня на примере стремительно развивающегося Китая мы видим, по какому пути мог пойти Советский Союз, окажись у нас во главе партии и государства в критическую минуту ответственные и умные политики. Сегодня мы можем, наконец, сказать прямо, где были и есть коммунисты, а где окопались ревизионисты, чиновники от идеологии. Теперь, когда никто в мире уже не сомневается в способности китайских товарищей вывести страну в единоличные мировые лидеры уже к 2020-му году, не пора ли и нам поставить точки над «и» и назвать наконец вещи своими именами, перестать обманывать себя и свой народ, жонглируя словами, значение которых давно успело измениться. Марксизм возвращается в Россию.
Собственно говоря, он из неё никуда и не уезжал. Влияние, оказанное марксизмом на историческую судьбу России в XX веке, огромно и неоспоримо: в этом сходятся и сторонники, и противники марксизма, этого не оспаривают ни друзья России, ни её недруги. Не столь очевидным и даже спорным выглядит на первый взгляд другое утверждение, а именно: сегодня, в начале XXI века, влияние марксизма на судьбу России ничуть не уменьшилось, оно, напротив, возросло. И тем не менее это так. Российское государство пережило на исходе XX века тяжелейший кризис, потому что в состоянии глубокого кризиса оказалась его идеология. Сегодня Российское государство и российское общество тяжело больны, потому что кризис государственной идеологии в России далеко ещё не изжит, в последние годы он лишь углубился.
Одного беглого взгляда по сторонам достаточно, чтобы убедиться в идейной беспомощности всего, что выросло на ниве нашего партийного строительства за последние 15 лет. Никому из доморощенных «ниспровергателей» марксизма оказалось не по плечу создать альтернативную научную идеологию, опирающуюся на объективные законы развития природы, общества и государства. Сурковщиной марксизм не опровергнуть, господа «единороссы». Не та весовая категория.
Пытаясь спрятать голову в песок и сделать вид, что в российском обществе нет классовый борьбы, что все вековые болезни общества и государства лечатся дешёвыми микстурками путинско-медведевских «нацпроектов», - это путь в историческое никуда. Ценники в продовольственных магазинах и на бензоколонках, забастовки шахтёров и железнодорожников, презрение интелигенции к власти, перерастающее в ненависть, – вот объективная реальность, и она красноречивее вас, господа бездари. Всё, на что вы способны, это упрямо загонять болезни вглубь, насиловать природу и общество, уродовать культуру и экономику, пытаясь уложить живую историю в прокрустово ложе ваших убогих писарских представлений, свести культуру к прописям и брошюркам, заменить наконец в слове «брошюра» букву «ю» на «у» потому лишь, что так слышится вашему медвежьему уху.
Всё это попытки с негодными средствами. Вы не пожалели СССР. Теперь вы хотите проделать это ещё раз с тем, что ещё осталось от России. Позвольте вам не позволить и вывести вас на чистую воду. Дело сейчас за малым: российские коммунисты должны наконец опереться на научный марксизм, вернуть себе право говорить с народом, стоя на прочном фундаменте научного мировоззрения, нехватка которого в сегодняшней России буквально вопиет к небу. Да и во всём мире, далёком от благостной картины «конца истории», рисовавшейся некоторым заплывшим жирком умам на исходе XX века, как никогда остро ощущается нехватка трезвого классового анализа назревших противоречий, напряжение которых повсеместно достигло критической отметки.
Мир стоит на пороге больших макроэкономических и геополитических потрясений. С чем мы собираемся их встретить? Подобно птицегадателям древности, финансовые аналитики крупнейших инвестиционных компаний пытаются всерьёз выстроить свои прогнозы на том, в какой тональности – оптимистичной или не очень – составлен комментарий главы Федеральной Резервной Системы к очередному повышению или понижению процентных ставок в США.
Не за это ли благодушие заплатила Америка трагедией 11 сентября? Не за это ли продолжает платить кризисом на рынке ипотечных кредитов, стремительным обесценением национальной валюты, провалами во внешней политике, где обязательства, взятые на себя Америкой, оказываются для неё непосильными, а в перспективе могут оказаться губительными и привести к утрате Америкой статуса финансового сердца мировой экономики? Не пора ли, господа, и вам от ауспиций на выражении лица главы ФРС вернуться на твёрдую почву научного марксизма?
|
|
