.
Назначив Владимира Якунина, своего давнего сподвижника президентом компании «Российские железные дороги» Владимир Путин, судя по всему, наконец-то приступил к формированию правительственной команды, появление которой должно ознаменовать начало нового этапа российских реформ. Четвёртого по счёту. О содержании первых трёх мне уже не раз приходилось писать в разное время и в разных изданиях, поэтому сейчас коснусь этой темы лишь в тех пределах, в которых она имеет непосредственное отношение к так называемому «человеческому фактору», а если точнее,– кадровой политике Президента.
Первый семилетний цикл, продолжавшийся с 1985 по 1991 год, решал задачи идейно-политической дискредитации того строя, при котором мы в ту пору жили, называя «развитым, или зрелым социализмом». В те годы главными действующими лицами на антикоммунистическом и антисоциалистическом поприще были говоруны: сам Горбачёв, его ближайший сподвижник Яковлев, даже целых два, – Александр и Егор, – Собчак, Травкин, Старовойтова, Говорухин, Афанасьев, Пономарёв, Коротич… Одним словом, что ни имя, то златоуст.
Потрудились они на славу: коммунистическую идеологию раскурочили вдрызг, хвалёные «преимущества» социализма «опустили» ниже некуда, духовные и нравственные ориентиры поменяли практически на противоположные. Короче, к августу 91-го страна не только в идейно-политическом, но даже в мировоззренческом, духовно-нравственном смысле раскололась на два враждующих лагеря, столкновение между которыми становилось неизбежным. И оно, – это столкновение, – произошло…
Второй семилетний цикл пришёлся на 1991 – 1998 годы. Если завершение первого семилетнего цикла было ознаменовано военно-политическим путчем, то второго – финансово-банковским дефолтом. Он, как и первый, был разрушительным. Но теперь атакам была подвергнута социально-экономическая основа всё того же социализма, его командно-административная, плановая система. Для такой работы пафос и красноречие были уже не нужны. Ликвидаторы народ суровый, немногословный. Им всё равно, что водка, что паровоз, лишь бы с ног валило. Главное, чтобы на месте прежнего управленческого механизма, регулирующего как производство, так и распределение, пустое место образовалось, чтобы товарно-денежный смерч спроса и предложения смёл всё с магистрального пути без остатка.
Понятно, что и сугубо внешне, по облику, манерам поведения социально-экономические ликвидаторы второго семилетнего цикла, были совершенно иными, чем их идейно-политические предшественники. Те – жар и пламень, эти – лёд и камень: Чубайс, Гайдар, Авен, Начаев, Немцов, Потанин, Мордашёв, Христенко, Кудрин, Греф, Зурабов. От представителей разрушителей «первой волны», особенно по темпераменту, они отличались разительно. Но не надо думать, что они чужды друг другу по крови и духу. Вовсе нет. И те и другие порождены предшествующей коммунистической эпохой. Просто на их долю выпали совершенно разные конкретно-исторические задачи.
«Перестройка» была, конечно же, революцией. Но не народа, а истеблишмента. По этой причине на первом этапе она обрела вербальный характер, именуемый «гласностью». Здесь оружием были слова, слова, слова… И они звучали. Громко и в изобилии. Вот только «свобода» этих слов оказалась односторонней. Она приветствовалась только там и тогда, где и когда наносила урон марксистско-лениниским советско-социалистическим основам жизни. Но внимательному наблюдателю было ясно, за разрушительными словами неизбежно последуют разрушительные дела. По своему тоже революционные.
Вот только уровень требований к экономическому революционному профессионализму был гораздо выше. На смену пламенным трибунам периода «гласности» пришли новые люди, тоже рождённые в недрах советской системы, но уже готовые её не «перестраивать», а просто рушить, без какого бы то ни было сожаления, не говоря уже об угрызениях совести, которую они сподобились прикрыть ваучерами, как фиговым листком.
Практически все вышеперечисленные фигуры, от Чубайса и Гайдара, до Грефа и Кудрина, должны быть отнесены к числу именно таких профессиональных революционеров-ликвидаторов. Прежде, при советской власти, когда для того, чтобы продвигаться наверх, к власти и деньгам, нужно было защищать диссертации на тему о роли моральных стимулов в социалистическом соревновании и о преимуществах плановой системы хозяйства, они это делали.
Когда обстоятельства изменились, когда на людей накатилась волна рыночной стихии, когда страна практически перестала что-либо производить, а бросилась всё продавать и перепродавать, когда «социалистическое соревнование» на производстве было вытеснено «свободной конкуренцией» на базаре, о моральных стимулах, соревнованиях и преимуществах плановой экономики российские младореформаторы быстренько забыли. И людей жёстче, наглее, бессердечнее чем они, уже не было.
Многие до сих пор задаются вопросом: откуда они взялись, как выросли, когда успели сформироваться? Кто они, эти «новые русские»? Быть может какие-нибудь внеземные пришельцы или некие потусторонние исчадия? Да нет же. Они наши соотечественники, бывшие пионеры и комсомольцы, только ещё до «перестройки» переналадившие себя на иной, товарно-денежный лад, с малолетства усвоившие, что всему на свете есть цена и хозяином жизни становится тот, кто за всё желанное и желаемое в состоянии заплатить.
Горбачёв с Собчаком и Старовойтова с Говорухиным наверняка не о них думали, когда социализм на площадях распинали. Но как только коммунистический идеологический замок качнулся, тут как тут младоликвидаторы и объявились. Как трое из ларца. И всё вокруг себя перелопатили, переломали, перетопорили…
О том, что именно такие «молодчики», на комунно-советских харчах вскормленные, в посткоммунистической России обязательно появятся, предупреждал ещё в середине двадцатых годов прошлого столетия один из мудрейших и прозорливейших наших соотечественников Николай Бердяев. В работе «Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы» он писал: «В русской революции неизбежно победит новый антропологический тип. Появится молодой человек во френче, гладко выбритый, военного типа, очень энергичный, дельный, одержимый волей власти и проталкивающийся в первые ряды жизни, в большинстве случаев наглый и беззастенчивый… Он заявит себя хозяином жизни, строителем будущей России. Старые большевики, русские интеллигенты-революционеры, боятся появления этого нового типа и предчувствуют в нём гибель коммунистической идеи, но должны с ним считаться. Это – новый русский буржуа, господин жизни, но это не социальный класс, это, прежде всего, новый антропологический тип».
Чтобы узнать в этом «новом антропологическом типе» нынешних младореформаторов, некоторых из них непосредственно, нужно лишь к сделанному Бердяевым «фотороботу» добавить особые приметы – «рыжие» и «оловянные пуговицы вместо глаз». «Если эти новые русские буржуа победят, – а в их победе Н.Бердяев не сомневался, – они окончательно загубят душу России, при них она станет вульгарно-буржуазной страной, настоящим мещанским царством, каковым прежде никогда не была…». Вот уж действительно провидец!
На чём была основана уникальная бердяевская прозорливость? Он с самого начала понял то, что пришедшие к власти российские «большевики» старались во что бы то ни стало скрыть: своё двурушничество, двоедушие, двоемыслие. На словах коммунистические бонзы прикрывались интересами большинства людей. На самом же деле, заботились лишь о собственном благополучии. Отсюда «спецобслуживание», «спецпайки», «спецсвязь», «спецбольницы», «спецтранспорт». Вообще «спецжизнь» за зелёными заборами. С тех пор и вплоть до сегодняшнего дня российская власть остаётся единственной, отгороженной от собственного народа крепостной зубчатой стеной… Все другие власти, называющие себя демократическими, переселились из замков и дворцов в резиденции попроще, со входом с улицы, а не через сторожевые башни.
Я так подробно сосредоточиваюсь на истоках человеческих качеств типичных представителей разрушительных реформаторских циклов, – первого и второго, – исключительно потому, что глубоко убеждён: не в цифрах, не в масштабах происходящего, а именно в людских характерах, в поведении политиков и госдеятелей воплощаются наиболее важные опознавательные черты времени, его содержания. Именно такой подход помог мне с первого предъявления опознать в Путине будущего Президента.
После назначения его премьером, многие мои коллеги оказались в изрядном недоумении: «Собственно кто вы, мистер Путин?» На вид обычная серая мышка. Красноречием не славен. Не Собчак. Ростом не велик. Не Ельцин. Голосом не зычен. Не Лебедь. Большинство сошлось во мнении – Путин фигура «техническая», назначенная премьером на полгода, дабы помочь правительству «перетоптаться» до очередных президентских выборов. На это практически любой сгодится... Но чтобы Президентом?! Исключено… А получили именно Президента.
Мне помогло разобраться в сложнейшей ситуации вовсе не то, что я, как политолог, пристально присматривался к Путину и его окружению. Я прислушивался не к тому, что там говорили, а к тому, чего требует время… А он, – этот запрос, – давал понять, во главе государства после постигших его двух разрушительных циклов, должен оказаться человек, который ещё лет семь ничего не должен будет делать кроме того, чтобы производить, причём буквально на всех, – на «правых», «левых», «центристов», «националистов»,на «патриотов» и на «идиотов», – благоприятное впечатление. Это, собственно, и должно было стать его работой.
Тогда в «Независимой» газете под рубрикой «Карт-бланш» появились мои досужие размышления о В. Путине и его времени под заголовком «Отчизна-мать в предвкушении нового мученика». Почему мученика? Да потому, что нет горше муки, чем имитировать бурную деятельность и глубокую озабоченность за судьбу страны и народа, когда на самом деле никакого участия в обеспечении этих судеб и отстаивании интересов принимать не можешь. Это всё равно, что бросаться грудью на амбразуру, в которой кроме самой дыры ничего нет. Со стороны, быть может, этого и не видно, но ведь самого-то себя не обманешь.
Изменить же ситуацию совершенно невозможно. Два предшествующих разрушительных цикла не оставляли надежды даже на попытку совершить что-либо значительное, реально осязаемое, ни физически ни политически. Для этого в наличии не было ни кадров, ни идей. Пока разрушали, над тем куда идти и что строить не задумывались. Да и смысла задумываться не было. Из двух даже мощных бульдозеров, одного подъёмного крана, даже плохенького, не соорудишь, как ни старайся. Это и без размышлений ясно. Значит ничего иного, кроме как ещё одного семилетнего цикла, теперь уже имитационного, было не обойтись.
Это только кажется, что стихия, выпушенная на волю действует как ей заблагорассудится или злоумыслится. Закономерности стихийных процессов на самом деле оказываются ещё жёстче, чем планово-организованные и административно-управляемые. Вот только человеку они не подвластны.
Мне пришлось написать на эту тему за время пребывания Путина в Кремле ни один материал. Недавно они вышли в свет, будучи объединены в самостоятельную книжную главу под названием: «Исторический приговор. Семь лет имитации» (см. Виктор Гущин «Я знаю WhoisPutin& что есть Россия». М. Из-во «Кириллица», 2005 г. 320 с.).
Меня уже не раз спрашивали: «Почему и на президентство В.Путина отводится семь лет? Ведь ему по конституции для этого отведено восемь. Пытаетесь и его подогнать под собственную идею о трёх семилетних циклах?» Отнюдь, отвечаю. Не ради того, чтобы подогнать, а чтобы точно обозначить объективную логику выпавшего на долю В.Путина периода правления. На весь срок путинского президентства приходится всего одна, зато грандиозная задача – полностью «зачистить» политическое пространство, произвести радикальное обновление российских политических элит. Это нужно было делать аккордно, либо в начале президентского срока, либо в конце.
Никакого практического смысла в кадровой «зачистке» на стартовом этапе путинского президентства не было. Формировать новую команду, с которой можно было бы хоть что-то строить, а не ломать, всё равно было не из кого и не из чего. Значит, решительные действия нужно было перенести ближе к окончанию президентского срока, то есть на 2006 год, последний перед сменой кремлёвского караула. А до этого вести скрытую подготовку к этой акции. Что В.Путин и делал… Вот и получается – семь лет имитации и год – бурной деятельности. (Подробнее об этом см. «Политический журнал» № 2004)
За что, кстати, В.Путина следует безусловно уважать, так это честность в оглашении намерений. Он подобно своему знаменитому тёзке Князю Владимиру «Красное солнышко» всегда предупреждал о начале военных действий: «Иду на вы!» Надеюсь, читатели не забыли, что президент назначил правительству срок, когда за неисполнение поставленных задач, – удвоение ВВП и двукратное снижение бедности, – неизбежно последует посадка на кол персональной ответственности. Этот срок как раз наступит в 2006 году.
Правительство отправят в отставку подчистую, а вместе с ним будет поголовно переформирована и Государственная Дума. Это случится не потому, что того требует политическая целесообразность. Таков психологический запрос времени и обыденного массового сознания людей. За пятнадцать разрушительных лет, любые политики, будь они хорошими или плохими людьми, намозолили людям глаза, опостылели до такой степени, что сегодня их на дух никто не выносят. (Подробнее об этом см. «Политический журнал» № ____ 2004 г.).
Причём, случится такая тотальная зачистка не только гораздо раньше регламентного срока, – в 2006-ом, а не в 2007-ом году, – но и по совершенно новым правилам, с парламентской демократией фактически не имеющей ничего общего. Это становится сразу же ясно, стоит лишь вникнуть в суть и предназначение тех поправок в избирательное законодательство, которые В.Путин внёс в Думу лично. Приняв их, Госдума сама себе подписала смертный политический приговор. «Политическое удвоение ВВП», в виде нынешней Государственной Думы, когда она являлась как бы вторым «коллективным Путиным», имело смысл исключительно на период имитационного цикла. Накануне вступления России в четвёртый этап социально-экономического и общественно-политического реформирования, с парламентской демократией будет раз и навсегда покончено.
Многие мои коллеги по этому поводу горько сетуют. Вот, мол, так и не удалось пожить по-европейски. Я на этот счёт придерживаюсь совершенно иной точки зрения. То, что демократия в России не состоялась, не её беда и не наша вина. Парламентская демократия, о которой в данном случае идёт речь,– подчёркиваю парламентская, – просто исчерпала свой созидательный потенциал, функциональное предназначение и управленческий ресурс.
На протяжении нескольких веков она обеспечивала развитие исторического процесса по восходящей диалектической спирали, употребляя свои механизмы и принципы для сглаживания конфликтов, содействуя разрешению возникавших в обществе противоречий. Но этот механизм результативно работал только до тех пор, пока в историческом плане существовала возможность альтернативного выбора магистрального пути развития. Теперь вместо диалектической спирали мы имеем ленту Мёбиуса, где с чего не начни, тем и закончишь – собственность, капитализация, производство, рынок, товар, деньги, прибыль, собственность… И так до бесконечности.
Выбирать, в смысле направления, стало нечего. Надо исполнять. Рыночная модель, доказав свои исторические преимущества просто не оставила места ни для выбора, ни для выборов. Востребованной остаётся только необходимость ускорения. А демократические «сдержки и противовесы», опора на большинство, осуществление власти через посредников, – депутатов, делегатов, партийно-общественных лидеров, – его не обеспечивают. В конечном итоге парламентская демократия, как и всякий посредник, не важно о чём идёт речь, политике или бизнесе, стала работать только на себя, что, собственно, и привело государство, его аппарат к бюрократическо-коррупционной деградации.
Российские рыночные реформы потому и не заладились, что их пытались осуществить методами парламентской демократии. На одну лишь разработку и принятие законов, которые как и сама российская власть имели имитационный характер, ушли годы и масса энергии, а толку никакого. От стереотипа, что парламентская демократия дана нам на все времена, что она верх совершенства, не знает ни изъянов, ни износа, настала пора избавляться.
В конце концов, понятием парламентская, смысл самой демократии не исчерпывается. Она, кстати, начиналась не как представительская, а как прямая, на улицах и площадях древнегреческих полисов и нашего Великого Новгорода. И только потом, под воздействием процессов социального расслоения, ступила на путь цензовых ограничений – оседлости, гражданства, имущества, пола, образования, расы. И, наконец, депутатского представительства. Тем, кого избирают во власть этот последний ценз нравиться больше всего. Биться за его сохранение они будут из последних сил. Решение о введении обязательного партийного спонсорства для каждого желающего баллотироваться во власть, свидетельствует именно об этом.
Но факторы, которые в своё время привели к превращению прямой демократии в представительскую, объективно сходят на нет. Неимоверно усовершенствовались средства связи, общения, передачи информации. Революционные превращения произошли на транспорте, в сферах образования и культуры, во всех областях жизни, определяющих общественный и гражданский статус людей. Необходимость избирателю как суверенному носителю высшей власти, – во всяком случае так гласят все действующие демократические конституции, – перепоручать свои полномочия кому бы то ни было, не только в принципе, но и практически, отпала. В гражданском смысле необходимость перепоручать кому-либо своё право принимать законодательные решения, затрагивающие твою непосредственную жизнь ещё более унизительно, чем цензовые ограничения по признакам пола, расы или оседлости.
Народ всегда умнее власти, любых претендентов на неё. В общественном мнении, особенно, если иметь в виду Россию, доверие к власти упало до крайнего предела. Можно не сомневаться, никакого сожаления шаги по ограничению полномочий представительной демократии, а то и полного её упразднения, в широких слоях населения не вызовет. Реформы научили людей полагаться только на себя, а не на чужого дядю или тётю с депутатскими знаками отличия.
Не случайно самым динамично развивающимся, раз от разу набирающим всё большую силу, становится голосование «против всех», которое является ни чем иным, как геном самоликвидации представительной демократии. Это свойство любого жизнеспособного организма. До тех пор, пока организм растёт, развивается, этот ген дремлет. Но как только появляются признаки тлетворного угасания, он даёт о себе знать. И уж здесь никакие попытки его укротить, не замечать, придавать анафеме, охранителям прошлого не помогают. Это относится и к нынешним инициативам российских законодателей убрать из избирательных бюллетеней графу «против всех».
Самообман и политическая близорукость. В конечном итоге, главными оказываются решения, которые люди принимают в сознании, в душе, а не в избирательных кабинах для голосований. Протестную графу изъять из бюллетеней конечно можно, но чем вытравить протестные настроения, которые накапливались годами? Они всё равно выплеснутся наружу. Шила в мешке не утаишь.
Однако чур! Какое всё это имеет отношение к заявленной теме – переходу российских реформ в новую фазу, к началу формирования В.Путиным новой правительственной команды, к назначению В.Якунина президентом РАО «Железные дороги»? Самое непосредственное. Только с учётом всего вышеизложенного открывается возможность раскрыть смысл и содержание нового этапа реформирования, в который вступает российское общество. Преодолев два разрушительных и один имитационный цикл, Россия созрела для перехода в новую фазу развития, где о крупных масштабах созидательной работы речь ещё не пойдёт, но уже появятся чёткие контуры устойчивой стабилизационной модели. На это указывает объективная логика развивающихся процессов.
Вообще основные направления социально-экономического и общественно-политического развития складываются не в умах политиков и аналитиков. Они формируются самой жизнью, возникновением необходимых предпосылок для решения тех или иных несущих задач, в решении которых оказываются объективно заинтересованы не только политические элиты, а главным образом народные массы, люди, граждане, избиратели. Настоящая политика начинает не там где десятки, сотни и даже тысячи людей, а там, где миллионы. Так вот, судя по объективным запросам времени и наличию необходимых предпосылок удовлетворения этих запросов, предстоящий этап российских реформ будет отличаться следующими особенностями.
Первое. В управленческом смысле это будет режим умеренного утилитарно-прагматического авторитаризма («мягкий чилийский вариант»). Влияние представительных органов власти, вообще демократических функций и процедур, будет сведено к минимуму. Эта модель втихую уже отрабатывалась на имитационном этапе, но она оставалась ещё очень громоздкой, крайне затратной, практически непригодной для решения задач ускорения.
Однако все эти очевидные изъяны компенсировались «подставным» предназначением Госдумы. Рост недовольства имитационной политикой, когда произносились правильные, хорошие слова, совершенно не подтверждавшиеся конкретными делами, где естественным образом, а где-то, полагаю, и специально организованным, переадресовывался на Думу. Это В.Путина до перехода к решительным действиям по политической ликвидации кадрового наследия двух предшествующих разрушительных этапов, вполне устраивало.
Претерпит серьёзные изменения и характер взаимоотношений не только с представительной, но и с исполнительной властью, – правительством и кремлёвской администрацией. Авторитарный режим эффективен только тогда, когда ориентирован на поддержание «добрых отношений» с населением, а не ближайшим окружением. Его-то, – это окружение, – как раз необходимо хотя бы для вида держать «в чёрном теле».
В начале 2005 года, практически в дни Новогодних праздников, возникла ситуация, дающая основание предполагать, что подготовка к тотальной кадровой зачистке политического пространства, – представительского и исполнительного, – вступила в завершающую фазу. Я имею ввиду прокатившиеся по стране массовые выступления пенсионеров, связанные с началом так называемой «монетизацией льгот». Эти выступления, казалось бы уже вконец запуганных и замороченных пенсионеров, вызвали в верхних эшелонах власти необычайный переполох. Случались либерально-радикальные «промахи» и покруче, но их инициатором всё сходило с рук. Ни народ на решительные действия не поднимался, ни Президент активного неудовольствия действиями своих порученцев не проявлял. И вдруг…
Не собираюсь строить догадок на тот счёт, кем эти акции были инспирированы, почему так кстати начались и как-то очень вовремя закончились. Одно очевидно: они оказались В.Путину на руку, как яичко ко Христову дню, и он не преминул этим «подарком» эффективно воспользоваться. Социальный блок Правительства, лидеры думских фракций практически ежедневно оказывались у Президента «на ковре», и почти каждая ключевая фигура удостоилась персональной выволочки. В результате из пенсионно-рождественского социального «кризиса» российские парламентарии и министры вышли изрядно замаранными и с перепугу скверно пахнущими, а Президент – во всём белом, с ароматом политической свежести. Уверен, в будущей модели умеренного утилитарно-прагматического авторитаризма улично-площадные протестные выступления в нужный момент и на нужном направлении, станут обычным делом.
С их помощью будут изящно решаться сразу две важнейшие политические задачи. С одной стороны, надо каким-то образом выпускать пар нарастающих протестных настроений, уровень которых в стране достиг опасного рубежа, а с другой, – массовые эксцессы, пикеты, демонстрации, акции гражданского неповиновения, – можно, как показала практика, эффективно использовать для дисциплинарной отстраски политических и бизнес-элит. Пугая бюрократов и богачей народным бунтом, а ещё пуще неизбежными карами за неумение обеспечить стране достойное благосостояние, спокойствие и порядок.
Если иметь ввиду не содержательную сторону, а технологические характеристики грядущего утилитарно-прагматического авторитаризма, то она, – эта модель, – конечно же, относится к разряду кризисных способов управления. Это совершенно закономерно для стадии перехода от имитационного цикла к формированию дееспособного управленческого механизма, способного обслуживать не стабилизационное, а ускоренное развитие. Но этого придётся дожидаться ещё лет семь.
Второе.С экономической точки зрения четвёртый реформаторский цикл, может быть охарактеризован как социально ориентированный либерализм. Не только в такой специфической стране как Россия, но вообще всюду и всегда в смысле общих объективных закономерностей, за фазой революционных преобразований, – они в нашей стране больнее всего ударили по социальным гарантиям и общественным приоритетам, ориентированным на коллективизм и государственный патернализм, – обязательно должен последовать «откат» на прежние позиции. Так гласит знаменитая «теория маятника».
Конечно, действие этой закономерности не обеспечит полного возврата к дореформенной социальной политике, но либеральный «фантомас», разбушевавшийся на стадии второго разрушительного цикла и перешедший в вялотекущую фазу на цикле имитационном, с приходом режима утилитарно-прагматического авторитаризма, сдаст свои позиции, станет толерантней. Это могло бы случиться и раньше, но для этого пришлось бы убирать из правительства Кудрина, Грефа, Зурабова прежде, чем для этого созрели благоприятные условия.
Иначе их отставка выглядела бы выборочной, а Путину для обеспечения впечатления тотальной политической «зачистки», как уже говорилось, необходимо выдворить всё правительство скопом. Выбор здесь небольшой: либо В.Путин сам уберёт с глаз долой опостылевших политиков единым махом, – иначе не будет должного эффекта, – либо фруктово-цветочные революции разобьют свои палатки, развернут флаги и транспаранты на улицах и площадях российских городов. Кстати, генеральная репетиция такой революции вполне может состояться в Москве на декабрьских выборах мэра и Городской Думы. Здесь это организовать, как ни странно, проще всего. Уровень протестных настроений в столице, не смотря на её видимое благополучие, выше, чем где бы то ни было. И намного… На минувших выборах в Думу каждый четвёртый москвич голосовал «протии всех».
Не сомневаюсь, даже уверен, в недрах правительственных департаментов исподволь уже готовятся решения, направленные на социализацию российского либерализма и реставрацию некоторых, весьма важных принципов социального государственного патернализма. Если не в смысле объёмов, то хотя бы ориентиров. В концептуальном смысле вокруг этой идеи топчется и симигенское «народное правительство», которое Г.Зюганов иначе, как «кремлёвской мормышкой» не называет. Вариант такой уловки, кстати, вовсе не исключён.
Третье.В плане внутренней государственной политики механизм утилитарно-прагматического авторитаризма будет, скорее всего, работать в усиленном режиме на поприще универсально-патриотического федерализма. После решения не избирать, а назначать губернаторов никакой другой политики ожидать не приходится. Процесс выстраивания управленческой вертикали пока не форсируется. Да это и понятно. На данном этапе создаётся лишь нормативно-правовая система координат, а реализация стратегического замысла наверняка резервируется на то время, когда политическая система в стране будет подвергнута полному кадровому обновлению.
Ядром идейно-политической кристаллизации универсально-патриатических настроений явно пытается стать рагозинская партия «Родина». Темперамента рагозинцам для этого вполне хватает, журналистско-публицистической квалификации лидера, – тоже. Ну, и кроме того, за словами и делами рагозинцев временами явно чувствуется высочайшее одобрение. Так как действует «Родина» может действовать только партия, заведомо уверенная в поощрительной оценке своего поведения свыше.
То, что Д.Рагозин является политическим конфидентом кремлёвской администрации не сомневается никто, пожалуй, даже он сам. Хотя, вовсе не исключены случаи, когда человек может обслуживать интересы власти даже не догадываясь об этом. Негласное политическое спонсорство рагозинской партии, помогает, а вот консолидации патриотических сил, исповедующих иные, чем «
Это наверняка расширит диапазон взаимодействия «Родины» с потенциальными партнерами. Прежде всего с патриотическим крылом «Единой России», значительная часть которой скорее всего просто вольётся в рагозинскую партию. Этому в значительной степени будет способствовать то обстоятельство, что «единороссы» в ходе тотальной политической «зачистки» понесут серьёзные потери, как политические, так и моральные. Не исключено, «Единая Россия» в нынешнем своём виде «партии власти» перестанет существовать, как это случилось с «Демократическим выбором» и «Нашим домом».
Из конъюнктурных соображений, когда станет ясно, что «
В этом контексте никого не должен смущать нынешний раскол во фракции «Родина». Принципы существования парламентской партии это одно, а партийное строительство это совершенно другое. То, что обязательно для фракции, возникшей на основе избирательного блока, обеспечивающего формальное равенство всех его участников, категорически не приемлемо для партии на формирование которой взяли курс Рагозин со товарищи. А коли так, без размежевания было не обойтись, причём именно в интересах предстоящей политической интеграцией с потенциальными партийными союзниками.
Как известно, прежде чем объединять, надо размежеваться, и чем жёстче, тем лучше. В.Ленин в своё время выдвинул лозунг «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую» вовсе не для того, чтобы страну на дыбы поставить, а дабы создать ядро будущей революционной партии, чтобы сплотить в нём людей, способных в интересах дела даже через самое дорогое переступить. Так что всё, что происходит сегодня с «Родиной» это не «раскол», а отсечение лишнего, что в будущей борьбе за власть будет только мешать. Но какой, спрашивается, из физически и политически обрюзгшего Бабурина союзник?!
Есть у «Родины», на мой взгляд, еще один шанс, который при определенном стечении обстоятельств, может оказаться решающим – это возможность привлечь на свою сторону в качестве союзников, – подчеркиваю, именно союзников, а не единомышленников, – голосующих «против всех». Сегодня это главный электоральный резерв, который еще не «расписан» по принадлежности к партиям, союзам, общественным движениям. Пока у руководства партии не иссяк оппозиционный критический потенциал, пока оно не доистребило в себе анархистский тонус, присущий исконному pусcкому духу, возникновение такого избирательного альянса дело реальное, хотя, быть может, и недолговечное. Но это уже будет зависеть от последующего развития события.
Для этого рагозинской партии необходимо обозначить выход из рядов совокупной российской власти, согласиться, что и в условиях утвердившейся в России управленческой системы ей грозит перерождение из нынешних патриотов и борцов за справедливость в обычных двурушников и коррупционеров, как это произошло с коммунистами, «демороссами», «черномырдинцами», «жириновцами».
Чтобы этого не случилось, рагозинцы должны в общении с потенциальными союзниками-протестантами решиться на беспрецедентный для профессиональных политиков шаг – выставить на политическом огороде пугало, от которого самим же предстоит прийти в ужас. То есть помочь «противвсешникам» в политическом и организационном смысле конституироваться в самостоятельную, постоянно действующую силу, которая даже поддержав «Родину» на выборах, будет впоследствии нависать над ней как дамоклов меч. Изменил принятым на себя обязательствам, не исполнил обещанного – голова с плеч долой. Без лишних разговоров и обсуждений.
Сумеет руководство «Родины» принять такую концептуальную схему, тогда она перестанет быть неотъемлемой частью генетически порочной российской власти, которая как не крути, все равно воспроизводит себя в самодержавном качестве, а станет самостоятельной новорожденной политической силой осознавшей, что грядущая управленческая модель в России будет основана именно на принципе домоклова меча, а не на доверии и взаимопонимании.
В общем содержательном смысле, объединяющим все три важнейшие перечисленные особенности, как впрочем, конечно, многие другие, о которых речь пока не велась, прежде всего из-за экономии места и времени, – предстоящий четвёртый реформаторский цикл может быть охарактеризован как стабилизационный. По части перспектив в этот период гораздо активнее заявит о себе вектор вероятности позитивного развития. В некоторых случаях он даже станет обретать черты устойчивых тенденций. Иными словами, четвёртый семилетний цикл должен будет обеспечить перегруппировку сил, накопления общественно-политического и социально-экономического потенциала для предстоящего затем рывка вперёд.
Но для этого нужны люди, способные такой проект реализовать. Всё упирается именно в это. В.Путин за шесть лет своего президентства, после первых самых необходимых кадровых замен наиболее одиозных фигур, вроде А.Волошина и П.Бородина, никаких серьёзных действий на этом направлении не предпринимал. Даже совершенно перезревшую отставку М.Касьянова на посту премьера, которого в народе называли не иначе, как «Миша-два процента», В.Путин затянул до промежуточных выборов. Повторно став президентом по сути дела на безальтернативной основе, назначил Председателем Правительства М.Фрадкова. Человека, – это видно политически невооружённым глазом, – абсолютно лишённого административного темперамента и властных амбиций.
Было ясно, Фрадков, конечно, борозды не испортит, но и на глубокую вспашку не посягнёт. Типичный представитель имитационного цикла. Фрадкову, конечно же, предстоит уйти со своего поста вместе с либеральным ядром нынешнего Правительства. Но уйти без политической эпиталамы. Он делал не только то, что мог, а главное, – что должен: создавал демонстративный противовес радикал-либералам Грефу, Кудрину, Зурабову, Христенко. При этом на победу над ними не претендуя. Эта роль заведомо зарезервирована за В.Путиным.
Но, повторяю, такая победа должна предполагать не только выдворение неугодных, но и водворение на освободившиеся посты людей, пригодных для решения новых задач. Есть ли у В.Путина необходимый для этого кадровый резерв? Ещё в начале июня я бы затруднился со всей определённостью ответить на этот вопрос.
Было очевидно лишь то, что в кадровом отношении Президент крайне бережлив, даже скуп. Порой вроде бы себе же в ущерб. Объяснение здесь может быть только одно: для чего-то, какого-то особого случая В.Путин людей берёг. Всюду понасажали «питерских», которые кроме личной преданности В.Путину никаких других примечательных качеств не продемонстрировали. Настоящими профессионалами среди них проявили себя лишь немногие. Полагаю, «питерский призыв» был необходим в качестве «растопочного материала». Какое-никакое, а мерцание в очаге надо было поддерживать.
Урочный час пробил 14 июня 2005 года. В этот день распоряжением Правительства президентом крупнейшей государственной монополии РАО «Железные дороги» был назначен Владимир Якунин. Узнав об этом, я тут же смекнул: «Это уже человек санкт-петербургский, как сам В.Путин, а не «питерский». Значит началось»…
Есть очень хороший способ определить репертуар любой вновь формируемой властной команды: приглядитесь, кого подбирают в исполнители и какие в их руках оказываются инструменты. Если перед вами люди, привыкшие сопровождать марширующие на армейском плацу роты, дуя в медные трубы и колотя в барабаны, то в их исполнении даже адажио из балета «Лебединое озеро» прозвучит как «Гром победы раздавайся»! Они просто ничего другого играть не умеют, даже в том случае, если ими руководит искуснейший дирижёр. Не оркестру к нему, а ему к оркестру, хочет он того или нет, придётся приспосабливаться.
Кстати, прогноз, касавшийся августовских событий 1991 года, признанный «Независимой» газетой самым точным политическим прогнозом десятилетия (1991 – 2001), в ключевом своём звене, был целиком построен на анализе фигуры Г.Янаева, которого М.Горбачёв назначил себе в вице-президенты. Смысл прогноза сводился к констатации: «Если такие люди, как Г.Янаев приходят во власть, да ещё в самую высокую, не миновать беды»! Её характер и даже детали предсказать было уже несложно. Кстати, ждать беды пришлось недолго.
Пример с Г.Янаевым предъявлен вовсе не для того, чтобы вызвать негативную ассоциацию с назначением В.Якунина. Как раз наоборот. Здесь важен знаковый характер обоих назначений. В первом случае оно предвещало обострение кризиса, во втором – выход из него. Ни Г.Янаева, ни В.Якунина до их назначения я лично не знал, хотя со стороны, точнее изнутри той среды, в которой они обретались, наблюдал обоих. Первого по параллельной работе в советских профсоюзах, второго – по совместной службе в МПС. Правда, недолгой. Но зато в момент, когда В.Якунин только объявился в железнодорожном ведомстве в качестве заместителя Г.Фадеева.
Ближайшее окружение самого В.Якунина, в которое я не входил, и ближайшее окружение его друзей, где у меня доверительные контакты как раз были, доподлинно знало, – он будущий глава отрасли. Знал это, естественно, и министр Г.Фадеев. Иными словами, налицо была политическая интрига с психологическим подтекстом. Все ждали конфликта. А он всё не происходил. И в конечном итоге не произошёл.
Всё это наводит на мысль, что при внедрении В.Якунина в МПС, речь, собственно, шла не столько о занятии руководящей должности, сколько об испытании человека на функциональную пригодность к формированию новой управленческой модели, в которой твёрдость в достижении цели сочеталась бы с умением не только управлять конфликтом, но и извлекать из него политическую выгоду. Смысл периода, который неизбежно должен был наступить вслед за имитационной семилеткой «ничегонеделания», скорее всего, будет отличаться именно этой особенностью: конфликтными взаимоотношениями не только между властью и населением, как уже говорилось, но и между набравшими силу партнёрами по бизнесу или видам деятельности. Работать придётся с людьми, выжившими в 90-е, которые не упустят ни своего, ни чужого.
В лабораторных коридорно-административных условиях такую модель ни создать, ни опробовать. Здесь нужны возможности крупного полигона, где в наличии всё: масштабы и ресурсы, – финансовые и кадровые, и самое главное, – реальные, а не искусственные проблемы, характерные для всего народного хозяйства, а не для отдельных его участков или компонентов.
«Железные дороги» это не просто народнохозяйственный комплекс, пусть даже исключительно могучий, но и колоссальный организационно-политический ресурс. Даже КПСС как политическая сила не была организована так чётко, даже она не имела такого дисциплинарно-вышколенного состава, как РЖД. Тот, кому в России обеспечена поддержка РЖД, тому под силу любые политические вершины. Когда в 1996 году позиции Ельцина выглядели крайне слабыми, поддержку ему оказал аппарат РЖД. Именно отсюда исходила инициатива о сборе подписей за его выдвижение. Здесь, на железнодорожном пассажирском транспорте активнее всего проводилась агитация за переизбрание Б.Ельцина.
Да и сегодня, если откровенно, самой крупной политической силой обладает вовсе не «Единая Россия», не КПРФ, а именно РЖД. Другого такого полигона, который бы отвечал всем требованиям обкатки грандиозных социально-экономических и объективно-политических проектов, в России не было, нет и скорее всего никогда не будет. Российские железные дороги это государство в государстве. Всё, что хорошо для РЖД и в РЖД, хорошо для России. Так было при царях-батюшках, так было при коммунистических генсеках-дедушках. Так остаётся и при их внучатом приемнике, нынешнем российском Президенте.
Всегда, как только в стране назревали радикально-стратегические перемены железная дорога оказывалась в центре внимания. Да это и понятно: здесь сосредоточен самый крупный ресурсный потенциал, экономический, социальный, политический. На этом участке случайные, непродуманные назначения и увольнения исключены. Слишком тесно отрасль связана с большой государственной политикой.
Если под этим углом зрения взглянуть на назначение В.Якунина президентом компании РЖД, на то, как это сделано, как он себя проявлял на предшествующем назначению этапе, соотнести пройденный жизненный путь и накопленный опыт с императивным общественно-политическим и социально-экономическим запросом времени, становится очевидно: имитационный период подходит к концу, вступая в фазу разрешения своего основного противоречия – прежние политические элиты должны сложить свои полномочия новые обрести. Все необходимые условия для этого созданы.
Правительство (и вообще исполнительная власть), «Единая Россия» (и вообще парламент) в глазах людей упали так низко, что ни за власть, ни за лидеров политических элит, даже в случае самых нежелательных для них решений, никто переживать не станет. Уровень неудовлетворённости их деятельностью перевалил сегодня за 80 процентов.
Однако без сожаления проводить уходящих мало. Надо ещё достойно встретить входящих. В России, правда, с этим всегда было проще. У нас принято новым людям, приходящим во власть, предоставлять «карт-бланш» на проведение перемен, если они связанны с провозглашением намерений сделать жизнь лучше, богаче, веселее. Такова одна из важнейших и наиболее устойчивых российских политических традиций.
Но вот с этим-то как раз и у В.Путина, и у его команды наверняка будет не густо. Весь наличный ресурс посулов и обещаний на предыдущих этапах реформирования израсходован, запас надежд и благоприятных ожиданий исчерпан до дна. Компенсировать дефицит можно только честным словом и не запятнанной личной репутацией. В качестве человека, призванного произвести именно такое впечатление, России предъявлен Владимир Якунин.
Его биографический бэкграунд не запятнан. Служебный реестр не содержит необъяснимых стремительных взлётов и столь же не мотивированных падений. По жизни В.Якунин шёл уверенно, полагаясь лишь на собственные силы, а не на дружескую протекцию, в которой ему, случись попросить, скорее всего, не отказали бы. О том, что В.Путин и В. Якунин близкие друзья знали почти все и давно – у одних это вызывало удивление: такой большой друг, а особой пользы для себя из этой дружбы не извлек, у других – искренние симпатии.
В одном из опросов, проведенном Агентством политических и экономических коммуникаций (АПЭК) В.Якунин ещё до назначения на нынешний свой пост вошёл в четверку самых близких В. Путину людей. Но Грызлов, Иванов и Шойгу оказались в этом списке скорее по должности, а вот В.Якунин действительно по дружбе. Хотя и очевидной, но явно бескорыстной.
Но биография и впечатления это всё-таки одно, а вот реальный политический потенциал, способность на конкретные действия совершенно другое. Поэтому сегодня все, и простые граждане, и, конечно, профессиональные эксперты внимательно наблюдают за каждым шагом В.Якунина, чутко прислушиваются к тому, что он говорит. Пока он ведёт себя строго в рамках того предназначения, о котором речь шла выше. С ролью дебютанта новой управленческой команды, призванной действовать в режиме утилитарно-прагматического авторитаризма, В.Якунин прекрасно справляется. Он явно даёт себе отчёт в том, почему назначен, и в том, что предстоит делать, за что нести ответственность.
С интересом прочитав его первое интервью, посмотрев первое выступление по телевидению, с удовлетворением обнаружил, он с абсолютной точностью подтвердил те соображения, которые были высказаны о содержательном и кадровом предназначении того этапа российских реформ, который нас ожидает
Первое,В.Якунин по сути дела признал, что на долю Путина действительно выпала неблагодатная задача «зачищать» российское политическое пространство от кадрового наследия двух предшествующих разрушительных циклов, а на их место даже не набирать, а специально выращивать людей, способных исполнять созидательные функции.
Вот как это сформулировал В.Якунин: «В одной из бесед Владимир Владимирович Путин, сказал, на мой взгляд, замечательную фразу о его личной кадровой работе. Смысл ее заключается в том , что людей, назначаемых на высокие должности необходимо выращивать. И начиная с 1997 года, происходил ,как я сейчас понимаю, процесс постепенного и очень не ласкового выращивания из Владимира Ивановича Якунина управленца и человека, которому поручались сложные и ответственные участки работы…Что касается РЖД, то задача которая передо мной здесь ставилась сводилась к необходимости защиты государственных интересов. Мой участок ответственности включал обеспечение реформирование отрасли, создание новой экономической модели ее работы, реорганизацию и, по сути, формирования корпоративного управления компанией…
Я никогда не рассматривал свою работу в РЖД как промежуточный этап перед тем как стать руководителем компании. Но в определённый момент я понял, что готов к выполнению и более сложных задач. И те кадровые разговоры, которые со мной проводились в этом году, показывали, что идёт процесс принятия решения.»
Полагаю, в дополнительных комментариях и разъяснениях слова В. Якунина не нуждаются. В них четко сказано почему, как и с какими целями произошло его назначение, и что, собственно, оно собой доподлинно знаменует.
Второе, В.Якунин в своём выступлении сделал акцент на необходимости совершенствования системы управления персоналом, сужая сферу коллегиальной ответственности и усиливая персональную. Кстати, именно на этом принципе функционируют классические авторитарные модели. «Орган управления, который едва помещается в зал коллегии на 150 человек, не способен управлять компанией. Он может быть лишь совещательным или консультативным органом…., – говорит В.Якунин. – Главное правление должно быть мобильным, очень мускулистым органом, для которого даже 25 человек слишком много. Свои предложения по новому составу правления я буду готов представить до 30 июня 2005 года…»
И, наконец, третье из важнейших заявлений В.Якунина, имеющих стратегический характер. Жёсткость, авторитарность в управления вовсе не будут означать зажима критики, полемики, споров и самых жарких дискуссий. «К сожалению, работа прежнего правления РЖД не предусматривала обсуждения разных точек зрения на деятельность компании. Не приучены люди в РЖД к полемике, к дискуссии до принятия решения. Я же всегда, – подчеркнул в своём интервью В.Якунин, – исходил из того, что на этапе до принятия решения возможны любые обсуждения. А вот с момента его принятия дискуссии прекращаются. По-моему, именно здесь лежит одна из основных причин того, что некоторые решения, которые принимались потом либо отменялись, либо тихо спускались на тормозах…»
По этой схеме, скорее всего, будет функционировать и конструируемая В.Путиным авторитарная модель управления. Дискуссии, консультации, споры, пикеты, демонстрации, Гражданское общество, Общественная палата, любые виды критики и даже протеста, – извольте, но только до момента принятия решений. Но как только оно будет принято, демократия отменяется. И на словах и в действиях…
Не знаю, случайно ли или в этом тоже был некий символический смысл, своё первое интервью В.Якунин дал не правительственной «Российской газете», а оппозиционному, принадлежащему Б.Березовскому «Коммерсанту». Тем самым В.Якунин как минимум продемонстрировал отсутствие аллергии на личные и политические качества оппонента, а как максимум, пригласил к спору, критике и дискуссии всех, кому что-либо не нравится в РЖД. А быть может, и вообще всё в нынешней России.
Абсолютно уверен, во время перехода от имитационного цикла к авторитарному, со стороны новой российской власти «заказ на критику» вообще усилится. Приходящая власть, в отличие от уходящей, в этом кровно заинтересована. Можно не знать, где и что делается хорошо, – от этого уровень управления практически не зависит. Но обязательно нужно знать, где и что делается плохо. Без этого эффективно управлять ни отраслью, ни страной нельзя.
Иное дело, что «жажда критики» бывает, как правило, недолговечной. С какого-то момента она начинает нервировать, раздражать, обижать, даже оскорблять. Критику «любят» лишь до тех пор, пока ответственность за ошибки, недочёты, промахи, не говоря уже о провалах, можно списывать на предыдущее руководство. Посмотрим, как получится у В.Якунина, у его коллег по РЖД, а затем, может быть, и вообще в России… Вот только вопрос: сколько в кадровой обойме у В.Путина таких патронов, как В.Якунин, хватит ли попадания в каждую из намеченных целей?...
И в заключение, быть может, самое важное. С Якуниным, с РЖД, и даже с Россией, если согласиться с изложенным в материале прогнозом, всё более или менее ясно. Четвёртому семилетнему циклу, умеренно авторитарному, скорее всего быть. Но что станет с самим В.Путиным, его-то судьба, – политическая и личная, – как сложится? Попытаюсь предположить…
Принимая во внимание не столько карьеро-служебные, сколько ментально-психологические особенности его личности, прежде всего его склонность к принятию решений, основанных на системном подходе к оценке ситуации, склонен считать, что на какое-то время он вообще сойдёт с политической сцены. То есть за кулисами, он, конечно же, останется, иногда будет появляться в суфлёрской будке, быть может даже окажется за режиссерским пультом, но в любом случае не на виду, не на главных исполнительных ролях. Надо полагать, я очень на это надеюсь, В.Путину ясно: всё, что он должен был сделать, сделано, всё, что будет делаться по его стратегическому проекту в ближайшие семь лет, будет делаться. Но без него.
Практического интереса участвовать во всём этом непосредственно для такого человека как В.Путин, нет никакого. Его теперь скорее всего привлекает проблема глобального политического программирования. А этим лучше заниматься в каком-нибудь исследовательском или прогностическом Центре, для участия в котором В.Путин может привлечь своих коллег по премьерско-президентской службе не только из России, даже преимущественно не из России, а со всего мира.
На что сегодня действительно есть спрос, так это на модель развития мира в эпоху глобализации. Мир вступает в полосу острых противоречий, продиктованных резкой поляризацией интересов, обострением старых и зарождением новых конфликтов. Возникновение проблемы международного терроризма – конкретное тому подтверждение. Планета стоит перед лицом необходимости научится этими конфликтами управлять, уметь их предвидеть, а ещё лучше – предвосхищать. Эта задача будет посерьёзнее, чем реформирование России. Вот бы за неё взяться В.Путину. На посту российского премьера или президента В.Путину замена найдётся… А вот шанс войти в историю в качестве не только национального, а планетарного лидера, судьба предоставляет не каждому. У В.Путина такой шанс есть. Будет жаль, если он им не воспользуется.
Материалы по теме:
Преемник Путина лично надавил на "Гудок" и порылся в "сливном бачке"
|
|
