Была у Вадима Соловьева, уважаемого не только в КПРФ юриста и левого правозащитника, статья под названием «КПРФ - сражающаяся партия». В ней рассказывалось не о митингах, не о пикетах, а о том, как мстят партийным людям на местах, мстят криминально, буквально по-киллерски. Действительно, случаи на местах поражали своей кровопролитностью и отсутствием при этом какой-либо из центра видной мотивации. Но думалось, что раз так тупо и прямолинейно мстят партийцам, значит КПРФ - борющаяся партия. Qui pro quo, как говорится. Не реально декларируемые цели, а какие-то местные дела становились причиной гонений на партию, на периферии, а не в центре...
Мы тут не будем оспаривать самих тех случаев - за историю постсоветской России чего только не было, она насквозь криминальна, и не приходится сомневаться, что досталось и коммунистам. Важнее другое - то, что над конкретными пострадавшими развевалось знамя КПРФ, они держали это знамя. И всегда хочется спросить - во имя чего дальнейшего? И вот под знаком этого вопроса мы попытаемся далее исследовать историю КПРФ.
Партия купцов и кассиров
Собирая осколки КПСС - опять же из верных идее и организации регионалов - Валентин Купцов и не ведал, что преподнесет ее на блюдечке будущему бессменному ее кормчему. В то время кормчий, заправив штанцы в сапоги, обретался в небольшом кабинете на 5-м этаже в экс-комсомольском здании на Маросейке, под заботливым крылом будущего первого партийного изгнанника. Кормчий после контрреволюции тяготел к Фронту национального спасения, и вовсе не гордился тем, что состоял в Коммунистической партии Советского Союза, ибо в приватной беседе с товарищем Изюмовым (главред «Гласности», газеты странным образом перешедшей от Горбачева к Анпилову и затем Тюлькину) сказал так: «С коммунизмом в будущее не уедешь, теперь только на патриотизм можно делать ставку».
И вот настал учредительный съезд КПРФ, на котором внезапно, как чёрт из табакерки, вылез Макашов (которого наряду с Купцовым и прочили в лидеры новой компартии) и заявил, что хочет видеть на данном посту только Зюганова, который в отличие от Купцова не из горбачевской команды. Действительно, «завхоз» Купцов у многих ассоциировался со своим недавним шефом, который в свою очередь ходил с несмываемым пятном «доперестроившегося».
Именно Макашов сделал Зюганова лидером КПРФ, подвинувшись сам и подвинув Купцова. И важно, какая аргументация звучала тогда в его спиче с трибуны. «С Зюгановым всё ясно, он никакого отношения не имеет к перестройке, - утверждал Макашов, - и у него самая чёткая позиция по вопросу о собственности.».
Заметим, что только воспринимаемый съездом как противник частной собственности (на средства производства) Зюганов и стал во главе компартии в 90-х. Сегодня же он перед выборами в Думу, напоминая уличных ходячих рекламщиков, заявляет лозунг «Мы предлагаем все формы собственности». Прямо не компартия, а политический супермаркет какой-то! Но сейчас не об этом.
Зюганов с самого начала функционирования партии оказался «варягом» - не самый ярый коммунист, а откровенный умеренный националист, вследствие этого же уверенно утвердившийся на авторитете Макашова и паритете с Купцовым, он стал с первого дня «свадебным генералом» - но таким, который вскоре всё же подтянул вожжи и стал тем ещё кучером. И только этим можно объяснить дальнейшие до абсурда развившиеся в партии вождистские тенденции - в условиях вовсе не победоносного для коммунистов периода, заметим.
Была такая шутка среди московских коммунистов в начале миллениума, просто читая список партийных фамилий в столбик можно было уяснить, что это партия: 1) Купцов (В.А.) и 2) Кассиров (был и такой партбосс в одной из заводских ячеек). Так родился каламбур «партия купцов и кассиров». Он довольно точно отразил как будущие принципы формирования партсписков в Госдуме, так и классовый состав руководства на местах - а это были те самые «красные директора», в основном ныне отколовшиеся от КПРФ. Разве что Видьманов один верен папе Зю...
Привластившиеся
В сущности, воспроизводство КПСС в новом виде как КПРФ - и было мечтой для функицонеров прежней партии, оказавшихся не у дел. Ностальгия по СССР - для них простирающаяся и в область хоть не больших, но привилегий - конечно же, рисовала в их проштампованных многими съездами умах прежние райские деньки. Одна только проблема: строя новую партию, приходилось заново налаживать связь «низов» и «верхов», но большей частью это было наследство КПСС, надо признать. Этот ресурс власть Ельцина тогда использовать не умела, идеологически сделав в регионах ставку на приватизаторов и отвязных бизнесменов. А вот Купцов и Зюганов сей ресурс оседлали умело - на нём едут и до сих пор.
Ещё столь недавно заправлявший костюмные штаны в советские полусапожки, Зюганов вскоре просёк, что партстроительство в условиях победившей контрреволюции - довольно прибыльный бизнес. Не претендуем тут на густопсовые лавры Караулова - нам ведь лишнего не надо, но то, что у КПРФ есть хотя бы Видьманов, не говоря уж о Муравленко, да и что миллионные партийные взносы тоже приходят в ЦК и как распределяются там, неизвестно - всё это факты, говорящие «в пользу» партбизнеса. Папа Зю стал крут.
КПРФ состоялась как успешнейший проект «Ностальгия» - но в ходе раскрутки этого проекта выявилась врождённая болезнь новой компартии, постоянное размежевание, но не по идеологическим, а по личным причинам, по причинам непокорности папе Зю. Этот процесс стал следствием роста «доверия вождю», который «от победы к победе ведёт». Что тут следует понимать как шутку - ведь КПРФ проиграла все выборы и, даже имея большинство в Думе, ничего для своего прихода к власти не сделала? А, собственно, всё следует понимать как шутку, как очередной «анекдот от Зюганова». Кроме, конечно, партийных чисток. Вот это серьезно. Ведь именно о них мы собираемся говорить подробнее и по возможности (по откликам) полемично.
Да, КПРФ возродилась как та самая птичка из пепла КПСС (коим всё Ельцин норовил посыпать чью-нибудь упрямую «тоталитарную» голову). Причём, партстроительство стало оформлением того объективного общественного процесса, который вслед за съездом КПРФ достиг своего пика - октября 1993-го, Чёрного Октября. Известно, как умело тогда ельцинское телевидение смонтировало из пространной речи Зюганова нужный ей призыв сидеть по домам (Зюганов говорил не только это, а еще и то, что нужно дождаться поддержки рабочих коллективов из регионов и вот тогда... но наивно было полагать, что власть даст вождю оппозиции телеэфир для изложения планов по свержению этой власти, да и не было именно у него этих планов, конечно). 1993-й показал, что оппозиционные настроения в стране сильны, что они после расстрела Верховного Совета уйдут в подполье - а нужно ли это шаткому ельцинскому режиму? Вот тут-то выяснилось еще раз, что партстроительство для папы Зю - дело не только прибыльное, но и комфортное. Главное - найти общий язык с властью, а родом они из одной партноменклатуры, так что... Будет на что выращивать восьмерых внуков-то, ведь впереди столько думских сроков!
Став парламентской партией, КПРФ надолго взяла на себя роль переговорщицы и соглашательницы, но вместе с этим и стала сплачивать вокруг себя новые силы. И вот это было ее главной позитивной исторической ролью. Изначально КПРФ формировалась как арьергард протестного процесса - и далее эта концепция будет цементироваться. Но даже здесь находилось поле для новаторов, для экспериментаторов и радикалов. КПРФ как «крыша» - вполне ставшая для власти чем-то привычным, а потому безопасным - была нужна тем, кто вовсе не считал, что в стране всё ОК. А таких к 1996-му набиралось немало.
Но выборы 1996-го Зюганов «проиграл», как известно. Запугали банально - об этом сам же папа Зю и проболтался на одной из пресс-конференций, когда никто уже ничего не записывал - сказали, что затравят криминалом и собаками, «устроят второй Дом Советов в Госдуме, где КПРФ тогда была большинством, что перекроют коммуникации, и всё что за Садовым кольцом, поддерживающее КПРФ не сможет прорваться внутрь Садового, где изолируют президента-победителя». Это всё (известное хоть и не в полной мере) не могло не вызвать негодования у регионалов, и к съезду 1997-го КПРФ радикализировалась. Зюганову пришлось балансировать. Он начал с пространной цитаты из Сталина про защиту либеральных свобод. Этим объявлялся новый курс КПРФ - против олигархической диктатуры, вполне себя показавшей на выборах тела Ельцина в 1996-м. Этим призывом Зюганов всколыхнул советскую интеллигенцию, копившую в себе протестные настроения и, наконец, понявшую что «есть такая партия». Казалось им, что все не зря - и партийные кассиры, и "красные директора", и даже временные союзы с буржуазией - если они станут трамплином для революции реальной, массовой, которую вот эти умные но бедные ребята и сделают...
Однако надеждам этого «призыва» не суждено будет оправдаться. Ведь всё те же привластившиеся, уверенно считающие себя властью, разъезжающие на машинах с мигалками - руководили и руководят КПРФ.
Теология против телеологии
Любая партия существует для чего-то, должна быть цель. Задекларированная в Программе КПРФ социалистическая революция (общество) до сих пор нависает над партийными бонзами как домоклов меч. Ведь вполне возможна ситуация, в которой радикальные регионалы поведут себя «борзее» ЦК. Что же делать тогда партийным бонзам, так хорошо уживающимся с режимом? Если поймать эту вот логику страха - станет ясна вся внутренняя политика КПРФ с момента ее зарождения. Нет, были и просветы, но с неизменностью наступал механический (или организмический - точнее?) выброс. Выбрасывали тех, кто лично переставал удовлетворять папу Зю. Не по идейным мотивам, не из-за уклонов - такой роскоши в КПРФ отродясь не было. Просто из-за непокорности. Но в политике подхалимажа и соглашательства место «хорошего мальчика» только одно - поэтому все приближенные к подхалиму автоматически оказываются в позе презрения к нему. И долго терпеть не могут. Рано или поздно не сдерживаются и высказываются. И оказываются очередными «хамами».
КПРФ как организм прожила большую часть своей жизни. Как человек имеет в определенном возрасте максимум физических и интеллектуальных возможностей для реализации своего плана-максимум, так и партия может на определенном этапе переломить ход истории. РСДРП(б) чувствовала себя как организм уверенно и свою точку «х» нащупала с точностью до «сегодня рано, послезавтра поздно» в 1917-м. И перешла в новое качество. Вот такого уровня рефлексий у папы Зю уже не случится - он и числа своих внуков-то иногда не помнит. КПРФ миновала свой «период Х», а был он с 1998-го (рельсовые войны) по 2004-й примерно. Да и новое качество для КПРФ - нечто страшное (пока папа Зю у руля).
Партия научилась легко расставаться со своими «любимцами» - Куваевым, например - именно потому что ослабела ее память, идейная память, если так можно выразиться. Все призывы и лозунги, давшие ей второе дыхание после 1996-го и уже в миллениуме, она ретуширует и переписывает от съезда к съезду - предпочитая защищать русскую культуру, но только не вспоминать вновь о национализации природных ресурсов, то есть о социалистической революции.
Предложив вместо революционной цели богобоязненность или как минимум «веротерпимость», и даже настаивая на этом, КПРФ во главе с Зюгановым не движется никуда: перед выборами в Госдуму -2007 это стало ясно как божий день (карамболь, однако). Бывшие властью партийной до 1991-го остаются ею же и сегодня - но не в роли правящей партии, а в роли партии парламентской. Ситуацию можно было изменить, но время ушло. А вместе со временем ушли и люди, причем ушли не сами.
Подберёзкин, Куваев, Горячева, все практически «красные» губернаторы (а папа Зю ведь так гордился «красным поясом» - распоясался совсем) - несть этому списку числа. Да, всякий раз кадры не уходили в никуда - но почему партия Зю так радостно и легко с ними расставалась? «У нас нэзаменимих нэт?». Ну так докажите, товарищи!
Да, Семигин как финансовая опора соблазнил Куваева - и этот красавец-мужчина, уверенно считавший себя новым лидером партии, пошёл против Зюганова как только выдалась оргвозможность. Осуждать его за это? Осуждали... Но почему не заметили за этим идеологического конфликта? Ведь именно Куваев как мог боролся против зиновьевщины и прочего правого уклонизма в идеологии! Впочем, врено - не идеологическим был тот конфликт - все в партии живы пока они устраивают папу Зю.
Зюганов стал как бы надувным шариком. Когда он воцарился в КПРФ, он и представить себе не мог, какие царские почести его ждут. Но вера народа в генсека, ностальгия народа - это громадная сила. И Зю стал надуваться как большой малиновый то л ишар, то ли дирижабль. В движениях тоже появилась царственность, равно как и в манерах распоряжаться - вопреки Уставу, вопреки формальным традициям партии.
Зюганов стал медиа-феноменом. Установился упрямый голос пономаря, твердящего о народных бедах, но боящегося слова «революция» - как и у всех патриотов-почвенников тут на старуху находит проруха. И тем не менее Зюганов - велик, он так считает, и его халдеи ему в этом помогают. Но не учитывают они того, что это для партии гибельный путь.
Не имея вектора целевого, а только балансируя в потоках общественных настроений, предлагая то национализацию, то все формы собственности, партия вырождается идеологически. Многие уповают на ее организационную независимость. Но новые порядки ставят и эту доблесть под большой вопрос - власть учла и это обстоятельство, теперь и митинги, и демонстрации, и пикеты необходимо согласовывать с ней, и только с ней.
Не став партией массовой, КПРФ стала личной зюгановской богадельней, храмом одного святого, где хорош тот, кто исправно отправляет ритуал. Других - отправляют из партии. В КПРФ состояло полмиллиона человек. Теперь - 117 тысяч. Вот они реальные победы папы политики Зю.
Да, ноу-хау КПРФ как новой КПСС - куда ринулись не утерявшие веры старики и престарелые - вполне состоялся как проект, неконтролируемый властью, электоральный проект, позволивший шикарно жить думакам от КПРФ. Однако сегодня этот ресурс исчерпан. А новые ростки лично своей хозяйской рукой все до одного выдернул папа Зю.
Взять хотя бы апгрейд сайта КПРФ. Зюганов выгнал не только создателя нового (да и нынешнего) лица сайта Илью Пономарева, но «доизгнал» и Анатолия Баранова, всего-то исправно наполнявшего сайт информацией 4 года. Теперь сайт стал стенгазетой личной богадельни папы Зю. Там есть Его фотографии чуть ли не на каждом сантиметре. Сайт стал хуже партийной газеты - ничего кроме шуршания никуда не ведущих партийных документов и крылатых фраз типа «предлагаем все формы собственности». Пропорционально упала и посещаемость. Зато у сайт есть теперь главный посетитель - папа Зю. Ну и Администрация президента еще любит туда заглядывать перед сном, чтоб спокойнее уснуть.
И привлекая, и изгоняя из партии яркие личности - нужно как-то мотивировать поступки. А партия тупо (или виновато) отмалчивается, у нее всегда так. Взяли, попользовались, выгнали. Изгоняют, конечно же, революционеров - за попытку увести партию «не туда». Но и об этом умалчивают, конечно же. Хотя В.С.Никитин высказался конкретно.
Попытки манипулировать Зюгановым не всегда были безуспешными: взять хотя бы случай Армена Бениаминова. Если сделать что-то настолько яркое, что откреститься уже не сможет - тогда включается партзащита. Флаг над Госдумой по иронии судьбы поднял тот, кого сегодня уверенно запишут (или уже записали?) в неотроцкисты - да еще и помощник В.С. Никитина, того самого. Тут псалмопевец Зю выступил в защиту, куда же деться. Даже продолжил тему: «красное знамя - на Кремль». Но ведь суть снова не в цвете знамени. Все песни про народный референдум и национализацию свелись в КПРФ к восхвалению давно реализованного курса олигархической власти, где понятие национализации умело профанировано. Радуйтесь - кругом столько госкорпораций! Никак и в этом заслуга КПРФ.
С точки зрения диалектики частного и общественного, личного и социального нельзя не прийти здесь к печальному выводу - партия-богадельня, укрывшая под своей «крышей» в свое время немало реальных бунтарей, раздавила все малые личные начинания, куда более отражавшие социальность, и абсолютизировала конформистский серединный путь Зюганова. КПРФ не реализовала себя как организационное оформление воли трудящихся масс.
Зато Зю стал этаким «великим председателем» - только партии вымирающей, как страна. Невесело это. И еще более невесело тем, кто пытался в этой партии что-то изменить и массовость ее превратить в массовость восстания против в пух и прах раскритикованного Зюгановым, но неколебимого «антинародного режима».
|
|
