Именно под таким названием, которое непосредственно перекликается с названием известной работы Ф.Энгельса, вышло в 2004 году фундаментальное исследование (770 стр.) одной из самых сильных и смелых коммунистических журналистов - Надежды Гарифуллиной. Эта хрупкая женщина была среди защитников Верховного Совета в октябре 1993 года и среди последних покидала расстрелянное танками здание, когда Г.Зюганов уже успел "отметиться" на ТВ призывом к защитникам покинуть Дом Советов.
Как пишет в аннотации на книгу Ю.Изюмов: «Надежда Гарифуллина была настоящим коммунистом-ленинцем, никогда не отступала от своих взглядов и убеждений. В своих блестящих, всегда открытых и четких выступлениях она беспощадно боролась с псевдокоммунистами и неокапитализаторами, ренегатами и изменниками, с жульем всех мастей и оттенков».
Она посвятила несколько лет (как оказалось, последних) своей жизни этому фундаментальному исследованию перерождения группы партийных чиновников среднего звена во главе с Г.Зюгановым, которое привело к вырождению крупнейшей партии России, называющейся коммунистической, к «встраиванию» КПРФ в политическую систему капитализма, к массовой дезориентации трудящихся и фактическому прикрытию «слева» процесса капиталистической реставрации. Причем это вырождение крупнейшей партии оказало разлагающее воздействие на коммунистическое движение в других республиках бывшего СССР, подчинив стратегию и тактику многих партий такому же гнилому парламентаризму, политическому торгашеству и идейному перерождению.
О перерождении КПРФ под руководством Г.Зюганова говорили и писали многие журналисты и представители коммунистического и рабочего движения. Но никто до этого не прослеживал всю анатомию и эволюцию этого предательства, начиная от образования КП РСФСР и на ее основе КПРФ, как типично парламентских партий, до печально известных сделок руководства КПРФ с режимом Путина. Особенно важным является последовательно проведенный анализ идейного перерождения крупнейшей партии России под чутким руководством Г.Зюганова.
Заслуга Н.Гарифуллиной заключается в том, что она скрупулезно раскрывает все ступени этого перерождения - увода партии с позиций марксизма-ленинизма на позиции «государственного патриотизма», подмены классового материалистического понимания истории «геополитическими изысканиями», а материалистического мировоззрения - «православной духовностью». Причем, это раскрытие сопровождается безжалостным разбором всех основных работ Г.Зюганова, программных документов, решений Пленумов ЦК и съездов КПРФ, журнальных, газетных статей и интервью. Она фактически собрала весь компендиум идеологического перерождения, осуществленного Зюгановым.
Это очень важно еще и потому, что сам «герой» и организатор великих поражений регулярно отказывается от им же сказанного и написанного, а его сторонники пытаются замаскировать всю гниль занимаемой им позиции прислужничества победившей буржуазии, постоянно приукрашивая ее.
Эта анатомия перерождения и предательства раскрывается при анализе книг Зюганова: «Драма власти» (М, Палея, 1993 г.), «Держава» (М., Информпечать, 1994 г.), «Г.А. Зюганов о Г.А.Зюганове», Пермь, 1995 г.), «Россия - Родина моя. Идеология государственного патриотизма» (М., Информпечать, 1996 г.), «Верность» (М., «Молодая гвардия», 2003 г.) и др.
Отдельная глава АНТИ-ЗЮГИНГА посвящена раскрытию оппортунистического содержания зюгановщины. Это глава Х, которая называется «ГЕНИАЛЬНЫЙ» ТЕОРЕТИК ОППОРТУНИЗМА. Сначала Н. Гарифуллина разбирает ленинский анализ оппортунизма, а потом шаг за шагом показывает основные этапы оппортунистического перерождения зюгановщины и верхушки КПРФ. Так, Всероссийская конференция КПРФ, состоявшаяся в апреле 1994 года, в резолюции «О патриотизме и отношении к правящему режиму» провозгласила: «...Мысли и чувства десятков миллионов соотечественников, осознавших разрушение Советского Союза как общенациональную и личную трагедию, все сильнее выражаются в государственно-патриотической идее. Коммунистическая партия Российской Федерации заявляет эту идею в качестве стержневой для своей деятельности» («Советская Россия», 28.04.1994 г.).
Н. Гарифуллина последовательно разоблачает, что «государственный патриотизм» не имеет ничего общего с марксизмом-ленинизмом именно потому, что шаг за шагом отрекается от краеугольных камней последнего: от его революционной сути, от учения о диктатуре пролетариата, от учения об авангардном типе партии как организатора борьбы класса, и вообще, - от классового анализа современного общества и исторического процесса.
В первую очередь она показывает, что известные «лимиты на революцию» были не просто оговоркой, но последовательной позицией отказа руководства КПРФ от поднятия народных масс на решительные действия против существующего угнетательского буржуазного режима («Драма власти» стр. 77; «Россия - Родина моя» стр.312; статья «Распутья» - «Советская Россия» № 44, 15.04.2000 г. и др.).
Свое отречение от учения о диктатуре пролетариата Зюганов «обосновывает» открытой ложью об Октябрьской революции и советском периоде истории. Эту ложь Н.Гарифуллина разоблачает шаг за шагом. К примеру, он пишет в своей «Державе»: «Если посмотреть технологию, она укладывается в троичную систему старого Российского государства: Бог, царь и Отечество. Именно эти три слова были написаны на знаменах. Пришли большевики. И - Бога долой, царя - мало того, что долой, еще жизни лишили вместе с семейством! Отечество развалилось. Пришли, попробовали - ничего не выходит. Вместо Бога, по существу, светская форма христианства - социалистический идеал. Можете положить рядом кодекс строителя коммунизма и Нагорную проповедь: морально-этические постулаты совпадают. Без царя попробовали - ничего не получается. Появился генсек. Нужно Отечество - Отечество удержали, пусть и с помощью национально-территориального деления» (стр.50).
Это об Октябрьской революции, о советской власти и социализме? Это руководитель партии, именующейся коммунистической!
Еще хлеще дальше. Н.Гарифуллина на стр. 226 своей работы приводит место из интервью Зюганова главному редактору газеты «Оппозиция» В.Журавлеву, который задает такой вопрос: «Геннадий Андреевич, а вот как быть с такими понятиями, можно сказать, краеугольными понятиями марксизма-ленинизма, как ПРОЛЕТАРСКАЯ ДИКТАТУРА и ПРОЛЕТАРСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ? Вот сегодня ваша партия, она на этих понятиях базируется, или вы отказались от них?»
Вот что ответил лидер КПРФ: «Я хочу сказать... Мы все... Основным критерием проверки любой теории является практика, жизнь. В чем гениальность Ленина? Что он был в высочайшей степени диалектик. Он говорил, что можно перейти к социализму без товарно-денежных отношений, осуществляя прямой продуктообмен. Попробовали - не вышло. В два-три месяца приняли решения, которые позволили стране выйти из крайне тяжелого положения. Мы с собой берем все лучшее из наследства, то, что прежде всего проверенно жизнью. Доказано в том числе и практикой нашего рабоче-крестьянского государства, что диктатура бесперспективна. Любая диктатура - боярская, пролетарская, дворянская...». Просто нет слов.
Анализируя доклад Зюганова на ІІІ съезде КПРФ в январе 1995 года, Н. Гарифуллина показывает, как после изображения устрашающего образа антинародного режима он дает рецепт его устранения: «Если его (режим - Н.Г.) вынудить некоторое время существовать в условиях мирного ненасильственного развития и правовой стабилизации, он будет немедленно сметен оппозицией. А в оппозиции к нему по сути находится вся страна» («Г.А.Зюганов о Г.А.Зюганове» стр.142).
Н.Гарифулина делает закономерный вывод о том, что фактически лидер КПРФ призывает народ прекратить борьбу против режима, дать ему возможность «мирного ненасильственного развития и правовой стабилизации». Что в результате? Не надо быть провидцами, чтобы ответить: в таких благоприятных условиях существующий режим, безусловно, не разрушится, а укрепится. А если так, то почему он вдруг «будет немедленно сметен оппозицией»? Зюганов не просто лукавит, а целенаправленно уводит народ в сторону от борьбы. С момента свершения контрреволюционного переворота прошло уже 13 лет. За это время режим окреп, и огромную роль в этом сыграла руководимая Зюгановым КПРФ, ибо вместе со своим лидером усыпляла народные массы, проводила линию на согласие в обществе, чем и способствовала стабилизации нынешнего состояния власти и ситуации в России в целом (стр. 228). Вполне логично идеология государственного патриотизма приводит к признанию и оправданию частной собственности, которое стыдливо прячется под понятием «многоукладность». Именно поэтому из экономической истории становления социализма ему, как и всем горбачевцам, дороже всего НЕП, который он называл «оборванной страницей истории Советской России» («Драма власти» стр. 64).
Признание частной собственности Зюгановым связано с тем, что он в своих теоретических изысканиях отношений собственности не смог пойти дальше дихотомии частного и государственного. Так, в статье «На исходе трагического семилетия» он высказывает такую точку зрения на истоки революционных всплесков: «Говоря о причинах глубоких политических потрясений, видимо, главную из них надо искать не только в бездарности монархов и политиков, и тем более не в злонамеренных кознях большевиков, а в том, что абсолютное преобладание частной собственности и эгоистической психологии к началу века пришли в вопиющее противоречие с общественными потребностями, вынудили провести коренную перестройку прежде всего экономических отношений. Своим же опытом мы доказали, что только государственная собственность ведет, по сути, в тот же тупик. Вся мудрость сегодняшних управленцев заключается в том, чтобы найти ту золотую середину, то оптимальное соотношение коллективных и личных интересов, которые уберегли бы народы планеты от новых взрывов и катаклизмов (т.е. от новых революций - В.В.). К сожалению, наши современные революционеры не хотят заниматься этой кропотливой и очень сложной работой. Гораздо проще идти проторенной дорожкой, искать новых врагов народа и козлов отпущения» («Драма власти» стр. 60).
Такая «диалектика» не снилась даже Дюрингу, который все же пытался вслед за Прудоном строить триады в понимании сущности процессов, не говоря уже о марксистском диалектическом положении о том, что дуализма сущности нет, и что противоречие в развитии доходит до снятия противоположностей. Зюганов же, как и все социал-реформисты, не хочет идти дальше их «оптимального соотношения». Для сохранения капитализма иной методологии и не нужно. То, что речь идет именно о сохранении капитализма, следует из главного положения теории государственного патриотизма о необходимости защиты своей нации, национального государства и национальной идеи. Это значит отказ не только от признания классовых антагонизмов в обществе, но и отказ от принципа пролетарского интернационализма, т.е. от признания необходимости преодоления угнетения не только для своей нации, но и для всех других народов - уничтожения угнетения вообще. Теория же государственного патриотизма предполагает деление на другие противоположности: патриоты и русофобы (в т.ч. и интернационалисты).
Н.Гарифуллина приводит интервью Зюганова газете «Советская Россия»: «... со всей остротой и трагической обнаженностью мы поставим русский вопрос, русскую драму и трагедию, ибо тот исчезающий ежегодно миллион наших сограждан в основном приходится на русское население, против которого усилиями этой власти ведется многолетний, многоаспектный геноцид. Стирается с лица земли один из самых больших, добрых, значительных, духовно возвышенных народов, который составляет неотъемлемую, драгоценную и неповторимую часть современного человечества. Мы будем говорить о сохранении и сбережении русского народа у нас и в ближнем зарубежье. Русским надо вернуть по всей территории России их исконную работу, занятия. Они должны вернуться на свои заводы, продолжить выпуск умных машин, огромных турбин, гигантских агрегатов, на создание которых и были ориентированны целые поколения русских людей, теперь лишенных права на труд, живущих среди опустевших и заржавевших индустриальных центров» («Советская Россия» № 94 26.08.2003 г.).
Спрашивается, почему только для русского народа в многонациональной стране? Чем это отличается от современных неофашистов в Германии и Австрии, которые требуют вернуть рабочие места немцам? Да и с самим понятием «русский народ» Зюганов носится для того, чтобы замазать вопрос, в интересах какого класса весь этот государственный патриотизм. Хотя иногда, непосредственно перед выборами, он называет вещи своими именами и апеллирует именно к этому классу на поддержку которого и рассчитывает. В том же интервью он говорит: «В кратчайшие сроки должен быть создан русский капитал - средний и малый. Русский предприниматель должен иметь возможность создавать свои малые предприятия, свои торговые места, участвовать в банковской деятельности, в эксплуатации (так и просится - собственных трудящихся, но нет) природных недр. Разве гоже, что вся торговля в крупных городах передана в руки заезжих «гостей», которые продают ту же русскую картошку или русскую рыбу втридорога, вытеснив с рынков исконных хозяев земель?» (Там же). Того и гляди, раздастся клич: «Бей «гостей» - спасай Россию!».
Для обоснования своей государственно-патриотической теории Зюганов беспардонно клевещет на советскую историю, на марксистско-ленинскую идеологию, на руководителей СССР, пытаясь доказать, что они делились на «русофобов» и «патриотов». Что до 30-х годов правили первые, а после - вторые. И, следовательно, И.Сталин был не марксист-ленинец, а патриот.
Н.Гарифуллина последовательно разоблачает с фактами и с привлечением огромного количества документов и источников советского периода всю эту ложь и подтасовку Зюганова. Такие же разоблачения касаются идеализации Зюгановым дореволюционной царской России, которая возрождает, по сути, лозунг одного из виднейших реакционеров, пытавшихся спасти царизм под напором приближающейся революции, - графа Уварова: «Православие, Самодержавие, Народность» в качестве «национальных ценностей народной жизни», которые якобы были восстановлены И.Сталиным. Так, Н. Гарифуллина приводит цитату из зюгановской «Державы»: «Не вдаваясь в оценки личности Сталина, надо признать, что он, как никто другой понимал необходимость мировоззренческого обновления в рамках геополитической формы СССР. Понимал он и насущную потребность согласования новых реальностей с многовековой российской традицией. Результатом такого понимания и стало резкое изменение государственной идеологии Советского Союза в 1944-1945 годах. В основе нового курса лежало стремление создать эффективную и соответствующую требованиям современности «идеологию патриотизма», которая могла бы стать надежным мировоззренческим основанием для функционирования государственных механизмов огромной советской державы и ее союзников. С этой целью первым делом были восстановлены многие страницы подлинной российской истории, решительно прекращены всякие гонения на Церковь» (стр. 72). Иными словами, пишет Н. Гарифуллина, Зюганов приписывает Сталину то, что он хотел бы сделать сам. А именно: отбросить марксизм-ленинизм, заменить его идеологией государственного патриотизма, соединить государство с церковью.
В книге «Верность» Зюганов договорился до того, что: «В годы Великой Отечественной войны в сознании руководителей партии и государства окончательно возобладала идея исторической преемственности Российской империи и Советского Союза. Возвращение к традиционным ценностям, соединение патриотического и социалистического идеалов с восторгом воспринималось как простым народом, так и представителями новой советской элиты» (стр.434).
Н.Гарифуллина делает вывод, что те нововведения, которые лидер КПРФ ввел в Устав и Программу своей партии, никакого отношения к марксизму-ленинизму не имеют, однако он самым беспардонным образом связывает их со Сталиным: тот де хотел сделать это, но не успел. Встав на путь оппортунизма, лидер КПРФ фальсифицирует уже и Сталина, приписывая ему и эти свои грехи (стр.387).
Особо следует обратить внимание на отдельную главу, посвященную в «АНТИ-ЗЮГИНГЕ» теме заигрывания руководства КПРФ с православной религией и церковью. Это Глава ХХV «ДЛЯ ЧЕГО ЗЮГАНОВ ОБВИНЯЕТ СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ В «РАСПРАВОСЛАВЛИВАНИИ» РОССИИ?».
Н. Гарифуллина последовательно прослеживает, как подлог и клевета на советскую историю становятся для Зюганова обоснованием замены марксистско-ленинского материалистического мировоззрения на «православную духовность». Требование отделения церкви от государства - на их слияние. Для этого он максимально идеализирует роль церкви в дореволюционной России, отрекаясь тем самым от огромной плеяды борцов за освобождение трудящихся России от многовекового угнетения, для которых были неотделимы как роль церкви и религии в этом угнетении, так и необходимость борьбы против системы угнетения и против церкви с религией. Так, Зюганов пишет: «Религиозные структуры на протяжении всей человеческой истории занимали особое место в народной жизни. Именно в Церкви достигали вершин социальной пирамиды многие выходцы из социальных низов. Рабы и беднейшие крестьяне, мелкие ремесленники и рядовые горожане, становясь служителями культа, получали возможность добиться самого высокого общественного положения. Достаточно сказать, что из 144 римских пап 28 были весьма простого происхождения. В связи с этим одной из крупнейших ошибок политического руководства СССР надо признать его попытку вытеснить Церковь из жизни общества» («Россия - Родина моя», стр.136). Т. е., церковь имела лишь социальную функцию продвижения низов по социальной лестнице - и все. Не было ни инквизиции, не было десятины и крепостного права на церковных землях, не было освящения самодержавия и всей системы угнетения, в которую церковь была вполне гармонично встроена.
Н.Гарифуллина приводит оценку Льва Толстого: «Православная церковь? Я теперь с этим словом не могу уже соединить никакого другого понятия, как несколько нестриженных людей, очень самоуверенных, заблудших и малообразованных, в шелку и в бархате с панагиями бриллиантовыми, называемых архиереями и митрополитами, и тысячи других нестриженных людей, находящихся в самой дикой, рабской покорности у этих десятков, занятых тем, чтобы под видом совершения каких-то таинств обманывать и обирать народ» (Л.Толстой, ПСС, т. 23, стр.296).
Но главный коммунист России - не какой-то там граф Толстой, и потому может позволить себе говорить по-другому: «Что касается КПРФ, то в моем обращении к народу есть такие слова: «В наступающем веке высокую нравственность и духовность нашему Отечеству сможет обеспечить прочный, базирующийся на взаимном уважении союз государства и церкви, всех традиционных российских конфессий - с признанием особой роли русского Православия в народной жизни. И поверьте мне - это не коньюктура. Мы на одном из съездов долго обсуждали этот вопрос. И подавляющим большинством все-таки приняли решение: убрать все пункты, отторгающие веру и обряды» - приводит Н.Гарифуллина фрагмент интервью Зюганова «Парламентской газете» (стр.686-687).
Вообще, анализ процесса втягивания коммунистического движения на позиции капитулянства перед религией и подмена для этого марксистско-ленинского подхода к религии и церкви, перелицовывание для этой цели И.Сталина, клевета на советский период, - требуют отдельного разговора. Сейчас важно обратить внимание на то, что замена марксистско-ленинского мировоззрения, которое понимает под духовностью человека и общества не религию, а обширный мир человеческой культуры, науки и искусства как форм деятельности по сохранению и воспроизводству человеческих способностей к творчеству во всех его проявлениях и, особенно, как социального творчества, эта замена необходима для обоснования теории государственного патриотизма в качестве суррогата классового сознания трудящихся. Такая замена означает «прививку» пролетарским слоям общества чуждого им буржуазного сознания, претендующего на выражение интересов всего народа. Не случайно, на смену классовым противоположностям в анализе социальных процессов этот буржуазный патриотизм приносит расплывчатые определения: народ, власть, держава, отечественная экономика, отечественный товаропроизводитель, работодатель, производство, либералы и патриоты, русские, славяне, народ и олигархи, хозяйственная система, общеевропейские стандарты развития, интересы России, США, Украины, Европы, Запада и т.д. и т.п.
Методологический инструментарий марксизма государственный патриотизм заменяет на методологию буржуазной теории геополитики, в которой анализ классовых интересов заменяется на анализ «интересов» стран, народов, континентов и цивилизаций именно для затушевывания классовых противоположностей труда и капитала, буржуазии и пролетариата. Зачем это необходимо буржуазии - это понятно. Только так можно подчинить действия противоположного класса своим интересам консервации существующего строя. Но зачем это необходимо Зюганову и КПРФ?
Н. Гарифуллина очень ярко объясняет этот интерес на анализе статьи в газете «Завтра» №11, март 2000 года под названием «Православный Зюганов», в которой описывается, как Зюганов крестился, как крестилась вся его семья: «Русский народ любит свою Церковь, доверяет ее иерархам, чтит ее святыни. Неудивительно, что ушлые политики норовят использовать этот капитал любви и доверия в предвыборных целях. Геннадий Андреевич Зюганов - наверное, единственный, который этого не делает...» - говорится в статейке, а дальше рассказывается, какая верующая семья у Геннадия Андреевича, как венчалась его дочь, как крестился он сам и как жертвует гонорары от своих книжек на храм. И все это было бы прекрасно, если бы дальше не следовал такой пассаж: «Вообще, православные люди в большинстве своем за Зюганова голосуют». И сразу становится ясно: это типичная пиаровская статья, напечатанная в ходе избирательной президентской кампании, и как бы газета вместе со своим автором не пыталась доказать, что Зюганов - искренне верующий, а остальные всего лишь «подсвечники» и ловцы голосов избирателей, сомнений нет: Зюганов - один из этих новообращенных «богомольцев», и он так же, как они, использует религию для привлечения голосов избирателей...» (стр.672).
Действительно, как заигрывание с верующими, так и вся позиция государственного патриотизма являются инструментами парламентаризма как стержня тактики политической борьбы КПРФ. Н. Гарифуллина последовательно доказывает, что КПРФ и создавалась как чисто парламентская партия, главной задачей которой была борьба за депутатские места и министерские (губернаторские) портфели (Глава ІХ „Какую партию возродили под именем „КПРФ"?"), что партия лишь имитировала борьбу, всегда отступая, если ее дальнейшее разворачивание могло привести к роспуску Думы (Глава ХІ „Имитаторы"), разоблачает мечту Зюганова о том, чтобы КПРФ играла в политической системе России ту же роль, что и „лейбористы" в Великобритании - была одной из двух партий в системе двухпартийной власти („ПОЧЕМУ ЛИДЕР КПРФ СТРЕМИТСЯ К ДВУХПАРТИЙНОЙ СИСТЕМЕ?", стр.240-242), фактически выполнив задачу „архитекторов перестройки" о превращении КПСС в партию парламентского типа (Глава ХХ „Почему Зюганов увлекается „парламентским кретинизмом"?).
Н. Гарифуллина уделяет значительную часть своего исследования анализу продажного характера парламентаризма КПРФ (Глава ХХІ «Почем в КПРФ депутатское кресло?»). Она приводит очень характерное интервью Зюганова журналистам «Московского комсомольца» №186, 29.08.2003 г. по поводу поддержки Ходорковского: «- А как вы объясните то обстоятельство, что в список КПРФ может войти господин Муравленко, который недавно оставил пост председателя Совета директоров ЮКОСа?»
Ответ Зюганова: «У Муравленко левые взгляды, которых он никогда не скрывал. Мы рассматриваем его кандидатуру, он выступает исключительно от себя как человек и гражданин».
Но журналисты своими вопросами явно загоняли «коммуниста номер один» в угол: «Вокруг КПРФ сегодня скопилось слишком много представителей ЮКОСа, чтобы можно было говорить об инициативе отдельного «человека и гражданина». По нашей информации в список компартии могут войти представители компании с фамилиями Кондауров, Угаров, Агаев. Вы и после этого будете отрицать, что ЮКОС финансирует КПРФ?»
Зюганов ответил в своем стиле: «Алексей Кондауров на прошлых выборах шел с нами по Дальнему Востоку. Это тоже человек левых взглядов. А что касается других, то я еще с ними не знаком. Познакомимся, видно будет».
«- Но согласитесь, - продолжали наступать корреспонденты «МК», - что в последнее время возник такой термин, как «красные бизнесмены». Эти люди приходят в Думу по вашим спискам, используют ваш политический ресурс и получают определенные бизнес-результаты».
Ответ Зюганова достоин быть занесенным в «анналы»: «У нас программное требование за создание многоукладной экономики при преобладании в некоторых отраслях (заметьте: теперь Зюганов говорит уже только о некоторых отраслях - Н.Г.) госсобственности. Мы поддерживаем деловой мир, мы обнародовали обращение к малому и среднему бизнесу. Мы принимали ряд законов, касающихся поддержки бизнеса. И это нормальное явление (только не для коммунистической партии! - Н.Г.). А вы что, хотите, чтобы с партией власти, которая захватила все заводы, рудники, прииски, телеканалы, мы боролись с трехлинейной винтовкой наперевес? Смешно просто. Партия - это прежде всего идеи, кадры и средства. Если средств нет, партии не живут».
Еще раз приходится констатировать, - пишет Н.Г., - что, исходя из сказанного Геннадием Андреевичем, Программа КПРФ выполняется успешно. Капитализация страны идет полным ходом, в том числе благодаря тому, что фракция КПРФ проталкивает законы о поддержке бизнеса.
Проделанный анализ позволяет Н.Г.Гарифуллиной сделать в конце книги вывод: «Так кто же вы, господин Зюганов? Лично я не могу считать его коммунистом. Анализируя его политическую деятельность, все больше убеждаюсь в том, что этот «воспитанник» Александра Яковлева не кто иной, как «засланный казачок», «троянский конь» в коммунистическом движении, назначение которого - окончательно похоронить коммунистическую идею в России, да и в странах СНГ. Его, как и Горбачева, как и Ельцина в свое время, вели к партийному Олимпу опытные кукловоды. Ведут до сих пор. Его цель - не допустить революции в России, не допустить подлинного народовластия, то есть диктатуры пролетариата. Именно поэтому в КПРФ избавляются от любого, кто имеет хоть в чем-то отличную от зюгановской точку зрения на происходящее в России процессы и пути выхода из затянувшегося кризиса...» (стр. 762).
И дальше: «Судя по той роли, которую уже сыграл и продолжает играть лидер КПРФ, можно с уверенностью сказать, что Геннадий Андреевич Зюганов сегодня опаснее Горбачева и Ельцина. С теми все ясно: Ельцин сдал свой партбилет на XXVIII съезде КПСС и стал ярым антикоммунистом, Горбачев предал партию в 1991 году и тоже открыто заявил, что всю жизнь боролся с коммунизмом. Зюганов же по-прежнему считается «коммунистом номер один», что постоянно подчеркивается и буржуазной, и верноподданной ему прессой, тогда как на самом деле он давно уже фактически не коммунист - ни по убеждениям, ни по действиям, ни по поступкам. Он опаснее, чем все наши откровенные оппоненты и противники еще и потому, что по нему миллионы людей судят о коммунистах и ... разочаровываются не только в компартии, но и в самой идее».
Следует отметить, что Н.Гарифуллина в своей книге также раскрывает, кто из руководителей компартий стран СНГ оказался под наибольшим влиянием Зюганова, стали его наибольшими друзьями (Глава XXVI "Скажи мне, кто твой друг...»). Среди первых назван П.Симоненко, о котором она пишет: «Это точная копия Зюганова, выросшая на украинской почве. Стратегия и тактика руководимой им партии абсолютно тождественна КРПФ. Главная цель - пройти в парламент». Дана также характеристика «казахского варианта Зюганова» - С.Абдильдина и верного зюгановца Белоруссии С.Калякина.
Но особый разбор делается в отношении фигуры В.Воронина в Молдове, который на практике осуществил планы Зюганова и КПРФ приходом ПКРМ к власти и стал Президентом республики. Н. Гарифуллина тщательно прослеживает не только эволюцию В.Воронина как политика, но и результаты его деятельности в Молдове, последовательный отказ от тех целей, которые были провозглашены партией, и курс на продолжение капиталистического пути развития страны. Этот анализ позволил ей сделать вывод: «Таким образом, гордость лидера КПРФ, его ближайший соратник и друг - Президент Воронин, называющий себя «не перекрасившимся коммунистом», фактически оказался оппортунистом, продолжил все тот же курс в капиталистической рыночной экономике, которым вели страну его предшественники, и открыто продемонстрировал приверженность не к социалистическому Советскому Союзу, а к капиталистическому Евросоюзу. Отсюда вывод: опасность псевдокоммунистов типа Зюганова, Воронина и им подобных в том, что, играя роль троянского коня в коммунистическом движении, они дискредитируют коммунистическую идею, подрывают веру людей в компартию. Именно поэтому нужно срывать с них все и всяческие маски, чтобы рядовые партийцы, все трудящиеся четко различали их истинное мурло и боролись с ними. Иначе коммунисты еще долго будут барахтаться в болоте оппортунизма на задворках истории».
В завершении этой рецензии хочу сказать несколько слов об эпигоне Зюганова в Украине П.Симоненко. Главной особенностью статей Симоненко как теоретика является то, что он сам не способен ни на какие теоретические изыскания. Пишут для него украинские «катедер-социалисты» академики или просто помощники «спич-райтеры», а вождь высочайше вносит в эти рукописи свои поправки и дополнения.
Парадокс в том, что если государственный патриотизм Зюганова есть, по сути, русский национал-шовинизм, то Симоненко вынужден изобретать «национальную идею Украины» таким образом, чтобы она была выражением стремления к объединению с Россией. Потому у Симоненко получается парадокс, который вынуждает его говорить о славянском патриотизме, а не об украинском, воспевать геополитический союз Украины и России как момент национальной идеи Украины.
В этих работах то же абстрактное расплывчатое противопоставление власти и народа, та же попытка представить державу «средством ведения «общих дел», а не аппаратом насилия одного класса над другим, та же путаница с собственностью, которая позволяет защищать частную собственность, стыдливо прикрывая это ссылкой на то, что она «нажита честным трудом», и та же многоукладность, как идеал экономики. При этом собственность понимается как та предметность богатств, которую у народа отняли. Потому идеал Симоненко: «борьба за возврат народу его Собственности есть главная составляющая национальной идеи Украины» (стр. 17), а не смена капиталистического способа производства как определенной системы общественных отношений, которые не имеют ни грана предметности (К.Маркс). Потому в отношении к труду он не идет дальше буржуазного требования «права на труд как условие и источник благосостояния граждан», в то время как марксизм ставит задачу освобождения труда от эксплуатации, переход к такому общественному порядку, в котором деятельность обобществившегося человечества становится не средством получения «благосостояния», а свободным творческим развитием всех сущностных сил.
Когда же читаешь такой перл: «Марксизм утверждает, что справедливость - это оформленное в идеологическую оболочку выражение существующих экономических отношений, ее содержимое и состояние зависят от существующего способа производства; следовательно, все, не соответствующее данному способу производства, - несправедливо», то хочется извиниться перед марксизмом за таких «теоретиков». Это означает, что капитализм, превращающий рабочую силу пролетария в товар и выжимающий из него прибавочную стоимость ради накопления прибылей, - справедлив. Ведь все это соответствует данному способу производства!
Действительный марксизм вводит в отношение к действительности не только положительный, но и отрицательный момент, согласно которому справедливо все то, что кладет конец данному способу производства и расчищает путь к новому строю. Но это уже революционный марксизм, которого все оппортунисты боятся как черт ладана.
Кстати о чертовщине, то есть о религии и церкви. Напрасно Симоненко пытается оправдаться, что он выступает в защиту верующих, а не Православной церкви. Его публикации свидетельствуют как раз о противоположном. Он защищает именно церковь как социальный институт и способствует новому соединению государства и церкви (правда, «только» канонической и отеческой). Даже само название его сборника статей «Государство, религия, народ и коммунисты» очень красноречиво: капиталистическое государство использует религию для одурманивания народа, и коммунисты плетутся в хвосте этого процесса, оправдывая его. Достойный ученик Зюганова. Все потому, что задачи КПУ, начиная с 1998 года, под видом «конкретизации» программных установок КПУ в предвыборных программах и заявлениях активно заменялись с революционных на реформистские:
- неприятие частной собственности - примирением с так называемыми «многоукладностью» и «рыночностью» экономики;
- замена задач первого этапа Программы КПУ по установлению власти трудящихся, основанной на советах трудовых коллективов, на задачи политической реформы буржуазной демократии в сторону полного парламентаризма;
- замена классового марксистско-ленинского анализа реставрированного капитализма в Украине и его подчинения мировому империализму на геополитический анализ противостояния «славянской» и «западной» цивилизаций и замена, следовательно, пролетарского интернационализма на «славянский патриотизм»;
- замена материалистического мировоззрения на пропаганду «славянской духовности» и ее стержня - православия и т.д и т.п.
Несомненно, что этот процесс целенаправленного вырождения КПУ, в результате которого от коммунизма у нее осталось лишь название, не мог не вызывать сопротивления и критики в адрес руководства партии. Но главным организатором оппортунистического перерождения коммунистических партий на просторах "бывшего СССР" был, конечно же, Зюганов.
Потому столь велико значение той огромной работы, которую проделала Н. Гарифуллина по разоблачению зюгановщины. Объективная оценка проделанной Н.Гарифуллиной огромной работы, в то же время, позволяет не согласиться с целым рядом оценок, касающихся причин развала КПСС и возможности ее сохранения. В действительности процесс классовой поляризации внутри КПСС зашел так далеко, что ни в 1991 г., ни даже в 1990 г. сохранить ее единство было просто невозможно. Собственно, Горбачев и его соратники типа Гуренко как раз всячески стремились сохранить единство партии, что лишь вело к ее все более глубокому перерождению.
Но даже эти дискуссионные вопросы не умаляют проделанную Н.Гарифуллиной работу.
Вопрос действительно стоит таким образом: либо класс трудящихся расчистит путь к своему собственному классовому сознанию и к постановке действительных задач, открывающих дорогу к социальному освобождению, отбросит накопившиеся груды гнили оппортунизма, чтобы открыть возможность пробиться живым росткам; либо эта гниль и дальше будет разлагать все вокруг, превращая нынешних пролетариев в покорных слуг капитала и все ближе подталкивая мир к всеобщей катастрофе.
|
|
