О правомерности предупреждений СМИ
Но и это не все. Верховный Суд воспользовался формальностью - тем, что он рассматривал практику применения закона «О СМИ», а положения закона «О противодействии экстремистской деятельности» рассматривал только постольку, поскольку они влияют на применение закона «О СМИ». И, благодаря этой формальности, Суд улизнул от рассмотрения практики работы судов по признанию информационных материалов экстремистскими. (Цензура - она и в законе «О противодействии экстремистской деятельности» цензура, поэтому Суд обязан был рассмотреть случаи цензуры и в законе «О противодействии экстремистской деятельности». А о признании материалов экстремистскими, в законе «О СМИ» ничего не сказано, соответственно, Суд об этом промолчал.)
Однако не могу объяснить причины, но, так или иначе, Верховный Суд не обошел вопрос о судебном беспределе, творящемся при прекращении деятельности СМИ и вынесении им предупреждений. Но Суд сделал это косвенно, так сказать, «через задний проход», а, возможно, и невольно.
Как прекращается деятельность СМИ? Цензурная организация России, стыдливо прячущаяся под вывеской «Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)», выносит СМИ беззаконные предупреждения. СМИ пытается их опротестовать в суде по месту нахождения Роскомнадзора, но там судья, плохо понимающий, о чем ему говорят, но твердо знающий, что его обязанность - угодить режиму, признает беззаконное предупреждение Роскомнадзора законным. После чего Роскомнадзор несет это предупреждение в суд по месту нахождения СМИ с иском о прекращении деятельности СМИ. И этот второй суд, по формальному наличию признанного законным предупреждения, прекращает деятельность СМИ, приговаривая: «Как я могу оценивать правомерность вынесенного предупреждения, если его законность уже судебно признана?» Свежий пример - газета «К барьеру!». Останкинский суд прекратил ее деятельность на том основании, что Роскомнадзор предъявил Останкинскому суду предупреждения газете, которые Таганский суд признал законными. Останкинский суд сам не рассматривал правомерность этих предупреждений, вынесенных газете Роскомнадзором.
Так вот, Верховный Суд закончил свое Постановление предложением: «Суд вправе разрешить требования о прекращении деятельности средства массовой информации, дав оценку правомерности вынесенного предупреждения».
А вы, судьи низовых судов, теперь берите ответственность на себя и думайте, что вам делать: поступать так, как сказал Верховный Суд, или выполнять заказы режима? То есть, либо, при производства дела, о прекращении деятельности СМИ, заново рассматривать законность вынесенного СМИ предупреждения, либо прекращать деятельность СМИ по формальному основанию - по наличию предупреждения, признанного каким-то иным судом законным. И если режим сменится, и новая власть начнет наказывать фашистов, то наказаны будут нижестоящие суды, ведь при чем тут Верховный Суд? Он-то вам, нижестоящим судам, указал!
Что сегодня творят суды? Даже с учетом антиконституционного закона «О противодействии экстремистской деятельности», деятельность СМИ может быть прекращена законно только в случае, если сотрудники СМИ нарушают закон, а именно: используют СМИ для уголовно наказуемых деяний и публикуют экстремистские материалы, помещенные в список экстремистской материалов Минюста. Так вот, деятельность газет «Дуэль» и «К барьеру!» была прекращена судами, хотя эти газеты момент прекращения их деятельности не опубликовали ни одного материала, признанного судом экстремистским и помещенного в список экстремистских материалов Минюста. Мало этого, они не имели ни одного вступившего в законную силу приговора или иного судебного решения по уголовному делу авторов газеты или самой газеты. Деятельность газет была абсолютно законна, а суды ее прекратили!
Да, низовые судьи совершили преступление, предусмотренное статьей 144 УК РФ, но, повторю, к Верховному Суду у вас претензии есть? Он вам, нижестоящим судам, русским языком сказал, что суды вправе прекратить деятельность газеты, только после проверки правомерности вынесенных предупреждений, правомерность которых уже установлена другими судами. Вы, нижестоящие суды, не знаете, как проверять правомерность предупреждений, если она уже проверена другими судами? Спрашивайте у того, кто закон «О противодействии экстремистской деятельности» придумал, а Верховный Суд от вас требует - без проверки правомерности вынесенных СМИ предупреждений, прекращать деятельность СМИ не имеете права!
А вступивший в законную силу приговор у вас есть?
Но и это не все. Да, Верховный Суд не коснулся вопроса признания материалов экстремистскими, но именно в этом вопросе, вольно или невольно, поступил по отношению к нижестоящим судам, как садист.
Различные страты общества изобретают свой профессиональный жаргон, в котором, порою, русские слова имеют иное значение. Примером может служить жаргон профессиональных преступников, которые понятие «убить» передают словом «мочить», понятие «красть» - словом «щипать». Однако суды в России обязаны вести судопроизводство на русском языке, и словам «мочить» и «щипать», «убить» и «украсть» придавать не то значение, которое используют преступники в своем жаргоне, а то, которое эти слова имеют в русском языке.
Государственная дума РФ в 2002 году изобрела жаргонное слово «экстремизм», которому в том же году придала значение смеси некоторых видов запрещенных Уголовным кодексом РФ преступлений с совершено правовыми действиями граждан. Причем, точно так же, как и преступники или нынешний премьер России, которые не объясняют, почему слова «мочить в сортире» или «подвесить за яйца» означают убийство изощренным способом, Госдума в словаре своего жаргона, данном в статье 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности», не объяснила, к примеру, почему по ее мнению:
- «воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления,... общественных и религиозных объединений или иных организаций» является экстремизмом, а воспрепятствование законной деятельности журналистов, даже убийства которых в настоящее время не прекращаются, - это не экстремизм;
- «воспрепятствование законной деятельности ...избирательных комиссий», является экстремизмом, а фальсификация этими избирательными комиссиями результатов выборов, - это не экстремизм;
- «пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики» это экстремизм, а публичное демонстрирование российскими судьями своего презрения к закону и вынесение ими заведомо неправосудных постановлений, которыми они издеваются над законами и Конституцией, - это не экстремизм;
- «публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации» это экстремизм, а циничная ложь народу лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, - экстремизмом не является;
- «финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации» это экстремизм, а воровство государственной собственности и разгул коррупции экстремизмом не являются...
Список вопросов можно продолжить, но в любом случае Конституция была принята во время, когда Госдума еще не изобрела свой жаргон, а граждане России и сегодня пользуются только русским языком, посему понятие «экстремизм» по отношению к незыблемости Конституции должно применяться из русского языка, а не из необъяснимого логикой жаргона политиканов.
Об экстремизме как таковом
Повторю, Конституция России не только не предусматривает борьбу с экстремизмом (в понимании экстремизма русскоязычным гражданином России), наоборот, она устанавливает конституционную защиту экстремизма статьей 13. Это совершенно очевидно при прочтении Конституции в категориях русского языка, а не жаргона.
ПОЛИТИКА - деятельность государственной власти, группировки, партии, класса, определяемая их целями и интересами.
ИДЕОЛОГИЯ - система идей, представлений, взглядов какой-либо социальной группы, класса, политической партии, общества.
ЭКСТРЕМИЗМ - приверженность к крайним взглядам и мерам (обычно в политике).
Таким образом, экстремизм - это крайние взгляды в политике, а поскольку политику определяет система идей данного общества или партии, то это и приверженность крайним мерам идеологии всего общества или отдельной партии. (Наказание всегда и везде было крайней мерой, поэтому введение политиками наказания (крайней меры) за экстремизм - это классический случай немотивированного экстремизма).
Не экстремизм, а уголовное преступление!
Итак, правящий режим России, для удушения свободы СМИ просто взял и обозвал ряд преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом, экстремистскими. Теперь внимание! От этой клички эти «экстремистские» деяния не перестали быть уголовными преступлениями!
Вот перечень «экстремисткой деятельности» из статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности» с указанием номера статьи Уголовного кодекса, вводящей наказание за это уголовное преступление:
«1) экстремистская деятельность (экстремизм):
насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации (278);
публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность (205);
возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни (282);
пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии (282);
нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии (136);
воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения (141);
воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий (141), общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;
совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте "е" части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации;
пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;
публичные призывы к осуществлению указанных деяний (280) либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;
публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением (306);
организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению (33);
финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг (33)».
А сегодня, как бы, согласно статье 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности», признаки этих уголовных преступлений определяются не в рамках уголовного процесса, а в рамках гражданского, да еще, сплошь и рядом, без участия подсудимого - автора материала, который суд признает преступным. Да и как признаются!
Судья и прокурор, начиная дело о признании информационного материала экстремистским, тут же публично объявляют себя идиотами, не только не знакомыми с юриспруденцией, но и не понимающими русского языка. И в связи со своим идиотизмом, судья и прокурор нанимают на деньги бюджета, как правило, подлую тварь, именующую себя экспертом-лингвистом или экспертом-психологом, которая, не имея и начатков юридического образования, устанавливает признаки уголовных преступлений в рассматриваемом информационном материале. К примеру, эти алчные твари так прямо в экспертизах и пишут, что исследовали текст «на предмет наличия в их содержании признаков преступления, предусмотренного ст.282 УК РФ». А кого стесняться пособнику фашистов в фашистском государстве? И прикинувшийся идиотом суд, берет этот приговор «эксперта» в основу своего решения, устанавливая в гражданском процессе, что автор материала совершил уголовное преступление! Беззастенчиво втаптывается в грязь статья 49 Конституции РФ: «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда».
Снова внимание! Судьи Верховного Суда не подписались под этим откровенным антиконституционным беспределом.
Нет, они, конечно, не ткнули в морду Конституционному Суду статьей 49, которую судьи Конституционного Суда, якобы, защищают за очень большие деньги из бюджета. Судьи Верховного Суда скромно сослались на Уголовный кодекс.
«27. Злоупотребление свободой массовой информации (статья 4 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации") влечет, в том числе вынесение уполномоченным органом или должностным лицом предупреждения в отношении учредителя (соучредителей) средства массовой информации, его редакции (главного редактора), а также прекращение судом деятельности средства массовой информации (статья 16 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации", статьи 8 и 11 Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности")...
28. При разрешении дел, касающихся злоупотребления свободой массовой информации, положения статьи 4 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" необходимо применять в совокупности с иными федеральными законами, регулирующими определенные общественные отношения: "О противодействии терроризму", "О противодействии экстремистской деятельности", "О наркотических средствах и психотропных веществах" и другими.
Согласно части 1 статьи 4 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" недопустимо использование средств массовой информации, в частности, для совершения уголовно наказуемых деяний. Поскольку правосудие по уголовному делу в Российской Федерации осуществляется только судом (часть 1 статья 8 УПК РФ), то вопрос о том, имело ли место использование средства массовой информации для совершения уголовно наказуемых деяний, следует решать с учетом вступившего в законную силу приговора или иного судебного решения по уголовному делу».
Часть «1 статьи 4 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» требует: «Не допускается использование средств массовой информации в целях совершения уголовно наказуемых деяний, для разглашения сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну, для осуществления экстремистской деятельности, а также для распространения передач, пропагандирующих порнографию, культ насилия и жестокости».
Как видите, Верховный Суд вспомнил о вступивших в силу приговорах только применительно к первому случаю, указанному в этой статье закона «О СМИ», не затронув экстремисткой деятельности, но этим суд выпустил джина из бутылки.
Ведь экстремистская деятельность - это, практически полностью, уголовно наказуемые деяния. Так вот, рассматривая в гражданском процессе представление прокурора, о признании материала экстремистским, тем самым выясняя, использовал ли автор свой материал для совершения уголовно наказуемого деяния, суд обязан установить преступность этого материала, его «экстремизм», не на основе экспертного заключения лингвиста, а на основе вступившего в законную силу приговора или иного судебного решения по уголовному делу, как того и требует Конституция РФ.
Эта фраза у меня получилась длинной, аналогичной фразам в тексте Постановления Верховного Суда, поэтому поясню ее на примере. Тут речь уже идет не только об антиконституционности закона «О противодействии экстремистской деятельности», а и о том, что рассмотрение уголовных преступлений в этом законе поручено суду по гражданским делам. Речь идет об азах юриспруденции - о том, что обязан понимать каждый юрист, - в гражданском процессе уголовные дела не разрешаются!
Ну, к примеру. Некий опекун обратится к судье по гражданским делам с иском взыскать с ответчика-убийцы алименты в пользу оставшегося сиротой ребенка. Судья обязан рассмотреть этот иск в гражданском процессе, но он не имеет права устанавливать, действительно ли ответчик совершил преступление - убил отца ребенка. И судья не будет рассматривать иск об алиментах до тех пор, пока ему не предоставят приговор по уголовному делу, рассмотренному в рамках уголовного процесса, из которого будет ясно, что ответчик действительно убийца. И только при наличии такого приговора, судья займется собственно гражданским делом - алиментами.
Это же требование суда должно было бы быть исполнено и при вынесении предупреждений СМИ, и при прекращении их деятельности, и при признании информационных материалов экстремистскими. Скажем, прокурор просит гражданский суд признать данный материал экстремистский, так как он разжигает национальную рознь. И судья гражданского суда обязан спросить прокурора, какой суд в рамках уголовного процесса рассмотрел этот материал по признакам статьи 282 УК РФ и установил, что возбуждение национальной розни, наказываемое лишением свободы сроком до 2-х лет, в этом материале действительно есть? Причем, что смешно, в законе «О противодействии экстремистской деятельности» не сказано, что судьи могут нарушать Конституцию и игнорировать это ее требование. Никто не мешал судьям, получившим от прокуратуры заявление о признании информационного материала экстремистским, потребовать от прокурора вступивший в силу приговор, в котором фигурировал бы этот материал. Но судьи этого не делали!
Что из этого следует? Только одно: руководствуясь принципом, не идти путем, который указывают фашисты, нужно прекратить использование термина «экстремизм»!
То есть, если вас обвиняют в публикации экстремистского материала, возбуждающего межнациональную рознь, нужно отвечать, что вас обвиняют в использовании СМИ для совершения преступления, предусмотренного статьей 282 УК РФ. В данном случае наплевать на то, что эта статья сама антиконституционная, важно, что это уголовное преступление и установить его наличие можно только в рамках уголовного процесса. Спрашивайте, тех, кто обвиняет вас в использовании вашего СМИ для этой цели, имеют ли они вступивший в силу приговор, скажем, по делу убийства какими-нибудь скинхедами общечеловека особо защищаемой в России национальности, и признались ли скинхеды, что убили этого общечеловека под впечатлением прочтения данного информационного материала? Если нет, то как вас могут обвинять в использовании вашего СМИ для разжигания межнациональной розни?
До сих пор все заявления в прокуратуру о возбуждении уголовного дела по признакам статьи 144 отбрасывались прокуратурой на том основании, что по конкретным ущемлениям свободы слова есть решение судов, а суды у нас главные, «они рулят»! Но теперь есть и необходимое решение суда, причем, Верховного Суда - признавать факт использования СМИ для совершения уголовных преступлений только на основании наличия вступившего в силу приговора. Интересно, как теперь прокуратура будет вертеться? Ведь Верховный Суд указал на очень важное для СМИ положение, но о нем в следующей главе.
(Продолжение следует)
|
|
