Россия превращается в другую страну. Может быть уже превратилась, просто мы еще этого не осознали. Период стабилизации завершается и наступает период развития. Только вот какого развития? В каком направлении? Какими темпами? Ответы на эти и другие вопросы находятся в рамках некой системы политической идеологии, охватывающей значительно более широкий спектр вопросов, прежде всего, национальной идентичности. Для того, чтобы Россия кем-то и чем-то была в будущем, она должна себя позиционировать идеологически, мировоззренчески не просто стать «не Западом», но стать чем-то вполне определенным – ясным, осознанным и, что очень важно, - общепризнанным.
Идеология как система взглядов, формирующая основы для политики имеет сегодня самое непосредственное, практическое значение для России. В ХХ веке Европа стала полем ожесточенной борьбы между либеральной и различными вариантами тоталитарной идеологии. ХХI век ознаменовался решительным столкновением двух идеологий – либеральной и исламской, - перерастающих иногда в прямой военный конфликт. Но обе эти идеологии (при всех их различиях) построены на экспансии, активном продвижении в другие страны своих ценностей и образа жизни. Этот вывод, кстати, вполне совместим с формулированием общенациональной российской идеи. В чем же должна состоять эта идея? Мы должны понять и провозгласить, что те различия, которые раскалывают общества как на западе, так и на востоке от наших границ, должны стать объединяющими внутри России. Это соответствует нашей национальной традиции и менталитету, формировавшимся в условиях многонациональной и многоконфессиональной Российской Империи.
Соответственно, Россия, «отказавших» в 80-х годах от идеологии и «игр в дефиниции», провозгласив «деидеологизацию», бравируя отсутствием идеологии и прагматизмом, в начале ХХI века оказалась не просто в глубоком идеологическом кризисе, а под политической угрозой потери идентификации. Все первое десятилетие этого века идут бурные обсуждения относительно «выбора» России между Западом и Востоком, Европой и Азией, как-то «забывая» о других вариантах.
На самом деле такой выбор означает отказ от национальной идеологии, удар по самоидентификации, что является первым шагом к уничтожению нации в эпоху глобализации. Поэтому формирование своих национальных идей, ценностей и приоритетов, в конечном счете, своего национального мировоззрения и общенациональной идеологии имеет даже большее значение, чем преодоление социально-экономических последствий «реформ», ибо без воссоздания «твердых основ для политики» не может быть сколько-нибудь эффективной политики вообще. Разве что только на стадии стабилизации.
Причем начинать надо именно с идеологии, ибо перейти (используя выражение В.Путина) от «расчистки завалов» к построению планов на будущее невозможно не имея «твердой» идеологической опоры. «Eсли не существует идеологии, позволяющей нации испытывать гордость за свою страну, то начинается постепенный развал общества», - справедливо считает известный философ и политолог В.Слуцкер. На смену периоду стабилизации неизбежно идет период развития, прежде всего идеологического, мировоззренческого. При этом нельзя «просто» воспользоваться прежними противоборствующими идеологиями – коммунистической или неолиберальной, европейским или китайским опытом. Учитывая совершенно новые мировые реалии и специфику России, не приходится рассчитывать на использование чужих моделей развития. К 2006 году, за редким исключением, в России также признали эту истину.
Прежняя, коммунистическая идеология, перестала доминировать в обществе, превратившись в одну из идеологий. Причем далеко не большинства. Но и либеральные взгляды, некритически отражавшие в 90-е годы западную точку зрения, также не стали идеологией большинства. А главное, ни та, ни другая не способны дать России адекватную современным вызовам систему идеологических взглядов и приоритетов на эффективное развитие общества и государства.
Отсутствие общих ценностей, базовых, национальных интересов доминирующего мировоззрения стало существенной особенностью российского общества и государства в 90-е годы. На деле же, как справедливо считает известный политолог А.Ципко, «новое западничество ...полагало, что новая демократическая России абсолютно ничего не может взять из старой, дореволюционной России». И из советской – добавим – тоже.
В первом десятилетии ХХIвека ситуация начала меняться: отрицая «вчерашних» и «позавчерашних», российская элита мучительно разрабатывает собственное видение мира, свою идеологию, имеющую практическое, даже прагматическое экономическое и политическое значение.
Сама возможность и необходимость перехода к ускоренному движению предполагает выбор маршрута движения. В данном случае идеологии как системы взаимосвязанных приоритетов и принципов, лежащих в основе алгоритма развития, т.е. движения общества и государства. Выбор – хотят того в российской правящей элите или нет – сделать придется, даже если этот выбор и не будет выбором публичным.
Как представляется. Такой выбор был сделан в 2005-2006 годах фактически: основные решения, принятые в это время руководством страны, определенно говорят, что выбор сделан в пользу:
- развития рыночного, демократического государства как части европейской цивилизации при сохранении российской специфики;
- укрепления суверенитета и других национальных характеристик государства, включая восстановление независимой внешней и военной политики;
- сохранение макроэкономической стабильности уже не в качестве цели, а условия ускоренного экономического и социального развития.
С выбором идеологического вектора – сложнее. Он затянулся. Известно, что среди «великих» идеологий либерализма, социализма и консерватизма – существует немало разновидностей, которые в ряде случаев выступают внешне противоречиво по отношению друг к другу даже в рамках одной из «великих» идеологий. Практически то, что происходило в 2005-2006 годах в Росси, укладывается в одну из разновидностей таких «великих идеологий». Естественно с российской спецификой.
Я говорю о так называемом «новом консерватизме» - ставшим популярным на Западе в конце прошлого века. Если присмотреться внимательно, то оказывается, что практически новый курс В.Путина соответствует основным принципам нового консерватизма, или близок к ним.
Известно, что идеология нового консерватизма включает в себя несколько ключевых ценностей
Это – преемственность, стабильность, порядок, авторитет государства и свобода.
Согласитесь, что сохранение и даже возрождение традиций – имперских и советских – стало нормой для нынешней российской власти. Стабильность в 2005-2006 годах всегда оказывалась предпочтительнее перемен – политических, кадровых и прочих. Она стала самостоятельной целью политики. Что касается порядка, то при В. Путине власть всеми способами пытается восстановить порядок в стране, или хотя бы его видимость. Порядок, в противовес вседозволенности 90-х годов стал государственной политикой. Ну и конечно государственный авторитет! Весь период президентства В.Путина прошел под флагом укрепления государственности. Со свободой дело, понятно, обстоит сложнее. В.Путин не абсолютизирует демократию как таковую, регулирующую роль государства в развитии демократических процессов и институтов. Но вместе с тем, совершенно очевидно, что, развивая демократические институты и процедуры, В.Путин придерживается принципа «свободы, интерпретируя ее в специфически российском духе – в духе «суверенной демократии».
Этот тип политической идеологии, как представляется, не просто сложился, но стал наиболее полно соответствовать потребностям современной России, включая и ее исторически важную доминанту - социальную справедливость. Действительно, социальная справедливость это не уравниловка, в понимании общества, это – порядок, сильное государство, стабильностью, которые все вместе должны не допустить социальной несправедливости.
Поэтому справедливо говорить о социальном, новом консерватизме. Эта разновидность нового консерватизма – социальный консерватизм – представляет собой новый оригинальный идеологический феномен, характерный, прежде всего для России.
Социальная наполняющая российского неоконсерватизма чрезвычайно рельефно проявилась в идеологии и практике приоритетных национальных проектов. По сути дела нацпроекты - это специфически российская форма построения грандиозного здания социального государства «с русским лицом». Пока мы видим лишь первые робкие шаги в этом направлении, но по уверенности и напору куратора нацпроектов Дмитрия Медведева можно судить о серьезности намерений и размахе планов авторов этой инициативы.
Не случайно последние (2003-
Характерная российская черта: не только идеологически, но и организационно, роль государства в новой идеологии просматривается особенно отчетливо. Иногда, даже пугающе отчетливо для либералов, которые возводят ее до уровня авторитаризма.
А между тем исторически, политически и экономически роль государства всегда была достаточно заметна в России и СССР. Исключение составили 1987-200 годы, когда сначала власть сознательно разрушала государство и его институты, а затем не могла «вернуться в государство».
Реформирование государства, экономики и всего общественного уклада тем более нуждалось в сильном государстве. Пример КНР и Индии это хорошо показывает. Но российская элита сначала пошла по другому пути, полагая, что «всесильная рука рынка» сделает за аппарат управления государством всю черновую работу.
К 2000 году это, казалось, поняли. Вопрос только в том, до какой степени должно быть возвращено государство? Если в вопросах безопасности, правопорядка и обороны ответы на эти вопросы нашлись вполне адекватные, то в вопросах финансов, экономики, социальной жизни эти ответы еще только формируются.
Вместе с тем мы видим, обращаясь к практике, что когда идеологических ответов на такие вопросы нет, то действует «практическая целесообразность», в данном случае реальная политики, определяемая аппаратными действиями.
Само по себе логичное, последовательное поведение, ориентированных на некие (не всегда называемые, но предполагаемые) принципы, уже говорит о существовании идеологии, точнее, о процессе ее активного формирования. Этот процесс сопровождается бурными дискуссиями не только внутри правящей элиты, но и естественно, за ее пределами. Симптоматично, что внутри элиты полемика часто идет острее.
Парадоксально, но факт: объективные потребности выбора стратегии развития и поиск соответствующей политической идеологии в большей степени реализуется в дискуссии между членами правящей элиты. Благодаря этому, в частности, эволюция политического курса и идеологии существующей власти происходит быстрее, чем ее теоретическое осмысление. Жизнь, практические шаги, а не идеи и концепции, определяют вектор эволюции идеологии.
Активизация дискуссии по вопросу о путях развития России в последнее время имеет и чисто внутренние причины:
- во-первых, завершение периода стабилизации сформировало объективный запрос общества на формулирование четкой картины развития страны, стратегию и план, выполнение которых невозможно без ясной идеологии.
Если сохранять стабильность можно и без плана, без идеи, то для того, чтобы даже начать движение уже требуется выбор направления, расчет ресурсов, учет времени и т.д. Дискуссии в правительстве и обществе в 2005-2006 годах хорошо иллюстрируют эту проблему;
- во-вторых, формирование политической системы, устойчивой на ближайшие годы, являющееся в преддверии 2008 года главной задачей, требует создания под такую политическую систему идеологической базы в качестве обязательного, идеологического условия объединения сторонников Президента. Просто быть «за Путина» стало уже мало, необходимо идеологическое и политическое единство.
Соответственно и для противников нынешнего курса необходимо идеологическое объединение. Если на самом первом, общем уровне, оно возможно под лозунгом «вместе против Путина», то в дальнейшем (и это хорошо понимают оппоненты В.Путина) необходимы идеологические, программные основы для консолидации.
- в-третьих, впервые за 15 лет власть сама стала участником, причем активным, этой дискуссии в 2004-2006 годах, предложив обществу свою повестку дня, свое понимание системы ценностей и приоритетов.
Не стояла и общественная мысль в это время: в стране прошло несколько очень примечательных событий, связанных как с развитием институтов гражданского общества, так и с появлением новых, принципиальных документов, в которых правящий класс России и его научная элита внесли существенные коррективы в представления о России и ее месте в мире именно в 2005-2006 годы. Прежде всего это «идеологические» Послания Президента РФ Федеральному Собранию 2004-2006 годов, в которых были сформулированы основные приоритеты и цели власти, пусть в дальнейшем и не реализованные.
Локомотивом развития общественно-политической мысли в стране в 2005-2006 годы стала политика – как внутренняя, так и внешняя, - которая отнюдь не замерла, как утверждают некоторые эксперты. Совсем наоборот: отчетливо проявились те тенденции, иногда опасные для страны и общества, которые еще не были очевидны в 2004 году. Среди них главная – борьба за власть, подготовка к выборам 2007-2008 годов, стартовавшая системная работа администрации уже не только по формированию лагеря сторонников Президента, но и «партии президентского курса». Так, заметным явлением стало совещание 7 февраля 2006 года, на котором В.Сурков прямо заявил: «…общественная жизнь в России неизбежно будет усложняться по мере развития демократических институтов, и все большее значение в нашей политической работе придется уделять методам убеждения и разъяснения. Как ни парадоксально, - продолжал он, - демократическое общество, по моему мнению, сверхидеологизировано, куда более идеологизировано, чем тоталитарное, где страх заменяет идею. Поскольку там, где сила силы убывает, там возрастает сила слова».
В.Сурков развил эту мысль применительно к современной политической ситуации в России: «…и в нашей с вами повседневной жизни все большее значение будут иметь общие ценности и умение друг до друга их доносить и побеждать противника в прямом идеологическом столкновении, и все меньше рассчитывать на административные возможности, которыми многие, как правило, любят оперировать. … партия для того, чтобы… активнее овладевать навыками идеологической борьбы».
Константинов Илья Владиславович. Родился 28 декабря 1956 года в г. Ленинграде Окончил экономический факультет ЛГУ 1988 – участвовал в создании политклуба «Альтернатива». 1990-1991 – член Совета Представителей Движения «Демократическая Россия». 1990-1993 - народный депутат, член Верховного Совета РФ, член Комитета по вопросам экономической реформы, Комитета по свободе совести, вероисповеданиям, милосердию и благотворительности.
1992 – на Учредительном Конгрессе Фронта национального спасения ФНС избран одним из сопредседателей и председателем Исполкома ФНС. На Учредительном съезде СДПР 24 ноября 2001 года был избран членом Политического Совета партии, Секретарь СДПР.
|
|
