Я почти всю свою жизнь отдал защите работника, раньше было делать это гораздо легче. Защищал с помощью печати. Написал о нарушение прав работника заметку в газету и сразу положительная реакция. Одна из первых моих статей в центральной газете была о нравственном климате на моем заводе « О добром слове и обиженном человеке». Начальство сразу откликнулось, ответило газете: «Факты подтвердились, меры приняты». Действительно, меры были приняты, по этому поводу провели партийное собрание. Начальника смены, которая была главной героиней в моей статье, понизили в должности.
Я много писал о жизни своего заводского коллектива, газеты тогда были главным источником информации, социальных сетей ещё не было. На публикацию появлялись отклики с разных концов страны, завязывалась дружба с такими же рабочими корреспондентами. В письмах ко мне они рассказывали, как идет жизнь у них. Я стал обобщать эти материалы в своих статьях, так я возглавил рабкоровское движение страны, в отпуска с удостоверением «Правды» ездил в горячие точки, выручал друзей. В конце восьмидесятых к моему верстаку подошли два незнакомых парня. Сказали, что читают мои статьи и пригласили меня в организационную группу рабочего движения. Так я познакомился с Ильей Шаблинским, ныне профессором. Мы стали пополнять актив рабочего движения рабкорами, вместе готовить семинары, съезды.
Рабкоровское движение это была жизненная и политическая программа советской страны. В ней участвовали тысячи человек. При каждой районной газете была своя рабочая гвардия, армия самообороны рабочих на предприятиях. Это, в какой-то мере помощь профсоюзу, и пополнения рядов организаторов. Ко мне все время подходили люди со своими тревогами, радостями. Уже после, когда я ушел с завода, встречал иногда заводчан в дороге, в присутственных местах, они мне признательно говорили: «Ты был наш спаситель, корреспондент».
В трудовых коллективах инициативных людей было много, они были в чести, о них писали очерки. Их поступками, мыслями, трудовыми подвигами восхищались, равнялись на них. Сейчас, чтобы помочь людям восстановить справедливость, этим отчаянным согражданам, которых называют лидерами, приходится рисковать личным благополучием, ставить под удар даже благополучие своих близких.
Мой приятель Владимир Степанов выпускал тогда стенную газету на алюминиевом заводе в городе Шелехове Иркутской области. В ней критиковали не только цеховое, но и заводское начальство, доставалось на орехи даже главку и министерству. Владимир отправлял по этим адресам копии заметок из своей стенгазеты. Из Москвы приходили ответы, в которых сообщалось, что по заметкам стенгазеты в управление союзного уровня принимались конкретные меры. Слово рабочего имело тогда вес, а рабочие действительно чувствовали себя государственными людьми и на деле были ими.
Во время перестройки мы создали Союз общественных корреспондентов. Потом информационное агентство «Информационное рабочее агентство Союза общественных корреспондентов», ИРА - СОК. Стали выпускать информационный бюллетень.
В агентстве было задействовано около 400 человек, организовано 65 корреспондентских пунктов. Но работать оказалось не то, что трудно – опасно. Были две попытки устранения нашего корреспондента Николая Румянцева из Шушенского, был уволен с работы Анатолий Макаров из Красноуфимска, Юрию Ермолаеву из Нижнего Новгорода два раза поджигали дверь в квартире, в Самаре проломили голову Александру Белову.
Но настоящая беда пришла с другой стороны. Нас перестали печатать. Правда низов оказалась не нужна. Жизнь простого человека исчезла из всех изданий. Убрали с газетных полос, с экранов телевизоров судьбы рабочих, пенсионеров, бюджетников. Союз общественных корреспондентов из-за не востребованности перестал существовать. А ведь рабселькоры были мощной силой для защиты трудовых прав. Теперь работнику, чтобы выжить, удержаться на рабочем месте, приходится унижаться, угождать начальству, даже предавать своих коллег.
Страна погружалась в капиталистический мир, а мы даже не догадывались, что в этом обществе не может быть рабкоров, продолжали создавать свой союз общественных корреспондентов и информационное агентство. Есть в этом буржуазном стойле стрингеры, но они вольные птицы с производством не связаны. На большинстве компаний появился свой кодекс строителей капитализма, кодекс корпоративной этики.
Вот отрывок такого устава хорошего поведения для сотрудников Первой Энергосервесной компании: «Каждый сотрудник должен понимать, что любая им высказанная, как сотрудником точка зрения или распространенная информация соотносится с самим обществом, его имиджем, и влияет на его репутацию в деловом обществе.
Любые контакты с представителями СМИ сотрудники осуществляют только по согласованию с руководством Общества в пределах своей компетенции и предоставленных полномочий».
А вот нормы демократии ПАО ГАЗПРОМ: «Публично выступать в средствах массовой информации, а также на мероприятиях с участием СМИ могут только руководители Общества либо уполномоченные ими представители. Не имея таких полномочий, работники Общества должны избегать каких-либо заявлений или высказываний, которые могут быть восприняты как официальная позиция Общества. Передача в СМИ информации и документов неуполномоченными лицами является нарушением корпоративной этики».
И пошло, поехало. Был уволен машинист, председатель независимого профсоюза работников государственного унитарного предприятия «Московский метрополитен» Николай Гостев. Его обвинили почти, что в измене Родине. Оказывается, он посмел нарушить корпоративный запрет на общение с прессой «по вопросам производственной деятельности». Надо же! Какой охальник! А в чём состав невиданного преступления? Установлением начальства, которое распоряжается всем, что связано с жизнью и деятельностью столичного метро, работникам запрещено говорить вслух, почему в нём случаются аварии. Примечательно, что Гостев общался с журналистами в личное время, в выходные от работы дни. При этом, ни с какими документами, имеющими тот или иной гриф секретности и содержащими государственную тайну, Николай не знакомился и под требованием их неразглашения не подписывался.
Вместо того чтобы улучшить условия труда, на известном АвтоВАЗе работников заставляли подписывать «кодекс этики», в котором чётко сказано, за размещение в соцсетях информации о порядках на АвтоВАЗе их ждет наказание, вплоть до увольнения. Рабочим надлежит терпеть издевательства безропотно и не выносить рассказ о происходящем за ворота. Пробраться на предприятие корреспонденту и поговорить с людьми невозможно. Ловкая журналистка подловила одного из рабочих АвтоВАЗа за проходной, на остановке автобуса. Нашла к нему подход, он не удержался и рассказал о размере зарплат, об условиях работы. Эта беседа была напечатана в газете. Рабочего уволили за нарушение «корпоративной» этики. Что поделаешь, информация об условиях труда и зарплате, и не только на этом промышленном гиганте, секретной.
Уволили учителя Владимира Сорокина. Он осмелился написать письмо самому президенту о проблемах компьютеризации в столичных школах. Стоит ли дальше листать страницы нашей рабочей демократии. Отечественные менеджеры научились избавляться от работников, которые борются за справедливость, грубо подтасовывая факты. Создали целую науку. И никто из нашей власти не пытается эти крепостные устои поколебать, наоборот подстраивают для такого порядка очередные законы
И главный профсоюз России, ФНПР стал не борцом за права работников, а придуманным братским сообществом, начальников и подчиненных. В нем стали членами не только эксплуатируемые работники, но и погонялы с плетками, представители администрации. Естественно и здесь голос слесаря, токаря не слышен.
В результате наши работники боятся откровенничать с представителями прессы, боятся называть свои имена. Вдруг проговорятся, расскажут о какой-то корпоративной тайне, как их заставляют работать в опасных условиях, как не доплачивают за сверхурочные и прочее. Это станет гласностью, и будут за это увольнять. Работу же трудно найти. Так Россия оказалась населена миллионами рабов, которых лишили прав, да ещё заставили прикусить язык. Вот такое государство построили вместо СССР.
|
|
