Давайте вообразим себе такую ситуацию: некой политической силе в России не понравились неограниченные (по сути, царские) полномочия нашего обожаемого президента. Настолько сильно не понравились, что эта сила (допустим, некая парламентская партия) решила означенные полномочия урезать. Долго она давила на Кремль, долго торговалась с президентом… Наконец, пришли они к консенсусу. И поступился наш самодержец некоторой толикой своей власти – скажем, правительство он теперь сможет менять только с согласия Госдумы, а не когда моча в голову стукнет…
Слишком фантастическая картина получается? Увы, да. Ведь даже если монарха не свергли, а лишь ограничили его власть – это уже революция. Наподобие той, которая имела место быть во Франции в 1789 году – после чего Людовик, пусть и с урезанными правами, царствовал еще три года, прежде чем стать «гражданином Капетом».
Одинокий Кремль
А у нас ничего подобного в обозримом будущем не предвидится. И не потому, что власть в России такая уж тиранически-деспотически-авторитарная. На самом деле и российская администрация торговалась и уступала бы как миленькая – никуда бы не делась. Вот только с кем ей торговаться, с кем вести переговоры? Где в России сила если не равная ей, то хотя бы сопоставимая?
Есть такая красивая латинская формула: «Omnia impunem facere, hic est regnem esse». По-русски это тоже звучит неплохо: «Все делать безнаказанно, вот что значит царствовать». Этим наш президент и занимается. А делает он все безнаказанно по одной простой причине – наказать его некому. Нет в России силы, способной это сделать.
Иными словами, в России нет оппозиции – главная функция которой как раз в том и состоит, чтобы быть ограничителем для власти. То, что в нашей стране именуется оппозиционными партиями, в действительности ими не является.
Оппозицию не запретишь
Вы полагаете иначе? Тогда еще раз напрягите свою фантазию и представьте себе следующее: господин президент решил запретить… ну, к примеру, КПРФ. Или ЛДПР. Или «Яблоко». Скажем, блажь ему такая пришла, или прохановское Небо по своей божественной коммуникации посоветовало. Что будет в этом случае? Нетрудно догадаться, что названная партия тут же исчезнет – как сон, как утренний туман. И потратиться придется только на бланк для президентского указа. Все партии отлично об этом знают, и стараются не сердить господина гаранта.
Странно, но британские консерваторы почему-то не боятся, что лейбористское правительство запретит их партию. Ну ладно, это туманный Альбион, колыбель всех вольностей. Но и в Латинской Америке, где политические манеры не отличаются особой изысканностью, оппозиционные партии – что левые, что правые – действуют вовсю: и на правительство давят, и, случается, к власти приходят. А запретить их – запрещалка сломается.
Так что, господа-товарищи, если оппозицию можно запретить – это не оппозиция. Если оппозиционная партия существует лишь потому, что власть ей это позволяет – она либо не партия, либо не оппозиционная. Если оппозиционный политик может противопоставить власти только слова – никакой он не политик, а значит, и не оппозиционный.
Наши же оппозиционные партии (впрочем, как и неоппозиционные) – это кучка «вождей»-идеологов, более-менее разветвленный аппарат – и массовка. У массовки нет ни общей воли, ни инициативы. Лиши партию аппарата – и она мгновенно рассыплется. Такая организация в принципе не может быть серьезной политической силой.
Все по-старому
А пока нет оппозиции – власть неуязвима. Вспомним хотя бы историю с монетизацией льгот, когда народ бушевал по всей стране, а Кремль был растерян и деморализован. Будь в России хотя бы одна оппозиционная партия – самое позднее в феврале 2005 года она и формировала бы правительство. А Путин, даже если бы и сохранил свой пост, вынужден был бы покорно исполнять ее волю – и радоваться, что ему хоть какие-то полномочия оставили.
Но народный протест был слеп и неорганизован – а потому ни для кого не опасен. Не только политическая система России осталась в неприкосновенности, но и все сановники (включая Грефа и Зурабова) усидели в своих креслах. Разве что власть была напугана, примерно так же, как Николая I напугали декабристы – приблизительно с таким же результатом.
Единственный капиталист
Но почему же реальной оппозиции в России до сих пор нет? Похоже, наиболее очевидный ответ – в данном случае и наиболее верный. Единственный настоящий класс в России (организованный, структурированный и осознающий свои интересы) – это бюрократия. Она же, собственно, и буржуазия, поскольку главный (и единственный настоящий) капиталист у нас – государство. Государство-корпорация, в которой каждый чиновник имеет определенный пакет акций (размер которого зависит от ранга его обладателя).
Политическое – точнее сказать, парламентское – лицо этого класса не так уж и важно. Сегодня это «Единая Россия», завтра, возможно, называться оно будет называться и выглядеть иначе. Но в том или ином виде партия бюрократии будет существовать, пока жив нынешний режим.
А где же другие силы?
Национальная буржуазия? Если она и начала оформляться, осознавать свои интересы и обретать общую волю, то этот процесс еще далек от завершения. Кроме того, национальная буржуазия, завязанная на внутрироссийский рынок, способна развиться лишь в той мере, в которой ей это позволит тот, кто этот рынок контролирует. А контролирует его то самое ЗАО «Российская Федерация».
Пролетарии – что физического труда, что умственного? Да, и они потихоньку организуются… но именно что потихоньку. Кроме того, эти люди в силу своей функции разобщены гораздо более, чем те же «национальные капиталисты», и объединяться им намного труднее.
Так что извне нашему правящему классу ничто не угрожает. Разумеется, СЕЙЧАС не угрожает – в будущем, даже недалеком, ситуация может резко измениться.
А вот изнутри… Будь этот самый класс однороден – он был бы несокрушим. Но, по счастью, это не так. Противостояние интересов и борьба различных группировок внутри него нарастает. Судя по всему, создание «Бабахухоли» должно катализировать этот процесс. И, чем ближе президентские выборы, тем менее единым этот класс становится…
|
|
