Над формулой личности «ансамбль общественных отношений» в девяностых ещё улыбались – улыбались мы, студенты, проходящие попутно Гегеля и Маркса только благодаря инициативе преподавателей (В.В.Давыдова, в основном, но и Ф.Т.Михайлова, конечно), в других вузах оных классиков задвинули как уличённых в сотрудничестве с тоталитаризмом. Как же так, - просвечивало в улыбках студентов интуитивно-образное разумение, – самое сокровенное, самое индивидуальное, самое МОЁ, и какой-то ансамбль! Сидят, громыхают внутри тебя какие-то незнакомые дядьки, и под взмахи дирижёра немилостивого сотрясают психику… Нет, это определённо марксистские перегибы в трактовке основы миропонимания, основы понимания свобод! Можно, я сам, ля, без ансам… ля?
Но вот самая житуха наша карантинная взяла и спустя (да-да, порядочно лет – но некоторые и до сих пор в сомнениях насчёт правоты марксистов) «лет этак двадцать пять» создала идеально депрессивную обстановку, из которой у многих выход – в окошко. Нет, свобода выбора имеется, совсем забыл – можно ещё до помойки и магаза прогуляться в пределах ста метров. Так уже месяц живём.
Да, это необходимость – но, чёрт возьми, чем осознаннее эта необходимость, тем дороже утраченные свободы! Хочется порой, сняв маску серьёзности, помыслить и буржуазно (как раз как учила нас жизнь в первой половине 90-х) – какое же это простое человеческое счастье, наугад пройтись по магазинам, зайти в кафе, а может и в парке посидеть-поглядеть-подышать. И, главное, делать это всё без лишних тревог и раздумий – не мешая главному, мышлению! Шагать по городу – куда глаза глядят или ноги сами идут...
Но – нет. Это как раз тот случай, когда на своей шкуре прочувствовали граждане, как верны были старые наши занудные фразы из комментариев про «механизмы обеспечения свобод» (которые, кстати, не просто есть кроме всего прочего тоже общественный ансамбль и машина – но ещё и во времени растянутое производство этих свобод, полвека назад фундированное). Механизмы обеспечения свобод, работающие только при полном составе всей общественной машины, при наличии всех её (извините за образный удар в нежный пупок, господа либералы) шестерёнок и винтиков, - нынче не функционируют. Словно специально, sapienti sat, явлен тоталитаризм и антиутопия – но уже в буржуазном издании. С обязательным страхом в качестве основы взаимоотношений. Пусть это лишь страх заразиться, но это и есть суть социальная энтропия.
Однако никуда с подводной лодки сбежать невозможно, как верно тут заметил генерал-без-армии Копылов. Именно это сейчас почувствовали все, это чарующее и пугающее единство общественного организма, – и из этой простой и безжалостной истины начинают вырастать те самые выводы, которые мы в готовом виде преподносили слегка рассерженному социуму уже в 2011-12 годах. Но тогда ещё теплились либеральные иллюзии. А мы говорили: ваши кофешопы-барбершопы, самые мечты ваши о «своём деле» (американские мечты), способном вытолкнуть на вершину социальной пирамиды есть утопия пострашнее тех антиутопий, на которых вы воспитывались! Ваши шопы – лишь ракушечки, лишь мелкие рачки-паразиты на днище индустриально изготовленного, ржавого, но плывущего гиганта по имени Россия, но по сущности – СССР.
Но "креативный класс", гордо побулькивая со днища, тогда считал себя рулевым этого корабля, в чём его окончательно разубедили реальные штурвальные господа, давно сконцентрировавшие в своих руках не только весь газ Эрэфии, но и 40% добываемой нефти. В мае 2012-го разубедили, дубиночками омоновскими и «залепухами» НТВшными… Тогда, да-да, в 2012-13 и стартовала наша энтропическая болезнь, что нынче всего лишь дошла до выражения в экстремуме, до организационного оформления в виде столь милой прежде сердцам либералов, ассоциируемой только с социализмом, антиутопии. Ну, помогли вам ваши обереги-памятники невинноумученным по гулагам антиллигентам и лучшему из них, Солженицыну, – открытые нынешним верховным командармом проверяющих электронные аусвайсы?
Нет, господа. Пока вы господа и собираетесь зваться так далее – значит, вы не поняли ничегошеньки.
Общественная жизнь – это общественное производство. Умершие первыми иллюзии того, что рачки-отшельники есть не наросты на днище государства и индустриального общества, но винты, влекущие за собою корабль – дали сигнал о начале того самого времени, о котором мы в наших сектах, в нашем подполье мечтали, что уж греха таить. О сознательной пролетаризации тех, кто тщетно мнил себя пусть и малой, но буржуазией, кто произносил слово «государство» исключительно презрительно. И оно, конечно, нынешнее буржуазное постсоветское государство, только этого и достойно – но сперва поймите его до винтика, до шестерёночки, а потом вместе с нами классово ненавидьте, и развинчивайте, и собирайте новое, социалистическое с возобновлённым вектором в коммунизм!
Диалектическая безжалостность даже буржуазного тоталитаризма, запирая по квартирам даёт понять, что мы – вместе. Что мы, трудящиеся, – первичны в обществе. Не президенты и премьер вращают те самые шестерни, а мы. И падение на колени перед государством с мольбой о дотациях, кредитах на зарплату (этому чёртову пролетариату) вчерашних «атлантов» малого-среднего бизнеса – это же самое подтвердило.
Остановилось общество, в ужасе от содеянного отнюдь не вирусом, но капиталистическими реформами. Чудом не добитая до «как в Америке» советская медицина, с трудом, с жертвенностью (которую никаким баблом буржуи не купят) – доказывает, кто тут первичен, кто тут общественные отношения, и какой будет звучать ансамбль в головах жертв философии буржуазного индивидуализма. Жертв культа Личности – а это правильная трактовка словосочетания.
Диалектика подсказывает: просчёты одних, не спешивших опускать перед заразой железный занавес в аэропортах, сейчас обернулись вынужденным домашним арестом других. Да-да – начальство, которое вроде как некоторые тут думали, что выбирали, а если не выбирали то уж пассивно поддерживали, - оно виновато, оно просчиталось. И карантин – следствие этих просчётов, а не стихийного бедствия.
И вот, на фоне осознания, что люди живут именно потому что другие рядом с ними эту жизнь воспроизводят, обеспечивают хлебом и свободами, вращая тяжкие шестерни на правах винтиков, - роль каждой индивидуальной ошибки тех, кто торчит на вершине пирамиды общества с начала миллениума, роль обогатившихся на нефти и газе просто потому что была такая возможность, роль силовигархов, воспринимается адекватно. Её не примаскируешь мифами о башнях Кремля и вездесущих либералах, принимающих все неправильные решения. Нет, господа – ваша правящая идеология сдохла. Религиозная вера в силу рубля, нефтерубля – убита на биржах, вашими божествами, индексами Доу-Джонса и ценой на «Юралс» (как нежно Путин в серёдке нулевых произносил сие название!) и убита.
Общество живёт и идёт – не за рублём, как козёл за подвешенной над ним морковкой. На карантине у него появилось время, у козла – пораскинуть мыслями. Нет, идти только за материальным стимулом – это значит идти на поводу безответственных ублюдков, которые при нормальном функционировании перестроенного под капитализм советского общества будут жить в Лондоне, в Тоскане, в Ново-Огарёво, но уж точно не в рабочих общежитиях!
Он надеются, что просто отсидев за их же провинность и разгильдяйство – мы выйдем обратно на рабочие места, на улицы и площади, на биржи труда с мольбой о работе за копейки. Они веруют в это свято! Ведь это они правящий класс, и буржуазные, их ценности – вроде бы тоже царствуют… Но – нет же! Как слегка перекренив даже вульгарное понятие коммунизма в сторону другой антиутопии писал тут товарищ Панов – деньги надо давать гражданам не за что-то и не под залог имущества, а просто за то что живут. Грубо, примитивно – но в верном направлении. Правда, оттуда же у него выросло и стукачество – доказывая, что и он не понимает природы государства (и правильно на сей счёт возмутился наш редкий автор Буслаев), но лучше так, чем никак.
Деньги, как документ общественного договора, который ты может и не подписывал, но живёшь по нему, – это очень несправедливо распределяемая при буржуях, иллюзорная мера свободы и благосостояния. И то, что уверовавшая в адекватность денежного эквивалента самому бытию, буржуазия сейчас сидит на этих бумажках как собака на сене – не так плохо, как кажется сперва. Пусть пересидят и перебдят, пусть поэкономят себе же в ущерб как классу, пусть разозлят серьёзнее нас, трудящихся – эффект будет дороже их барской помощи во сто крат. Это как раз то ожидание ярости масс благородной, в котором Ленин пребывал в шалаше своём разливном в июле-сентябре 1917-го, пока ищейки Керенского обязаны были его искать, а Корнилов норовил прибрать власть к рукам, чтобы напрочь перевешать Советы (тогда бывшие ещё не вполне большевистскими) рабочих депутатов.
Праздновать нам сегодня нечего, это очевидно. Социальная дистанция, а не международная солидарность трудящихся в повестке дня. Простояв полчаса на почте позавчера, имел счастье это ощутить на своей шкуре (посылку они потеряли – но это уже моя проблема, была без отслеживания, «вам посылка из Шанхая, оё-ёй»). Социальная дистанция, маски, страхи, очки, цифровизация прав и свобод – всё это деморализует, и всё это не уйдёт в один день. Страх заразиться тем чего тут вообще могло не быть, если б с начала марта международные рейсы прекратили тотально, – он есть страх новейший, «лучшедомашний».
И вот в этой тревожной, враждебной, глухой обстановке, мы проводим из наших одиночных камер – онлайн-митинг, без знамён на ветру, но с песнями. Потому что Первомай, который как и юбилей Ильича силовигархия рада предать тишине из своих княжеств – праздник непослушания. Праздник будущего человечества, когда не просто границ квартирных клетушек в «гробовых отдалённых домах», а государственных границ нынешних не будет в помине! Сметающая такие границы сила трудового народа – сегодня, поделенная на общий знаменатель карантина, всё равно идёт к точке кипения. Разум возмущённый, но именно разум – вот наш союзник в грядущей долгой борьбе. Прозрения многих, оказавшихся вдруг в том обществе, в которое переродилось советское – даны карантином не вдруг и не случайно. Это этап, который мы должны использовать для привлечения в свои ряды.
Трансляция нашего онлайн-митинга, вечную весну одиночных камер в её апогее – смотрите с 12 часов вот по этой ссылке на "Советском ТВ". И пусть этот ансамбль коммунистических общественных отношений, симфония отдельных кубатур – решает ту самую философскую задачку про кубатуру шара, которую задавал нам-студентам Вадим Львович Рабинович, поэт и культуролог, либерал и антисоветчик в меру поколенческого соучастия, но в главном умный учитель…
Материал по теме:
Князь тишины и перспективы Второй социалистической революции
|
|
