Альфред Кох сетует о расколе в рядах либеральной оппозиции на «внешнюю» и «внутреннюю».
Дескать, эмигранты полагают что режим можно снести только внешним давлением.
Дело же внутренних борцов - быть стойкими диссидентами, поставлять компромат для обоснования санкций, включая собственное мученичество, и непрестанно говорить о невозможности никаких внутренних изменений в системе, давая тем самым именно эмигрантам возможность выступать от имени стенающего под игом народа.
Точнее, добавлю от себя, уже договаривают: не народа, а культурной элиты, народ же в своей массе - соучастник режима и потому особого сочувствия не должен вызывать...
С другой стороны, внутренние борцы полагают, что эмигранты - верхогляды, не видят всей сложности ситуации и не чувствуют идущих в социуме трансформаций, появляющихся «окон возможностей».
Это напомнило мне подоплёку конфликта середины 20-х, погубившего «ленинскую гвардию».
После «ленинского призыва» 1924 года, насытившего ВКП(б) полуграмотными выдвиженцами, большевистская элита, бывшая в парижским библиотеках и швейцарских кофейнях чаще, чем в ссылке, а Гражданскую проведшая в Кремле, за оградой штыков латышских стрелков, была окружена завистливой ненавистью к этим, знающим по три-четыре языка и погрязшим в марксистской схоластике.
Чем блестяще воспользовался Сталин, кумир этих «нуворишей революции». А Бухарины-Рыковы-Сокольниковы позволяли эту травлю шибко-умных (ленинских диадохов), т.к. она защищала их прорыночную экономическую политику, которую они считали рациональной, от «левацких» перегибов оппозиции.
Но у революционеров было значительно большее внутреннее единство. Всё-таки в ссылке или тюрьме перебывало всё будущее руководство, а главное - бесспорным лидером был «эмигрант» Ленин.
Другой такой раскол был между старыми эмигрантами (из НТС) и новыми, выехавшими «по израильской визе», а потом - между вернувшимися из эмиграции и новыми демократическими деятелями (многими - ещё недавно бывшими членами КПСС, куда после десятилетий усилий, они прорвались во время перестройки).
Тут парадоксальным стала частая поддержка Путина теми, кто в своё время брезгливо сторонился ельцинских неофитов демократического движения, как «образованцев» и приспособленцев.
Так что подобный раскол - в вековой традиции русской оппозиции.
|
|