«Игра в бисер» Германа Гесса (1942 год) начинается с обличения «фельетонной эпохи» - прихода в газеты на смену серьёзной аналитики поверхностной публицистики (сейчас бы сказали «колумнистов»), упрощающей все проблемы.
За тридцать лет до выхода «Игры» Вацлав Воровский высмеивал «понедельничную прессу» (в первый день недели выходили только тогдашние таблоиды, у сотрудников респектабельных изданий воскресенье было выходным), которая, «хлебнув рассола», «с кондачка решает мировые проблемы».
Сейчас пробелы в информированности сваливают на т.н. «клиповое сознание», выработавшееся у масс «простолюдинов». Но этот упрёк несправедлив. Люди полагают важным то, что обсуждается в медиа, которые они считают авторитетными для себя.
Нарастающее расслоение социума на «группы своих» и перенасыщение предложения суррогатными медиа приводит к тому, что почти каждый может выбрать для себя ресурс, издание или бывший журнал по вкусу, и не имеет стимулов смотреть иные медиа, где подача материалов, а особенно публицистика или квазианалитика его раздражают.
Поэтому «исчезновение» события из комплиментарных ему медиа означает для него его полное исчезновения, хотя в медиа, настроенных критически и негативно к его «свое-группе», оно может быть в центре внимания.
И здесь необходимо отметить поистине космическую роль, которую приобрели в последние десятилетия редактора (и у нас, и в цивилизованном мире) - происходит только то, что они «ставят в номер». События прошлого обсуждаются только как «датские темы» - когда приближается юбилей чего-то важного, авторы наперегонки бросаются освещать это событие.
Естественно, редакцией отбирается только несколько материалов, а остальные либо ждут год, пять, десять, либо обречены остаться в лучшем случае на аккаунте автора.
В результате общественное мнение в данном социокультурном кластере всецело определяется редактором медиа, для которого оно комплиментарно. И именно публикации формируют мнения так, чтобы концентрировать внимание на некоей проблеме или отводить от неё.
Причём, создание цензурных и иных манипулирующих редакторами структур не очень сильно влияют на конечный результат, поскольку всё равно у редакторов остаётся возможность определять такие нюансы редакционной политики, которая, внешне соответствуя цензурным ограничениям или указаниям из «надзирающего» органа, может постепенно входить в противоречие с ними... Это как на паруснике идти галсами - против ветра...
С одной стороны, мы ещё помним, как в самых махровый застой удавалось продвигать апологию свободомыслия или уважения к национально-религиозной традиции.
С другой стороны, мы видим, как чередование выступлений деятелей антагонистической направленности явно служит «отмазкой» в случае внешних претензий (мол, у меня «цветут сто цветов и борются сто школ»), но вот подбор ведущих, при каждом удобном и неудобном случает проповедующих моральное капитулянство, конформизм и погружающих в ресентимент, - это филигранная работа именно редакции...
Это я к тому, что и при брежневе-андропове находили возможность укреплять дух, а сейчас его, напротив, пытаются ослабить...
|
|
