1. О легитимности.
Кроме различных законнических рассуждений о правовых нарушениях, делающих выборы незаконными (отметим, что никто из констатирующих это не согласится с отменой выгодной ему гражданско-правовой сделки или от судебного выигрыша только из-за того, что сделка проведена согласно норме, принятой "нелегитимной" Думой, или изданной "нелегитимными" президентом или правительством, судьи назначены "нелегитимным" президентом), есть ещё и морально-политическая легитимность власти в глазах большинства населения. С этой точки зрения власть в России легитимна.
В этом её отличие от власти свергнутого 38 лет назад диктатора Сомосы в Никарагуа, когда за пару лет общество самоорганизовалось в параллельное "повстанческое государство".
Однако "коса <исторической> инверсии" беспощадна, и очень возможно, что скоро 86% дружно встанут за нынешнюю оппозицию (включая и нынешние 14%, т.е. политически переместится 72%) и лишь 14% останутся верны путинизму – как очередному "доброму старому времени". Сейчас же идёт период становление послепутинской системы, и по странным историческим законам выбранные нынешние оппозиционеры легитимны, а "выбранные" адепты режима или их подставные фигуры – нелегитимны.
Это как с Сахаровым. В принципе, ведь помещение в состав законодательной ассамблеи с учредительными функциями (это так по науке Съезд народных депутатов назывался) представителей по квотам от корпоративных ("цеховых") организаций – это архаика, Земский Собор, Генеральные штаты, т.е. несоответствие нормам конституционного права конца 20 века, но Сахаров по академической квоте был легитимен – потому что в его поддержку в феврале 1989 года митинговали учёные, заставившие Президиум АН СССР переголосовать состав делегации. В революцию легитимность создаёт воля революционного движения.
2. О выборах муниципальных депутатов.
В 1917 Поместный собор Русской церкви (Российской греко-православной церкви – так это было тогда) решал сложнейший вопрос о праве священников участвовать в выборах. Было решено, что участие в исполнительной власти для священников душевредительно (власть над телами людей), но допустимо участие во власти представительной, поскольку она даёт возможность "печаловаться о людях". На сегодняшнем сленге – выполнять "правозащитные функции".
Поскольку у муниципальных депутатов, особенно в столице, нет властных функций в понимании возможности нормотворчества, но есть возможности "правозащитить". В этом смысле те оппозиционные депутаты, которым удастся проскочить сквозь "угольное ушко" в муниципальные советы, будут морально-политически легитимны – именно и только как "делегаты гражданского общества". Одновременно, их оппоненты, избранные в результате прямых и косвенных манипуляций власти, морально-политически легитимны не будут, поскольку станут лишь декорацией собянинской властной системы. Поэтому советую сходить на выборы – голосуя за любую оппозицию, стабильность режима не укрепляешь.
3. О Навальном.
Как человек он меня отталкивает – и не только своим имморализмом, но и мелким масштабом личности, отличающим его, например, от Ельцина, но сближающим с Путиным.
Но Алексей Анатольевич уже и не человек почти, он уже – "мясная перчатка" на руке "демона" – покровителя будущего русского национального государства, сокрушающего путинизм – как последнюю инкарнацию российской "цивилизационной империи". (Предлагаю рассматривать эту фразу как лаконичное поэтическое переложение исторических процессов, подобно тому, как в видениях последовательности пожирающих друг друга монстров, еврейские пророки описывали последовательную смену империй-гегемонов Восточного Средиземноморья).
Навальный – плоть от плоти того нового протестного движения, которое сегодня является ядром будущего – послепутинского (после-послеавгустовского) этапа русской истории – следующей цивилизационной матрицы России ("эона").
Речь не о том, что вознесённый революционной волной на пост главы страны, Навальный внутренне будет даже не путин-2000, а путин-2003, но в том, что сопутствующий этому слом нынешней квазифеодальной (сословно-деспотической) системы даст возможность всем остальным общественным и политическим силам страны по новому создать демократические органы власти, восстановить гражданское общество хотя бы до уровня 1991-99 годов.
Поэтому я и призвал – в пустоту – остальные либеральные силы, не поддерживающие Навального, создать альтернативный ему антипутинистский альянс – не для борьбы с угрозой Навального, а чтобы дать возможность "политически упаковаться" тем, кто за "Нашим Лёшей" не пойдёт никогда, посмотреть немного дальше марта 2018 года.
4. О президентских выборах.
Тут все вопросы нужно решать именно исходя из революционной целесообразности. Прежде всего, ни один из соперников Путина, включая Навального и Явлинского, не соответствует тому типажу деятеля, который мог бы получить одобрение честного относительного большинства избирателей в качестве возможного главы государства. Ровно по той же причине, почему Дмитрий Гудков (в отличие от его отца) кардинально не соответствует тому представлению о типаже главы столичного мегаполиса, который сложился на сегодня у подавляющего большинства москвичей.
Отдельно необходимо отметить, что несмотря на то что Явлинский ведёт избирательную кампанию как бы совершенно самоубийственно – фактически призывая к безоговорочной внешнеполитической капитуляции перед Западом (что очевидно, резко ограничивает его электоральную поддержку), это совершенно не делает его мишенью "ура-патриотической" пропаганды.
Поскольку при деспотиях любая нефейковая политическая оппозиционность – акт революционный, надо понимать, что борьба за право Навального быть зарегистрированным кандидатом и его гипотетическое выдвижение кандидатом и его участие в выборах – это революционный протест.
Регистрация Навального будет означать, что он становится таким же респектабельным участником политической борьбы как, например, Явлинский. Участие Навального в выборах будет означать такую же победу над системой, как выдвижение Сахарова от академиков, а Ельцина – от Москвы, а не от родной Свердловской области, что угрожало вновь превратить его в провинциального политика.
Совместное участие Навального и Явлинского в президентских выборах не будет средством их дополнительной легитимации (этим средством будет скрупулёзное соблюдение властью не только закона, но и приличий: отсутствие гонений на активистов и отсутствие государственных кампаний травли, достойный допуск на телеэкраны...), а новым актом революционного движения.
Явлинский привлечёт голоса тех, кто никогда не проголосует за Навального и кто потом станет базой поддержки антинавальнианской оппозиции в будущем Учредительном Собрании.
При нарушениях закона властями совместное заявление Навального и Явлинского о нелегитимности итогов выборов будет очень много значить для мировой демократической общественности, чтобы потом не твердила официальная пропаганда.
Другое дело, что в этом случае и Навальный и Явлинский должны будут прямо говорить, что идут на выборы только и исключительно для возможности агитации и политической мобилизации демократических сил.
Если Навальный вдруг окажется кремлёвской "подставной уткой" и его гипотетическое участие в выборах окажется заказной профанацией, то новое протестное движение отвернётся от него, как от очередного лжемессии, и найдёт себе новых вождей.
Ведь никакие словесные выкрутасы о "легитимности" мартовских выборах 2018 года не остановят последующий протестный взрыв, участники которого будут рассуждать совершенно по чапаевски: "вот што надо делать: на все, што болтали, плюнуть и забыть...". Точно также как Август 1991 года полностью перечеркнул мартовский референдум о сохранении Союза, на четверть века оставшийся лишь предлогом для ритуального разлития желчи у имперцев.
Фантазии "свидетелей Явлинского" о том, что голосование за него – это способ мирной смены власти следует оставить на их партийной совести. Это, разумеется, не отменяет того, что оппозиционная агитация партии "ЯБЛОКО" в (и)тоге внесёт свою "лепту вдовицы" в будущий протестный взрыв, но самозабвенно полагать, что он реализуется в виде мирной эволюционной смены власти – это предельный уровень социального оптимизма.
Однако участие Явлинского в выборах, на которые не допущен Навальный, без того, чтобы Навальный стал его представителем, будет означать только то, что Григорий Алексеевич решил завершить свою политическую карьеру в малопочтенной роли путинской декорации.
Именно участие Навального в президентских выборах отделяет унылый тоталитарный спектакль, клоунский номер, отбываемый для Запада, от сдвига режима к "гибридной демократии" под давлением движения протеста.
Легитимность выборам придаёт их честность, и никакого иного критерия в реальности не существует.
Дело в том, что общество "взрослеет" постепенно. Стадию упований на "доброго царя" избежать нельзя. Точно также нельзя избежать стадии политической мобилизации, проводимой исключительно в рамках "системных партий" и "системных предвыборных кампаний". Гражданское неповиновение и создание "параллельного гражданского государства" – это всё потом.
И, самое главное, общество отвергает слишком авангардных политиков, которые пытаются звать на непримиримую борьбу из своей внутренней эмиграции и создавать идеологически дистиллированные "политические секты".
Вспомним как были быстро и технично оттеснены из политики герои-диссиденты, проигравшие в 1990-92 годах соревнование с сонмами "демократических" ренегатов из КПСС. Ригоризм отталкивает.
К сожалению, надо пройти все этапы десакрализации нашей по византийски обожествляемой власти.
26 марта сотни тысяч по стране требовали, чтобы Путин приказал расследовать коррупцию Медведева.
12 июня они же требовали ухода не только Медведева, но и его покровителя. "Надо только выучиться ждать... надо быть спокойным и упрямым..."
|
|
