Опа, опа, кругом одна Европа...

Очень жаль, что редкая для нынешней либеральной среды принципиальная, но при этом весьма популярно излагаемая, дискуссия о месте России в европейской цивилизации, ценностях и институтах оказалась на периферии.

Я имею в виду недавнюю пикировку Александра Янова https://snob.ru/profile/11778/blog/109702 и Владислава Иноземцева https://snob.ru/selected/entry/110315  на «Снобе».

Янов, конечно, один из крупнейших наших корифеев «фолк-хистори», эдакий Виктор Суворов для постордынского периода русской истории [до стояния на Угре русская история такая же терра инкогнито, как и скажем, доптолемеевская еврейская история], но Вячеслав Иноземцев – просто идеолог «прямодушного» западничества, причём, именно в западноевропейском его изводе.

Иноземцев старательно подвергает деконструкции любые сомнения в том, что Россия – не вполне Европа и имеет существенные внутренние ограничители на стандартные попытки либеральных реформ. Позицию Янова о различии между русскими и европейскими ценностями он громит очень грамотно – интерпретируя «ценности» лишь как социальную мифологию, легитимирующую власть и принуждение, и снижая уровень обладания «ценностями» с цивилизационных и национально-культурных уровней до индивидуального, при котором броуновское движение личный выбора каждого практически не систематизируется.

За основой же ценностной матрицы Запада – Старым Заветом - он оставляет лишь нормативный набор, исходящий из Синайского декалога.

Пусть меня простят, но о Старом Завете может судить либо «находящийся внутри ситуации», либо имеющий влечение к филологии, пусть даже интуитивной.

Действительно, 10 заповедей (в обеих редакциях, включая про варку козленка в молоке) – это комплекс важнейших «мицвот» (установлений). Если убрать из него требование Единобожия, запрет на кумиротворение (на самом деле – это запрет на использование богослужения в качестве магической практики) и повеления по шабат, то оставшиеся годились и для Афин Солона, и для Мемфиса Эхнатона, и для 12 таблиц» Рима, и вавилонских таблиц Хаммурапи, и для Кира Великого…

Только в Библии есть еще и Второзаконие (Жреческий  кодекс), в котором, кроме миллиона раз вспоминаемого «вставшего с мужского ложа убей»  (реально – запрет на ритуальную гомосексуальную проституцию), есть ещё и никогда не вспоминаемые в современной России: «пришельца не обижай, ибо кому как тебе не знать душу пришельца, ибо и ты был пришельцем в стране Египетской», «вдовы и сироты не утесняй» и «урожай на краю поля и на придорожных деревьях и кустах не убирай – он для путников и бедняков»… И «негативный талион»: «не сотворяй другому ненавистное тебе» (в альтернативу тоталитарному: «делай ближнему то, что хочешь, чтобы делали тебе»), из которого вышла вся толерантность. И пресловутое «око за око…», прямо запрещающее и вендетту, и «сословно-пропорциональное» взыскивание за обиду…  

Есть ещё и пророки с их: «горе вам, приращивающие дом к дому и поле к полю…», и с их описанием империй  в виде каскада чудовищ, последовательно пожирающих друг друга…
Вот этот комплекс, увенчивающийся разрешением нарушать ритуальные запреты для спасения людей и животных, и осуждение вовлечения властей в межличностные конфликты, не исчерпав, как сейчас говорят, медиации (примирения при моральном посредничестве), и называется «библейскими ценностями».     

И постепенно на основе этих ценностей выросли базовые ценности Запада: приоритет моральной личности перед обществом; приоритет общества перед государством; право личности на человеческое достоинство и свободный выбор при моральных коллизиях.
Обратим внимание на ценности Незапада: безличность как благо и отказ от свободной соревновательности в поисках правоты, которую заменяет «стремление к гармонии».

Огрублённая позиция Иноземцева: Россия – европейская страна, которая из-за трудностей исторического пути накопила негативные тенденции, но если их нейтрализовать продуманными реформами, то всё наладится.

Несколько напоминает большевистскую доктрину «родимых пятен» (царизма, капитализма) - меняет социально-политический контекст и люди улучшаются, а общество оздоровляется, власти же и общество (всемогущий коллектив) ведут себя по отношению к социуму как «заботливый садовник» (поэтический образ Сталина периода середины 1930-х).

Янов возражает: в русской культуре очень слабы европейские ферменты.

Добавлю от себя вывод:  хотите европеизации – решайтесь на проведение не реформ, но глубокой реформации  [об этой разнице http://e-v-ikhlov.livejournal.com/182059.html] социума, очень травматической для него – и в плане личного психологического шока, и в плане кризиса образа жизни десятков миллионов.

Точнее, защите и поддержке процесса реформации («фазового перехода»), идущего во многом автоматически, но в оставления его на самотёк, приводящего к «реактивным кризисам» вроде осени 1917 года, кризису НЭПа или путинизму.  

Собственно, почти всё творчество Янова – это горестное повествование о том, как Русь-Россия многократно уже была на расстоянии протянутой руки от европеизации, и даже почти оказывалась «впереди планеты всей» (как в период правления Ивана III, и в начале правления его жуткого внука), но тут внезапно всё рушилось, и наступал период бессмысленной и беспощадной «евразийской» деспотии.  

Россия действительно очень похожа на Европу. Как и США или Аргентина. В этом и есть обманчивость дочерней цивилизации. Понять и принять, что граница цивилизаций – это социокультурное  «зеркало», довольно сложно. Мне недавно прислали забавный рассказ о впечатлениях русских http://politolog.net/analytics/desyat-shokiruyushhix-rossiyan-faktov-po-priezdu-v-ukrainu-bloger/ от нынешней Украины – это, действительно, повесть http://vestnikcivitas.ru/pbls/3349 о зазеркалье…

Американцы – очень похожи на западноевропейцев. Но их цивилизация-дочка отвергает этничность и историзм как основу идентичности, отвергает аристократизм и интеллигентоцентричность.

Латинская Америка, будучи согласна с США по первому пункту, именно что аристократичноцентрична (кубинцы смирились с  братьями Кастро – они истые кастильцы, а вот терапевт якобы буэнос-айрестский еврей Эрнесто Гевара, якобы кузен Ариэля Шарона, не прижился) и интеллигентоцентрична.

И Россия вся до мозга костей воспитана на культе http://vestnikcivitas.ru/pbls/3809 аристократизма и рафинированной интеллигентности, что дало совершенно необычный эффект, когда в конце 60-х советская интеллигенция не только вообразила себя и.о. <погубленной большевиками> аристократии, но и навязала этот миф всем.     

Русь – это  Византия Таёжная, в том смысле, как Германия - Галлия Лесная. Но даже в Германии попытки учеников Макса Вебера пройти к демократии «галльским путём» очень быстро привели к Гитлеру.

Для построения немецкой демократии со второй попытки «не хватило» щедрой и заботливой американской оккупации [неудача первой попытки была вызвана так нам знакомым сплочением системных либералов вокруг Бисмарка и его имперского проекта].

Поэтому Янов совершенно справедливо предостерегает: у России нет европейской системы ценностей. Он мог бы добавить, в духе много писавшего об этом де Кюстина, что приверженность в России к «европейским норма» - это маскарад, где лицо (рыло) и «личина» - не просто отличаются друг от друга, они - семантические антагонисты.

Пришедшее к власти послепутинистское правительство революционного круглого стола в стиле идей Ходорковского, может, размахивая томиком Иноземцева, внедрить декретами те самые необходимые демократические  институты.

Но вот небольшая историческая притча.

Когда американцы насаждали демократию в побеждённых странах, они создавали  аналог своей – надёжной и испытанной политической системы.

В Японии – правоцентристская (Либеральная – «республиканцы» при императоре быть не могли) и левоцентристская (Демократическая) партии.  Партии тут же объединяются, на полвека монополизируют политику, и только введя страну во многолетний кризис пропускают сквозь трещины в системе «третьи» и «четвёртые» силы…

В Западной Германии: очень правые ХДС/ХСС (последняя – спецом для гордых баварцев) и не очень - свободные демократы (в либеральные ряды которых тут же хлынула бывшая гитлеровская номенклатура). Обе партии тут же создают 70-летнюю коалицию, монополию которой подрывает только антисистемная социал-демократия…

Италия: выкормленные американцами ХДП и Социалисты, и вместо борьбы и плюрализма – полвека политической унии, приведшей к такой коррупции, что обе союзные фракции были просто арестованы почти в полном составе (операция «Чистые руки»).

Россия: яростно сражающиеся в 1999-2000 годах «Единство» (от администрации Ельцина) и «Отечество» (от Ю.Лужкова и М. Шаймиева, с примкнувшей «Всей Россией» К.Титова) создают ПЖиВ [«пехота» – березовского подбора, «мозги» - лужковского, но программа их идейных антагонистов - улюкаевско-грефовская], на чём демократия тут же и заканчивается…

Представим, что декрет о демократии, написанный Иноземцевым (раздел веймарской конституции, давший в 1933 год чрезвычайные полномочия Гитлеру был в 1919 году написан лично Максом Вебером – он тайно любил харизматичность) приводит к появлению Учредительного собрания, поделенного на половину Ходорковского и половину Навального, которые подискуссировав о судьбе http://vestnikcivitas.ru/pbls/3556 «бутерброда», создают единую народно-революционную партию, политика которой заставляет несчастного Янова писать ещё один опус - «Последняя контрреформа России», который тут же переиздают в английском варианте, как «Москва. Занавес закрывается».

Потому что чему нас учит социология веберовской школы – вернуть истинный смысл ценностям и аутентичный функционал институтам можно лишь искусственно и принудительно ставя их в условия честной соревновательности, то, что Кант мысленно моделировал как «правовое государство бесов».

Помочь «либеральной реформации» можно только сломом феодальных институций, в т.ч. путём постоянно провоцирования междоусобных войн между ними, чтобы использовать силу врага против него же, как в айкидо, самому же не втягиваться в изнурительную гражданскую конфронтацию, как это произошло с российскими демократами в 1992-98 годах, когда всё завершилось убийством Галины Старовойтовой и согласием запуганных модернизаторов на оборонительно-наступательный альянс с чекистами. 

На самом деле, профессор Янов мог бы отметить, что крах каждого героя русской реформации был связан с его, как правильно говорили марксисты "классовой ограниченностью» - невозможностью полностью изменить контекст.

Решительный и умный Борис Годунов не мог и вообразить реализацию модернизационной программы Григория Отрепьева. Хотя только он и мог её провести… Пришлось ждать век.

Всемогущий Столыпин не мог собраться с духом ни на кардинальную аграрную реформу, вроде тщательно разработанной кадетом Булкиным, ни на отмену госантисемитизма (чтобы привлечь американские капиталы, уравновесив этим французские, втягивающие страну в войну).

Бухарин не мог пойти на демонстративное противопоставление Сталину изобразив его мрачным воплощением большевистских эксцессов, и, вместо жалких придворных интриг и водопада демагогических статеек, решиться на открытое создание «антиутопической» прокрестьянской и проинженерской внутрипартийной платформы, т.е. то, что делали в 1955-56 году польские и венгерские реформаторы.

Горбачёв не был готов на провокацию раскола постепенно лишаемой им власти и авторитета КПСС - путём смелого выдвижения прорыночной и конфедералистской программы, т.е. пойти на ельцинскому пути.

Я бы рекомендовал http://vestnikcivitas.ru/pbls/1483 для споспешествования либеральной реформации – создания демократического правового рыночного антифеодального общества несколько явно не либеральных рецептов.

Первый. Широкая люстрация, разрушающая http://vestnikcivitas.ru/pbls/3932  восстановленный Путиным правящий класс номенклатурного типа, проводимая по принципу: прямо виноватые в нарушения закона идут под суд, благоприобретатели (бенефициары) от нарушений закона властями – теряют полученный статусы и дальнейшие возможности в области политики, администрации, образовании и медиа.   

Второе. Учреждение чрезвычайного революционного органа http://vestnikcivitas.ru/pbls/3958  высшего политического надзора, имеющего право внеюридического надзора за политической жизнью, полномочия по организации люстрации, а также инициирования судебной реабилитации, - с постепенным и поэтапным сокращением его функций.

Третье. Поощрение внедрения большого бизнеса в партийную политику и медиа, с тем чтобы в стране всегда было несколько конкурирующих автономных центров политики и идеологии. Прямой рост политической коррупции тут компенсируется нарастающей демонополизацией политики, которая за несколько десятилетий эволюции подравнивается к приличным американским и западноевропейским образцам.

В принципе, похожие меры предпринимали американцы, только «советом революции» были сами оккупационные власти. Американские неудачи в Ираке были связаны с тем, что был принят на вооружение «итальянская» модель оккупации, т.е. как в отношении народа, ставшего другом, – позитивное поощрялось, но политически негативное авторитарно не подавлялось. Впрочем, ровно по той же причине провалилась американская политика на российском направлении.

Франклин Рузвельт (надо вспомнить и продолжателей его дела, включая Линдона Джонсона), велик не циклами своих наполовину антиконституционных реформ, но созданием огромного прообщественного бюрократического аппарата, который уравновесил влияние монополий на государство, и внедрением в бюрократию университетских интеллектуалов, презирающих коррупцию и иммунных к популистской идеологии.    Именно он и начал глубинную реформацию Америки в форме её западноевропеизации.

Россия никогда не станет аутентичной Европе, но умелая и настойчивая политика помощи в трудном и долгом процессе её самодевизатизации и самодефеодализации, поможет ей в её реформации, т.е. в европеизации.

Страны зоны рефеодализации – Германия, Испания, Португалия и Италия - постепенно «франциизировались».

В Латинской Америке уже непредставима диктатура, и Куба идёт по рыночному пути!

Здесь секрет демократической реформации был несложен: неолиберальные реформы создают многочисленный слой цивилизованного и самоуважающего среднего класса, а протестная волна, поднявшаяся в ответ на социальное расслоение, канализируется на поддержку демократических институтов. 

Цена вопроса: сперва поднимаются политики-коррупционеры, а потом – политики-популисты. Но ни одного военного!

Я согласен, что мои рецепты http://vestnikcivitas.ru/pbls/3833 содействия российской либеральной реформации поверхностны, а исторические примеры, наверное, воспримутся как надёрганные и надуманные. Но, я убеждён, что для российских либеральных интеллектуалов сейчас нет задачи важнее обсуждения проблем, поднятых профессорами Иноземцевым и Яновым.

И я призываю развивать тему осмысления подлинных российских цивилизационных ценностей и глубинных социокультурных процессов, оставив в покое камлания насчёт элит и их раскола, а также наговаривания мантр про необходимость российского национального государства.

Не хочу заканчивать «чернухой», но необходимо напомнить, что век назад немецкий народ добровольно избрал путь отказа от, условно говоря, «цивилизационного поля», в пользу национального государства. Ведь довольно долго все немецкие земли, а также земли империи Габсбургов, все восточноевропейские евреи, чехи и латыши были этим самым «полем».

У этого «поля» было два явных полюса – Берлинский и Венский. Более того, были все задатки к тому, чтобы это «поле» настолько автономизировалось бы от влияния Парижского полюса общеевропейской цивилизации (англомания в Германии никогда не проявлялась), что могла развиться в полюс самостоятельный и, скорее всего, именно в Берлинский, где было куда больше социальной динамики, чем в куда более утончённой Вене.  («Второй Париж» можно было получить только сложив их вместе, но история разделила их как призма луч). 

Путь этнического национализма (включая повсеместный реактивный национализм ненемцев, спровоцированный брутальной германизацией) этот процесс прервал на шесть-семь десятилетий. И кто мог предполагать, что именно полный, катастрофический слом немецкой социокультурной «матрицы» в 1945 и в последующее десятилетие, т.е. до приёма ФРГ в НАТО и создания стержневого для Западной Европы франко-(западно)германского союза, и проложил путь Германии к нынешнему общепризнанному европейскому лидерству?

Это я о цене цивилизационной реформации для культуры мирового класса и об издержках соблазнов «простоты и ясности».

Не только у России всё вдруг «обламывалось» буквально на расстоянии вытянутой руки от «сбытия мечт». У нас был «кузен Ники», у них был «кузен Вики». Повелители уникальных цивилизационных «полей», которые позволили себе вдосталь поиграться в гвардейских офицеров…