Вопрос об отношении централизации и демократии в организационной и управленческой работе партии требует ещё более глубокого анализа, так как именно здесь, в фундаментальном звене партийного (и шире – государственного) строительства, находят своё практическое выражение основные законы диалектики. Здравое и очевидное соотношение между руководством партии и массой партии, ясно и кратко написанное Лениным в «Демократии и диктатуре…» сектами и «патрициями» из КПРФ отвергается с порога: от сектантов от большевизма и от элиты системной оппозиции уже слышится эхо трёхчастной политической структуры по Платону. Вкратце в оригинале: существует узкая элита: царь-философ или жрецы, обладающие знаниями и исключительной способностью видеть истину, находить идеи и транслировать их на второй уровень, вниз. Внизу - воины, администраторы, аристократия; они ответственны за проведение в жизнь, за практическое исполнение прозрений и откровений сверху, с первого уровня. И третий уровень политической структуры «идеального государства» – это собственно масса, народ, население Хоры (т.е. пространства, по Аристотелю). Это крестьяне и ремесленники, торговцы, мастеровые, обслуга и т.п. Они категорически не допущены к участию в политике, иногда не принимают непосредственно участия даже в оборонительной войне. Отсюда выводится понятие справедливости: в идеальном государстве каждый сверчок из народа должен знать только свой шесток, никаких попыток выйти в элиту, а уж о философии и речи нет, сама мысль подмастерья о политике преступна. А рабы и вовсе людьми не считаются, поскольку их статус колеблется между вещью и товаром.
Масса знает своё место и своё дело. Она тем более хороша, чем более скромны её запросы (тут даже Ницше не удержался и вывел на уровень высшей добродетели для черни скромность материальных запросов и абсолютное философское и политическое небытие). У неё в идеале нет вообще никакого политического лица, но есть строго обусловленная экономическая роль и обязанности перед элитой. Демократия доказательно объявляется Платоном немногим лучше тирании, но хуже олигархии, на том основании, что олигархия – это всё-таки власть немногих богатых, т.е. образованных и «технически» способных принимать осмысленные решения узким кругом, чего «толпа» сделать не может из-за общей безграмотности и политической темноты, и технически, из-за бесконечной разноголосицы. Однако, аристократия (заметьте, в идеальном государстве Платона) имеет и конфетку про запас. Она справедливо называет массу “… кормильцами, любезными друзьями”, поэтому она – в идеале, не забудем этого!- обязана заботиться, защищать и охранять государство и собственно “милых друзей и кормильцев”, а за это и только за это массы обязаны полностью содержать элиту. Такое положение должно вполне устраивать и аристократию, и чернь: первая сыта, обеспечена, но теоретически постоянно обременена тяжелейшей ответственностью за государство, она теоретически обязана платить своей жизнью, защищая его; а вторая только практически бедна и ощутимо обездолена, но сознательно! осознанно! добровольно! покорна и безмолвна, она принимает свою юдоль и безысходность и как своеобразный подвиг страдания за … (веру, отечество, мир и т.д.), и как предопределение, освящённое древней традицией, и как святую обязанность перед государством.
У черни элитами усиленно культивируется пресловутая “философия нищеты”, у неё по определению нет политических притязаний, то есть у неё должна напрочь отсутствовать сама идея о несправедливости своего положения – именно как первый вопрос в цепочке вопросов, как катализатор, как начальная искра, обусловливающая появление критического, а значит, и политического мышления у тех, кому таковые иметь не положено. Элита во имя справедливости просто обязана сконцентрироваться в узкий, крепко сжатый кулак – чтобы гарантированно и быстро снести любую возмутительную ересь о понимании справедливости будущим третьим сословием, зарождающуюся и идущую до поры до времени цепной реакцией вширь и вверх.
Наши современники, евро-социал-демократические «отцы-философы», сплошь и рядом механицисты. Вместо самостоятельных раздумий и идей они вульгарно перерисовывают аристотелианскую государственную пирамиду, «натягивая» её элитную часть на голову любой доступной для себя структуры в коммунистическом движении, полагая, что никакой сложный социально-политический организм не может обойтись без трёх раз и навсегда установленных фундаментальных частей – узкой брахманической элиты (это они себя имеют в виду), аристократии (это их младшие подрастающие партнёры) и черни (а это и есть, собственно, партия).
Поскольку, дескать, Маркс не отрицал указанную Гегелем тройственность основного закона диалектики, постольку из вертикальной и трёхступенчатой иерархии “идея – феномен – материя” прямо следует не только традиционная структура государственной власти (скрытая элита – публичная элита – массы), но и то удобное для этих “марксистов” обстоятельство, что носителями высших, абсолютных и безошибочных партийных идей в коммунизме тоже с необходимостью могут и должны быть только элитарии, обладающие неким высшим знанием политической философии Маркса – Ленина, визионеры, прозревающие во мраке буржуазного бытия идеи спасения рабочего класса, интерпретирующие их в удобную для неразвитого пролетария форму и манифестирующие их существо в низы. Ну чем не спасители Отечества?
Тут у остался всего один шаг до введения в практику партийной работы мистицизма, а для тех низов, кто будет возмущаться таковой высшей мудростью «отцов», - «Левиафана» в форме партийной «охранки», мол, просвещённая элита современного коммунизма только тогда чего-нибудь да стоит, когда она сможет защищаться от неразумных партийных масс с их требованиями труда, самоотдачи, ума, честности и справедливости к партийному руководству.
Право, и не знаешь иногда, чего тут больше, синедриона, иудейского мессианства, или платонического игнорирования материи? Но теория руководящей исключительности в партии опасна как секта, как «уклон» именно своей абсурдностью, ревизионистским вызовом классике – мало что так привлекает неустоявшиеся умы, как страдающая поза оплёванного и раскритикованного меньшинства. Как же, какие смелые люди, они кричат большинству, что оно не право, их назвали идиотами, а они отвечают: «Ничего, идиот – это звучит гордо!» Значит, что-то в этом есть. Так что, предполагаю, борьба с партийными «царями-философами» затянется. Уж слишком этот “троянский конь” удобен для буржуазии.
|
|
