Разумеется, ответов на поставленный в заголовке вопрос при большом желании можно найти великое множество. Но представляется ценным помнить ленинскую мысль: найти основное (главное) звено цепи, потянув за которое можно будет выбрать (распутать) и всю оставшуюся цепь. Так и будем действовать.
В "Манифесте", в разделе "Отношение коммунистов к различным оппозиционным партиям" читаем:
"...Поскольку буржуазия выступает революционно, коммунистическая партия борется вместе с ней против абсолютной монархии, феодальной земельной собственности и реакционного мещанства.
Но ни на минуту не перестаёт она вырабатывать у рабочих возможно более ясное сознание враждебной противоположности между буржуазией и пролетариатом, ...чтобы сейчас же после свержения реакционных классов... началась борьба против самой буржуазии".
А теперь обратимся к тому, что ещё до Октября 1917 года писал один из умнейших "левых" первой половины 20-го века, а главное - будущий "отец" Пролекульта (Общества пролетарской культуры) СССР и автор самого первого в СССР учебника политэкономии Александр Богданов (Малиновский):
"Факты показывают, что те из рабочих, которым удаётся, благодаря исключительной энергии, пробиться до высот современной науки, обыкновенно в той или иной степени утрачиваются для рабочего класса: либо просто переходят в буржуазную интеллигенцию, либо, в лучшем (а может быть, и худшем) случае, становятся представителями оппортунизма, классового компромисса. Чистая наука "обуржуазивает" их, пропитывая буржуазными способами мышления, лежащими в основе её построения, и в то же время отрывая их от мира "материального" труда, основы жизни пролетарского коллектива. Можно себе представить, насколько полезна для рабочего класса (для сохранения и развития его революционности, добавим. - А.Д.) эта хроническая утрата его выдающихся элементов. А между тем разве это непреложная необходимость? Если бы тот же рабочий, идущий в науку, знал и понимал, что она не голая "сама по себе истина", а система форм и методов организации коллективных человеческих усилий, если бы он воспринимал и в свою очередь исследовал её в этом смысле и с этой точки зрения, она не отрывала бы его от трудового мира и скрытый в ней фетишизм старых способов мышления не имел бы власти над ним. Сколько лучших научно-организаторских сил сохранялось бы тогда для пролетариата!" (Сборник "А.А.Богданов. Вопросы социализма. Работы разных лет". М., Политиздат, 1990, с.329).
Конечно, отнюдь не со всем из сказанного здесь Богдановым можно согласиться сразу и безоговорочно. В частности, трудно принять у него здесь, что "лучшие научно-организаторские силы" пролетариата сохранялись бы для этого класса только лишь в случае "восприятия и исследования" ими науки, как "системы форм и методов организации коллективных человеческих усилий". Откуда, спрашивается у рабочего, только что "отошедшего от станка", ещё не являющегося философом науки (возможно, он станет таковым, но - после практически полного погружения в науку!), появится желаемое Богдановым "восприятие", не говоря уже об "исследовании"?.. Кроме того, следует учесть, что обычно человек, осознанно и добровольно решивший осваивать науку, с самого начала и прежде всего занимается тем, что "воспринимает" и выстраивает в понятную ему систему "относительно абсолютные" истины, даваемые преподавателями и научной литературой (теперь и Интернетом), а также осваивает методологию научного исследования предмета данной науки. Как правило, в самом начале "научной карьеры" он совсем не занимается активным "исследованием" данной науки как таковой, как некоего более или менее целостного воззрения. Именно это исследование начинает занимать человека науки лишь тогда, как правило, когда он попадает в исследовательский тупик - в действительный тупик или вызванный собственными ошибками и непониманиями. И он, если это настоящий учёный, тогда становится философом своей науки, пытаясь выяснить, кто и почему находится в тупике: именно он, заблудившись в определениях и методологии, или его наука из-за того что "устарела"? Лишь в этом случае бывший рабочий, ставший учёным, будет заниматься исследованием своей науки, копаясь в своём собственном представлении и представлениях других о ней и её методологии.
Что же касается богдановской науки как "системы форм и методов организации коллективных человеческих усилий", то такая система - при учёте ею научных данных, разумеется - в первом приближении есть, скажем так, НАУКА НАУЧНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ТРУДА на предприятии (хорошо известный в советское время НОТ), в крайнем случае - наука эффективной организации отдельного крупного предприятия в целом. А вот в следующем, втором приближении это уже наука адекватной существующим производительным силам организации ВОСпроизводства общества В ЦЕЛОМ; воспроизводства общества, в котором фундаментальные и прикладные, естественные и общественные науки являются не науками как таковыми, а - вместе с производством как таковым - только производительными силами, предметами организации и последующего строго увязанного планом управления. Управления с той вполне конкретной целью, чтобы совокупное развитие производительных сил и постоянно отстающих в своём развитии производственных отношений требовало эволюции, а не доходило до той степени противоречия между "силами" и "отношениями", которая влечёт за собой необходимость революции (как известно, вновь делающей в обществе "отношения" адекватными развившимся "силам").
Однако спрашивается: если бы "лучшие научно-организаторские силы" пролетариата не то что стали сразу "воспринимать и исследовать" науку как "систему форм и методов организации", а просто поняли бы, что есть ещё (появилась благодаря Богданову) и такая обобщённая наука организации ВОСпроизводства общества в целом (у Богданова это "всеобщая организационная наука", тектология), то почему эти лучшие пролетарские силы должны обязательно теряться "для пролетариата"? Ведь сам же Богданов пишет вопреки этой своей "страшилке" с потерей лучших сил:
"Исследование фактов жизни и природы с ОРГАНИЗАЦИОННОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ означает особый, новый способ мышления. Он чужд буржуазии, классу - творцу анархического, принципиально неорганизованного общественного строя, классу, веками воспитывавшемуся на нём. Но для рабочего класса, организующего мир внешних, мёртвых вещей в своём труде, самого себя - в своей социальной жизни и борьбе, этот способ мышления - необходимое приспособление, которое мало-помалу вырабатывается и, рано или поздно, должно сложиться вполне" (там же, сс.327, 328).
Представляется, Богданов прав с "потерей сил", когда имеет в виду лишь частные науки, в которые "научно-организаторские силы" пролетариата уходят и не возвращаются обратно В КАЧЕСТВЕ ПОДЛИННО ПРОЛЕТАРСКИХ ИНТЕЛЛИГЕНТОВ: эти науки имеют дело лишь с частью производительных сил и производственных отношений, узко специализированы, а преподаёт их главным образом буржуазная интеллигенция, "штампующая" СЕБЕ ПОДОБНЫХ интеллигентов (особенно, по-видимому, это касается стран, ещё не развитых в достаточной степени капиталистически,* а также периода до пролетарской революции). Но Богданов сам себе противоречит, когда имеет в виду пролетариев, ушедших в науку и наученных всё же там КЕМ-ТО И КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ (не исключая, конечно, и самообразования) подходить к воспроизводству общества как к целому, как к динамическому диалектическому единству производительных сил и производственных отношений: обученному таким образом пролетарию - коллективисту "по самой своей природе" - некуда больше идти, кроме как вновь к своему классу; если, конечно, класс уже сформировался и при этом озабочен (после пролетарской революции) "увязкой" воспроизводства общества в целом. Рабочий при овладении этой наукой организации воспроизводства в целом не выйдет из своего класса, а только станет из несколько ограниченного рабочего-пролетария (в том числе и из современного «офисного планктона») вполне развитым ПРОЛЕТАРСКИМ интеллигентом. Например, как хорошо известный в прошлом "самообразовавшийся" сапожник и пролетарский интеллигент Иосиф Дицген, самостоятельно пришедший к марксистским экономико-философским обобщениям. Впрочем, вот мы и сформировали (с помощью Богданова) ответ на поставленный в заголовке вопрос, почему пролетариат СССР со временем перестал быть революционным классом.
Дело в том, что в тогдашней капиталистически неразвитой до конца России "лучшие научно-организаторские силы" пролетариата В МАССЕ - а к этим силам следует относить не только беспартийных, но и партийных пролетариев - ИЗНАЧАЛЬНО, СРАЗУ ПОСЛЕ ПРОЛЕТАРСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ не могли учиться у кого-то другого, кроме БУРЖУАЗНЫХ "спецов".** И с этой точки зрения, по верной констатации Богданова, означающей фактически, что "сами воспитатели сначала должны быть соответствующим образом воспитаны" (Маркс), они, эти лучшие пролетарские силы, уходившие в науку, "обуржуазивались" там: ОБЪЕКТИВНО, НЕПРОИЗВОЛЬНО, ЧЕРЕЗ ОДНО ТОЛЬКО ПРЕПОДАВАНИЕ им частных наук в учебных заведениях соответствующими буржуазными "воспитателями". В силу именно этого "наученные" пролетарии становились далее приверженцами, как пишет Богданов, "анархического, принципиально неорганизованного общественного строя".*** При этом они, будучи ещё как бы пролетариями, защищали, и даже "с пеной у рта", своих АПРИОРИ БУРЖУАЗНЫХ учителей, когда МАЛОЧИСЛЕННЫЕ действительно пролетарские интеллигенты в СССР - в СССР, вышедшем, подчеркнём ещё раз, из России, неразвитой в достаточной степени капиталистически - определяли этих НЕ ПЕРЕВОСПИТАННЫХ ЕЩЁ "воспитателей" как "врагов народа"... С другой стороны, здесь часто и запросто, совершенно без разбору сравнивали любого интеллигента с "г. нации"; хотя у Ленина это сравнение касалось лишь буржуазных и оппортунистически-пролетарских интеллигентов, например из меньшевиков. Увы, но это сравнение вызывало презрение не только к буржуазным, но и к чисто пролетарским интеллигентам... В том числе и к самому Богданову; тем более что он был в своё время раскритикован Лениным в "Материализме и эмпириокритицизме" за проведение линии идеализма в большевизме…
Но как бы то ни было, эти ОБЪЕКТИВНО ОБУРЖУАЗИВШИЕСЯ по указанной причине "лучшие научно-организаторские силы" пролетариата хотя и становились в СССР бывшими пролетариями (по их субъективному разумению они переходили в разряд "просто интеллигенции"), но, тем не менее, они вступали во всё менее большевистскую (по той же причине обуржуазивания) партию, поступали на службу диктатуры пролетариата. И - ведь уже не как буржуазные, а как подлинно пролетарские "спецы"! И для этого вступления и поступления они НЕ должны были быть учёными в адекватно-научной организации воспроизводства общества в целом по Богданову - им достаточно было быть и "узкими специалистами"... Якобы уже не буржуазными, а чисто пролетарскими... Возможно, только небольшая группа тогдашних большевиков чувствовала эту постепенную подмену в СССР пролетарского на буржуазное, выдвинув ей встык идею "обострения" классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму…
И чем далее существовал СССР и более высокие посты занимали эти якобы пролетарские "узкие специалисты" в партийной и советской системе диктатуры пролетариата, тем больше было у этого ПОЛЗУЧЕГО "ПРЕДМАЙДАНА" возможности для проведения в жизнь ПРОБУРЖУАЗНОЙ в известном смысле НАУЧНОЙ морали... Пока что, до перестройки 1985 года, только научной и только морали... Но главное-то в буржуазной морали что? Да-да! Разобщение всеми силами буржуазной души антагонистов буржуазии - пролетариев! Например пролетариев, вспомнивших классовую солидарность и забастовавших против какого-нибудь страдающего "комчванством" (буржуазностью!) начальника, вышедшего "из грязи в князи" (известный и достаточно нашумевший в СССР фильм "Премия" - это лишь пародия на сказанное)... Разобщение любой ценой! Но, конечно, "с соблюдением приличий" типа "на собраниях говорим одно, а дома и с такими же, как мы, другое"... Или типа надменно-лицемерного "при власти пролетариата пролетариям нет нужды бастовать; их власть и так делает для них всё возможное и невозможное"… Первым же шагом на этом пути классового разобщения пролетариата, организованного в класс в соответствии с "Манифестом" огромными предреволюционными усилиями большевиков-ленинцев, было отрицание необходимости самого термина "враг народа", означающего, по сути, "враг пролетариата"; отрицание самой возможности даже не "обострения", а просто классовой борьбы в СССР (а для чего, спрашивается, необходимость ДИКТАТУРЫ пролетариата Маркс в "Критике Готской программы" связывал с периодом, длящимся до ОКОНЧАТЕЛЬНОГО превращения капитализма в коммунизм?.. Вопрос, очевидно, риторический). Ну, а далее и пошло, и поехало, и завертелось всё в чёртовом колесе: власть, диктатуру пролетариата как целого класса (даже гиперкласса, сверхкласса, поскольку пролетариат состоит из трёх собственно классов: полупролетариев, собственно пролетариата и люмпен-пролетариев) неумно, но ловко связали с культом и резкими социально-политическими действиями отдельной правящей личности; затем "научно" - а именно: буржуазно-научно - объявили, что диктатура (И ДЕМОКРАТИЯ, стало быть!) пролетариата выполнила свою историческую роль и что она поэтому заменяется "общенародным" - мелкоБУРЖУАЗНЫМ по сути - государством (как не сочетай слово "народ", писал Маркс во всё той же "Критике", со словом "государство", ничего путного ни для кого, кроме буржуазии, из этого не выйдет)...
Но с образованием "реальносоциалистического общенародного" государства какая бы то ни было нужда в действительно революционном классе пролетариата абсолютно пропала - испарилась; и класс пролетариата как таковой - в силу большей исторической активности буржуазии, особенно "культурной", воздействующей на чувства человека, и научной, воздействующей на разум - стал в СССР классом "для себя" больше "по агитпропу", чем в действительности. Чем и воспользовалась в 1991 году ВПОЛНЕ БУРЖУАЗНАЯ В МАССЕ (по признаку СУБЪЕКТИВНОСТИ; но при ОБЪЕКТИВНОМ тогда большей частью пролетарском положении) интеллигенция СССР, восставшая как бы только против всевластия КПСС, "коммунистической" (в кавычках!) партии и только ПОЭТОМУ поддержанная рабочим пролетариатом.
Теперь же вконец обнаглевшая и опьяневшая от своих побед над пролетариатом буржуазия и ЕЁ интеллигенция, дополняемая оппортунистами, вообще хотела бы забыть о пролетариате и о ЕГО революции. Для чего и призывает коммунистов оппортунистически оперировать в теории и практике лишь понятием чисто буржуазной социологии "средний класс".
--------------------------
Примечания.
* Маркс отмечает, что ни одна старая общественно-экономическая формация не уступает новой до тех пор, пока не разовьёт то главное, что она потенциально не просто способна развить, но развить должна. Капитализм как формация не является исключением. Но высшей формы он может достичь не при власти буржуазии, а только при власти пролетариата - тогда, когда при этой власти грамотно осуществится ленинская мысль из "Грозящей катастрофы и как с ней бороться" о социализме как государственно-КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ монополии (постепенно, добавим, перерастающей в коммунизм), направленной на пользу всех трудящихся. Здесь можно было бы привести в пример нынешний "нэповский" Китай, но там (пока?) правит партия, а не пролетариат как таковой. И там "коммунистической" партией не ставится (пока?) цель перерастания "нэповского" капитализма в коммунизм (или, если хотите, в ленинский же, но уже из "Государства и революции" "социализм как первую фазу КОММУНИЗМА").
** Если только дело не касалось марксистской политэкономии и марксистски-материалистического взгляда на историю. Однако в марксистской политэкономии классиками лишь намечена, но совсем не развита - и до сих пор, причём, она остаётся неразвитой - НАУКА воспроизводства ПРОЛЕТАРСКОГО общества в целом, научного управления в нём всеми производительными силами при не менее научной организации и АДЕКВАТНЫХ "силам" производственных отношений.
*** Дополнительно к этому здесь можно процитировать "из Богданова" же следующее:
"Есть... немаловажная ошибка в оптимистических расчётах (тогдашних социал-демократов, не понимавших важности выработки пролетариатом СОБСТВЕННОЙ культуры В РАЗВИТИЕ подходящих пролетариату достижений культуры буржуазной и предшествующих культур. - А.Д.): это надежда на готовность технической интеллигенции (т.е. "буржуазных спецов". - А.Д.) за хорошую плату осуществлять какой угодно хозяйственный план. Когда эта интеллигенция "планомерно организует" для капитала и бюрократии, нет ничего удивительного, что она делает свою работу и за страх, и за совесть, и, конечно, за вознаграждение: она... устраивая "планомерность", не ослабляет, а укрепляет своё положение в обществе. Совершенно иное, если бы ей пришлось, хотя бы за ещё повышенную плату, "организовать производство" для пролетариата: тут она сама, своими руками, работала бы над разрушением основ своей временной привилегии; ибо очевидно, что, наладив производственную машину и подготовив тем самым пролетариат к самостоятельному ведению всего дела, она лишилась бы выгод своего положения, потеряла бы свою "прибавочную стоимость" и растворилась бы в трудовых массах. Примеров такой самоотверженности в истории пока не встречалось" (там же, сс.319, 320).
Отметим, что Богданов не замечает здесь у себя небольшого недопонимания: часть буржуазной интеллигенции - наиболее умная и, главное, совестливая её часть; а сам ведь Богданов тоже был интеллигентом, осознанно ставшим именно пролетарским интеллигентом - вполне способна капитально переменить свою точку зрения на себя и стать ПРОЛЕТАРСКОЙ интеллигенцией. Наиболее яркий пример этого - так называемые военспецы, перешедшие к служению от буржуазной к пролетарской (как они полагали) власти СССР не за страх, а за совесть. Ещё один пример - иностранная интеллигенция, завербованная в качестве разведчиков СССР и работавшая на "государство рабочих и крестьян" БЕСПЛАТНО. Впрочем, в другом месте, в частности при рассмотрении социальных идеалов, Богданов ясно видит, что часть разночинной интеллигенции тогдашней России уже переходит на сторону пролетариата.
|
|
