Постсоветская смута, законы развития которой так толком никто не изучает, преподносит один сюрприз за другим: сперва на смену казалось бы ельцинскому дну смуты пришла не классическая реставрация — в нашем случая советская (поскольку именно под знамёнами отрицания всего советского раскручивалась завязка нынешней смуты), а псевдосоветский откат в одеждах бонапартистского полуколониального режима.
Таким образом, вместо первого приближения ко второму акту смуты мы получили затянувшееся нулевое приближение к этому второму акту.
Второй акт смуты призван был сделать откат не просто в советское прошлое, предшествующее первому акту в 80-е годы, а осуществить значительно более глубокий откат в советское прошлое.
Сущность гипотетического третьего акта смуты в возвращении того ограниченного позитива, который при всём негативе всё-таки имелся на первом акте и который не в состоянии удержаться на втором акте безудержной реставрации.
Мы, сторонники рабочего социализма, всеми силами пытавшиеся в конце 90-х направить мощные социальные энергии начинавшейся смуты не в полное отрицание всего советского — а именно таковым был тогда общественно-политический тренд — мы пытались уже в первом акте отрицания заложить зародыш будущих второго и третьего актов смуты, для чего, кстати, имелись вполне объективные предпосылки: наличие как будто из-под земли появившегося рабочего движения, породившего зачатки нового рабочего социализма в виде рабочих комитетов (советы трудовых коллективов развивались во много параллельно тому рабочему движению в рамках тогда ещё сплошь государственных предприятий).
Сторонники основного либерального тренда, выразители идеи капиталистической реставрации говорили нам с Геннадием Захаровым:
«РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ ПРИЗВАНО РАСЧИСТИТЬ ПЛОЩАДКУ ДЛЯ СВОБОДНОГО РЫНКА И ТРАНСФОРМИРОВАТЬСЯ В СУГУБО ПРОФСОЮЗНОЕ».
Сторонники старого советского бюрократического социализма, противившиеся любым переменам, вообще отрицали тогдашнее рабочее движение, объявляя его прислужником уже со всей очевидностью надвигавшейся буржуазной контрреволюции.
В результате мы, сторонники нового рабочего социализма оказались между молотом капиталистической реставрации и наковальней старого советского бюрократического социализма.
Трагедией старого советского бюрократического социализма была в неспособности его сторонников сделать выбор в пользу структур нового рабочего социализма, которые они чохом объявляли чисто буржуазными, тем самым толкая рабочее движение в объятия Ельцина в России и национал - демократов на Украине.
Результатом стала пиррова победа сил самой крайней капиталистической реставрации во главе с Ельциным-Гайдаром-Чубайсом, не отягащённая никакими социальными ограничениями из проклинаемого ими советского прошлого.
В середине 90-х, когда убогость крайних рыночных радикалов в России стала очевидна для большей части общественно-политических сил, среди сторонников полной советской реставрации, сгрудившихся возле левых групп и партий того времени была популярна шутка о необходимости награждения Бориса Ельцина орденом Октябрьской революции за провоцирование революционной ситуации.
Увы, история распорядилась по-иному.
На смену Ельцину пришли не силы крайней советской реставрации, как того вроде бы следовало ожидать исходя из интуитивно понимаемой левыми политиками 90-х логики исторического процесса, а вполне себе силы консервации уже достигнутых «рыночных достижений» — образования класса крупных новых собственников, интересы которых и призван был защищать Путин и его окружение.
Нам, сторонникам нового рабочего социализма чудно было видеть, как вчерашние проклинатели Ельцина из той же КПРФ «вдруг» воспылали любовью к Путину, несмотря на все его заявления о том, что итоги приватизации не подлежат никакой ревизии.
Путин вместо требуемого логикой истории второго акта смуты с полной советской реставрацией ограничился некоторыми сугубо внешними сторонами такой реставрации в виде принятия мелодии сталинского гимна, что вызвало страшную радость зюгановцев, а то, что слова гимна при этом не имели никакого отношения к старому сталинскому гимну, это господам зюгановцам было как-то по барабану.
История с советским гимном как в капле воды отразила сущность путиниского варианта псевдосоветской реставрации — при некоторой псевдосоветской шелухе, вроде обожествления совершенно переосмысленного путинистами образа Сталина под образ некоего российского феодального самодержца — содержанием общественного процесса стало не менее верное (чем при Ельцине) служение глобальному капитализму, пусть и закамуфлированному красными знамёнами победы, с которых тем не менее путинисты постарались убрать рабоче-крестьянские серп и молот.
Последовавшая посадка «не своего олигарха Ходора» только прибавила драйва новоявленным «красным путинистам».
Обывателей простых и зюгановских обмануть несложно, тем более, что они сами обманываться рады, но историю обмануть невозможно.
История требует завершения второго акта смуты в виде полной советской реставрации, её не устраивает путинская обманка.
В результате Путин, ставший в собственных глазах и глазах своих последователей чем-то вроде Николая Первого с примесью Екатерины Великой (за долгожданное возвращение Крыма) по логике истории всё более превращается в аналога Николая Второго, своеобразный тормоз назревших общественных перемен.
Пятнадцатилетняя отсрочка со вторым актом постсоветской смуты уже очень скоро даст о себе знать.
Нынешний кризис станет в этом отношении очень сильным общественным ускорителем.
Всем сторонникам не просто внешней советской реставрации, а её глубинного назревшего исполнения необходимо объединиться вокруг идеи нового рабочего социализма, апофеоз которого должен прийтись на третий завершающий акт нынешней постсоветской смуты.
|
|
