Уважаемый коллега Андрей Николаевич Илларионов привёл ("Путинские ножницы" и авторитарная ловушка. Андрей Илларионов: Беспрецедентный успех дезинформационной войны - http://www.kasparov.ru/material.php?id=543951BE1A32E§ion_id=50A6C962A3D7C
или http://mfuwy3dbojuw63tpoy.nruxmzlkn52xe3tbnqxgg33n.cmle.ru/741367.html) очень интересные данные по росту поддержки путинского режима и общего уровня удовлетворённости населения на фоне ухудшения макроэкономических показателей. Он видит основную причину в сверхэффективности путинского «министерства правды», названного им информспецназом. Я не могу с ним полностью согласится вот по какой причине.
Прежде всего, эффективность пропаганды проявляется в том, когда она вынуждает людей делать то, что они не хотят, что противно их естеству. Была очень эффективна пропаганда в Британии в Первую Мировую – когда ещё до введения призыва миллион молодых людей (подростков в понимании того времени) записались добровольцами, чтобы идти умирать – в залитых грязью и кровью окопах северной Франции, в песках Синая, на скалистых отрогах Галлиполи, среди холодных волн Северного моря… Вот это – пропаганда. Заставить сына коллективизированного или брата расстрелянного врага народа умирать, воюя за Сталина – вот это пропаганда. И не надо говорить, что воевали не за Сталина, а за Родину. Про секретные планы кабинетных эсэсовских теоретиков уничтожать и порабощать славян солдаты Красной Армии не знали, зато был совсем свежий опыт Первой мировой – приходили войска кайзера, большевики убегали и начинался хоть какой, но орднунг.
Есть известный парадокс. Больше всего счастливых людей (субъективно счастливых) в по нашим меркам невыносимо нищей, грязной и варварской глубинной Индии. Глубже всего депрессии в России и в странах северной Европы, в уютной и благополучной Венгрии.
В России перестали жаловаться на бедность и ныть потому, что нация выходит из психологической депрессии. Нация выходит из психологической депрессии потому, что сейчас стадия эйфории от рождения нации. Крымский аншлюс и война с Украиной стали детонатором рождения русской политической нации. Для политической нации конечно очень нужно гражданское общество, но его отсутствие или имитационный характер некритичны. Путин выполнил работу Навального и Каспарова – он создал русскую политическую нацию. Происходящее - это не безумный рецидив имперского. Просто русская политическая нация рождается психологически максимально комфортно – не преодолевая имперское наследие, а как бы с ним заодно. Так было с турками при Ататюрке и с немцами при Гитлере. При этом русская политическая нация рождается буквально по европейским лекалам – как «открытая» (в противовес немецкому варианту, но по французскому образцу 1790 года), русским готовы видеть любого, кто «крымнаш». Вот эта эйфория и раскрашивает серый и убогий мир постсовка в красочные цвета побед и одолений. Русским надоело ныть и чувствовать себя лузерами. Русским дают бесценное ощущение смысла существования – борьба с ужаснейшим злом (украфашизм, пиндосы). Так в России 1914-17 годов черносотенцы обнимались с демократами, Пуришкевич преклонялся перед Плехановым!
При этом никаких подвигов не требуется - сиди дома и будь патриотом. Своими требованиями вестернизации либералы всех достали – теперь же можно не гнаться за европами. Ощущение культурной неполноценности сменил националреванш. Именно идеологией русского националреваншизма заслужил солдатскую любовь Илья Эренбург. Именно Эренбург создал тогда Сталину «русскую идею»: что у простого русского человека культура куда более высокая, чем у немца – тогда считавшегося недосягаемым образцом культурного европейца . С последствиями эренбурговской пропаганды столкнулся, например, фронтовой журналист лейтенант Григорий Померанц когда какая-то командирская подстилка стала с апломбом внушать ему, что русская деревня (тогдашняя, фронтовая) куда красивее какого-то там Парижа.
Путин дал людям, которые было запрезирали себя за трусливую покорность и смирение с бесправием и произволом, которые поняли насколько труднодостижимы для них уровни западной цивилизации, счастливую возможность чувствовать себя гордыми и уникальными. Это не путинский агитпроп создал уникальную систему воздействия на мозги. Это подсознанию постсовка разрешили раскрепоститься. Именно это дал в своё время Гитлер, за что и был признан несравненным чемпионом пропаганды. А настоящим чемпионом пропаганды был Рузвельт, вдохновивший миллион американских пацанов плыть умирать в Европу – спасать всяких там «еврейчиков» и «лягушатников».
Путинский агипроп – это разрешение школьнику прогуливать, безнаказанно списывать, дергать соседок за юбки, отбирать у «ботаников» деньги на завтрак и самому выбирать вопросы ЕГЭ. Разумеется, это вызывает эйфорию. И забывается треснувший школьный потолок и кислые буфетные котлеты. И не хочется думать, что с подтасованным ЕГЭ в ВУЗ примут, но зачеты и сессии можно будет потом сдавать либо за всё большие деньги, либо – никак, ибо не тот уровень подготовки. А пока – веселись, гопник-второгодник, ведь тебя торжественно объявили отличником.
Прежде всего, эффективность пропаганды проявляется в том, когда она вынуждает людей делать то, что они не хотят, что противно их естеству. Была очень эффективна пропаганда в Британии в Первую Мировую – когда ещё до введения призыва миллион молодых людей (подростков в понимании того времени) записались добровольцами, чтобы идти умирать – в залитых грязью и кровью окопах северной Франции, в песках Синая, на скалистых отрогах Галлиполи, среди холодных волн Северного моря… Вот это – пропаганда. Заставить сына коллективизированного или брата расстрелянного врага народа умирать, воюя за Сталина – вот это пропаганда. И не надо говорить, что воевали не за Сталина, а за Родину. Про секретные планы кабинетных эсэсовских теоретиков уничтожать и порабощать славян солдаты Красной Армии не знали, зато был совсем свежий опыт Первой мировой – приходили войска кайзера, большевики убегали и начинался хоть какой, но орднунг.
Есть известный парадокс. Больше всего счастливых людей (субъективно счастливых) в по нашим меркам невыносимо нищей, грязной и варварской глубинной Индии. Глубже всего депрессии в России и в странах северной Европы, в уютной и благополучной Венгрии.
В России перестали жаловаться на бедность и ныть потому, что нация выходит из психологической депрессии. Нация выходит из психологической депрессии потому, что сейчас стадия эйфории от рождения нации. Крымский аншлюс и война с Украиной стали детонатором рождения русской политической нации. Для политической нации конечно очень нужно гражданское общество, но его отсутствие или имитационный характер некритичны. Путин выполнил работу Навального и Каспарова – он создал русскую политическую нацию. Происходящее - это не безумный рецидив имперского. Просто русская политическая нация рождается психологически максимально комфортно – не преодолевая имперское наследие, а как бы с ним заодно. Так было с турками при Ататюрке и с немцами при Гитлере. При этом русская политическая нация рождается буквально по европейским лекалам – как «открытая» (в противовес немецкому варианту, но по французскому образцу 1790 года), русским готовы видеть любого, кто «крымнаш». Вот эта эйфория и раскрашивает серый и убогий мир постсовка в красочные цвета побед и одолений. Русским надоело ныть и чувствовать себя лузерами. Русским дают бесценное ощущение смысла существования – борьба с ужаснейшим злом (украфашизм, пиндосы). Так в России 1914-17 годов черносотенцы обнимались с демократами, Пуришкевич преклонялся перед Плехановым!
При этом никаких подвигов не требуется - сиди дома и будь патриотом. Своими требованиями вестернизации либералы всех достали – теперь же можно не гнаться за европами. Ощущение культурной неполноценности сменил националреванш. Именно идеологией русского националреваншизма заслужил солдатскую любовь Илья Эренбург. Именно Эренбург создал тогда Сталину «русскую идею»: что у простого русского человека культура куда более высокая, чем у немца – тогда считавшегося недосягаемым образцом культурного европейца . С последствиями эренбурговской пропаганды столкнулся, например, фронтовой журналист лейтенант Григорий Померанц когда какая-то командирская подстилка стала с апломбом внушать ему, что русская деревня (тогдашняя, фронтовая) куда красивее какого-то там Парижа.
Путин дал людям, которые было запрезирали себя за трусливую покорность и смирение с бесправием и произволом, которые поняли насколько труднодостижимы для них уровни западной цивилизации, счастливую возможность чувствовать себя гордыми и уникальными. Это не путинский агитпроп создал уникальную систему воздействия на мозги. Это подсознанию постсовка разрешили раскрепоститься. Именно это дал в своё время Гитлер, за что и был признан несравненным чемпионом пропаганды. А настоящим чемпионом пропаганды был Рузвельт, вдохновивший миллион американских пацанов плыть умирать в Европу – спасать всяких там «еврейчиков» и «лягушатников».
Путинский агипроп – это разрешение школьнику прогуливать, безнаказанно списывать, дергать соседок за юбки, отбирать у «ботаников» деньги на завтрак и самому выбирать вопросы ЕГЭ. Разумеется, это вызывает эйфорию. И забывается треснувший школьный потолок и кислые буфетные котлеты. И не хочется думать, что с подтасованным ЕГЭ в ВУЗ примут, но зачеты и сессии можно будет потом сдавать либо за всё большие деньги, либо – никак, ибо не тот уровень подготовки. А пока – веселись, гопник-второгодник, ведь тебя торжественно объявили отличником.
Путин удалось дать людям то, что они хотели в уникальный миг истории – в момент рождения нации. Когда распадаются империи, такое всегда настаёт. И происходит чудо – всё кажется хорошо и правильно. Но этот гипноз очень неглубок – ни один из теряющий сегодня ипотеку, или разоряющийся, или увольняемый с закрывающейся фирмы не забывает о своих проблемах. Просто его проблемы остаются только с ним. И пример с кубинцами очень правилен. Кубинцы были обречены быть туземным населением вокруг выстроенных американской мафией борделей и казино. Кастро дал им ощущения всемирного призвания – они стали для латиноамериканцев «сияющим градом на холме». И вот этот переход от жалкого прозябания к избранным, вращающим земной шар, и явился разгадкой всенародной любви к кастризму. Просто у некоторых от кастризма иммунитет. Пока была советская помощь, кубинцы жили неплохо – рядом ведь были Гаити, Доминикана, Никарагуа… Гибли, воюя в Эфиопии и Анголе? Но латиноамериканскому мужчине умирать на войне – почётно (подлец тот гусар, что дожил до 30-ти – это ведь придумал культурнейший европеец), а без кастризма могли бы гибнуть сотнями и тысячами, но в разборках наркомафии – как это происходит в нынешней Мексике.
Ещё раз подытожу – нет никакой суперской путинской пропаганды. Ибо настоящая пропаганда заставляет делать противное естеству, например, идти в колхоз. Путинская пропаганда, напротив, влечёт к естеству: ненавидь кичливый и недосягаемый Запад, гордись победами князей и царей в средневековых баталиях. И попала она в резонанс при рождении русской политической нации. Пять последних лет не попадала в резонанс и росла оппозиционность. А тут попала.
Ещё раз подытожу – нет никакой суперской путинской пропаганды. Ибо настоящая пропаганда заставляет делать противное естеству, например, идти в колхоз. Путинская пропаганда, напротив, влечёт к естеству: ненавидь кичливый и недосягаемый Запад, гордись победами князей и царей в средневековых баталиях. И попала она в резонанс при рождении русской политической нации. Пять последних лет не попадала в резонанс и росла оппозиционность. А тут попала.
Точно также повезло и Гитлеру – пока у немцев шёл распад имперско-монархических стереотипов, они были очень похожи на идущих к демократии западных европейцев. Потом начался взрывной рост национального самосознания. И тут нашёлся Гитлер, который перевёл стрелки на расизм, на «закрытый», сугубо этнический вариант. Дискриминация евреев (1% от всего населения) отлично сплотила остальные 99% (ну, ещё вычтем 2-3% - твёрдых коммунистов и твёрдых гуманистов – преимущественно либералов и католиков). И в рейхе за ненадобностью позакрывались все германские партии и профсоюзы, а геббельсовская пропаганда стала считаться эталоном.
|
|
