К событиям на Украине добавить нечего – разжигают сволочи войну между велико- и малороссами, разжигают упорно. Сейчас все вопросы по Украине к путину, к нашему великому пацриоту и печальнику русского народа. То есть – к Кремлю.
А я прервусь и вернусь к проблемам России, иначе повод, побудивший это сделать, забудется из-за украинских событий.
30 апреля Свердловским областным судом был вынесен приговор товарищу по несчастью полковника Владимира Квачкова Александру Ермакову за «приготовление к организации вооруженного мятежа, а также за приготовление к посягательству на жизнь общественных деятелей». Ермаков по сути ничего не сделал – он не организовал мятеж и никого не убил, поэтому суд назначил ему «мягкое» наказание в виде 12 лет лишения свободы в колонии строгого режима с последующим ограничением свободы сроком на 2 года. Прокуратура сильно недовольна, поскольку просила 15 лет, и будет подавать апелляционную жалобу на эту мягкость.
А я накануне прочел «Записки жандарма» бывшего в свое время начальников Киевского охранного отделения Российской Империи А.И. Спиридовича, и появилась возможность сделать кое-какие сравнения и выводы.
Что послужило доказательством вины Квачкова? Википедия об этом так сообщает: «…его обвинение основано на показаниях лидера тольяттинского отделения «Народного ополчения имени Минина и Пожарского» Петра Галкина, который был задержан ФСБ летом 2010 года, но затем освобождён из-под стражи и якобы согласился сотрудничать со следствием. Галкин рассказал, что по заданию Квачкова в Тольятти, Самаре, Владимире и других городах из патриотически настроенных молодых людей и попавших под сокращение в результате реформы вооружённых сил армейских офицеров создавались боевые отряды ополченцев, которые по сигналу из штаба «Народного ополчения», возглавляемого Квачковым, должны были захватить и разоружить расположенные в этих регионах воинские части, а затем отправиться в вооружённый поход на Москву, «присоединяя к себе всё новые и новые отряды восставших». …Галкин посетил съезд «Народного ополчения» в Сызрани, на котором тайно сделал аудиозаписи, которые и получила ФСБ».
Что мы видим? Галкин был сотрудником директора ФСБ РФ Бортникова, был внедрен Бортниковым в руководящие органы «Народного ополчения…», и по заданию директора ФСБ приготавливал в этом ополчении, как «установил» суд, «вооруженный мятеж и посягательство на жизнь общественных деятелей». Кто сказал, что без Галкина «Народное ополчение…» начало бы приготавливать вооруженный мятеж? То есть, кто сказал, что преступление планировалось бы, если бы его не планировал директор ФСБ Бортников? Так, кто является организатором преступления – Бортников или Квачков? Мне скажут, что Квачков и сам… Не надо! То, что Квачков «и сам», это не факты, а домыслы, а факт в том, что Бортников, посредством своего сотрудника Галкина, является соучастником этого «приготовления».
И вот эта тонкость, на самом деле являющаяся бревном в глазу, хорошо объяснена жандармом Спиридовичем.
Но сначала пара слов о нем и о предшественниках нынешнего ФСБ - охранном отделении России. Охранное отделение по своим методам провокаций ничем не отличалось от ФСБ (один Азеф чего стоит), - то есть, жандармы и сами организовывали преступления, чтобы потом блестяще их раскрыть. Не отличались жандармы от ФСБ и подлостью своих сотрудников, предававших своей «службой» в конечном итоге и царя, и Россию.
Разве только, может, честных людей у царя было все же поболее, чем в КГБ и ФСБ. По крайней мере, Спиридович пишет о себе и своих сослуживцах именно как о честных людях, но, сами понимаете, лучше было бы, если бы об этом написал не он сам, а кто-нибудь другой. Тем не менее, Спиридович описывает дела, за которые его награждали, и в этих делах он действительно не опускался до провокаций. По крайней мере, в эмиграции ему было, что рассказать с гордостью честного врага революционеров, а вот о чем рассказать сегодняшним фээсбэшникам? О подлости их провокаций, которую они сами осознают, о взрывах домов гексогеном и о фабрикации дел на заведомо невиновных?
Можно сказать, что охранное отделение по своему «профессионализму» уступало ФСБ, поскольку, все же, допустило, чтобы царя свергли. Но так и «профессионалы» КГБ это допустили, и даже сами активно участвовало в уничтожении СССР, а тем подонкам, что подобраны в ФСБ, нужен только случай, а уж они не оплошают – дело Квачкова (да и мое, и многих других) тому пример.
Так вот, немного в общем. Воспоминания Спиридовича довольно интересны сами по себе и даже не столько с точки зрения истории, сколько с точки зрения методов сыска и борьбы с преступлениями и просто инакомыслием. В отличие от нынешнего ФСБ, архаичное Охранное отделение было, разумеется, существенно слабее оснащено технически и главным для него была агентура (сотрудники), которую жандармы и вербовали, как сегодня ФСБ завербовало Галкина, - в среде революционеров, - причем, в больших количествах. Спиридович, в качестве курьеза приводит случай, когда один революционер-еврей, разносивший в любую погоду листовки, просил партию купить ему галоши, а партия не купила. Обиженный революционер сам предложил охранке свое сотрудничество и (посмеивается Спиридович) дорого социалистам-революционерам обошлись эти галоши, которые «охранка» революционеру, разумеется, тут же купила.
Но только у Спиридовича я впервые прочел о проблеме этих сотрудников, проистекающей из их двойной жизни. Спиридович пишет: «Все это мало-помалу действовало на сотрудника, нервировало его и приводило к сознанию своего предательства, к сознанию вины перед товарищами, к желанию покаяться и искупить свою вину.
В этот-то критический психологический момент и начиналось шатание сотрудника. Это был момент, очень опасный для заведующего розыском. Здесь у сотрудника зарождалась мысль отомстить ему за свое падение, хотя в большинстве случаев, последний не был в том повинен. Этот момент неминуемо наступал у каждого сотрудника, исключая действительно идейных. Его надо было не пропустить, подметить, надо было или поддержать сотрудника морально или вывести его из революционной среды, устроить вдали от политики - заставить забыть ее. Если офицер не успевал этого сделать, все очень часто оканчивалось катастрофой для него самого.
Так был заманен предательски в засаду и убит Дегаевым с народовольцами подполковник Судейкин. Так стреляли в полковника фон-Котен, так предательски были убиты ротмистр Грешнер в Нижнем Новгороде и полковник Карпов в Петербурге. Всех не пересчитаешь. Многие погибли, выполняя свой служебный долг. Розыскные офицеры знали эту опасность и шли на нее сознательно».
Шел на это и сам Спиридович, и, в конце концов, его секретный сотрудник, революционер П.М. Руденко, снова перевербованный социал-демократами, выстрелил полковнику Спиридовичу в спину. Причем, выстрелил на глазах жены, сошедшей от этого с ума и умершей.
Еще, на мой взгляд, довольно интересные размышления Спиридовича.
«В борьбе с революционным движением на местах практиковались тогда два метода. Первый состоял в том, что организации давали сплотиться и затем ликвидировали ее, чтобы дать прокуратуре сообщество с большими, по возможности, доказательствами виновности. Второй же заключался в систематических ударах по революционным деятелям, дабы мешать работе, не позволять сорганизовываться, проваливать их в глазах их же товарищей, как деятелей не конспиративных, что влечет удаление от работы, и т. д., иными словами, действовать системой предупреждения преступлений, а не только пресечением. Первый был более эффектен по результатам, второй более правилен по существу. Я был сторонником второго метода. Мы наносили местным эсерам удар за ударом, мешая им. Вскоре после ареста Гершуни мы порознь арестовали наиболее активных работников. Эсеры массой тогда не владели. Партия только что складывалась. Их киевский комитет состоял тогда из евреев. Сторонниками партии в Киеве была еврейская интеллигентная молодежь, преимущественно девицы. Влияние Гершуни сказалось в том, что все они бредили террором».
Поясню, о каких достоинствах первого метода говорит Спиридович. Чем больше организация, тем больше ее членов, «расколовшихся» на допросах, тем больше свидетельских показаний в суде, дающих возможность вынести обвинительный приговор. А второй метод борьбы с революционерами доказательств для суда практически не давал, поскольку революционеры были тоже не лыком шиты и по отдельности их было трудно уличить. Тот же Гершуни (Герш Исаак Ицков), бывший до Азефа главой боевой организации эсэров, которого дико боялись не только царские сановники, но и сами революционеры, был хитер и не оставлял никаких следов (доказательств). Он не только сбегал с места теракта, как только боевик-исполнитель направлялся к жертве, но и никогда сам ничего не писал, чтобы ему не могли предъявить в качестве доказательства его почерк на уличающих документах. До своего ареста в Киеве, Гершуни уже организовал убийство целого ряда царских сановников, но когда люди Спиридовича его взяли с пистолетом в кармане и рукописями статей, из которых было ясно, что Гершуни едет из Златоуста после убийства тамошнего губернатора Богдановича, то… доказательств для суда все равно не было. Ну, пистолет (не запрещено), а документы написаны не его почерком…
Однако в царской России было наказание и для таких случаев, правда, не дающее надлежащего эффекта, - административное. Оно действительно было таковым – его налагал не суд, а царская администрация. Какой-то полицейский начальник мог дать революционеру 5 суток ареста, генерал-губернатор – до 3 месяцев, Особое совещание при МВД (сохранявшееся и в СССР до 1953 года) давало ссылку в Сибирь, с которой все революционеры благополучно сбегали. И Гершуни, само собой, сбежал из Сибири за границу, а Сталин, не бегавший за границу, вынужден был сбегать из ссылки семь раз.
Тем не менее, Спиридович, как видите, был все же сторонником предупредительных мер, и сторонник разрешения социальных конфликтов, толкающих людей в революцию (но об этом не буду).
Однако к данной теме о Квачкове интересна пара иных моментов в воспоминаниях Спиридовича. Благодаря хорошо поставленной работе и помощи Киевского, Волынского и Подольского генерал-губернатора М. Драгомирова, Спиридович умело подавлял революционное движение, в частности, за его бытность начальником Киевского охранного отделения в Киеве не было ни одного теракта, но: «Продолжала хорошо работать лишь типография местного комитета эсдеков. Ее надо было раскрыть во что бы то ни стало. Становилось уже совестно, что мы не можем к ней добраться». А, казалось бы, в чем проблемы? Продвинуть в работники этой типографии какого-нибудь своего сотрудника в новых галошах и вскрыть ее местонахождение. Но: «Между тем подойти к ней можно было только путем наружного наблюдения, так как иметь в типографии внутреннюю агентуру, значило бы самому участвовать в ее работе, иными словами, дать классический пример провокации». Попробуйте оценить эту тонкость – агент государства не имел права организовывать преступление! В противном случае получалось, что это преступление – печатание листовок - организовал сам Спиридович.
И в те годы это была не самодеятельность Спиридовича, а шло сверху:«Взгляды же тогдашнего директора департамента полиции Лопухина и Зубатова были настолько строги и щепетильны в отношении агентуры, что нам категорически воспрещалось иметь сотрудников на ролях активных деятелей вообще и в частности членами каких-либо центров. Сотрудники, как указывали нам, могли быть около них, но не в них. В то время не было еще писаных инструкций по агентуре для заведующих розыском, но руководящие указания, предостерегавшие от провокации, даже неумышленной, были неимоверно строги». А потом появились и «писаные» инструкции. В 1904 году помянутый А.А. Лопухин составил «Временное положение об охранных отделениях», в котором запрещал начальникам охранных отделений использовать секретных агентов для организации государственных преступлений. (Интересно, что Лопухин, будучи уже частным лицом, узнал, что агент охранного отделения, по бывшей службе известный ему как «Раскин», не простой агент, а член ЦК партии социалистов-революционеров и глава их боевой организации Е. Азеф. И именно Лопухин разоблачил Азефа в глазах Центрального комитета этой партии, так сказать, выдал революционерам агента Охранного отделения).
Да, конечно, можно вести речь о честности полицейского Лопухина и жандарма Спиридовича, но я хотел бы обратить внимание, что эту честность подпирал суд Российской Империи, и тогда это было серьезно.
Тут хорошо видна разница между тиранией и фашизмом, между монархом и фюрером. Монарху власть дает бог, а фюреру – партия, а партия, как ни крути, а это масса более мелких фюреров. У монарха все суды исполняют законы монарха, а при фашизме суды исполняют «законы» местного фюрера в первую очередь. Монарх не потерпит давления на свои суды всяких там чубайсов, а фюрер вынужден терпеть, поскольку сам зависит от мелких фюреров - от этих чубайсов.
Так вот, суд Российской Империи рассматривал дела так, как царь указал законами, – с учетом всех обстоятельств. Для суда Российской Империи не было проблем приговорить террориста к повешению и они вешали их и восставших крестьян тысячами, но, к примеру, помянутому выше революционеру Руденко, выстрелившему в спину подполковнику корпуса жандармов Спиридовичу, суд назначил всего 6 лет каторги. (Напомню, что фашистский суд назначил полковнику Квачкову 13 лет строгого режима, хотя Квачков не имел даже оружия для того, чтобы в кого-то выстрелить). Сыграло роль то, что в Спиридовича стрелял его же агент – человек, которого Спиридович, склонив стать предателем, в глазах суда, как бы, сам спровоцировал на эти выстрелы.
Так вот, исходя из тех, имперских, понятий, в деле Квачкова суд Российской Империи назначил бы директору ФСБ генералу армии А. Бортникову за организацию преступления «приготовление к мятежу» такое же наказание, как и полковнику Квачкову. Как минимум. Ведь они совершали одно и то же деяние, запрещенное законом.
Но у нас не Российская Империя, а Russia, и не суды Российской Империи, а фашистские суды. Поэтому холуи Бортникова получили цацки на грудь и денежные премии, а Квачков 13 лет.
Так, что честность работников спецслужб это очень хорошо, это понятно и просто необходимо. Но, настоящий, а не фашистский, суд – это надежнее.
P.S. Уважаемые читатели, после того как у участников ИГПР были проведены обыски в манере устрашения я обратился к вам за помощью для оплаты работы адвокатов http://ymuhin.ru/node/1019 и вы не отказали: на счёт Сбербанка поступило 70 тысяч рублей, на счёт яндекс-деньги - 14 тысяч рублей, на счета Киви и Вебмани - 3 и 2 тысячи соответственно. За оказанную помощь я, а также Барабаш, Соколов и Парфёнов благодарим вас. Полученные средства сейчас расходуются на адвокатов. Те не сачкуют, а ведут активную наступательную защиту - выявляют смысловые и процессуальные нарушения со стороны сотрудников МВД, следствия и районных судей, обжалуют их. В числе прочих была подана и жалоба на постановление о проведении обыска вынесенное судьёй Лутовым А.В.
В понедельник 5 мая в 14:00 в Мосгорсуде (м.Преображенская площадь, Богородский вал, дом 8, зал 422) будет проходить её рассмотрение.
Кто желает оказать поддержку Барабашу своей заинтересованностью ходом рассмотрения жалобы, тот может прийти на заседание в понедельник 5 мая в 14:00 в Мосгорсуде (м.Преображенская площадь, Богородский вал, дом 8, зал 422).
|
|
