Мне трудно представить себе, какая может быть “личная свобода” у безработного, который ходит голодным и не находит применения своего труда. Настоящая свобода имеется только там, где уничтожена эксплуатация, где нет угнетения одних людей другими, где нет безработицы и нищенства, где человек не дрожит за то, что завтра может потерять работу, жилище, хлеб. Только в таком обществе возможна настоящая, а не бумажная, личная и всякая другая свобода.
И.В.Сталин, из беседы с председателем американского газетного объединения “Скриппс-Говард Ньюспейперс” господином Рой Говардом 1 марта 1936 года
Год еще не закончился, а разговор начался – причем, разговор старый. Выход Ходорковского «настал» буквально быстрее двенадцатого удара – так даже неумолимое время не поступает. Вона, какой у нас царь, даже политическое время себе подчиняет, - должны были подумать все нахлебники сырьевой империи, от мала до велика. Самое смешное, что внутреннее время Ходорковского текло еще по «нулевым» стандартам – в итоге, на выходе все те, кто сильно или слабо, но ему сочувствовал, получили вовсе не того, кого ждали. Помните фильм «Секс-миссия» (в советском прокате «Новые амазонки»?). Вот такого, размороженного и нисколько не утратившего либерального мессианства – и получили Ходора. И как-то сам он свои «письма на волю» подзабыл – впрочем, коль от политики отказался, так и что говорить…
Но что такое сам по себе даже такой «большой» (читай – богатый, цельный) человек, если он дает великий повод одних говорунов чуток встать на горло другим (поскольку политика с момента посадки Ходора свелась именно к этому, к «дискурсу»)? Вот же – жив вовсе не замаранный «чекизмом» капитализм, эффективно-продуктивный, заморозка его не берет, а что есть у вас, коммуняк? Тут и деньги и идеи (правда, российским либералам не доставшиеся) – а там, слева? Воистину приосанились чахлые служители идеи, которая сверхдержаву превратила в сырьевую колонию! Живуч либерализм, не слабже Солженицына наш Ходор…
Однако политзэк номер один оказался за пределами страны, которую его ровесники и братья по классу взялись модернизировать после баррикад 1991-го – что говорит само за себя. Туда рано или поздно бегут капиталы и детишки - и тех, кого сажают, и тех, кто сажает – таково свойство денег и власти (капитала), они ищут комфорта и централизации, и Европа их родина (впрочем, и она расплывчата, и границ с США не имеет). Но даже там освобожденный Ходор приободрил либералов в РФ – заграница нам помогает и поможет, если что! И самый главный итог года: либералы должны расслабиться, успокоить свои СМИ, а там и олимпиада пройдет спокойно… Все прозрачно в нашем политикуме. Но вот что делать не с клановыми врагами силовигархии, а с идейными?
Даже Пуссеньки – это подарок на либеральный алтарь. И в то самое время, как по «либеральной амнистии» выходят одни, другие уходят на этап – а телекамеры просто не успевают с одних событий на другие перескочить. Ведь таков постсоветский социум – инертен, его время имеет тенденцию к замедлению, а не наоборот, никто не командует «вперёд!»… И выясняется, что не только путинская фемида избирательна и правоприменительна, но и внимание некогда (2012) возбужденных против «чекизма» рупоров гласности. Политзаключенные с ненавистной коммуняцкой или националистической ориентацией – для них что муравьишки. Ну не с Ходором же рядом стоять Развозжаеву и Константинову? А Удальцова, правнука кровавого большевика – куда девать?
Путинская амнистия, чего еще никто не замечал, это идеологическая бомба, которую подложили силовигархи под то зыбкое единство оппозиции, что собралось на Болотной. По сути, это был акт примирения системных антисоветчиков с внесистемными – жест без слов. Мол, ну мы-то с вами, господа – не товарищам чета. В конце концов, это они тут понастроили ГУЛАГи – вот пусть сами и посидят… Даже праздное высказывание Путина о Сталине на его прессухе – было адресовано либералам, он других себе собеседников не воображает. И вот тут выходит следующая картина грядущей борьбы.
Истерическое мышление и исторический ресурс
Либерализм, повторюсь, был для советского общественного сознания платформой некоего радикального идеализма, этакого отрицания марксизма в непосредственном, площадно-политическом действии. Они требовали свобод, свобод любой ценой - и когда цена стала любой, рыночной, вот тогда-то перестройка и перешла в контрреволюцию, проломила формацию. Казалось бы, какова связь прав человека, коими СССР долбасили с Запада аж полвека, с начала Холодной войны – и экономического базиса? Выяснилось – самая непосредственная. В социалистическом государстве с его институтами – четко сформирована система защиты прав, она включена в систему управления и распределения благ, благ самых что ни на есть материальных. Помните «жалобные книги»? Вы что-нибудь подобное видели в капиталистических странах? Вот! Вот где жила демократия – нам, пассажирам троллебусов, казавшаяся сущим рудиментом, проживающим в железных кармашках на кабине водителя. А ведь когда не «голосуют рублем» - то голосуют так. И это лишь единственный пример защиты прав потребителя по-советски, она кое-где сохранилась в измененной форме (кнопочки оценки обслуживания в Сбербанке, ностальжи…). То есть – сисетма жила и работала, а вот когда забыв о всей цепи социально-экономических отношений, обратной связи в этой цепи – стали требовать только свобод, то… И получили отрыв базиса от надстройки.
Да-да, помните момент отрыва памятника Дзержинскому от постамента с помощью крана, подогнанного Поповым на Лубянку? Это и был момент новой истины: теперь могучий ресурс век строившейся сверхдержавы не питал «надстройку» в виде персонажей, эту самую основу, этот базис строивших ценой своего здоровья. Они думали, что выкорчевали памятник, но на самом деле самих себя, как Мюнхгаузен, вырывали из почвы советской истории. И догадался в эту почву снова погрузить хотя бы часть корней общества один лишь, извините, Путин – точнее, его предвыборный штаб (в коем трудился и Дима-преемник, но его в таком советизме мы не подозреваем, скорее, это был Сам). В нулевых либерализм – то есть тот самый запал обретения свобод, уровня жизни и всего прочего буржуазного любой ценой, - иссяк. Ибо цена оказалась выше даже той, что гротескно корчилась в либерал-трактовках истории СССР. И вот тут вы имеем удивительный переход на нашу территорию.
Контрреволюция и отрыв от базиса плановой экономики – с последующей логичной распродажей этого базиса в частные руки, разгоном колхозов и прочим «демонтажом» социализма, который занял порядочно лет (колхозы Ельцин упразднил лишь в 1995-м указом), - показали, что свободы обретает лишь элита. Да, эту элиту сознательно, программно и создавала она же сама, если вспомнить догматику Гайдара – и очевидность такого обмана трудящегося большинства тоже потребовала некоего времени, чтоб как по организму динозавра дойти мысли от окраин до головы… Убийство и свежевание индустрии в угоду ТНК, чем были занят даже больше Путин, нежели Ельцин – означало уже, что элита есть, ее свободы передвижения и благосостояния перешли на новый уровень. Эта элита стала «политическим классом» (хоть я и ненавижу сей путанный термин) – то есть, ее классовые интересы лежат в основе всех государственных решений. Смешно искать какой-то раскол элит в «деле ЮКОСа» ибо тогда элита была одна – она качественно становилась новой на стадии силовиагрхии, как капитализм на стадии империализма. При Ельцине она советовала, олббировала, направляла, при Путине она и стала непосредственной государственной властью. Ибо кем работал Сечин – помните? Нашего «посла мира»… Да и все прочие силовигархи брались четко по схеме «был никем – стал всем», повторяя назначение олигархами при Ельцине, только уже в ранге госкорпораций.
Система стала слишком прозрачной, и идейная, идеологическая война ей была уже объявлена в нулевых – Путин тут работал на опережение, утаскивал настроения, но экономическое перерождение социализма в капитализм при этом не прекращалось, а усиливалось. И вот тут важно понять, что враг либералов и враг левых – принципиально различен, хотя и ведет он себя одинаково. Либералы, как догматики свободы любой ценой («свободы от» - чтоб не «как в совке», где коллективные завоевания требовали и коллективного контроля, строгости, дисциплины) – ненавидят все еще некий советский «чекизм», когда государство смеет указывать личности, лишать капиталов (это тоже права человека – Богатого человека). В общем, все та же врожденная болезнь либерализма – идеализм, некритический кап-утопизм, осознанно закрывающий глаза на цену достижения свобод и разрывающий коллективный договор (распад СССР – следствие победы этой идеолотогии).
Враг левых – диктатура капитала, осубъекченная силовигархией во главе с Путиным. Да, свободы тут вторичны – и именно потому что элита, получившая свободы и капиталы за счет обнищания трудового большинства, правит в обворованной ей стране. Хитрая политика Путина заставила на время поверить в огосударствление вчерашних олигархий – опять же, чисто надстроечная игра. Внутри госкорпораций оклады устанавливал Кремль – а тут рука руку моет. И такие деньжищи ЮКОСу не снились потому что он застал первый этап накопления капитала, перейти на второй (то есть стать властью) ему помешала та самая государственная машина, что была оторвана от надстройки и базиса. А ей нельзя без свобод (элите!) и материальной части (нефти). Вот так задуманное олигархом Ходором – было реализовано силовигархом Путиным.
Вы спросите, причем тут левые? При рассмотрении всех этих процессов и при наминации, так скаать – для нас точно назвать врага и его политику, значит, уже начать побеждать. А вот тут до сих пор конкуренция «образа врага» и т.д. И с ходом «болотной» консолидации мы немного выруливали влево – но либералы, увы, визжали профессионально громче, а поддержка их западными коллегами и вовсе превращала противостояние режиму в монополию. Либералы рисовали всевластного «чекиста» западным врагами всего СССР в недавнем прошлом, давя на старую мозоль – забыв, что именно этот желанный образ власти и победил в нулевых, когда стихийность дележа СССР бесила даже средний бизнес. Путин опирался на эту критику, она фундировала его режим, а не расшатывала – во в чем историческое поражение либералов. Впрочем, им Путин никогда врагом настоящим не был, потому и мирится сейчас.
А нам надо подумать о наших. И выдернули из московских масс, как детонатор – ведь именно ни несли идеологический вред режиму. Их и сажают теперь на место либеральных узников – пришло время нового политического поколения нулевых пройти это испытание. С Ходором отсиживала утопия, пугало быстрого обогащения элиты – ведь если бы всех олигархов стали так судить, сознание общества взорвалось бы, революция б настала. Путин все взвесил и пошел китайским, хитрым путем. Но это только четче образ врага левых в нем сделало. Государственная машина, созданная для подавления класса-паразита )ГУЛАГ, в частности) стала служить этому возродившемуся классу. Силовигархия стала симбиозом государства-перерожденца и экономической сырьевой опоры режима социального регресса. Проще: у Ходора и ЮКОСа была своя служба безопасности, у Путина и его силовигархии – ФСБ. Бархатное перерождение государства рабочих и крестьян в страну элиты и быдла так и произошло.
Ударить слева пока нечем, некем – власть четко выловила даже тех немногих агитаторов за советскую власть и свержение сырьевой диктатуры, что были и говорили на Болотной. Но первым ударом слева всегда было слово – как у РСДРП(б) после 1905-го. Только словом, причем из-за рубежа, партия не только сохранила орагнизацию, но и держала ее в боеготовности, наращивала кадры и ударила уже без промаха в 1917-м. Победила идеология, отточенная к окопах Первой мировой, Ильичом всегда точно вытачиваемая согласно политической обстановке. А что сегодня у нас в ней, кстати?
Удальцов умолк – мы не знаем, почему, возможно, чтение томов дела забирает все время, но… тишина на нашем фланге очень вопиет, очень. И вот в этой тишине становятся слышны писки попутчиков, которые вроде как тоже и в Национальной Ассамблее что-то блеяли, и желают всяческих побед деприватизаторам, сетевой демократии…
Из либералов в левые попутчики
Я тут не только об Эйдмане и его выкладках – а в целом о том соблазне критики СССР слева (точнее – вообще даже из ниоткуда), который троцкизм несет в себе аж с 1930-х. Для либерала все ясно: порочна вся система, социализм утопия, равенство невозможно, поэтому надо чтоб бедные беднели и на их костях росла элита. Это и есть рецепт обретения свобод согласно их контрреволюции: свобода меньшинства оборачивается бесправием и рабством большинства. И на что опереться этому большинству, как не на советский опыт? Это не теория, не ученый спор – а зримые завоевания почти векового строительства. Это – инфраструктура, это социалистическая собственность. Да, Путин смог использовать всего лишь настроения, которые потянули народ к прежнему имени «советский», которые и соцсобственность могли бы восстановить – а затем перевести в политическую повестку революции. Но тут-то, когда маятник качнулся влево, некие либералишки, прежде писавшие спичи родственным душам – про жуткий совокъ, - переметнулись тоже влево. Ну, тоже не смогли молчать, захотели посоветовать – как вернуть награбленное. Что ж, хорошее дело, но и тут важны нюансы.
Эйдман пишет графоманствуя, и тем самым прежний язычок антисоветчины выдавая, лишь чуток его влево заворачивая: «За последние сто лет в России друг друга сменили пять социально-политических систем (краткосрочные переходные периоды, типа Временного правительства, или общего развала при позднем Горбачеве в данной классификации не учитываются): монархия (Николай II), военный коммунизм (ранний Ленин), НЭП (поздний Ленин, ранний Сталин), сталинизм (Сталин), «либеральный» коммунизм (Хрущев, Брежнев, ранний Горбачев), бандитско-бюрократический капитализм (Ельцин, Путин). Из всех перемен только переход от военного коммунизма к НЭПу и от сталинизма к «либеральному» коммунизму очевидно улучшили положение большинства населения.» Вот такое истерическое мышление вместо исторического – снова, после нашей критики. И эти люди чему-то пытаются научить марксистов, о некоем религиозном мышлении «сталинистов» говорят!..
Что за сталинизм такой (социально-экономический уклад?) и уж, тем более, что такое «либеральный коммунизм» - и, главное, чем они в базисе отличаются, это наш учитель не уточняет. Он полагает, что достаточно хлесткого словца – и проблема решена. Что, «либеральный коммунизм» Хрущева остановил прежние заводы, сменил общественные отношения? Нет – всё работало, как и прежде. Базис не менялся. В общем – Эйдман с упорством графомана и дилетанта в марксизме-ленинизме доказывает, что ничего в истории СССР понимать не стремится. Ему, как и советологу, достаточно слова «тоталитаризм» («сталинизм» в его случае), чтобы нечто определить и, ложно определив, кого-то оттолкнуть от целой Эпохи. Коммунизма в СССР не было – об этом не будут меж собой спорить даже троцкист со сталинцем. А вот по Эйдману – был, да еще и либеральный… Вот этот термин-то его и роднит с либералами, с самыми ярыми антисоветчиками. Чужак всегда себя выдаст. Более того: образ врага у Эйдмана совпадает с образом врага либералов. Это все тот же жуткий Совокъ, Кровавый Сталинъ, Голодоморъ, 1937Йъ, где и Ленин должен остановить броневик революции - короче говоря, переучиться сетевому демократу не удалось, рецидив-то вывернул все назад.
В общем, вторая попытка доказать авторским текстом, что экс-товарищ Эйдман не просто плохой, а никакой ученый – успешнее первой. Причем, что самое странное, общепринятые термины в периодизации строительства социализма в СССР у Эйдмана соседствуют с идиотскими публицистическими, бездоказательными и убого-эмоциональными. Когда такое читаешь – сразу зришь в корень, и нет никаких сомнений, что Эйдман мстит даже словом, термином, кровно мстит за репрессированных предков (общих с Немцовым, ну да это мелочи). Откуда еще могут взяться такие оговорки по Марксу? «Сталинский убой/брежневский застой» - он стишки тут пишет, шуточки, вместо анализа. А на деле такие выверты попутчиков отталкивают левых от живительной почвы советской истории, опора на которую, как я выше писал, есть прямой путь к национализации к возвращению соцсобственности и свержению (идеологическому сперва) власти силовигархии.
В общем, в период давления государства Трубы именно на левых, на коммунистов – надо твердую бдительность и критичность суровую сохранять хотя бы в теории. Тут нанесет нам и не такого мусору ветер истории – жаль, что мы сами сперва надеялись, что из такого сора нечто вырастет в наших тепличных условиях левых сетевых СМИ...
|
|
