«Год поражений и потерь», - именно этими горькими словами можно охарактеризовать уходящий 2013-й год. 2011-й подарил было надежду на перемены к лучшему. В 2012-м протестная волна набирала обороты, кульминацией стали события 6 мая, однако… однако затем последовал спад.
2013-й стал поистине несчастливым годом для российской оппозиции, в том числе и оппозиции левой. Январский «Марш против подлецов», «Социальный марш» 2 марта, «Митинг за свободу» 6 мая и июньский «Марш против палачей» собирали, по самым оптимистичным (завышенным) подсчетам, не более 30 тысяч человек, что, конечно же, печально контрастировало с массовыми митингами зимы-весны 2011-12 годов. Во второй же половине года и вовсе наступил штиль. Река словно вернулась в свои берега, а отдельные акции, вроде пикетирования Красной площади 6-го числа каждого месяца, митингов в защиту образования, собиравших от силы 1-2 тысячи человек, а также ставшие уже традиционными выходы «лимоновцев» 31-го на несанкционированные митинги в защиту свободы собраний, превратились просто в протокольные, статистические мероприятия, которые будут интересны разве что историкам, изучающим архивы МВД и Центра «Э» сто лет спустя.
Естественно, оппозиции ничего добиться не удалось. «Болотное дело» продолжает раскручиваться, брошенным в СИЗО товарищам грозят вполне реальные сроки, политические заключенные томятся в неволе (громогласно афишированная т.н. «путинская амнистия» коснется, в основном, уголовных преступников и тех немногочисленных политзеков, кто практически отсидел свой срок «от звонка до звонка»), С. Удальцов изолирован в четырех стенах и ему, в отличие от осужденного А. Навального (видно, режиму социально близкого) даже не разрешили претендовать на пост мэра Москвы, сентябрьские выборы закончились победой ставленников «Единой России», а, самое главное, В.В. Путин и Ко (вопреки некоторым прогнозам) не только не ушли из Кремля, но и намереваются задержаться там, как минимум, до 2018-года.
О причинах, повлекших такое развитие событий, написано немало, повторяться, я думаю, нет смысла. Однако, на мой взгляд, подвести определенные итоги прошедшего года, нам (т.е. левым) необходимо. Очевидно, что прежняя тактика (митинги по выходным дням в центре Москвы) себя полностью исчерпала. Да она и с самого начала была обречена на неудачу. «Мирным протестом» существующий режим не изменишь, даже если бы произошло чудо и на улицы Москвы реально вышел бы миллион человек. Потому что на следующий день режим вывел бы на Поклонную, условно говоря, два миллиона, а, если бы потребовалось, то и пять. Ресурсы определенно есть, так что соперничество по принципу «у кого колонна длиннее» изначально обрекало оппозицию на поражение.
Конечно, многие «белоленточные вожди» без устали повторяли (и повторяют), что иные варианты заведомо тупиковые, что Путин только и ждет повода для массовых репрессий и введения открытой диктатуры, а потому… только воскресные митинги и шествия спасут демократию! Даже самый выдающийся представитель либерально-демократической оппозиции А.А. Пионтковский, заявивший во всеуслышание, что с режимом может покончить только революция, поспешил оговориться (словно испугавшись собственных слов), что она должна носить «мирный» характер.
Да, говорить эти либеральные краснобаи умеют неплохо, в этом им не откажешь, однако на самом деле, в России уже на протяжении двадцати с лишним лет идет КЛАССОВАЯ ВОЙНА. Понятно, что либералы и националисты боятся, как черт ладана, этого словосочетания, однако печально то, что многие люди, считающие себя левыми (и даже пользующиеся заслуженным авторитетом в левом движении) об этом забывают.
Постойте, возразят мне, да какая же война? Забастовок почти нет, о партизанах-подпольщиках, сражающихся за власть Советов, ничего не слышно, даже на левые митинги народ почти не ходит. Не выдаете ли вы желаемое за действительное, товарищ? Нет, не выдаю. Классовая война – это особая война, не совсем похожая на привычные нам сражения. Всеобщие забастовки, городские восстания и баррикадные бои – это лишь активная фаза классового противостояния. Классовая война подобна торфяному пожару – вроде бы его и нет, все с виду благополучно, бдительный пожарный (и парочка «волонтеров» на подхвате) всегда наготове, но под землей горит неукротимое пламя, которое, стоит только пожарному на миг отвлечься, вырывается наружу. «Огнеборец» заливает его водой, после чего бодро рапортует об успехе, но пламя никуда не делось, оно продолжает бушевать, скрытое от людских глаз.
Классовая война началась в седой древности, как только появились классы и не прекращается с тех пор ни на миг (вот уж поистине, Толкиен отдыхает). «Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то с к р ы т у ю, то я в н у ю борьбу (разрядка моя – Авт.)», - писали классики (Маркс К., Энгельс Ф. Т. 4. С. 424). Кассовая война прекратится лишь тогда, когда исчезнут классы.
Кстати говоря, наше правительство это прекрасно понимает. Не зря они, видно, в свое время учили марксизм-ленинизм в вузах и различных спецшколах. Поэтому и ведут они себя так, как того требует военная обстановка.
В декабре 2011 оппозиция неожиданно перешла в наступление, обозначилась угроза прорыва фронта. В связи с этим были приняты меры по стабилизации военной обстановки, включающие в себя: укрепление воинской дисциплины в своих рядах (отставки Сердюкова, Суркова, Громова, а также ряда губернаторов и мэров рангом пониже); выдвижение талантливых полководцев, преданных Путину и способных нанести поражение оппозиции на идеологическом и военном фронтах (Шойгу, Рогозин и т.д.); массированная информационная атака (обвинения в «оранжизме», получении денег от Госдепа); переговоры с наименее устойчивой частью оппозиционной армии (либералами) с целью внесения разногласий в ряды повстанцев; искусное нагнетание межнациональной напряженности с целью переключения внимания масс на «борьбу с инородцами»; демагогические обещания (поднять зарплату, заморозить тарифы, создать новые рабочие места), направленные на то, чтобы приобрести как можно большее количество лоялистов; наконец, удар по авангарду трудящихся масс (а им объективно являются левая «несистемная» оппозиция и боевые профсоюзы), выразившийся в массовых арестах, избиениях, угрозах и запугиваниях левых активистов в последние два года.
В этой связи все действия властей предержащих («двушечка» для Толоконниковой и Алехиной, «телевизионное дело» Удальцова-Развозжаева, «лесной» приговор Навального, попытка наклеить на все НКО ярлык «иностранных агентов», извлечение на божий свет таких мастодонтов конспирологии, как С. Кургинян и Н. Стариков) вовсе не выглядят нелепыми и бессмысленными (как об этом говорят либеральные публицисты). Напротив – в условиях активизировавшейся было классовой войны они вполне оправданны и, как мы видим, небезуспешны.
Итог очевиден – в середине 2012-го режим успешно переходит в контрнаступление, одерживает ряд побед и к середине следующего года с организованным протестным движением покончено (пока), остается проводить только точечные «антипартизанские акции» 31-го и 6-го.
Выводы, я полагаю, очевидны. Левые должны отчетливо понимать, что они – на фронте. Они – солдаты революции (как бы пафосно это ни звучало). Это позволит избежать ненужных иллюзий о «мирном» протесте и «легкой победе». Не секрет, что после первых декабрьских митингов в левые организации пошло относительно много (по сравнению с предшествующим периодом) молодежи (школьники, студенты), которые пребывали в каком-то романтическо-восторженном состоянии, им нравилось ходить на митинги, нести знамена, фотографироваться, слушать речи «вождей» и т.д., они были уверены, что еще немного-еще чуть-чуть «и Путин побежит по Новому Арбату». Уже исход мартовских выборов 2012 г. породил в них какое-то отрезвление, смешанное с разочарованием, а после жесткого разгона 6 мая и последующих арестов значительная часть «молодняка» просто разочаровалась и отошла от борьбы.
Еще бы: свержение Путина представлялось им своего рода карнавалом, а оказалось все совсем по-другому. Оказалось, что полиция может и больно побить дубинками и, обматерив, затолкать в автозак, и кинуть на пару дней в «обезьянник» и т.д. Есть в этом и доля вины левых лидеров, которые не стремились в массе своей развеять подобные иллюзии, не вели разъяснительной работы с молодежью, не объясняли им, что жизнь оппозиционера-активиста весьма и весьма не сладкая, что романтики там не много, а трудностей на самом деле хватает.
Можно провести здесь некую аналогию с молодыми ребятами, которые в июне 41-го осаждали военкоматы, требуя отправить их на фронт, будучи уверенными, что война будет вестись «малой кровью и на чужой территории», а к зиме все они вернутся домой в орденах и медалях. Но после первых поражений эти радужные иллюзии уступили место горькому непониманию: «Да как же так? Почему враг вдруг оказался у стен Ленинграда и Москвы?!»
Настала пора отказаться от иллюзий. Во-первых, как я уже сказал, левые активисты должны понимать, что они находятся НА ВОЙНЕ. И что в любую минуту их могут избить, арестовать, посадить по сфабрикованному обвинению (за примерами далеко ходить не надо). С одной стороны, из левых организаций уйдет весь не стойкий «балласт», с другой, убежденные левые будут хотя бы морально готовы к возможным невзгодам. Во-вторых, с учетом вышеизложенного становится понятным, что прежняя тактика, навязанная либеральными «вождями» в корне неверна. «Ритуальным» выходом на Красную площадь 6-го числа не освободишь пленных товарищей (я намеренно не использую слово «арестованных», потому что «узники Болотной» - это военнопленные режима), не заставишь властей уважать Конституцию, не вынудишь их уйти в отставку. ТАК ВОЙНЫ НЕ ВЫИГРЫВАЮТСЯ!
«На войне как на войне», - гласит старая пословица. Исходя из этого, надо пересмотреть (и, при необходимости) перестроить стратегические, тактические, организационные принципы левого движения, начиная с 2014 г. Только в этом – залог победы!
|
|
