Если бы академик Сергей Глазьев победил на президентских выборах в 2004 году, то, вполне возможно, что Украина уже была бы в Евразийском союзе. С экономической точки зрения для этого были все возможности – Россия в те годы обладала хорошей базой экономического роста и могла предложить множество интересных проектов своим соседям.
Для глубокой интеграции не хватало одной важной компоненты – продуманной долгосрочной политики на постсоветском пространстве, которую в деталях понимал известный экономист и политик. Однако судьба сложилась иначе.
Глазьев в системе «Глазьева»
Патриотически настроенная публика знает С.Ю. Глазьева как последовательного критика радикальных рыночных реформ, раскрывающего сущность этих явлений, которые привели к монополизации сырьевого сектора и дезинтеграции хозяйственных связей между республиками бывшего СССР.
Глазьев неоднократно выступал за возврат природной ренты от экспорта сырья в руки государства с целью направить «легкие» деньги на развитие государства. В середине девяностых годов благодаря поправкам Сергея Глазьева и Юрия Болдырева к Соглашению о разделе продукции была усложнена процедура доступа иностранных корпораций к российским недрам, а это стало серьезным препятствием для сырьевой колонизации России.
Глазьев прекрасно понимал, что невозможно всерьез говорить о масштабных экономических проектах без государственного контроля за ресурсами. И если львиная доля национального богатства будет оставаться в руках олигархических кланов, то интересы развития общества будут сведены к интересам узких групп собственников капитала.
Вот что писал Глазьев об этой проблеме в своей книге «Выбор будущего»: «Эксплуатация труда в России самая высокая в мире, что является вторым по важности источником сверхприбыли российских олигархов. Первым же источником сверхприбыли остается природная рента, половина которой присваивается в частных интересах и уходит из страны, вместо того чтобы использоваться в интересах народа России, который является собственником природных ресурсов».
Невозможным в этих условиях является и создание равноправных экономических союзов с братскими странами, так как интересы российской олигархии там сведены к извлечению личной выгоды. Эта мысль находила отражение в различных публикациях и выступлениях Глазьева. В своем докладе «О стратегии экономического развития России» он указывал на следующее: «Внешнеторговая политика российского правительства все более подчиняется частным интересам «Газпрома» в ущерб общенациональным. В целях повышения прибыли последнего был резко повышен тариф на газ, поставляемый потенциальным участникам Единого экономического пространства (ЕЭП). Заявлено о намерениях повышения до экспортного уровня тарифа на газ, поставляемого в Беларусь, входящую в Союзное государство с Россией. Дискриминация наших партнеров по ЕЭП по условиям ценообразования на энергоносители несовместимо с общепринятыми правилами функционирования Таможенного союза и ведет к его фактическому разрушению. Таким образом, для максимизации краткосрочных прибылей «Газпрома» в жертву приносятся долгосрочные интересы страны по восстановлению ЕЭП и повышению общей конкурентоспособности российской экономики».
Имея подобное представление о коренных проблемах российской действительности, что импонировало патриотическим кругам в обществе, Глазьев, с точки зрения предлагаемых идей, оказался серьезным оппонентом Владимира Путина на выборах в 2004 году.
Очевидно, что в случае победы залогом оказанного избирателями доверия явилось бы незамедлительное исполнение программы по сохранению государственной (общенародной) собственности на природные ресурсы, на основные элементы энергетической, транспортной, информационной и социальной инфраструктур, на структурообразующие предприятия оборонного комплекса и финансовой сферы.
При этом в приоритет была бы поставлена задача создания нового союза постсоветских государств. Формирование управляемой государством корпоративной системы России потенциально могло свести на нет противоречия в вопросах поставок энергоносителей с Украиной и Беларусью, а также стать основой возрождения технологической кооперации между братскими странами.
Вероятно, Глазьев уделил бы внимание этому вопросу с первых дней своего президентства. Для российско-украинских отношений могла наступить новая эпоха. Как минимум не имел шансов на подписание газовый договор 2009 года, который обременил экономику Украины дополнительными расходами на газ, предложенный ей по тарифу выше, чем Германии. Этот шаг впоследствии подорвал жизнеспособность многих российско-украинские проектов.
В свою очередь Глазьев предлагал усиливать кооперационные связи между нашими предприятиями, создавать совместные промышленные корпорации в сфере машиностроения, авиационной промышленности, финансировать совместные разработки и всячески содействовать укреплению дружбы народов. И очевидно, что при ликвидации монопольных аппетитов нашей сырьевой элиты, мы бы не стали свидетелями газово-торговых войн с Белоруссией и Украиной.
Приход Виктора Януковича к власти в 2010 году стал бы переломным этапом российско-украинских отношений. Тогда, настроенный на Россию Янукович вполне мог быть подхвачен российской волной, направленной на возрождение экономик двух стран и рискнул бы выступить за полноценный экономический союз с новыми хозяевами Кремля в лице Глазьева и его команды.
Однако все сложилось иначе. Утвердившаяся после расстрела Верховного Совета, ельцинская вертикаль власти оказалась сильнее всяких благих намерений. В 1998 году после августовского краха олигархической модели хозяйствования правительство Примакова-Маслюкова, призванное во спасение экономики, взяло в свои руки управление государством и в довольно короткие сроки добилось существенного улучшения экономической обстановки. После разгребания «авгиевых конюшен» российская партократия и олигархия указала национально ориентированному правительству на дверь. Вместо развития по «Глазьеву» страна пошла тем путем, который был выгоднее сырьевикам и вороватым чиновникам. Разумеется, новые русские «капиталисты» не могли разменять эту выгоду на строительство социального государства и нового союза славянских государств.
Укрепление ельцинской вертикали в лице переизбравшегося в 2004 г. Путина способствовало архаизации государственной системы и так называемому «закручиванию гаек», что попросту говоря убило всякую надежду на развитие демократических институтов в стране.
Это выражалось в том, что лица несогласные с кремлевской политикой оказались отделены от участия в управлении государством высокими стенами Кремля.
Следовательно, во властных структурах не нашлось места для политиков вроде Глазьева, Болдырева, Бабурина и т.д., которые в силу наличия некоторых убеждений оказались чужеродными и опасными элементами для олигархической системы.
Глазьев в системе «Путина»
После поражения на президентских выборах окончательно потерял актуальность законопроект о природной ренте, который Глазьев активно лоббировал в бытность депутатом российской думы. Вот что он писал впоследствии: «Мы предлагали альтернативный подход к формированию федерального бюджета страны. Им предусматривались возможности существенного, в полтора, а в перспективе в два раза, увеличения доходов бюджета без повышения налоговой нагрузки на производство и труд. Для этого вносились законопроекты , предусматривающие возврат в доход государства природной ренты , кардинальное повышение эффективности использования государственной собственности, прекращение вывоза капитала. Однако они не были востребованы властью и отклонены думским большинством.»
В ноябре 2008 года экономист был назначен на пост заместителя генерального секретаря Евразийского экономического сообщества, затем в феврале 2009 года занял пост ответственного секретаря Комиссии Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана. Несмотря на все сложности, в 2010 году благодаря усилиям команды Глазьева Таможенный союз заработал и начались переговоры о вступлении в ТС Киргизии и Украины.
Глазьев планировал вывести интеграцию на следующий уровень – создание единого экономического пространства. Предполагалось углубление интеграционных процессов в сфере промышленности, велись переговоры о возможности создания валютного союза с единым эмиссионным центром. Казалось бы, Путин осознал необходимость строительства Евразийского союза и поручил это Глазьеву, который имел реальное представление о том, как это сделать. Но такая «игра» продолжалась недолго.
В 2011 году прошли слухи о необходимости реорганизации структуры Таможенного союза. Инициатором преобразований выступил вице-премьер Игорь Шувалов, по совместительству являвшийся членом Комиссии таможенного союза, с которым отношения у Глазьева не сложились с самого начала. Предлагалось упразднить руководимый Глазьевым секретариат Комиссии таможенного союза и взамен создать Евразийскую экономическую комиссию, мотивируя это необходимостью перейти к следующему этапу интеграции – созданию единого экономического пространства стран Таможенного союза. И, разумеется, господин Шувалов не видел в качестве руководителя нового органа своего идейного оппонента - Глазьева.
На место Глазьева приходит Виктор Христенко и приводит за собой команду опытных чиновников из Минпромторга, которые сильны в аппаратной работе, но понятия не имеют как приобщить крупный промышленный капитал к равноправной интеграции, вместо поглощения им «сладких» активов на территории интегрирующийся стран.
Не смотря на попытки Глазьева убедить Путина в том, что такая кадровая перестановка вовсе не обязательна и даже чревата для дела интеграции, закономерно побеждает группа Шувалова-Христенко.
После этого удара Глазьев фактически признает свое поражение в двадцатилетнем противостоянии со своими оппонентами и делает реверанс в сторону победителей. Такой вывод сделали сторонники Глазьева, после того, как 9 февраля 2012 года он был официально зарегистрирован в качестве доверенного лица кандидата в президенты РФ Владимира Путина.
В результате агитации за Путина, Глазьев сумел добиться должности советника по вопросам региональной экономической интеграции. А в феврале 2013 года в прессе появилась информация о том, что «Глазьев является одним из наиболее вероятных кандидатов на пост председателя Центробанка РФ». Тут было перекрестились отвернувшиеся сторонники Глазьева, казалось бы, наметилась уникальная перспектива возглавить структуру, от которой в значительной степени зависит развитие экономики. Тем более Глазьев периодически поднимал вопрос о неэффективной политике ЦБ, ее ориентации на западный финансовый сектор, высокую ставку рефинансирования и т.д.
Скептики прозорливо предположили, что нарушить «правила игры» Владимир Путин не намерен и назначит на этот ответственный пост кого-то из привычных кадров. Что ж, в июне пост главы ЦБ России заняла Эльвира Набиуллина и это решение было вполне предсказуемым.
Непреклонность нынешнего политического курса, ведущего к замыканию политической системы внутри себя, весьма красноречиво подтверждается кадровой политикой. Совсем недавно пост председателя счетной палаты, взамен ушедшего Сергея Степашина, заняла Татьяна Голикова, супруга Виктора Христенко, ныне заведующего евразийской интеграцией.
Сухой остаток
В итоге Глазьев продолжает заниматься межрегиональной политикой в качестве советника президента. Однако его последнее задание, связанное с бескомпромиссной агитацией Украины в пользу вступления в Таможенный союз, не основано на тех принципах, которые исповедует сам Глазьев и которые позволяют серьезно говорить об этом проекте.
Не видать в интеграционных процессах того экономического базиса, на котором должна строится дружба России и Украины. Газпром, который систематически критиковался экономистом – продолжает извлекать свою выгоду в ущерб взаимоотношениям с братскими странами. Экономический рост двухтысячных так и не был направлен на развитие национальной промышленности при участии промышленных комплексов стран ЕЭП. Россия не довела до конца ни одного серьезного проекта связанного с долгосрочной интеграцией. И это закономерно, потому что так устроена система, которую подвергал критике академик Глазьев, но по правилам которой, к сожалению, вынужден сам играть.
|
|
