Если кто спросит меня, какое понятие наиболее часто употреблялось и употребляется в политических дискуссиях с начала 2000 годов по сей день, то я отвечу - консерватизм. Вряд ли какое политическое течение являлось столь часто обсуждаемым, и столь же неоднозначно оцениваемым. Если основная партия сложившейся российской политической системы - «Единая Россия» признает консерватизм основой своей программы (даже создав немыслимую конструкцию «консервативной модернизации»!), то и остальные крупные политические силы, включая КПРФ также в большей или меньшей степени используют это понятие в своей деятельности. «Антиконсервативными» быть могут позволить только маргиналы. При этом неизбежность консерватизма постоянно объясняется опасностью возврата «лихих девяностых», «перестройки 2.0» и прочей отсылки ко времени «господства либерастов».
Подразумевается, конечно, что время, когда «консерватизм был не в моде» являлось временем немыслимых страданий и ужасов, поэтому стоит быть очень осторожным в неприятии этого понятия. В свою очередь, консерватизм становится лучшим заслоном для оправдания любых мерзостей современного времени - от повышения тарифов на услуга ЖКХ до приватизации РАН. Уже одно это является основанием для того, чтобы данное понятие было полностью дискредитировано. Но если внимательно приглядеться, то можно увидеть, что все еще интереснее...
На самом деле, тот самый консерватизм, который, как уверяют нас, ограждает страну от пресловутых «1990», на самом деле является ничем, как воплощением идеологии этих самых «1990» годов, с ее «либерализмом» и «демократией». Более того, лица, поднимающие консервативное «знамя» с целью не допустить начала «Перестройки 2.0», просто не помнят, что именно консерватизм стоял у основания «Перестройки 1.0». Именно консерватизм является той самой идеологией разрушения страны, которую так клянут наши «консерваторы». Именно потому все «базовые» политические деятели, до президента включительно, не просто, осуждая на словах случившееся, продолжают действовать в том же духе, но и являются активными участниками произошедших событий. И объявляя консерватизм своей политической идеей, они, как не странно, при этом не врут - именно консерваторами они были и в конце 1980 годов, и в 1990 годы, и остаются ими сейчас.
В чем же состоит столь активное принятие консерватизма в современной российской политике? Для этого надо рассмотреть, что же творилось в СССР в период пресловутой «перестройки» - первой, она же и единственная. К середине 1980 годов понимание того, что в стране что-то идет неправильно, наверное, охватило все население. На самом деле, тут было несколько причин, идущих, однако, из одной проблемы. К середине 1970 годов советское руководство окончательно сформировало тот курс, что позднее не совсем верно был назван «застоем» (и еще менее верно интерпретирован, как «послесталинское время»). Для этого курса была характерна направленность на сохранение неизменности существующего порядка, вызванная уверенностью в том, что т.н. «развитой социализм» является отдельной формацией. Эта неизменность, впрочем, не означала отказа от развития экономики, техники, науки, культуры, но направленность этого развития теперь была не на изменение структуры общества, а на осуществления максимальной его стабильности. В частности, упор был сделан на обеспечение гражданами максимальным количеством благ - как не странно, давший обратный эффект.
Следствием курса на неизменность было накопление системных проблем, начиная от экономики и кончая культурой. При этом попытки блокировать эти проблемы приводили к образованию новых. (например, борьба с «дефицитом» путем увеличения его выпуска)
В результате к середине 1980 стало ясно, что бесконечно продолжаться данное состояние не может. Попытки разрешить данную ситуацию «малой кровью», предпринятая Андроповым, показало, что даже подобное слабо принимается обществом. То, что бюрократическая госмашина будет против любых изменений, было ясно изначально, но то, что сами граждане не готовы к изменению реальности, было довольно неожиданно. Именно это, во многом, определило курс последующего руководства. Рассматривая генезис «перестройки 1.0», можно увидеть, что вначале советское руководство стремилось провести реальную модернизацию, что выражалось в принятии в 1985 году программы «Ускорение». Данная программа предусматривала усиленное внедрение в экономике передовых технологий, в частности, идеи гибкого автоматизированного производства.
Однако данная программа не получила должного развития и вскоре была свернута. Разумеется, можно сказать, что она требовала больших инвестиций, однако это было не критично - та же антиалкогольная компания приносила (прогнозируемо) гораздо больший убыток, нежели требовалось капиталовложений для модернизации. На самом деле основной причиной свертывания «Ускорения» состояла в слишком большом сроке получения от нее результатов. То есть срок был вполне стандартным для инвестиций в машиностроение, но для руководства страны он казался неприемлемым. Оно реально искало некий «философский камень», который смог бы мгновенно решить все проблемы страны и без особенных усилий вытащить СССР из надвигающегося кризиса.
Для партаппаратчика Горбачева, равно как для остальных лиц из его окружения единственным критерием приемлемости было обеспечение для них устойчивой поддержки. Люди, проведшие всю свою жизнь в борьбе с окружающими за право подняться на ступеньку вверх в иерархии, они были людьми «коротких стратегий», мыслящими в рамках, максимум, нескольких лет. Время для модернизации машиностроения было для них избыточным. Пока там все изменится - за это время тут тебя могут «съесть». Именно это ставило «короткие стратегии» в привилегированное положение. Чем ранее можно получить эффект - тем лучше.
Это было свойственно, например, и Лигачеву, автору той самой «антиалкогольной компании». В отличие от перевооружения промышленности, антиалкогольная компания обещала дать мгновенный результат. И дала. Только не тот, что планировалось. Несмотря на то, что потребление алкоголя снизилось, а продолжительность жизни выросла, народ не смог оценить подобный «подарок». Помимо банальной потери средств, антиалкогольная компания привела к снижению популярности Горбачева, что для него было критично. Неудача антиалкогольной компании стала еще одной из причин, которые привели руководство к мысли о том, что никакие изменения общество не приемлет. Казалось, что раз так, то Советский Союз обречен вечно оставаться в том состоянии, в котором он был на середину 1980 годов.
Но это было не так. Ни одна сложная система не может оставаться в неизменном состоянии. Вперед движения не было, но вот назад было...
Как это ни покажется странным, но народ, который упорно не желал принимать никаких модернизаций, с удовольствием принял движение к демодернизации. Разумеется, это случилось не сразу, да и о демодернизации никто прямо не говорил. Изначально Горбачев применил старый, как мир, прием: для того, чтобы возвеличить себя, низвергай своих предшественников. Разумеется, применяемый еще римскими цезарями метод оказался действенным (как является действенным сейчас), народ, читая про «неожиданно открывшиеся» «грехи» прежних властителей воспринимал «минерального секретаря», может и как зло, но гораздо меньшее, нежели то, что было в прошлом. Эпические провалы властей закрывались статьями про «ужасного Сталина» и «комичного Брежнева». Пусть в магазинах исчезал то одни, то другой бывший до этого «обычным» продукт - вплоть до сахара - но «зато не было репрессий».
В этом не было, как сказано выше, ничего необычного или странного. Кроме одного: неожиданно оказалось, что народ приемлет любые изменения, если они обращены не к будущему, а к прошлому. Данное свойство было найдено совершенно случайно - вопреки идеологическим утверждениям, к которым, впрочем, никто серьезно не относился. Но однажды найденное удачное решение применялось властителями не раз и не два. И если вначале задача была поставлена, как возврат «к истинно ленинскому социализму», то впоследствии речь пошла уже о «России, которую мы потеряли». Хорошо еще, что оду крепостному праву не стали петь! - хотя еще не все потеряно...
На самом деле, тут важно не то, к какому конкретно историческому периоду апеллировала власть - тем более, что и «истинно ленинский социализм», вернее, ленинский период представляет собой время самого блестящего взлета страны - а то, что именно в прошлом народ увидел идеал своей жизни. Можно сказать, что произошло возрождение известного мифа о «Золотом Веке», и, как следствие, мифа о том, что мир движется по пути не развития, а деградации. Это базовое положение консерватизма, как такового. Именно с этого времени можно четко говорить о консерватизме, как о базовом понятии российского (и советского) народа.
Этот консерватизм часто подавался под видом «модернизации» и движения вперед, зачастую сравнивался с революцией и с отказом от «замшелых истин», но своей сути он не менял. Народ желал жить, как «жил когда-то», пока некие зловредные силы не сорвали его из этой счастливой жизни. Именно поэтому люди массово глотали все упоминания о том, как можно вернуться в это светлое прошлое. Горбачев подбрасывал то один, то другой «кусок» этого «прошлого» - то «аренда», с идеей возрождения «крестьянского счастья», то кооперативами, с явными аллюзиями к НЭПу, то «совместные предприятия», которые тоже восходили к концессиям того же времени. Наконец, чрезмерно растущая популярность Солженицына и прочих «воспевателей» счастливого прошлого, крестьянского и дворянского быта и сословного общества, поэтизация казака, как главного выразителя традиционного образа жизни (с Розенбаумом во главе). Народ с радостью заглатывал эти «куски», не удивляясь, что с каждым разом жить становилось все хуже и хуже.
К началу 1990 годов, несмотря на все потуги властей (а, вернее, именно благодаря этому), из магазинов исчезли последние товары. В результате чего по стране прокатились предапокалиптические настроения. К этому же времени можно отнести расцвет всевозможной религиозности, как традиционной - православие и ислам, так и нетрадиционной, в виде всевозможных сект и учений. Равно как и необычайная популярность всевозможных экстрасенсов и колдунов, которые оккупировали ТВ и прочие СМИ. Существует легенда, что на самом деле это засилье было специально проведено КГБ ради отвлечения людей от реальных проблем общества. Но это не так - рост магических настроений случился до того, как Кашпировского пустили на телевиденье, власти просто использовали имеющийся тренд.
Не говоря уж о расцвете ультраконсервативных сил, наподобие «Памяти», которая имела огромную популярность. Из нафталина извлекли архаичные лозунги, типа «Жида продали Россию», «Бей жидов, спасай Россию» и тому подобные, которые оказались очень живучими, и оставались популярными еще десяток лет. Еще большую опасность нес расцвет ислама, который без боя захватывал окраины, становясь там основной идеологией. Эта религия оказалась еще опасней «Памяти», приведя окраины не просто к скатыванию в архаику, но и к прямым религиозным войнам и массовой резне, с чудовищным падением уровня жизни. Казалось - нищета и ислам должны быть крепко связаны в сознании людей, но нет. Этого не случилось, напротив, популярность этой религии все более возрастает.
Таким образом, начало 1990 годов характеризовалось консервативным расцветом. Поэтому дальнейшее развитие нетрудно было представить. Та сила, что сможет как можно «глубже» нырнуть в прошлое, связать себя с как можно более архаичным слоем, та и победит. Именно поэтому стратегия Б.Н. Ельцина на увязывание своего образа с идеей «русского царя» оказалась блестящей. Идея президентства прямо аргументировалась тем, что «русскими должен править царь», что не «пустая говорильня», а монаршая воля должна стать основанием «русского чуда». Разумеется, о прямом восстановлении монархии речи не велось - возможно, из-за того, что подобный финт был уж очень резким, а возможно из-за того, что реальная монархия могла вызвать претензии на власть со стороны остатков прежней имперской аристократии. Но тем не менее понимание президентства, как некоего аналоги царствования было определяющим.
Именно в этом и состоял секрет «дорогого Бориса Николаевича». При всех своих «загогулинах» он держался своей линии крепко. Именно поэтому после поражения путчистов в августе 1991 он сразу же дал стране «новые» прежние символы - флаг, герб и гимн (вводить «Боже, царя храни» не стали из-за отсутствия царя, но поставили «Патриотическую песнь» Глинки, четко ассоциирующуюся с образом Империи). Именно консерватизм стал одной из причин победы Ельцина в октябре 1993 года, когда голодный и злой народ все же остался на стороне «царя», не сменяв вожделенную «монархию» на парламентскую «говорильню». Именно поэтому народ одобрил дарованный свыше «манифест» - ельцинскую Конституцию, так как считал, что: «царь обижать народ не станет».
Но рассмотрения движения Новой России по пути консерватизма - отдельная тема, да и при этом она не является особым секретом. Но гораздо более интересно то, почему именно консерватизм стал тем самым моментом, с которого началась «перестройка 1.0». Ведь традиционно Перестройка рассматривается напротив, в антиконсервативном ключе, как попрание «многолетних традиций» и нарушение «гармонии власти и народа». Но на самом деле это не так. Это послезнание, попытка втиснуть явную разрушительность Перестройки в господствующий и сейчас дискурс консерватизма. Даже проблема «нравственности, к подрыву которой «перестройка 1.0» привела, впервые была явно поставлена именно в этот период. Газеты и журналы, заполненные статьями о том, «как безнравственна молодежь» и какие «вредные привычки» они имеют, как заставить эту молодежь обрести уважение к старшим и любовь к труду массово распространились именно тогда. До этого о той же наркомании или проституции мало что было известно, а коноплю выращивали, как сельскохозяйственную (масличную) культуру.
Именно в период Перестройки распространилась идея о том, что «проблемы нравственности» - это главная проблема общества. Равно как и то, что развитию страны мешает плохая трудовая мотивация - дескать, лодыри и бездельники вне возможности жестких репрессий по отношению к ним тянут вниз нашу экономику. Как не странно, но подобное слышно и сейчас - хотя видно, что после увольнения «лодырей и бездельников» экономика рухнула. И что один «эффективный менеджер» по степени нанесения вреда стоит миллионов лодырей-слесарей, если не более того. Но это сейчас, из-за «нравственного тумана» все яснее становятся видны истинные причины экономического отставания, а тогда было неистовое желание «Хозяина», который придет и «заставит всех работать». Поэтому в период Перестройки неизменно выбирался только один путь решения проблем - тот, который вел к усилению частной собственности - от «аренды» и «бригадного подряда» через кооперативы к приватизации. Несмотря на то, что продвижение по этому пути неизбежно создавало все большее число проблем - именно потому, что он неизбежно вытекал из выбранного «курса на нравственность».
Есть и еще одна проблема, вызванная «нравственной ориентацией» общества периодам Перестройки. Это - распространение антисоветизма. На самом деле, большинство населения не испытывали особых проблем - несмотря на «дефицит» и номенклатуру. Но вот перенести те ужасы, что распространялись СМИ про советский период они не могли. Как показано выше, это было вполне распространённым приемом с древних времен, и нет такой страны, где он не применялся бы. На самом деле, немцам постоянно напоминают о нацизме, англичанам - о том, что творили они во времена Британской Империи, для американцев нет никакого секрета для того, чтобы ознакомится с огромным числом антиамериканских публикаций. Но практически везде важным это является лишь для небольшой кучки маргиналов. Для СССР ситуация была обратной. Неожиданно открывшаяся «правда» принесла в общество ужасное потрясение.
Некоторые сравнивают его с «разоблачением культа личности» Хрущевым, но на самом деле, ситуация несравнима. Разоблачение «культа личности» не привело к массовому отрицанию коммунистического пути. Перестроечная «гласность» же оказалась «громом посреди ясного неба». Репрессии означали, что не просто Сталин и его соратники являются исчадиями зла, но и сам путь, при котором они стали возможным, является античеловеческим. Именно потому, что он противоречил той самой «нравственности», которая была для человека позднего СССР основной ценностью. Но рассмотрение генезиса и развития антисоветизма - отдельная большая тема.
Пока лишь можно сказать, что именно особенности позднесоветского человека привели к тому, что консервативная идея охватила все и вся. «Истинные ценности» - собственность, семья, религия - оказались так привлекательны, что на долгие десятки лет стали основным полем для формирования идей. Политические силы от «Демвыбора» до НБП старались не выходить за из границы, а единственная массовая «оппозиционная» сила - КПРФ всю свою критику режима строила именно на том, что он не соответствует этим ценностям. Пока, наконец, Путин не вырвал у нее и этот аргумент. Однако это связано только с тем, что именно консервативные силы способны получить массовую поддержку населения. И любая партия, желающая быть массовой, будет играть на этом поле.
Но смысла в данной игре давно нет. Поэтому тот, кто сможет вырваться за его пределы и обрести какую-никакую поддержку, окажется способным к рывку вперед. Сто лет назад, когда таковыми оказались большевики, ситуация казалась еще хуже. Но вырвались...
|
|
