Вот уже 200 лет интеллектуалы - сторонники революций любят повторять слова Дантона о революции, пожирающей своих детей. Разумеется, речь идёт о победивших революциях. Это придаёт революционерам ореол мученичества, вытесняющий, или, в крайнем случае, оттесняющий на второй план размышления о жертвах этих революционеров.
Полвека назад левые имели неубиваемый козырь в своём вековом споре с правыми – тот факт, что в тридцатые-сороковые годы многие правые симпатизировали Гитлеру или прямо поддерживали его, несмотря на расовую политику (просто отправкой оппонентов в тюрьмы и лагеря тогда удивить было трудно). Ведь даже три четверти века назад приравнивание европейских евреев к усмиряемым туземцам было чересчур.
Перестроечные публицисты и эмигрантская публицистка, пущенная в страну перестройкой, были полны горьких упрёков левым интеллектуалам, которые закрывали глаза на сталинский террор, прежде всего, на уничтожение крестьянства – во имя антифашизма и смелого социального эксперимента. «Косные, отсталые» крестьяне и мелкие торговцы и ремесленники в городах, духовенство, старая интеллигенция – «не способные войти в социализм», были ими списаны в убыток.
Жестокие критики реформ 90-х проклинают либеральных интеллектуалов за их поддержку преобразований, обрекших на страдания десятки миллионов людей, слабо приспособленных к рынку.
Сейчас мы видим, как оппозиционные интеллектуалы старательно закрывают глаза на последствия реализации националистического популизма кандидатов на выборах столичного мэра – на голод и лишения для миллионов гастарбайтеров, на острейший социальный, а потом и политический кризис, который придёт на Северный Кавказ в случае отмены федеральных субсидий. Новые «теоретические революционеры» уже морально санкционировали такой «убыток». Даже придумали себе красивое оправдание: дескать, покорные восточные люди, получив равноправие, будут поддерживать власть и размывать «европейскую» идентичность.
Перестроечные публицисты и эмигрантская публицистка, пущенная в страну перестройкой, были полны горьких упрёков левым интеллектуалам, которые закрывали глаза на сталинский террор, прежде всего, на уничтожение крестьянства – во имя антифашизма и смелого социального эксперимента. «Косные, отсталые» крестьяне и мелкие торговцы и ремесленники в городах, духовенство, старая интеллигенция – «не способные войти в социализм», были ими списаны в убыток.
Жестокие критики реформ 90-х проклинают либеральных интеллектуалов за их поддержку преобразований, обрекших на страдания десятки миллионов людей, слабо приспособленных к рынку.
Сейчас мы видим, как оппозиционные интеллектуалы старательно закрывают глаза на последствия реализации националистического популизма кандидатов на выборах столичного мэра – на голод и лишения для миллионов гастарбайтеров, на острейший социальный, а потом и политический кризис, который придёт на Северный Кавказ в случае отмены федеральных субсидий. Новые «теоретические революционеры» уже морально санкционировали такой «убыток». Даже придумали себе красивое оправдание: дескать, покорные восточные люди, получив равноправие, будут поддерживать власть и размывать «европейскую» идентичность.
В своё время Ленин тоже переживал, что мелкотоварное крестьянское и кустарное производство «ежеминутно, ежечасно порождает капитализм». Радикальное «спасение» от реставрации капитализма нашёл его преемник.
В конце 2010 года, под впечатлением от националистических выступлений на Манежной и у Киевского вокзала и от второго приговора Ходорковскому и Лебедеву, я с горечью написал (http://grani.ru/blogs/free/entries/184908.html#new-comment), что к фашизации России ведут два пути – фашизация партии власти и национал-социалистическая составляющая в оппозиции. Текст вызвал резонанс, ему была посвящена передача на «Эхо Москвы» (http://www.echo.msk.ru/programs/opponent/738464-echo/). Через год, в январе 2012 я сравнил (http://grani.ru/blogs/free/entries/195014.html#comments) дилемму протестного движения, которому предлагалось поддержать Зюганова против Путина, с проблемой восточноевропейцев, к которым я отнёс и украинцев, и прибалтов, выбиравших в 1939-41 годах между Сталиным и Гитлером. Сталиным – уже известным «аддским сотоном» - был путинизм. Его грозной и ужасной (пока больше на словах) альтернативой – «Гитлером» - был Зюганов. Зюганову я предложил – если он хочет стать лидером объединённой оппозиции – немедленно объявить о приглашении в свою команду известных представителей демократической оппозиции («проспекта Сахарова»). Я рассуждал так – Гитлер проиграл потому, что не действовал методами своего кумира Людендорфа, который в 1917-18 годах активно поддерживал и большевиков, и украинских и польских националистов. Зюганов в этой системе координат должен был активно использовать «врагов своих врагов». Тот шанс Зюганов пропустил.
Сегодня моральная развилка повторяется. От врагов путинизма снова требуется закрыть глаза на ксенофобию того, кто рассматривается как самый его грозный оппонент. В тридцатые годы, во имя борьбы с большевизмом, закрывали глаза на воинствующий антисемитизм нацистов. Сегодня, во имя борьбы с путинизмом, плотно-плотно закрывают глаза на азиатофобию и кавказофобию.
Я бы не написал этих строк, если бы Навальный не предложил запретить лезгинку на Манежной, а Митрохин не записал ролик, где он призывает защитить первопрестольную от «превращения в восточный город».
В конце 2010 года, под впечатлением от националистических выступлений на Манежной и у Киевского вокзала и от второго приговора Ходорковскому и Лебедеву, я с горечью написал (http://grani.ru/blogs/free/entries/184908.html#new-comment), что к фашизации России ведут два пути – фашизация партии власти и национал-социалистическая составляющая в оппозиции. Текст вызвал резонанс, ему была посвящена передача на «Эхо Москвы» (http://www.echo.msk.ru/programs/opponent/738464-echo/). Через год, в январе 2012 я сравнил (http://grani.ru/blogs/free/entries/195014.html#comments) дилемму протестного движения, которому предлагалось поддержать Зюганова против Путина, с проблемой восточноевропейцев, к которым я отнёс и украинцев, и прибалтов, выбиравших в 1939-41 годах между Сталиным и Гитлером. Сталиным – уже известным «аддским сотоном» - был путинизм. Его грозной и ужасной (пока больше на словах) альтернативой – «Гитлером» - был Зюганов. Зюганову я предложил – если он хочет стать лидером объединённой оппозиции – немедленно объявить о приглашении в свою команду известных представителей демократической оппозиции («проспекта Сахарова»). Я рассуждал так – Гитлер проиграл потому, что не действовал методами своего кумира Людендорфа, который в 1917-18 годах активно поддерживал и большевиков, и украинских и польских националистов. Зюганов в этой системе координат должен был активно использовать «врагов своих врагов». Тот шанс Зюганов пропустил.
Сегодня моральная развилка повторяется. От врагов путинизма снова требуется закрыть глаза на ксенофобию того, кто рассматривается как самый его грозный оппонент. В тридцатые годы, во имя борьбы с большевизмом, закрывали глаза на воинствующий антисемитизм нацистов. Сегодня, во имя борьбы с путинизмом, плотно-плотно закрывают глаза на азиатофобию и кавказофобию.
Я бы не написал этих строк, если бы Навальный не предложил запретить лезгинку на Манежной, а Митрохин не записал ролик, где он призывает защитить первопрестольную от «превращения в восточный город».
От редакции: Зюганов и его alter ego Мельников давно уже ни за что не борятся, кроме благосклонности Кремля и его подачек, надо сказать, весьма щедрых. Записывать КПРФ во враги Кремля довольно наивно, это "левая нога" режима, а не его противник. По большому счету, в такой же позиции, только с другой стороны от оси ординат, находится Митрохин. Есть ощущение, что Навальный на этих "выборах" выступает в той же роли, причем отрабатывает деньги инвесторов очень добросовестно. А умеренная ксенофобия в программах всех кандидатов (Навального, Мельникова и Митрохина) - это результат добросовестного изучения предвыборной социологии. Случись эти "выборы" в 2008-м, появилась бы "грузинская тема". Все программы написаны разными словами, но по одному плану - это список опросных предпочтений москвичей в порядке их убывания.
Вопрос стоит несколько иначе: а если социология покажет, что москвичи предпочитают каннибализм? Примутся ли кандидаты немедленно пропагандировать поедание классовых врагов (КПРФ), коррупционеров и бюрократов (Навальный) или тех, кто ходит по газонам (Митрохин)?
А.Б.
|
|
