Путин может стать невыездным

Команду никто не отменял
2 ноября 2010 года, после того как Михаил Ходорковский произнес последнее слово и сказал, что готов умереть в тюрьме;, судья Данилкин объявил дату оглашения приговора — 15 декабря. Но в назначенный день оглашать вердикт не стал. На дверях суда появилось объявление, что оглашение приговора переносится на 27 декабря. Почему? Это стало понятно 16 декабря, когда во время четырехчасового общения с народом в телеэфире премьер-министр Владимир Путин ответил на вопросы о деле Ходорковского.
Премьер в очередной раз повторил, что «вор должен сидеть в тюрьме», и напомнил, что «в соответствии с решением суда Ходорковскому вменяется неуплата налогов, мошенничество, и счет идет на миллиарды рублей». После этого у тех, кто надеялся на относительно мягкий приговор или на приговор оправдательный, не осталось никаких иллюзий. «Когда я услышал слова Путина, я подумал о двух вещах, — объяснил The New Times адвокат Александр Гофштейн. — Вот премьер-министр сказал то, что сказал, но приговор все равно будет компромиссным, потому что покажет всему миру: у нас существует разделение властей. А потом я понял, что компромиссное решение может сильно ударить по имиджу премьер-министра, народ подумает: ну как это так? Суд его ослушался? И я понял, что этого никто не допустит. Ведь команда «фас!» была дана уже много лет назад. И ее никто еще не отменял».
Силовики в суде
В течение четырех дней, что судья Данилкин оглашал приговор, в 7-м Ростовском переулке, где располагается Хамовнический суд, и в самом суде царствовали силовики: милиционеры преграждали прохожим путь — пропускали только по прописке и по журналистским удостоверениям. Спецназ в черном контролировал проход в здание суда — как будто это было не гражданское учреждение, а совсекретный объект. Судебные приставы, спецназ в краповых беретах, фсиновцы, капитаны, полковники заправляли в коридорах и зале суда. Они без стука заходили в комнату к председателю суда Данилкину, решали, сколько журналистов можно пропустить в зал заседаний, кого пропускать нельзя. Тех же из пишущей братии, кто по какой-то причине вызывал их неприязнь или чем-то не нравился, они грубо выводили из зала без всяких объяснений. Так же жестко во время одного из заседаний приставы вывели из зала жену и дочь Ходорковского: силовикам показалось, что они разговаривают. Журналисты пробовали протестовать, писали главе судебных приставов. Бесполезно. Еще до начала оглашения приговора обращались к председателю Мосгорсуда Ольге Егоровой с просьбой возобновить трансляцию процесса, которая ранее проводилась на втором этаже и которой председатель Мосгорсуда так гордилась. Трансляцию не включили. На вопрос The New Times, почему на стадии вынесения вердикта процесс из открытого превратился в полузакрытый, пресс-секретарь Мосгорсуда Анна Усачева заявила: «Доступ на все судебные заседания по данному уголовному делу, равно как и на оглашение приговора, суд не ограничивал». Похоже, Усачева своих бывших коллег по журналистскому цеху больше не читает. О том, как мешали работать журналистам в последние дни процесса, написали десятки СМИ.
Скороговорка приговора