Сулим Ямадаев отстранен от командования батальоном ГРУ "Восток". Об этом, как передает "Интерфакс", заявил президент Чеченской Республики Рамзан Кадыров на совещании с представителями правоохранительных органов в Грозном. "Ямадаев от командования батальоном отстранен. Эти обязанности исполняет другой человек. По ряду преступлений проводятся расследования. И я требую, чтобы они были доведены до конца", - отметил Кадыров.
Политический обозреватель ФОРУМа.мск Руслан Саидов выразил удовлетворение принятым решением, заявив: "Батальон ГРУ "Восток" грубо нарушал права человека, тогда как президент Кадыров серьезно взялся за наведение в стране законности и правопорядка". Руслан Саидов сообщил, что он в ближайшее время собирается поехать в Северную Европу, чтобы "вступить в диалог с людьми и проинформировать местную правозащитную общественность о значительном прогрессе в области соблюдения в Чечне прав и свобод человека".
ФОРУМ.мск планирует разместить видеоотчет о планируемых выступлениях Руслана Саидова.
Между тем, сообщает Caucasus Times, в рамках дела батальона ГРУ "Восток", у следствия появилась новая информация о возможной
причастности ямадаевцев к совершению еще одного преступления.
Как сообщил "Кавказский узел" со ссылкой на источник в правоохранительных органах республики, у следователей, занимающихся
делом батальона "Восток", есть информация о возможной причастности спецназовцев к похищению и последующему зверскому убийству в Чечне двух братьев известного московского банкира Абубакара Арсамакова и их водителя, пропавших без вести в первых числах февраля прошлого года.
По данным следствия, полученным из показаний нескольких бывших военнослужащих батальона спецназа ГРУ "Восток", пропавшие в прошлом году на территории Шатойского района республики Юсуп и Юнус Арсамаковы, братья президента Московского индустриального банка Абубакара Арсамакова, и их водитель Хамзат Магомадов вероятно были убиты спецназовцами, а их трупы вывезены в Веденский район и сожжены. Эта информация проверяется.
С начала недели это уже третье преступление, в совершении которого следствие обвиняет военнослужащих батальона "Восток". Вчера, 7 мая, появилась информация о том, что на окраине Гудермеса были обнаружены останки бывшего военнослужащего спецроты военной комендатуры (на основе которой и был создан батальон "Восток") Вахарсолта Закаева, убитого своими коллегами по подозрению в причастности к гибели командира этой роты Джабраила Ямадаева (брат нынешнего командира спецподразделения Сулима Ямадаева). (Джабраил Ямадаев был взорван в частном доме в селении Дышни-Ведено в 2003 году. Заказчиком его убийства считали Шамиля Басаева). Закаев пропал без вести спустя примерно полтора года после этого случая. Теперь выясняется, что он был убит сослуживцами по подозрению в измене.
Кроме того, днем ранее, 6 мая, под Гудермесом было найдено место массового захоронения людей, в котором оперативники нашли несколько скелетированных останков граждан. Утверждается, что все они, включая молодую женщину, стали жертвами внесудебной казни со стороны военнослужащих батальона "Восток".
Ранее, после инцидента 14 апреля в Гудермесе, когда охрана президента Чечни и группа военнослужащих "Востока" во главе с младшим братом командира батальона Бадрудди Ямадаевым едва не устроила перестрелку, Рамзан Кадыров обвинил Ямадаевых в совершении целого ряда тяжких преступлений.
В числе выдвинутых президентом обвинений в их адрес, было и убийство известной чеченской певицы Миланы Балаевой и ее матери, и похищение и последующая расправа над братьями Арсамаковыми и многое другое.
Спустя некоторое время после событий в Гудермесе руководство республики потребовало смены командования этого подразделения. Как стало известно, это требование вроде бы удовлетворено.
Для лучшего понимания читателями настроений в чеченском обществе ниже их вниманию предлагается текст интервью сайту Prague Watchdog помощника президента Чеченской Республики Тимура Алиева.
"Кадыров сумел убедить меня в своей искренности"
Бывший журналист Тимур Алиев в интервью для "Prague Watchdog" объясняет,
зачем он перешел в команду Рамзана Кадырова.
Prague Watchdog: Для вас, надо полагать, не секрет, что многие ваши
знакомые восприняли Ваше решение стать советником Рамзана Кадырова как
еще один печальный пример традиционной для России капитуляции
интеллигента перед тираном. Человек демократических убеждений - былых,
или сохранившихся и по сегодняшний день - на службе у диктатора. Кто-то
считает, что вы исходили из стремления обеспечить себе теплое место,
другие верят в отсутствие корысти, но все равно негативно оценивают ваш
поступок. Вас обижает такая реакция? И объяснитесь еще раз, из чего вы
исходили на самом деле?
Тимур Алиев: Обидно, не знаю... Неприятно, что люди одного со мной
образа мыслей, знающие меня достаточно хорошо, могли воспринять мой шаг
как поход за какими-то преференциями. Не знаю, как на их месте я
оценивал бы такой переход. Думаю, я бы иначе реагировал. Мне кажется, я
лучше бы понял мотивы такого человека, но опять же, исходя из
собственного опыта.
А мой собственный опыт мне подсказывал уже года полтора примерно, что в
настоящее время изменить что-то в сложившейся ситуации, как в Чечне, так
и в России в целом невозможно, оставаясь в секторе неправительственных
организаций. Т.е. это ограниченный в своих возможностях ресурс, и его
воздействие на общество и власть стремится к нулю. Я уже давно
предположил, что он исчерпал себя и где-то полтора года назад начал
думать о поиске новых, более эффективных методик влияния на общественную
жизнь и государство.
Исходя из этой потребности, я начал заниматься политической
деятельностью: вступил в Союз правых сил, баллотировался в
Государственную Думу. И там вновь пришел к выводу, что политические
партии - и сами по себе, и благодаря нынешним обстоятельствам - не могут
играть роль действенного инструмента влияния. Поэтому (я постепенно шел
к этой мысли) мне стало казаться, что можно и должно реформировать
систему изнутри, т.е. войти в государственную власть и попытаться в ней
что-то поменять.
Я часто слышу возражение, что, дескать, один человек не способен
переломить ситуацию, система его задавит. Но мне представляется, что
можно накопить некую критическую массу людей, которые добиваются
изменений, и по достижении этой критической массы станет возможной
эволюция системы.
PW: А как происходила ваша собственная эволюция? В 90-х годах вы были
сторонником независимого чеченского государства, еще несколько лет назад
вы поддерживали движение Сопротивления. Как получилось, что вы стали
лояльным российским чиновником и теперь должны исходить из идеи единой и
неделимой России?
Т.А.: Единая и неделимая Россия может быть разной: федерация, унитарное
государство. Федерация может быть с асимметричной системой управления.
При таких условиях, даже в рамках единой страны, регионы имеют
возможность развиваться.
PW: Да, но речь здесь идет именно о развитии в рамках автономии, а не о
суверенитете, за который вы когда-то выступали. А это все-таки два
разных состояния чеченской государственности.
Т.А.: Не сегодня, а какое-то время назад сложилась такая ситуация, когда
лозунги за независимость, суверенитет стали восприниматься не просто как
неподзензурные, а уголовно наказуемые, поскольку сегодня по российским
законам, при определенной трактовке подобных призывов, ты совершаешь
уголовное преступление.
PW: Но это вовсе не означает, что все сторонники независимости изменили
свои взгляды и стали законопослушными российскими гражданами.
Т.А.: Внутри правового поля Российской Федерации я не слышу никаких
публичных высказываний на эту тему.
PW: Хорошо, давайте примем закон как внешнее ограничение, с которым вы
не можете не считаться. Но с вашими взглядами действительно произошли
изменения, вы сами для себя сделали вывод, что идея суверенитета
ошибочна и Чечня должна быть частью России?
Т.А.: Сама по себе идея независимости не вызывает у меня возражений. Я
понимаю, что любой этнос имеет право на самоопределение и собственное
государственное образование. Но, с другой стороны, если мы, исходя из
прагматических соображений, смотрим на ситуацию внутри страны, мы видим,
что идея отдельного чеченского государства не актуальна, может быть, в
силу практических причин. Т.е. сегодня в одиночку просто-напросто
невозможно поднять на ноги, восстановить Чеченскую республику. Это можно
сделать только в союзе с другими субъектами, если мы говорим, что Россия
- это федерация.
PW: Вы деликатно сказали, что при нынешних обстоятельствах в России НПО
и оппозиционные силы неэффективны. А что это за обстоятельства? Почему в
демократических странах те же НПО и оппозиция являются в высшей степени
эффективными общественными институтами?
Т.А.: Когда я говорил это, я имел в виду не просто факт внешнего
давления на НПО и оппозиционные силы, но и персоналии активистов
общественной деятельности. Я достаточно долго общался с нашими
общественниками, хорошо знаю их, сам находился внутри этого сектора. Я
не видел у людей, сосредоточенных там, не просто желания на что-то
воздействовать, но и просто идеи, для чего, собственно, нужны такие
общественные силы и организации.
Многие просто использовали НПО как площадку для личного карьерного
роста, как социальный лифт, и в сотрудничестве с подобными людьми было
сложно добиться каких бы то ни было результатов.
PW: Как вы определяете политическую систему, сложившуюся в Чечне? Что
это: демократия, авторитарный режим, диктатура?
Т.А.: Это скорее авторитарный режим с элементами демократии, или даже с
внешней атрибутикой демократии, такими как разделение ветвей власти...
Что еще? Я думаю, авторитарный режим, может быть, временный, на период
конфликта.
PW: А вы представляете себе, что Рамзан Кадыров когда-нибудь
эволюционирует в политика, который своими руками предоставит оппозиции
возможность вести легальную деятельность? Ведь сегодня он уничтожает
любую оппозицию на корню и не терпит критических замечаний в свой адрес.
Т.А.: Ну, может быть, на сегодняшний момент нет, не представляю. Но это
человек, который учится очень быстро и, если он увидит, что в
конкурентной политической борьбе есть свои плюсы, я думаю, он будет
готов принять необходимость демократических институтов. Просто,
насколько я понимаю, сейчас у него есть убежденность в том, что без
некой централизации власти и консолидации общества невозможно
экономически возродить республику.
PW: Скажите, а как согласуются с вашим утверждением, что режим Кадырова
- не диктатура, те методы, которые он сам и его окружение использовали и
использует для борьбы с противниками? Можно вспомнить широко
разошедшиеся в интернете любительские кадры, на которых он руководит
похищением человека, которого его охрана заталкивает в багажник
автомобиля, многочисленные свидетельства о пытках в Хоси-юрте, собранные
правозащитниками, информация о многочисленных похищениях людей и
бессудных казнях.
Т.А.: На самом деле, я слышал о каких-то пытках в Хоси-Юрте и еще о
чем-то. Я в течение последнего полугода работаю с этим человеком. Я
бывал неоднократно в Хоси-юрте и могу утверждать с уверенностью, что
ничего подобного сегодня нет и в помине. Правдивы ли утверждения, что
такие вещи практиковались раньше, я не могу сказать, поскольку и прежде
не получал достаточно убедительных свидетельств того, что это было.
С другой стороны, я видел, как Кадыров пытался с какими-то своими
оппонентами не расправляться, а поначалу искать компромиссы, вести
переговоры. Т.е. я не могу согласиться, что власти однозначно силовыми
методами расправляются со своими противниками, я просто этого не вижу.
PW: А не имело ли смысла, прежде чем принять решение о работе с
Кадыровым, все же для начала выяснить, повинен ли он в тех
преступлениях, в которых его обвиняют? Здесь ведь есть нравственный
аспект для человека с совестью: нельзя работать с преступником, который,
возможно - не будем этого утверждать - лично участвовал в похищениях,
пытках, убийствах.
Т.А.: Я повторюсь: те люди, которые утверждали, что были пытки и
убийства, не предоставили мне никаких доказательств.
С другой стороны, когда мной было принято решение работать во власти, я
несколько раз говорил с Кадыровым. Во время этих бесед тем или иным
образом формулировались привычные обвинения в его адрес. Когда это
происходило, он достаточно убедительно их опровергал. Для меня это стало
доказательством, если даже не полной его невиновности, то, по крайней
мере, непричастности к этим делам.
Но в принципе, это же не было так, чтобы мне просто сказали: "Давай
работать вместе!" и я все бросил и ответил: "Давай!". Собственно,
предложение участвовать в совместных проектах от Кадырова поступило
давно, но я тогда отказался, поскольку, видимо, не имел еще внутренней
убежденности в том, что этот человек способен обеспечить будущее
общество, республику. После первого предложения прошло около года и за
этот срок Кадыров сумел убедить меня, и не только меня, в своей
искренности. В том, что он и в своей нынешней, президентской ипостаси
достаточно эффективен, и что какие-то разговоры вокруг него были
наветами конкурентов.
PW: То есть в том, что его руки не запятнаны кровью?
Т.А.: Да, где-то так. Да.
|
|
