Западная Украина – очень сложный и специфический регион. Трудно где-либо найти место, где сильнее, чем здесь, проявляется пещерный национализм; где к коммунистам, к левым, относятся с такой неприкрытой ненавистью. Получить из этого дальнего региона достоверную информацию, информацию из первых рук, не всегда просто. Но и здесь живут люди, не изменившие идеалам коммунизма и продолжающие в исключительно сложных условиях, фактически в условиях подполья, борьбу за социальную справедливость.
О том, что представляет собой этот регион, о социально-экономической ситуации на Западной Украине, о становлении и развитии западноукраинского молодежного левого движения, в интервью члену редколлегии газеты «Правда-инфо» Игорю Герасимову рассказывает молодой коммунист по имени Виталий, в конце 90-х годов организовавший и возглавивший Тернопольскую областную организацию Ленинского Коммунистического Союза молодежи Украины.
- Виталий, для начала охарактеризуй народ, среди которого ты живешь. Какие у здешних людей преобладают убеждения, менталитет?
- Народ у нас разный. Характер, прямо скажем, в основном противный – в отношениях между людьми. Но есть и хорошие люди. Политические настроения – ультраправые, можно даже сказать – фашистские. Отношение к левым идеям – от равнодушия до глубокой ненависти. Нередко можно встретить надписи на заборах: "Смерть коммуне!" Большинство людей не может отличить коммунизм от фашизма, хотя сами кидаются в национал-фашизм.
Что касается отношения к России, к русским – у нас в Тернополе были случаи избиения людей прямо на улице только за то, что разговаривают на русском языке. Такие же случаи были по отношению к иностранным студентам, которых в нашем городе достаточно. Такие выходки более характерны для молодежи – старшее поколение более спокойно в этом отношении. В отношениях к России наблюдается парадокс: с одной стороны, значительная часть жителей уехала туда на заработки, а с другой, здешнее население считают, что Российская империя в свое время захватила Украину. И это несмотря на то, что западные земли очень долгое время были под Польшей и Австро-Венгрией. К той же Польше отношение гораздо более терпимое. Здешние люди забывают тот простой факт, что все свои земли Украина воссоединила только при Советской власти, что в 1954 году Хрущев подарил Украине Крым. Странный факт – именно западные области больше всего пострадали от бандеровцев, хотя в этих областях больше всего их и восхваляют. Так, одна из главных улиц Тернополя – проспект Бандеры. Другие улицы названы именами его подручных. Их так превозносят за то, что они убивали коммунистов, простых людей, людей других национальностей – русских, евреев. Здесь Россию считают большей захватчицей, чем даже фашистскую Германию.
В Тернополе отношение к русским более нетерпимое, чем даже во Львове. Там функционирует русская община. У ее членов, по крайней мере, дело не доходило до рукопашных схваток с национал-фашистами. А здесь 9 мая 2001 года произошло нападение национал-фашистов на ветеранов Великой Отечественной войны в Парке Славы. Это нападение организовали три организации: "спортивно-патриотическая" организация "Тризуб" имени Степана Бандеры, Молодежный националистический конгресс и католическая молодежная организация "Обнова". Большинство нападавших отпустили сразу после задержания, под суд отдали только двух главарей.
- Расскажи поподробнее про этот случай.
- В этот день, перед 10 часами утра ветераны строились в колонну под красными флагами, здесь же были представители Союза женщин, Коммунистической партии Украины и комсомола, Соцпартии. К ветеранам подошел парень лет 18-20 с провокационным вопросом: "Что это вы здесь держите?" После чего он и подоспевшие национал-фашистские молодчики накинулись на красные флаги, пытаясь их отнять и порвать. Но подавляющее большинство присутствовавших при нападении людей, не только левых активистов, восприняв это как злостное хулиганство, защитили ветеранов. Зачинщики получили относительно небольшие сроки, которые перед приговором и отсидели в местах предварительного заключения (около двух с половиной лет), так что их выпустили сразу же после его оглашения. Сроки действительно небольшие, если учитывать тяжкие последствия нападения: множественные переломы костей, одному из пострадавших откачали из легких три литра крови... Но все равно, несмотря на эту вылазку, благодаря вмешательству милиции и ОМОНа праздник сорвать не удалось. Вскоре после этого в городе появились плакаты "Молодежь арестовывают за любовь к Украине". МНК распространил листовки "Не молчи, бей первым".
Но в последние годы серьезных инцидентов здесь не было, милиция была наготове и не допускала. Небольшое происшествие было в 2005 году – один парень из "Тризуба" запустил яйцом в спину ветерану, за что суд наложил на него штраф в 51 гривну (около 300 рублей). Если коммунисты, например, попытаются вывесить красные флаги, то обязательно найдутся те, кто попытается их сорвать.
- А как у вас проходила так называемая "оранжевая революция"?
- Это был массовый психоз, по-другому назвать нельзя. У нас это проходило в несколько иной форме, чем в столице. В Киеве по сравнению с Тернополем все было тихо. У нас тоже митинговавших поили чаем, здесь же торговали символикой (рынок, надо и на этом зарабатывать!) На Театральной площади – шумные рок-концерты, непрерывно бил барабан, воздействуя на подсознание. Если бы произошла какая-нибудь провокация, то это вылилось бы в беспредел, массовое побоище. Здание областной администрации было блокировано толпой, у него проходили постоянные митинги – от блокады больше всего страдало не начальство, а простые сотрудники. До рабочих мест было очень трудно добраться, один раз ощутил это на себе. На пару недель работа центра города была парализована. Была нарушена нормальная работа учебных заведений: студентов агитировали ехать в Киев, и большинство из них по два-три дня там побывало – там митингующие постоянно сменяли друг друга, организаторы таким способом пытались создать видимость массовости. Знакомая сотрудница милиции, в звании майора, работающая в Академии внутренних дел, насмотревшись на это, сказала: ваши приехали на халяву пожрать, погулять по Киеву, а нам охранять. Многие жители Киева были уверены: случись какая-нибудь провокация – и быть беде. Ситуация была крайне напряженной, сторонники Януковича опасались афишировать свои предпочтения.
- А у вас и такие были?
- Да, были и такие, в том числе и среди моих знакомых. Это не было связано с национальной принадлежностью, просто программа кандидата показалась более приемлемой – для тех, кто привык сам думать, а не идет на поводу.
Подобные эпизоды были характерны для всего Запада, исключая Ужгород (Закарпатье) – везде блокировались государственные учреждения, проходили массовые акции.
- Как ты можешь охарактеризовать социально-экономическую ситуацию на Западной Украине? Каково положение дел в промышленности? Насколько я знаю, в Тернополе при Советской власти было высокотехнологическое производство. Как оно работает сейчас?
- Социально-экономическая ситуация на Западной Украине заметно хуже, чем при Советской власти, и несмотря на это, коммунистов здесь люто ненавидят. Расхожее обвинение, предъявляемое им – «было много дефицита». Но при таком обилии товаров на прилавках зарплаты у нас официально самые низкие в Украине. Например, Донецкая область дает значительные средства в общегосударственный бюджет, а Тернопольская является дотационной. И при этом цены на жилье на уровне киевских. Оплата услуг ЖКХ выше, чем где-либо за Западной Украине, а качество такое – горячая вода подается по жесткому графику, даже холодная не круглосуточно, ты сам мог это видеть.
Тернополь при Советской власти был крупным промышленным центром Западной Украины. Производство здесь было достаточно сильным и известным в СССР. Например, завод «Орион», выпускавший военную технику и средства связи, напрямую подчинялся Москве. На нем работали 8-10 тысяч сотрудников. На заводе было сильное социальное обеспечение для работников. Сам помню прекрасно организованный для детей сотрудников новогодний праздник в 1981 году... А спустя девять лет, в 1990, начались массовые волнения. «Народному руху» не понравилось, что заводом руководит коммунист, и притом русский – В.В. Данилов. В том же году вместо Данилова поставили Я.М. Карпика, который держится до сих пор. Завод в последние годы приватизировали по минимальной цене, а перед этим разворовали все, что могли, даже не осталось пожарной сигнализации – только молоток и кусок рельсы на входе.
Завод «Сатурн» выпускал военную технику – радарные системы, а для населения – системы спутникового телевидения. Аналогичных по выпускаемой продукции заводов такого уровня в Советском Союзе было всего три: «Сатурн», подмосковная «Кросна» и еще один завод в Сибири. Там также работало несколько тысяч сотрудников. В 2002 году завод официально ликвидировали и создали на его базе, как дочернее предприятие, конструкторское бюро «Квазар-плюс». Бюро, надо признать, работает отлично и с прибылью, но, конечно, не может позволить себе то количество сотрудников, которое было на заводе. Новые хозяева присвоили себе все разработки предшественников советского периода: на их основе уже работают дальше.
При Советской власти успешно работал комбайновый завод, коллектив которого насчитывал свыше 10000 сотрудников – при том, что население Тернополя – 200000. Комбайны продавались за границу, в социалистические страны, качество продукции было очень высоким, рекламаций обычно не поступало.
Хлопчатобумажный комбинат также очень успешно работал, был известен по всей Европе, сюда осуществлялись прямые поставки хлопка из Таджикистана. Фарфоровый завод выпускал посуду, авторемонтный – ремонтировал сельскохозяйственную технику. Практически все предприятия остановлены или работают на 10-15 процентов от прежней мощности. Вместо реального производства здесь развелось множество фирм по купле-продаже, посредничеству, трудоустройству. В фирмах, занимающихся предоставлением реальных услуг населению, производством, разработками, занята очень малая часть трудоспособных граждан. Я сам сейчас работаю программистом в частной фирме, и то мы вынуждены писать программы для Японии и США, причина - в оплате работы.
Уровень образования также был очень высоким. При Советской власти здесь было четыре института: политехнический (до 1987 года был филиалом Львовского), медицинский (известен далеко за пределами страны, в нем и сейчас учатся иностранные студенты), педагогический институт и институт народного хозяйства – тот самый, в котором учился Ющенко. Психоз начала девяностых годов затронул и систему народного образования. В соответствии с веяниями времени были изменены названия вузов: институт народного хозяйства стал экономической академией, статус академии был также присвоен медицинскому институту, педагогический и политехнический стали университетами. Развелось много частных вузов, которые, несмотря на высокую, привязанную к доллару, оплату, не могут дать полноценного образования – здесь для поддержания более или менее приемлемого уровня вынуждены идти на искусственное ограничение круга предметов, узкую специализацию.
При Советской власти был достаточно большой выбор средних профессиональных учебных заведений самого разного профиля. Сейчас, следуя моде, все вузы готовят массово специалистов с экономическим образованием, хотя их ждет безработица. Реальные цифры безработицы получить невозможно. Статистика явно неадекватна – может быть такая ситуация, что человек где-то формально числится, но уехал за границу на заработки, может работать без оформления и получать деньги в конверте. В любом случае, эта проблема стоит остро. Вообще, заработать честным путем на нормальную жизнь здесь очень сложно, именно по этой причине мне два месяца назад пришлось уйти с государственной службы, хотя как специалиста меня ценили.
- Каково отношение населения, прежде всего молодежи, к левым идеям? Насколько людей устраивает социально-экономическая ситуация, хотят ли они перемен? Как работает левое движение? Как создавалась молодежная коммунистическая организация здесь, в Тернополе?
- Большинство молодежи не устраивает нынешняя ситуация. Ющенко и не думает выполнять своих предвыборных обязательств насчет гарантированного предоставления рабочих мест выпускникам вузов а также создания 5 миллионов новых рабочих мест. Но в то же время люди надеются на «доброго дядю» и сами ничего делать не хотят. Подавляющее большинство абсолютно не воспринимает левых идей. В лучшем случае – игнорирование собеседника, в худшем – агрессия. В 2000 году был случай избиения нашего комсомольца хулиганами – среди бела дня он возвращался из школы домой, к нему подошли, попросили «закурить», он ответил, что не курит, а дальше ничего не помнит. Пришлось вызывать скорую помощь и накладывать швы. Учитывая, что его отец также является известным в городе коммунистическим активистом, вряд ли это является случайным хулиганским нападением, хотя такое тоже не стоит исключать.
Левое молодежное движение зарождалось здесь с большими трудностями. Я стоял у его истоков, первый комсомольский билет мне выдали в Киеве, когда тернопольской организации еще не было. С 1998 года я был членом КПУ, и создание комсомольской организации было моим партийным поручением. Я знал несколько ровесников, которые разделяли левые идеи, но большинство из них боялось участвовать в коммунистическим движении даже «подпольно», на закрытом учете. Удалось собрать организацию из десятка человек в городе, хотя сочувствующих было больше: например, Симоненко в ходе президентских выборов 1999 года на избирательных участках представляло около двадцати человек комсомольского возраста. В районах также была молодежь, поддерживающая нас и сотрудничавшая с нами.
Перед последними президентскими выборами Симоненко, приехав в Тернополь, 31 июля 2004 года выступил на Театральной площади перед массой людей – площадь была заполнена примерно на две трети, это свыше полутора тысяч людей только на площади. Несколько молодых людей пытались затеять провокацию, но народ их намерения пресек. Люди слушали очень внимательно, было много молодежи, многие старики пришли с детьми и внуками. Сочувствующих здесь достаточно, но активно поддержать левых готовы очень немногие из-за крайне враждебной обстановки.
Листовки за Симоненко, кстати, висят до сих пор ещё с прошлых выборов, с 1999 года, их до сих пор не могут отодрать – мы их клеили клеем ПВА или силикатным.
- А как сейчас обстоит дело с твоим участием в левом движении?
- Мне не нравилось, что партия требует больше бумажек, а не реальных действий. Поэтому к концу 2002 года мое сотрудничество с партией фактически прекратилось. Я передал все бумаги своим преемникам. Писанина не для меня, я предпочитаю хотя бы расклеить листовки в темное время суток, как это мы делали с товарищами по ЛКСМУ – от этого было бы больше пользы, чем от бюрократических процедур.
Например, в 2000 году на общем партсобрании здесь, в Тернополе, я задал очень неудобный и болезненный для наших коммунистов вопрос: вот у вас есть дети, внуки. Если вы не можете их сагитировать, чтобы они пришли к нам в комсомольскую организацию, то чего же вы ждете от остальных? Ответа не было.
- Этот вопрос является крайне неудобным и для наших, российских коммунистов!
- А причина все та же – чрезмерная увлеченность бумаготворчеством. А необходимо больше работать с людьми, распространять агитацию. Пусть будет небольшая, но реально работающая, сплоченная команда. Когда организации раздувают численность, это ненормально.
- Как коммунисты сотрудничали с другими левыми?
- Например, в конце 1999 года на президентских выборах я познакомился с девушкой, которая руководила городской молодежной организацией при Социалистической партии. По ее словам, у них в городской организации было около 60 человек. Я предложил ей провести совместную акцию. Она ограничилась тем, что взяла у меня координаты, но на связь так и не вышла.
Вообще, несогласованность действий левых привела к печальным последствиям – прежде всего, стоит упомянуть переизбрание Кучмы на второй президентский срок. Дело в том, что в 1999 году народ голосовал не за Кучму, а против Симоненко. Для людей была важна смена курса, но он боялся коммунистов, что особенно хорошо проявлялось именно в нашем регионе. Если бы тогда удалось создать блок левых партий, которые смогли бы выдвинуть единого кандидата на пост президента Украины, неизвестно, каким бы курсом мы сейчас шли. А такая возможность была: КПУ (Симоненко), СПУ (Мороз), ПСПУ (Витренко) и Селянская партия (Ткаченко). Для меня, например, было неприятной неожиданностью, что Мороз в прошлом году поддержал Ющенко. Ранее он произвел на меня хорошее впечатление как политик, мы с ним в Киеве однажды непосредственно пообщались. Хотя необходимо отдать должное – газета социалистов «Сельские вести» предоставляла печатные площади всем кандидатам, включая Симоненко и Януковича.
Необходимо сделать вывод: не стоит сейчас смотреть на партийную принадлежность. Необходимо всем объединяться, прежде всего молодежи, это пойдет на пользу всем. Устраивающую всех общую программу сделать можно.
- У нас в России в прошлом году было положено начало проекту «Молодежный левый фронт». Участники проекта – левые молодежные организации, сохраняя свою организационную и идеологическую самостоятельность, объединяли свои усилия (актив, материальные и информационные ресурсы) для совместного проведения политических акций, протестных выступлений. Этот проект был создан на базе опыта проведения ежегодных маршей «Антикапитализм», в которых совместно участвовали различные молодежные организации России. Принципы проведения «Антикапа» тем самым было решено применять постоянно, а не только раз в год. 24 сентября 2005 года первый марш «Антикапитализм» прошел и в вашей столице, в нем также участвовали различные левые молодежные организации, в качестве гостей приехали и мы, представители СКМ РФ. Поэтому советую и вам взять за основу опыт проведения «Антикапа» и создать нечто подобное МЛФ и у вас в стране.
- Спасибо, это ценная идея, мы ее возьмем за основу.
- Расскажи, как ты пришел к коммунистическим убеждениям, как вступил в партию? Что тебя к этому побудило?
- В партию я пришел абсолютно сознательно, у меня с самого начала было недоверие к «Народному Руху», у меня, в отличие от многих, никогда не было стадных инстинктов. Вспоминаю один эпизод. В конце осени 1990 года, когда я учился на первом курсе радиотехникума, у нас стали в массовом порядке собирать подписи за освобождение из СИЗО Степана Хмары и Ярослава Демидася – активистов Руха, замешанных в том, что они устроили провокационный инцидент с нападением в Киеве на полковника милиции. Я сразу сказал, что за хулиганов подписываться не буду – то есть я и в пятнадцать лет не боялся отстаивать свое мнение, даже если оно расходится с мнением большинства. Кроме меня, свою подпись отказался ставить только один учащийся. В результате я получил от учителя истории, который и вел сбор подписей, неудовлетворительную оценку за семестр, которую пришлось потом исправлять. Я был воспитан в семье коммунистов, большинство из моих родственников поддерживают левые идеи. Своих убеждений я никогда не менял. Свой приход в партию считаю вполне естественным.
Я и мои товарищи принадлежим к последнему советскому поколению, которое еще застало советский комсомол и помнит его положительные стороны. В конце 2001 года мы хотели создать западноукраинскую молодежную коммунистическую организацию с центром во Львове, где организацию ЛКСМУ – самую мощную в Западной Украине – возглавлял Дима Дубравин. Львов имеет наиболее удобное сообщение с остальными областными центрами Западной Украины: прямое железнодорожное сообщение с Тернополем, Ивано-Франковском, Луцком (Волынская область), Ровно. Но нас тогда не поняли. Например, во время проведения пленума ЦК ЛКСМУ в Крыму, на нём выступил первый секретарь Ровенского обкома комсомола. В своем выступлении он поднял очень острые вопросы, и пусть они по сути были верными и актуальными, но из-за излишне резкой формы они не понравились комсомольскому руководству, в результате чего его исключили за «попытку раскола». Он обвинял руководство в том, что в организации много бумажек и мало реальной работы, что мы привязаны к старым догмам и не учитываем реалии сегодняшнего дня, действуем методами восьмидесятых годов. Никто по существу и не возражал ему, но переломить ситуацию тогда не удалось – был разгар выборной кампании, и было просто не до этого. И в 2002 году сам собой произошел мой отход от дел.
Боюсь, что на Западной Украине комсомольские организации существуют лишь на бумаге. Вряд ли они мощнее, чем были при нашем поколении. Даже в ситуации, когда нас было пять человек на бумаге и полтора десятка сочувствующих, мы могли что-то делать, но теперь нет даже и этого.
Но, несмотря ни на что, я всегда старался поддерживать контакты с левыми активистами, особенно с Западной Украины. У меня до сих пор прекрасные отношения с товарищами из Львова, Луцка. О том периоде работы у меня самые хорошие воспоминания. Сейчас, благодаря Интернету и сотовой связи, общаться несравненно проще, чем в начале 2000-х. Мы, комсомольцы нового поколения, должны в полной мере использовать эти возможности в своей политической деятельности на качественно новом уровне. Мы будем активно работать в Интернете, создадим свои сетевые ресурсы. Уверен, что в том числе и благодаря поддержке российских товарищей – таких, как ты, мы возродимся. Никто и не отказывался от идеи возрождения комсомола на Западной Украине. Просто значительное время у нас отнимает работа, семья. Люди стали старше...
Надеемся все же, что мы возродимся. Если просто сидеть и ждать, то никакого толку не будет.
- От имени Союза Коммунистической молодежи России искренне желаю вам успехов, вы всегда можете рассчитывать на нашу поддержку! Вместе победим!
Тернополь
30 октября 2005 г.
|
|
