Сегодня, как и в прошлом году, как и десять лет назад, прошел поминальный митинг жертв 1993 года. Загадочный микст демонстрации и крестного хода, манифестации и поминальной молитвы – все это может быть только в России, где дорогие сердцу покойники плавно переходят в Историю и пополняют святцы своими, подчас, неправославными именами.
До сих пор никто не знает точно, сколько погибло. Все называют одну и ту же величину – много. Очень много.
Постепенно забывают, за что и зачем они отдавали жизни, на реальную историю наслаивают мифы, ничуть не менее причудливые и невероятные, чем предания старых времен.
Часто эти мифы старательно культивируют, как выводят уродцев-бансаи из обычных дубов и березок. Так удобнее и победителям, и проигравшим.
Только нужно помнить – начало кровавому беспределу на улицах Москвы положил указ Б.Ельцина за номером 1400, которым тогдашний президент РСФСР распускал Верховный Совет, парламент страны, на что он по действовавшей Конституции не имел никакого права. Президент Ельцин совершил государственный переворот, сменил форму правления в стране – с парламентской республики на президентскую, где глава государства наделен практически неограниченными полномочиями, сравнимыми с полномочиями наследственного монарха, что Ельцин и подтвердил позднее, назначив себе преемника – какого хотел.
Все остальное – и осада парламента, и штурм Дома Советов, и сотни трупов на улицах Красной Пресни – все это прямое следствие указа Б.Ельцина. Не загадочного «похода на Останкино», предпринятого под командованием Альберта Макашова, не штурма здания московской мэрии бойцами РНЕ, а именно указа, который полностью разрушил конституционный порядок. Редкий случай государственного переворота, когда власть в стране узурпирует действующий президент. Но от этого переворот не становится чем-то иным.
Люди, которые пришли защищать Дом Советов, были очень разными, и каждый из них защищал что-то свое. Коммунисты – социалистическое Отечество и советскую Конституцию; национал-патриоты – Россию, единую и неделимую, без Чубайса и Гайдара; левые демократы – народовластие и социализм. Сейчас пытаются представить всех этих людей единой неосмысленной массой в красно-коричневых тонах, но это не так. Пришли очень разные люди и защищал каждый – свое. Но для каждого в том осколке Советской власти, в той советской еще Конституции было нечто такое, ради чего он был готов отдать жизнь.
Ради чего отдавали жизни те, кто штурмовал Дом Советов, мне неизвестно. Впрочем, они по большей части не отдавали, а забирали. По прошествии времени я пытался найти хоть кого-нибудь, кто в оружием в руках выступил на стороне Ельцина, и до сих пор гордился бы этим. Не доводилось встречать таких. Зато руководители путчистов были щедро вознаграждены – деньгами, наградами, чинами и колоссальным служебным продвижением.
Есть еще один миф – о великодушии новой власти, которая не стала предавать своих врагов суду, а спустя четыре месяца объявила всеобщую амнистию.
Но даже по новой конституции, которую вместе с выборами в первую Государственную думу «через колено», на фоне чрезвычайного положения протащили победители, осудить оставшихся в живых защитников Дома Советов не представлялось возможным. А амнистия отпускала грехи всем – и тем, кто сидел в Лефортово, и тем, кто оставался в кабинетах на Старой площади и в Кремле. И сегодня, в соответствии с новым законодательством, практически невозможно отдать под суд Ельцина и его подельников ни за указ 1400, ни за его последствия. Да и как это сделать, если верховная власть в стране принадлежит человеку, которого, по сути, сам Ельцин и назначил своим наследником?
Миф третий – о «законности» сегодняшней российской власти, которая стремится увековечить и результаты приватизации, явившиеся прямым следствием расстрела Дома Советов, и новые государственные институты, народившиеся от той, принятой под дулом автомата «шахраевской» конституции, и новую «элиту» пришедшую править страной – кто из обкомовского кабинета, а кто и прямо с тюремных нар.
Все законы, принятые в эпоху после расстрела Дома Советов, могут быть отменены – разом и без остатка, как принятые неконституционными органами и вне правового поля. Вся легитимность существующей власти в России основана на итогах референдума, который фактически не состоялся, и выборах, на которых мало, кто голосовал.
Вся власть в России – это одно большое «временное правительство», которому однажды, как и в 1917-м году, скажут: «Кто тут временные? Слазь!»
|
|
