К сожалению, вопрос о динамике изменения стоимости рабочей силы у Маркса недостаточно разработан. Существуют две тенденции. Первая тенденция – снижение стоимости рабочей силы по причине удешевления товаров потребления, составляющих основу этой стоимости, которая происходит по мере повышения производительности труда при производстве этих товаров. Эта тенденция достаточно хорошо описана у Маркса в «Капитале», и, в том числе, по этой причине, данная тенденция считается доминирующей, если не единственной.
Однако объективно существует не менее важная противоположная тенденция – тенденция роста стоимости рабочей силы по мере развития производительных сил. Эта тенденция у Маркса не определена и практически не исследована. Хотя Маркс, как гениальный провидец, не мог ее не видеть, и делал на нее отдельные указания.
Например, сравнивая стоимость рабочей силы во Франции и Англии, он отмечал, что английскому рабочему приходится больше платить, так как у него есть дополнительные потребности, например, такие, как регулярно пить чай. Однако дальше разрозненных заметок в этом вопросе Маркс не пошел. На то, что тенденция роста стоимости рабочей силы реально существует, указывал В.И.Ленин, говоря в своей работе «По поводу так называемого вопроса о рынках» о законе возвышения потребностей, «…при обсуждении соотношения между ростом капитализма и «рынка» невозможно опускать из виду той несомненной истины, что развитие капитализма неизбежно влечет за собой возрастание уровня потребностей всего населения и рабочего пролетариата.
Это возрастание создается вообще учащением обменов продуктами, приводящим к более частым столкновениям между жителями города и деревни, различных географических местностей и т. п. К этому же приводит и сплоченность, скученность рабочего пролетариата, повышающая его сознательность и чувство человеческого достоинства и дающая ему возможность успешной борьбы против хищнических тенденций капиталистических порядков.
Этот закон возвышения потребностей с полной силой сказался в истории Европы — сравнить, например, французского пролетария конца XVIII и конца XIX в. или английского рабочего 1840-х годов и современного. Этот же закон проявляет свое действие и в России: быстрое развитие товарного хозяйства и капитализма в пореформенную эпоху вызвало и повышение уровня потребностей «крестьянства»: крестьяне стали жить «чище» (в отношении одежды, жилища и т. п.).
Что это несомненно прогрессивное явление должно быть поставлено в кредит именно русскому капитализму и ничему иному, — это доказывается хотя бы уже тем общеизвестным фактом (отмечаемым всеми исследователями наших кустарных промыслов и крестьянского хозяйства вообще), что крестьяне промышленных местностей живут гораздо «чище» крестьян, занимающихся одним земледелием и незатронутых почти капитализмом» (В.И. Ленин. ПСС т.1 стр. 101).
Да и выявленная Лениным тенденция вывоза капитала в страны с более дешевой рабочей силой при империализме, заставляет задуматься о причинах таких заметных различий этой стоимости в различных регионах планеты. Либо это случайные, не связанные с сущностью и законами капитализма причины (например - климатические), либо они связаны с закономерностью развития капитализма, состоящей в том, что чем дольше существует и развивается капиталистическое производство на данной территории (в данном случае - империалистической «метрополии»), тем выше становится стоимость рабочей силы на данной территории. А это ведет к снижению прибавочной стоимости и прибыли капитала, вынуждая его искать источники дешевой рабочей силы на стороне.
Приведу еще одно мнение на эту тему: «Капиталистические товары лишь тогда и лишь постольку могут быть проданы и заключающаяся в них прибыль лишь постольку может быть превращена в деньги, поскольку эти товары удовлетворяют общественную потребность. Постоянное расширение капиталистического производства, т. е. постоянное накопление капитала, связано таким образом со столь же постоянным расширением общественных потребностей» (Р. Люксембург Накопление капитала, М., 1934, стр. 378).
С другой стороны, то, что потребности у работников по мере развития производительных сил растут, утверждение достаточно очевидное и тривиальное. Всем ясно, что у людей по мере исторического развития появляется масса новых потребностей в дополнение к существовавшим ранее, затраты на удовлетворение которых естественно удорожают рабочую силу.
Кроме того, увеличивается армия непроизводительных слоев, стоимость которых непосредственно относится на стоимость производительной рабочей силы. Это будущие работники, дети, учащиеся (срок подготовки кондиционного работника все более удлиняется), временно нетрудоспособные и нетрудоустроенные (переквалифицирующиеся, повышающие свою квалификацию), бывшие работники, пенсионеры (пенсионный возраст уменьшается, а длительность жизни растет). И может в силу такой тривиальности это совершенно не учитывается в исследованиях марксистских политэкономов. Действует, как нам кажется, ложная логическая схема, что этот процесс естественно-«биологический», происходящий в сфере потребления, а не производства, следовательно, он не имеет политэкономических корней и потому находится вне сферы политэкономической науки.
Еще, как мне кажется, существует одна идеологическая причина, по которой при социализме этот вопрос оставался неразработаным, и больше того, почти умышленно искажался. Это неспособность теоретиков внятно объяснить, как при самом гуманном и прогрессивном (подчеркиваю - автор полностью согласен с этими определениями социализма) строе затраты на потребление, то есть, на воспроизводство рабочей силы, были значительно меньше, чем в развитых капиталистических странах: и по общему объему, на единицу рабочей силы, и самое главное, относительно затрат на производство средств производства.
Кстати, именно последнее, и обусловило гигантский рост экономики социализма, который и не снился капиталистической системе. В интерпретации буржуазной политэкономии это выглядело так, что при социализме у работника изымается значительно больше прибавочного продукта, чем при капитализме при прочих равных условиях. А это значит, что при социализме происходит значительно большая эксплуатация рабочей силы (напоминаю, что это с точки зрения политэкономии капитала, в которой под эксплуатацией однозначно понимается изъятие прибавочного продукта у рабочей силы, соответственно, чем больше изымается продукта, тем выше эксплуатация). Этого теоретики не могли объяснить, а идеологи просто с такой мыслью не могли ужиться. Да и сегодня подобные рассуждения вызовут просто яростную критику среди части коммунистов, догматизирующих Маркса.
Однако все дело в том, что при социализме уровень потребления не определяется величиной затрат на потребление, как при капитализме. То есть при социализме оказалось возможным значительно повысить удовлетворение потребностей населения при значительно более низких, чем при капитализме, затратах. И одной из причин краха социалистической системы стало стремление достичь западных стандартов затрат на потребление. Подробнее об этом в статье автора «Общественные отношения в сфере потребления, и их роль в кризисных процессах на территории СССР».
По этим причинам исключительно важно раскрыть именно политэкономические причины роста стоимости рабочей силы при капитализме. То есть причины, лежащие в самой сущности буржуазного строя. Конечно при поверхностном взгляде на эту проблему проще всего сослаться на «природу» человека, который совершенно естественно стремится к лучшей жизни, масса потребностей которого естественным образом растет, и усиливается стремление ко все более полному удовлетворению этих потребностей. Согласно такой логике, человек видит, что кто-то живет лучше, и потому стремится улучшить и свои условия жизни. Действительно трудно спорить с утверждением, которое нам подкидывает «здравый смысл»: «Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше».
Однако такой подход всего лишь указывает на биолого-психологическую предпосылку роста потребностей, для реализации которой необходимы соответствующие условия. Например, животные тоже стремятся полнее удовлетворять свои потребности, но уровень потребления для каждого вида остается постоянным на протяжении тысяч и миллионов лет. Нам конечно ближе примеры из человеческой истории. А здесь мы видим, например, что в феодальном обществе рост потребностей и потребления основного производящего класса – крепостного крестьянства остается на постоянно низком уровне достаточно длительное время: для Европы – это около полутора тысяч лет, а для Китая, например, более пяти тысяч лет, и может не начал бы расти, если бы не колонизация и включение его в мировой рынок.
Попробуем рассмотреть по порядку социальные и политэкономические условия реализации заложенного в человеке как биологическом существе стремления к росту потребления. Самым первым и основным условием роста потребления является появление труда, как специфической, целенаправленной человеческой деятельности при помощи орудий. Благодаря труду у человека появился излишний продукт для потребления, превышающий тот, который мог бы добыть человек, исключительно методами доступными ему, как биологическому существу. Собственно вся дальнейшая история человечества и вращалась вокруг этого излишнего, прибавочного продукта, вокруг его производства и перераспределения. Труд и производство прибавочного продукта - это первое явление, выпадающее из биологической сферы и начинающее формировать новую небиологическую среду - социальную сферу. Благодаря труду и прибавочному продукту была окончательно решена проблема выживания человека как биологического вида, он стал «царем природы».
Сразу скажу (не вдаваясь особенно в подробности), что труд и возможность производить и потреблять излишний прибавочный продукт сразу же оказали обратное влияние на биологическую сущность человека, сняв ряд физиологических ограничений на гиперпотребление, которые ранее были необходимы для выживания предков человека, как биологических существ. Человека как с тормозов сорвало, он оказался способным на генерацию массы новых потребностей, он оказался просто бездонным сосудом потребностей и наслаждения.
А вот производимого продукта оказалось маловато, да и увеличение его производства из-за медленного роста производительности труда росло мизерными темпами. Для ненасытной сущности человека этого оказалось мало. Неизвестно, кто первым применил дубинку для перераспределения, точнее для присвоения чужого продукта, но этого новатора надо поставить в один ряд с изобретателем колеса. Началось имущественное расслоение общества, появилась эксплуатация человека человеком, началась история антагонистических общественных формаций. Далее появились эксплуататорские классы.
В данной работе мы не будем рассматривать классовые общественные отношения в полном объеме, а ограничимся только их отношениями с точки зрения потребления. С этой точки зрения при феодализме уровень потребления основного производительного класса – крестьянства - замер на уровне минимума, необходимого для элементарного воспроизводства его рабочей силы. Его росту препятствовали эксплуататорские классы, полностью изымавшие прибавочный продукт и постоянно посягавшие на необходимый. Кстати, это обусловлено тем, что практически не было роста производительности крестьянского труда.
Гораздо большими темпами шел рост производительности труда в отраслях, обслуживающих бурно развивающиеся потребности эксплуататорских классов, которые неимоверно расширялись, благодаря изъятию и концентрации в их руках прибавочного продукта. Феодалы (экономически - изымая весь прибавочный продукт, а порой и часть необходимого; идеологически - через религию, призывавшую терпеть все лишения; да и просто физически уничтожая, всякого, пытающегося жить лучше) сдерживали, консервировали рост потребления основной рабочей силы (крестьянства) при феодальном строе.
И надо сказать, что там, где позволяли природные условия, например, в Китае или Индии, была достигнута некоторая стабилизация состояния, в котором рабочая сила могла длительно содержаться на таком уровне потребления. Это указывает на то, что определенные социальные условия способны сдерживать, подавлять «естественную» человеческую способность гиперпотребления в отдельных слоях общества. Гиперпотребление же процветало и концентрировалось на другом полюсе общественных отношений - в эксплуататорских классах и среди челяди, их обслуживающей. Но что же случилось, почему мы говорим о бурном росте потребления рабочей силой при капитализме?
Первейшим условием роста потребления рабочей силой стал рост производительности труда, позволивший производить все нарастающее количество средств потребления, достаточное уже не только для обеспечения потребления эксплуататоров, но и роста потребления рабочей силой. При этом стала качественно меняться структура производства и потребления. Если в отраслях, удовлетворяющих естественно-биологические потребности (в сельском хозяйстве), рост производительности был минимальным, то бурный рост производительности наблюдался в отраслях, обслуживающих все более и более социализированные области потребления (и в первую очередь гиперпотребление эксплуататоров и их прихвостней).
При этом не обязательно продуцировались новые социально обусловленные потребности, начиналось все с социализации, повышения культуры потребления, естественно-биологических потребностей. Даже в структуре продуктов, удовлетворяющих эти естественные потребности, уменьшалась доля продуктов, непосредственно их удовлетворяющих, и росла доля продуктов, обеспечивающих культуру, гигиену и разнообразность этого потребления. Как сейчас принято говорить, повышалось качество продуктов. Естественно, что для такого качественного роста необходимо было повышение производительности труда, которое стало возможным только при машинном промышленном производстве этих продуктов.
Дальнейшее развитие общества теперь могло состояться только при переходе к капиталистическому способу производства. Возникновение и механизмы функционирования буржуазной системы производства досконально исследованы в «Капитале» К.Маркса. В ходе этого исследования он указал на одно противоречие капиталистического способа производства, важное для дальнейшего нашего изложения. Дело в том, что для капиталиста работник выступает в двух ипостасях, во-первых, в качестве наемной рабочей силы, которую он стремится нещадно эксплуатировать (ни чуть не меньше чем феодал), то есть, заплатить поменьше, а заставить работать подольше. Во-вторых же, вне предприятия работник становится потребителем продуктов, произведенных на капиталистических предприятиях, которые являются собственностью капиталиста. А это та собственность, с которой капиталист стремится как можно быстрее расстаться, обменяв ее на дензнаки. «Он (процесс товарного обращения) охватывает, с одной стороны, превращение переменного капитала в рабочую силу, а поэтому и включение рабочей силы в капиталистический процесс производства. Рабочий выступает здесь в качестве продавца своего товара — рабочей силы, а капиталист — в качестве ее покупателя.
Но, с другой стороны, продажа товаров включает куплю последних рабочим классом, следовательно, его индивидуальное потребление. Рабочий класс выступает здесь в качестве покупателя, а капиталисты — в качестве продавцов товаров рабочим» (К. Маркс и Ф. Энгельс Собрание сочинений, т. 24, с.395). Вскрыв это противоречие, Маркс, к сожалению, не провел более углубленного его анализа и не указал на те тенденции общественного развития, которые оно вызывает. Точнее он досконально исследовал одну сторону этого противоречия – эксплуатацию производительной способности рабочей силы капиталом.
Рабочую силу, работника, как потребителя, он не исследовал, абстрагируясь от отношений в этой области. Он для удобства исследования исходил из допущения, что стоимость рабочей силы для данного общества в исследуемый отрезок времени величина постоянная. Однако даже в то время уже были заметны некоторые тенденции в динамике изменения стоимости рабочей силы. Но эти изменения все же были достаточно малы, и ими можно было пренебречь без ущерба для исследования. Однако за прошедшее столетие произошли огромные изменения. Эти изменения, в частности, касаются стоимости рабочей силы, которая в развитых странах сильно выросла и продолжает расти небывалыми темпами. И не побоюсь утверждать, что этот рост обусловлен именно особенностями капиталистических отношений. В нем в первую очередь повинен капитал, который, заинтересованный в сбыте своей продукции, всеми силами стремится стимулировать потребительные способности населения своих стран. Но основными потребителями в этих странах являлись и являются работники капиталистических предприятий (и слои, затраты на потребление которых можно отнести на счет стоимости рабочей силы). И как ни странно, капитал в ущерб своим интересам стимулирует потребленческие запросы собственной рабочей силы. На это его толкает элементарная жадность. Как только он заплатил зарплату работнику, он не находит себе места и не успокаивается, пока выплаченные деньги он не вернет себе, продав работнику произведенный этим же работником, но принадлежащий на данном этапе капиталисту, товар, который он стремится как можно быстрее сбыть. Буржуа стремится вернуть эти деньги незамедлительно, и ему наплевать, что работник на выплаченную сумму должен жить вполне определенный срок, до следующей зарплаты. Его еще подстегивает то, что необходимо как можно быстрее сбыть товар, соответствующий необходимому продукту, поскольку только после этого начинается сбыт прибавочного и происходит образование прибыли. Капитал затрачивает на это неимоверные усилия, и не безуспешно. Работникам хронически не хватает денег до зарплаты. В этом процессе не последнюю роль играет капиталистическая конкуренция, поскольку успевающий сбыть свой товар быстрее другого и изъять денежки у работника первым получает неоспоримые преимущества перед соперником.
Не буду останавливаться на конкретных формах стимулирующего воздействия на потребителя со стороны капитала, здесь он проявляет чудеса изобретательности, это и безудержная реклама и специальные формы продажи товара: в кредит, прокат, формирование в людях гиперпотребленческих стереотипов, развитие новых и стимулирование вредных потребностей. Так вот, это животное чувство наживы начисто атрофирует в буржуе способность осознать и придерживаться общеклассового интереса капиталистов в дешевой рабочей силе. Спохватывается он только тогда, когда эта рабочая сила предъявляет ему требования повышения зарплаты. Но уже поздно, стоимость рабочей силы выросла и хочешь, не хочешь, платить приходится в соответствии с новой стоимостью. Закон капитализма неумолим, товар покупается по его стоимости, а рабочая сила, специфический, но все же товар. А силовыми методами этой проблемы не решишь, дороже выйдет, – к каждому рабочему автоматчика не приставишь, слишком накладно (автоматчику надо тоже платить по стоимости, иначе он своих нанимателей перестреляет). Выходит проще купить по стоимости. И одной из своеобразных черт этого товара является то, что, если так можно выразиться, колебания цены его могут быть только однонаправленными. Повышение цены рабочей силы в силу, например повышения спроса на нее при увеличении объема капитала в данной стране происходит с легкостью: и капитал находит на это средства (поскольку в этот период происходит его бурный рост) и рабочий рад росту своего достатка. Когда же происходит падение спроса на рабочие руки, например, из-за кризиса перепроизводства, и, казалось бы, цена должна безболезненно упасть, оказывается стоимость рабочей силы подтянулась до уровня новой повышенной цены. Товар (и продавец в одном лице) начинают сопротивляться против снижения своей цены. То есть, это такой своеобразный товар, который именно в силу своей внутренней природы стремится дороже стоить. И если отсутствие повышения его стоимости воспринимается этим товаром достаточно болезненно, то снижение цены ниже стоимости приводит к социальным конфликтам и потрясениям, примеров, которым в истории капитализма не счесть.
Несколько слов о роли товарного капитала. Отдельные разновидности капитала используют разные стороны рабочей силы. И поэтому, соответственно, различается у них отношение к рабочей силе. Для производственного капитала рабочая сила это источник прибавочной стоимости, и потому налицо стремление как можно сильнее эксплуатировать работника, и как можно меньше платить. Промышленный капитал чувствует пагубность развития у работника новых потребностей, которые ведут к росту стоимости рабочей силы. Поэтому даже на ранних стадиях развития капитализма буржуазия стремилась подмять под себя и потребление на своих предприятиях, организовывая на них магазины и лавки, и обязывала своих работников отовариваться исключительно в них.
Достаточно распространены были случаи, когда буржуазия организовывала для рабочих при своих предприятиях казармы с полностью регламентированным бытом и потреблением, что способствовало снижению стоимости рабочей силы. С развитием буржуазных отношений происходит своеобразное разделение труда. Производственный капитал максимально стремится передать свои функции по сбыту конечному потребителю своей продукции - торговому капиталу, предпочитая как можно быстрее получить деньги за оптовые партии товара, пусть даже с некоторой скидкой. Торговый же капитал проблемы повышения стоимости рабочей силы, производящей продукцию, которую он перепродает, совершенно не касаются. У него, напротив, одна проблема как бы увеличить покупательную способность конечных потребителей, независимо от того, к какому общественному слою они принадлежат - к рабочему классу или буржуазии. И они давят всеми силами на потребителей, чтоб усилить их покупательную способность, нисколько не заботясь о проблемах, которые в результате этого возникают у всего класса капиталистов в связи с последствиями такой их политики, ведущей к подорожанию рабочей силы.
Здесь исключительно важно отметить, что эта тенденция повышения стоимости рабочей силы в принципе не может быть компенсирована описанной у Маркса тенденцией понижения стоимости рабочей силы за счет повышения производительности труда. Во-первых, действия обеих этих тенденций - и повышения и понижения стоимости рабочей силы имеют совершенно различные источники. Так, повышение производительности труда ведет к удешевлению отдельных элементов, составляющих стоимость рабочей силы – потребительских товаров. И если мы допустим, что количество этих элементов, необходимое для воспроизводства единицы рабочей силы, остается постоянным, то при снижении стоимости отдельных элементов (товаров) снизится и стоимость рабочей силы. При этом, потребительная способность рабочей силы, которая является главным основанием для формирования стоимости рабочей силы, ни в коей мере не уменьшается, а напротив, может даже увеличиваться. Действительно, при повышении производительности труда для получения одного и того же количества жизненных средств работнику можно уже меньше платить, однако в силу капиталистической конкуренции и неорганизованности буржуазного общества, покупательная способность работников пропорционально не уменьшается, работникам продолжают платить столько же. Возможно, им со временем и урежут расценки. Но это всегда запаздывает хотя бы из соображений стимулирования производительности труда.
В такой ситуации, при удешевлении продуктов у работника высвобождается некоторое количество денег, которые капиталист должен срочно изъять, иначе они могут превратиться в накопления, способные вывести работника из оборота, превратив его в мелкого буржуа. А это возможно только одним способом - заставив работника на высвобожденные средства приобрести новые продукты потребления, без которых он раньше обходился, то есть, увеличив его потребительную способность (в натуральном выражении, в потребительных стоимостях). При этом стоимость рабочей силы не растет, хотя увеличивается натуральное потребление. Исходя из этого, можно прийти к выводу, что рост производительности труда напрямую не влияет на рост или снижение стоимости рабочей силы. Хотя косвенное влияние есть и как раз в сторону повышения стоимости. Работники приучаются к постоянному росту натурального потребления, снижение или замедление роста которого уже становится неприемлемым, и вызывает мощные социальные конфликты. Если повышение производительности труда не затрагивает главного основания - стоимости рабочей силы ее потребленческой способности, а лишь удешевляет средства удовлетворения, реализации этой способности, то отношения складывающиеся между капиталом и работником как потребителем, точнее покупателем различных продуктов, однозначно ведут к повышению потребленческой способности, и не только в натуральном выражении, но и в стоимостном.
Теперь сформулирую суть закона повышения стоимости рабочей силы при капитализме: стремление капитала как можно быстрее реализовать необходимый продукт рабочему классу (и реализовать, кстати, с избытком, поскольку у капитала были всегда проблемы со сбытом прибавочного продукта) ведет к росту стоимости рабочей силы, к увеличению стоимости, необходимой для воспроизводства работника, и, соответственно, к снижению прибавочной стоимости. То есть рост стоимости рабочей силы - неотъемлемое свойство капиталистического способа производства, которое коренится в специфическом способе изъятия прибавочного продукта, соответствующего исключительно капитализму. Дело в том, что прибавочный продукт, изъятый у работника (при капиталистическом производстве - прибавочная стоимость), будет окончательно присвоен капиталом в требуемой для его дальнейшего функционирования форме (денежной) только тогда, когда будет продан весь, принадлежащий в данное время капиталисту, произведенный рабочим товар, то есть он сбудет обе его части - и прибавочную и необходимую - целиком.
Обращаю внимание на то, что продукт сбывается строго в последовательности: сначала необходимый и только затем, если будет реализован необходимый, сбывается прибавочный. Кстати, именно потому, что у феодала не было этой проблемы, феодальный строй консервировал потребление жизненных продуктов рабочей силой на постоянно низком уровне. Феодал изымал у крестьянина только прибавочный продукт, в лучшем случае, оставляя ему необходимый минимум для восстановления. А мог и не оставлять такого минимума, при этом случалось, не было возможности произвести даже необходимый продукт и работник в результате погибал, хотя прибавочный продукт реально был произведен и изъят. Кем для капитала является потребитель (в том числе рабочая сила в качестве потребителя)? Исключительно источником платежеспособного спроса. Потребитель для капитала маг и волшебник, который осуществляет вожделенное превращение стоимости из товарной формы в денежную! Потребитель - это терминатор, уничтожающий товар. Для капитала важно именно это свойство потребителя, ибо, чем больше он уничтожит товара, тем больше он приобретет нового. Больше ничего капитал не интересует, удовлетворены ли при этом потребности человека или нет - ему абсолютно все равно. При этом, больше того, он заинтересован, чтобы товар не снимал потребность, а напротив, генерировал новую, которая вынудила бы потребителя купить новый товар. Здесь хотелось бы заострить внимание на одном моменте.
Для капитала основополагающим является не только производство товара, о чем исключительно много говорится, и на чем постоянно акцентируется внимание, но для него так же исключительно важен процесс уничтожения этого произведенного товара, точнее, необходимо уничтожение материальной формы товара, с тем, чтобы его стоимость превратилась после продажи в денежную форму и вернулась к капиталисту. Это уничтожение должно произойти как можно быстрее, чтоб освободить место для новых товаров. При этом уничтожение должно происходить в сфере потребления, поскольку в производственной сфере происходит всего лишь перенос стоимости и окончательного превращения товарной формы в денежную не происходит.
Говоря языком физики - необходима разность потенциалов между полюсом, на котором производится стоимость и противоположным полюсом, на котором она уничтожается. Чем больше эта разность потенциалов, тем мощнее поток стоимости, который является основой обращения капитала. Капитал аналогичен здесь электродвигателю, – чем больше ток, тем быстрее вращается вал. И здесь необходимо сказать о появлении еще одной формы эксплуатации человека капиталом. Чтобы увеличить необходимую капиталу «разность потенциалов» необходимо как можно сильнее развить производство товаров, то есть, надо сильнее эксплуатировать человека как работника - производителя. Но эту разность потенциалов усиливает также увеличение потребления, и капитал начинает давить на человека с целью, чтоб он как можно больше покупал и уничтожал при потреблении товара. То есть, капитал все больше эксплуатирует человека, как потребителя.
Как мы уже отмечали, потребление - это труд (хотя и своеобразный), а капитал превращает этот труд в тяжкий. Самые яркие примеры – это развитие в человеке самых низменных и порочных потребностей, которые оказываются самыми доходными. Наркотики, алкоголь, порнография - самые прибыльные отрасли капитала. А чего стоит полудебильная масскультура, рабом которой становится каждый, имеющий телевизор или магнитофон. Она приносит несметные барыши капиталу. Или милитаризм – эта нещадная эксплуатация естественной человеческой потребности в безопасности.
Доведенные до истерики капиталом люди готовы выложить все свои деньги на производство вооружений, на уничтожение других людей. Это все калечит человека, не позволяя развиться у него не только каким-то новым возвышенным потребностям, но и убивает последние остатки человеческих чувств – дружбу, любовь, сострадание. Если согласиться со всеми изложенными здесь доводами, то окажется, что стоимость рабочей силы в современных развитых странах настолько велика, что ее не покрывает стоимость продукции материального производства, произведенной данной рабочей силой, то есть рабочей силой данных развитых стран.
Проще говоря, рабочая сила развитых стран производит стоимости меньше, чем потребляет (уничтожает). Но незыблемый «закон сохранения», действующий в экономике гласит: потребить (уничтожить) продукции (продуктов человеческого труда) можно не больше, чем их произведено. Следовательно, дополнительный продукт, потребляемый в развитых капиталистических странах, где-то произведен. Этот продукт производится в тех странах, где рабочая сила значительно дешевле, а это позволяет получать с ее помощью прибавочный продукт, который по законам капиталистического производства превращается в прибыль буржуазии.
Однако часть прибавочного продукта буржуазия вынуждена посылать на содержание сильно вздорожавшей рабочей силы развитых стран. В принципе, случаи, когда буржуазия вынуждена делиться частью своей прибыли с рабочей силой, были известны и классикам. Это случаи подкупа капиталом рабочей аристократии. И нет никакого запрета на экстраполяцию этого подкупа на всю рабочую силу развитых стран. Благо объемы современного капиталистического производства настолько велики и прибыль от него у буржуазии просто астрономическая, так что поделиться с работниками своих стран ему совсем не накладно. В этом месте есть необходимость несколько слов сказать о современной классовой структуре общества.
Ясно, что увеличение стоимости рабочей силы преобразует ее, и отдельные слои общества уже по иному взаимодействуют. Если определить рабочий класс как тот общественный слой, который производит на капиталистическом производстве прибавочную стоимость, что вытекает из самой сути марксистских воззрений, то по итогам вышеизложенного, необходимо признать, что рабочего класса в развитых странах практически нет.
Мы не принимаем в расчет немногочисленный и распыленный отряд привозной дешевой рабочей силы, которая, как мы уже выяснили, очень недолго остается дешевой, и к тому же ее очень мало, так что она погоды в экономике этих стран не делает. Да и в структуре экономики развитых стран отрасли, в которых производится материальная продукция, и в которых может трудиться рабочий класс, резко сокращаются.
Сейчас в основном преобладают отрасли обслуживания, больше приспособленные для мелкой буржуазии. Рабочий класс сегодня сосредоточен в развивающемся мире, там, где дешевая рабочая сила и где производится прибавочная стоимость. И здесь есть необходимость обратить внимание на то деклассирующее влияние, которое оказывает на рабочий класс тенденция роста стоимости рабочей силы.
Если кратко сформулировать общеклассовый интерес рабочего класса, то он заключается в освобождении от эксплуатации. Как ни странно, в развитых странах этот общеклассовый интерес претворен в жизнь. Наемные работники в отраслях производящих материальную продукцию (то есть где обычно трудится рабочий класс) прибавочной стоимости не создают, а значит, не эксплуатируются.
И больше того, они сами становятся эксплуататорами, соответственно и классовый интерес у них определенным образом должен модифицироваться. Но более важно то, что подобное положение вещей, когда наемный работник, по виду рабочий, очень хорошо живет, оказывает негативное, деклассирующее воздействие на реальный рабочий класс, представители которого видят реализацию своего общеклассового интереса в освобождении от эксплуатации не в уничтожении классов (как нас учили классики), следовательно, и уничтожении капитала, а в модификации капиталистического строя на американский манер, что, в общем-то, не прибавляет им революционности.
И чем дороже рабочая сила, чем ее стоимость ближе к критическому порогу, когда она начинает больше потреблять, чем производить, тем сильнее она подвержена такому деклассирующему влиянию. Теперь несколько слов об исторических перспективах. Товарно-денежные отношения в своей наиболее развитой форме – капиталистической, в ходе своего развития и расширения сами уничтожают основу своего существования – дешевую рабочую силу, делая невозможным в конечном итоге производство прибавочного продукта. (Капитал как кролики, которых мореплаватели выпустили на первозданные луга, открытых ими островов.
Через несколько десятилетий не имея естественных врагов, кролики так расплодились, что уничтожили всю растительность на островах, и, в результате, вымерли и сами). Это происходит потому, что товарно-денежные отношения ориентируют производителя продуктов на платежеспособный спрос, а не на удовлетворение потребностей, то есть задача производителя извлечь все деньги из потребителя, а каким образом это произойдет - его не волнует. Это обусловливает нерациональный, затратный характер потребления, когда, в общем-то, легко удовлетворимые потребности удовлетворяются чересчур навороченными, сложными и дорогими средствами потребления.
Как показала практика реального социализма, вполне возможно те же самые потребности удовлетворять в полном объеме со значительно меньшими издержками, и тем самым снижать затраты на воспроизводство рабочей силы, при этом качество и удовлетворенность рабочей силы не снижается, а во многих случаях значительно увеличивается. А если уменьшаются затраты на воспроизводство рабочей силы, при сохранении и росте объема производимого этой рабочей силой полезного продукта, то остается больше средств на развитие производства, инфраструктуры, науки и т.д., и следовательно общество развивается более динамично и тем самым раскрывает большие возможности для удовлетворения потребностей своих членов.
Такое возможно только при полном снятии, отмене товарно-денежных отношений, поскольку, как показала историческая практика, даже ограниченное допущение товарно-денежных отношений ведет к реставрации капиталистических отношений в полном объеме, как это произошло в СССР.
|
|
