Шутка. Никаких писем не будет, потому что те, кто оказывается в таких заведениях, обычно не пишут писем. Да им их и писать-то некому, поэтому они здесь.
«Утоплюсь, но в работный дом не пойду!»— так заявила Джеку Лондону 50-летняя жительница лондонских трущоб, когда он собирал материал для своего эссе "Люди бездны" в 1902 году. И вот через 120 с лишком лет мы наблюдаем это в Москве и других городах Росфдерации.
Джек Лондон переодевался в бедняка из рабочего класса и притворялся одним из них, он смог ознакомиться с условиями, в которых они жили. Самым худшим опытом для него оказалась жизнь в работном доме, где люди, будучи не в состоянии обеспечить себя, могли спать, есть и работать. Условия в этих учреждениях были унизительными, пища — ужасной.
Помимо бездомных, Лондон подробно описывал стариков и тех, кто страдал от болезней или какой-либо инвалидности. У этих людей не было шансов найти работу, поэтому чаще всего им оставалось только жить на улице и голодать.
В отчете комиссии по делам бедных 1909 года сообщалось, что треть 900-тысячного населения Ист-Энда жила в условиях крайней нищеты. В нем также были описаны убогие условия, в которых проживали жители этих районов: в среднем на 25 домов приходился всего один общий туалет и один кран с пресной водой.
Но предел падения – это работные дома. Начали их строить еще с 1572 года на специальные налоги для содержанияе бедных. С этих пор все нищие старше 14 лет при первой поимке подвергались бичеванию и клеймению, при второй – объявляются государственными преступниками, при третьей их казнят без пощады. Всех – в работные дома! Там нищие тоже должны работать под страхом телесного наказания. Содержание в работном доме – это и наказание, и средство исправления. Одновременно как бы и дом престарелых.
Высшие классы последовательно считали бедность какой-то неприличной болезнью. Они полагали, что «идеальный работный дом следует сделать "домом ужаса", а не приютом для бедных, где они получают обильную пищу, теплую и приличную одежду и где весьма мало работают».
Идеальные работные дома и стали каторгой, но попадали на которую не за преступление, а просто так.
Джек Лондон, сытый американец, чувствовал себя в Ист-Энде примерно как инопланетянин.
"Что касается английского народа, его здоровья и счастья, то я предрекаю ему широкое, светлое будущее. Что же касается почти всей политической машины, которая ныне так плохо управляет Англией, то для них я вижу лишь одно место — на мусорной свалке", — писал Джек Лондон о своем лондонском опыте.
"Это учреждение, попав в которое, в случае удачи, бездомный человек, не имеющий ни кола ни двора, может дать временный отдых своим усталым костям. За это он обязан проработать там, как вол, весь следующий день", - пишет Джек Лондон о работном доме.
"При цивилизации, имеющей откровенно утилитарный характер и кладущей в основу собственность, а не душу, — собственность неизбежно начинает попирать личность, и всякое нарушение прав собственности карается строже, нежели нарушение прав личности. Человек, вынужденный спать под открытым небом из-за того, что ему нечем уплатить за койку в ночлежке, представляется куда более опасным преступником, чем тот, который в кровь избил жену и переломал ей рёбра".
"Средняя продолжительность жизни обитателей Западного Лондона пятьдесят пять лет, жителей же Восточного Лондона — тридцать лет. А ещё толкуют об ужасах войны!"
"В Лондоне есть такие кварталы, где из каждых ста младенцев пятьдесят умирает до года, а из пятидесяти оставшихся в живых двадцать пять гибнут, не дожив до пяти лет. Бойня! Ирод, ты посрамлён: ведь ты истребил лишь половину младенцев!"
Ну, тут сытый американец Лондон не знал, что точно такая же статистика детской смертности была и в обычной русской деревне времен Романовых. Да и позже тоже. Например, мой собственный отец был пятым ребенком в семье - и первым, который выжил! А он родился незадолго до Отечественной войны...
Но это все времена давние, почти былинные. Но вот сейчас практически на любом городском вокзале, в электричках или просто на столбах можно увидеть характерные листовки: «Работа с проживанием» и «Помощь в восстановлении документов». Чаще всего объявление дополнено заманчивым: «Выплата от 2000 рублей каждый день».
Сколько их? Наберите в Яндексе "рабочий дом", и вам вывалится море объявлений, больше тысячи.
Они разные, от просто способа заработать на труде людей, оказавшихся в безвыходной ситуации до полноценного организованного рабства. Причем честных "рабочих домов" существенно меньше, чем таких, где условия существования приближены к скотским.
Мы с коллегами столкнули с проблемой случайно, примерно с 2015 года, когда был создан Антифашистский штаб, который оказывал в том числе помощь и людям, бежавшим с Украины - таких было много, и устроить их мы самостоятельно не могли никак.
И тут Сергей Довгаль, депутат районного совета Тимирязевский, предложил использовать приюты при церквях - ну все же люди православные, должны как-то по-людски...
Но и там система оказалась не слишком... Конечно, откровенного рабства там не было, но условия были тупиковые: люди работали за ночлег (приличный, типа чистого хостела) и кормежку (все же неплохую), получали на руки буквально на сигареты. То есть не имели никакого шанса самостоятельно как-то устроить свою жизнь. Отупляющая работа "на барина", еда и сон, изо дня в день.
В общем, через короткое время всех своих мы оттуда эвакуировали, а поскольку задача Штаба была не в разбирательствах с местными эксплуататорами, то как-то все и ушло на тормозах, без последствий. В конце концов, временное пристанище наши люди получали, а большего им и не обещали...
Но дошло время и до самой проблемы. Сегодня только в Московском регионе обитателей работных домов насчитываются сотни тысяч! Их крышует полиция и местные власти, иначе они долго бы не просуществовали. Они занимают низшую ступень в иерархии социальной помощи населению, ниже которой только бесплатное погребение. Возможно, поэтому мы сегодня видим не так уж много бомжей на улицах, но их не стало меньше. Просто для них нашлась "социальная ниша" - роль общественных рабов.
И кажется. никого это особенно не волнует. Как не волновала в благополучной части Лондона жизнь бедняков Ист-Энда. Ну или при дворе государя императора жизнь и смерть податных крестьян.
|
|
