В Москве 29 сентября в возрасте 89 лет умер главный редактор журнала «Огонёк» в период перестройки Виталий Коротич.
Коротич, главный редактор «Московских новостей» Егор Яковлев и ведущий телепрограммы ЦТ "До и после полуночи" Владимир Молчанов стали, пожалуй, главными разрушителями советской идеологии.
Их подача информации была построена по одинаковому принципу.
Они не пытались разобраться, что пошло не так: что такое государство, монархия, республика, демократия, федерация, частная и общественная собственность, что такое капитализм и капиталистический кризис, что такое социализм, почему люди шли на смерть во время революции и гражданской войны.
Они не искали ответы в первоисточниках у Маркса и Ленина.
Они для этого были некомпетентными - они были обывателями, интересы которых ограничены шмотками, квартирами, дачами, машинами, любовницами, хорошо пристроенными детьми и беспроблемной работой в какой-нибудь синекуре.
В 1986 г. Виталий Коротич с подачи Яковлева возглавил журнал "Огонек".
"Огонек" был семейным журналом, предназначенным для обывателя: в нем были короткие статьи и большие цветные иллюстрации.
Тираж его был огромным - 1,5 млн и при Коротиче вырос до 4,5 млн экземпляров.
На официальном сайте «Огонька» так оценивается работа В. Коротича в журнале:
"С его приходом журнал повернул на 180 градусов. Трудно в мировой истории вспомнить издание, которое оказало бы на политическую жизнь страны такое же сильное влияние, как «Огонёк» эпохи перестройки. Публицистика «Огонька» стала школой демократии в изголодавшейся по свободе стране. Разоблачения стали культовым жанром всей журналистики. Начинал эту эпопею журнал «Огонёк»… С ним связана эпоха «гласности», смена политической формации, крах советской власти — сначала в умах людей, а потом и в реальной жизни."
За эту редакторскую деятельность американский журнал «World Press Review» присвоил Коротичу в 1989 году звание «Зарубежный редактор года» (англ. International Editor of the Year) за 1988 год — титул, ежегодно присуждаемый редакторам, живущим не в США, за смелость в деле углубления свободы и ответственности прессы, в утверждении прав человека и за отличную и правдивую журналистику.
Как вспоминал сам Коротич: «Я всегда знал, что меня могут снять в любой момент… Александр Николаевич Яковлев несколько раз звонил мне и говорил: мы с Михаилом Сергеевичем тогда-то собираемся одновременно уехать из Москвы, исчезни и ты на недельку, а то Лигачев проведет на секретариате ЦК решение о твоем освобождении от должности и сделать будет уже ничего нельзя. И я оформлял командировку, чтобы меня не могли отловить и растерзать».
Коротич и прочие не рассказывали читателям, что Карл Маркс считал обязательным условием построения социализма "замену постоянного войска вооруженным народом" по подобию швейцарского народного ополчения, Коротич не рассказывал, почему большевики не выполнили требование Маркса и Ленина.
Зато со страниц "Огонька" рекой лились ужасы революционных эксцессов, ставших следствием многовековой ненависти, которые сменялись благостными картинками западного буржуазного преуспевания.
Все это поселяло хаос в головах обывателей, не способных к самостоятельному и критическому мышлению, привыкшим верить государственным СМИ.
Сам Коротич был политическим флюгером - его убеждения менялись в зависимости от политической обстановки.
19 августа 1991 года, находясь в США, он сдал авиабилет в Москву, опасаясь репрессий со стороны ГКЧП и остался там жить.
26 августа того же года по решению журналистского собрания «Огонька» освобождён за проявленную трусость от обязанностей главного редактора.
С 1991 по 1998 год Коротич был профессором Бостонского университета.
Помимо США, читал лекции в Австралии, Мексике и Канаде.
В течение 1992—1995 годов был бостонским обозревателем московской газеты «Новый взгляд».
Из письма Виталия Коротича, опубликованному в газете «Новый взгляд»:
"Как были мы страной ненависти, так и остались. В таком воздухе не отдышишься. Страну приучали к хамству десятки лет."
До перестройки идеологическое содержание и направленность произведений Коротича полностью соответствовали мировоззрению советского коммуниста, каковым тогда являлся Коротич: в них прославлялись достижения социализма в СССР и странах Восточной Европы, расписывались «ужасы капитализма» в США и других странах Запада, осуждалась «буржуазная мораль» и так далее.
Однако после того, как в 1986 году ЦК КПСС назначил Коротича главным редактором журнала «Огонёк», содержание и тон его высказываний и работ, как и материалов редактируемого им журнала, радикально изменились: теперь суровой критике подвергалась жизнь в СССР — как современная, так и за все 70 лет правления коммунистов, — США же и другие «буржуазные» (по терминологии доперестроечных книг Коротича) страны стали представляться в основном с положительной стороны и даже ставились в пример для подражания.
«Петроградский переворот 1917 года был прежде всего катастрофой моральной. Именно аморальность системы привела к тому, что живем мы так плохо».
«Система была порочная, нежизнеспособная, бандитская. Надо было всё это к чертям завалить» (о доперестроечной системе в СССР).
В прессе опубликованы рассекреченные документы, согласно которым В. Коротич был агентом КГБ при СМ УССР под псевдонимом «Январский».
Завербован был в 1963 году «путем постепенного привлечения к негласному сотрудничеству».
https://www.kommersant.ru/doc/8079119?ysclid=mg6lv6siu3987227064
От редакции: Как раз известие о смерти Виталия Коротича застало меня не в Москве, хотя если б и в столице - что бы это изменило? Коротич ушел вместе с эпохой, одним из главных акторов которой он был, и неважно куда - в эмиграцию, на больничную койку или "в страну вечной охоты". И роль его нужно оценивать именно вместе с эпохой, одним из краеугольных камней которой он был.
И о роли русского интеллигента - в любой эпохе.
Последний наш разговор с Коротичем произошел в коридоре редакции "Огонька", где я совсем недолго работал. По коридору идет мне навстречу главный редактор журнала и, поравнявшись, спрашивает: "Что, Толя, не печатают? Меня тоже не печатают..."
Не печатали меня в "Огоньке" дядя Жора Рожнов, который знал меня с детства, Валентин Юмашев, от которого мне достался стол в отделе коммунистического воспитания редакции "Московский комсомолец" и, собственно, сам Коротич. Вот такая была "эпоха свободы и гласности". Ничего личного.
Но роль личности в истории имела место. И редактор журнала был великий. Но, sic transit...
То, что от эпохи мало, чего осталось, включая журнал "Огонек" (то, что после Коротича выходило, было всего лишь посмертной маской) - это у нас обычное дело. Не будучи в состоянии создать чего-то стоящего своего, последующие уничтожают все следы предыдущих. Но иногда сохраняют посмертные маски, как охотники выставляют головы убитых ими животных...
Анатолий Баранов
|
|
