Документальный конкурс 47-го Московского Международного Кинофестиваля состоял из трех российских документальных киноработ и пяти фильмов, снятых документалистами стран Глобального Юга - отборщикам из года в год приходится всё труднее формировать программу с учётом жёстких регламентных рамок фестиваля и на фоне взрывного роста количества мировых документальных кинофорумов, но каждый год конкурс радует нас шедеврами.
В этом году крайне интересным показался выбор председателя жюри документального конкурса - пожалуй, впервые за много фестивальных лет им оказался человек, весьма далёкий от мира кино. И хотя Питер Кузник был соавтором Оливера Стоуна при работе над сценарием 12-серийного документального фильма «Нерассказанная история Соединенных Штатов» (2012–2013), вся его почтенная биография связана с наукой, политикой, публицистикой, правозащитой, преподаванием. Основатель Института ядерных исследований в Американском университете Вашингтона, Кузник стал яростным критиком американской ядерной программы и борцом за денуклеаризацию, снискав почёт и уважение демократической гуманитарной интеллигенции во всем мире, и его нынешний приезд в Москву глубоко символичен.
Мы уже привыкли к тому, что основу докконкурса ММКФ всегда составляет социальная документалистика и кинопублицистика, и любая эстетская кинозарисовка, этнографический очерк или ландшафтно-видовой киноэтюд на поверку оказываются острым гражданским высказыванием. Очаровательное кинонаблюдение за афромексиканской общиной, живущей в Кольянтесе на побережье штата Оахака - «Аутентичный бэнд Марино» Кристобаля Джассо - опыт обретения социологом аудиовизуальных навыков. Сельский социолог Джассо, изучающий мексиканское социоэтническое разнообразие, шесть лет снимал милых старичков из Кольянтеса, после чего таки решился смонтировать отснятое в полуторачасовой хронометраж. В свое время Джассо помогал организовывать общинное радио в своём родном чрезвычайно этнически пёстром штате Оахака, где, собственно, и познакомился с героями своего будущего фильма. Современная кинодокументалистика - жанр демократичный и общедоступный, включил телефон и снимай, и если в игровом кино дилетантизм рискован, то жанр нон-фикшна для непрофессионала вполне комфортен, а энтузиасты-самоучки пользуются уважением.
Джассо - самоучка, безусловно, талантливый, а главное - вкладывает в своих героев столько любования и нежности, что легко влюбляет в них зрителя с первых кадров. Темнокожие дядьки из Кольянтеса, голь перекатная - рыбаки и крестьяне и трудятся, и отдыхают с улыбкой, распевая нехитрые народные песенки не всегда цензурного содержания. Камера любовно скользит по сомбреро из соломы, жилистым рукам, возделывающим маис, тыкву, фасоль, кофе. Никакой трагической калатозовщины с инфракрасной плёнкой в сценах этого труда, - труд в радость.
Режиссёр последовательно знакомит нас с героями. Марино, шоколадно-черный старик с белой бородой, ухитряется одновременно и работать, и дуть в губную гармошку, и напевать скабрёзную песенку, и разговаривать с закадровым интервьюером - делиться секретами выживания. Чем только не приходится заниматься дедулям из Кольянтеса, большой деревни, гордо именующейся городом, - и добывать гальку из песчаных речных отложений, чтобы продать её по 10 песо за ведро и 25 за мешок, и мастерить из веток и хвои сосен Монтесумы иголки для граммофонных пластинок - да-да, есть ещё на Земле места, где граммофон до сих пор не предмет старины, как и старинная машина, работающая на дровах, с помощью которой до сих пор производят мыло из говяжьего жира. Марино зашивает рыболовецкие сети, образования у него нет, в школу не ходил ни дня, читать не умеет, но много песен знает на слух, гордится 46-ю песнями, которые написал сам. Вся самодеятельная группа «Аутентичные» помещается в кузове грузовика, несколько старичков с нехитрыми инструментами - барабаны из тыкв, маракасы, губные гармошки, трещотки и чарраска - челюстная кость осла. По радио регулярно просят всех желающих присылать свои композиции, записанные на профессиональной студии, - так песенки Марино и «Аутентичных» разошлись по штату, а потом и по всей Мексике. Забавно, что о Кольянтесе, родной деревушке, поют как о большом старинном городе.
Поначалу старички рисуются перед камерой и ведут себя неестественно, но это быстро проходит, к камере привыкают и перестают её замечать. Интервью-синхроны при минимальном закадровом голосе кажутся монологами. Главное историческое воспоминание обитателей Кольянтеса - эпическое побоище с полицией 35 лет назад, когда на подавление местных беспорядков со всей страны отправляли полицейских, и многие погибли. Рассказывают об этом с неизменной улыбкой, как о чем-то забавном.
Сама история их любительского оркестрика кажется трогательной, но, если подумать, вполне трагическая, ибо отражает, как в капле воды, все тяготы жизни бедняка при капитализме: большинство музыкантов играет на слух, не зная ни букв, ни нот, колонки смогли купить только вскладчину, для того, чтобы каждый внёс по 500 песо, нужно было наниматься работниками и месяцами впахивать на сельхозработах. Главному герою Марино, повредившему сетчатку глаза, предлагают имплантацию роговицы, у него подход философский (собственно, а какой ещё может быть при капитализме): «Если накоплю денег - сделаю операцию, нет - так нет».
Замечательный эпизод с рассказом о «болеро про крокодила» - переплетение мотивов современного искусства с сюжетами центральноамериканской мифологии, сакрализующей хищника. К этой анималистической мифологии мы прикоснёмся в фильме не раз - и в воспоминаниях героев, и в сценах деревенских праздников с ряжеными. Раньше такие праздники, похороны, деревенские собрания были основным источником дохода для самодеятельных музыкантов, теперь всё разрушила и пожрала пандемия.
Незатейливые а-ля народные песенки бэнда Марино, в отличие от надрывных греческих рембетики и лаики, португальских фаду - исключительно в мажорном ладу. Может быть, потому то крестьянские, а не городские?... Так-то «Аутентичные» сильно смахивают на кубинских «Buena Vista Social Club», но тем с продюсером повезло.
|
|
