Женское или бабское кино?..

Конечно, в канун всемирного праздника женской эмансипации рука сама тянется написать о «женском кино»   -   во всём мире этим термином обозначают  кино о женских проблемах, снятое для женской аудитории.  Однако в нашей стране, в отличие от всего остального мира, такой жанр никогда не был в чести   -  там, где реальное равенство полов не мечта, а воплощённая реальность,  «гендерное кино» неизбежно превращается в «кино для домохозяек».  В российском лексиконе «женское кино»   -  это просто кино, снятое режиссёрами-женщинами (сейчас стильно, модно и молодёжно писать «режиссёрками», но мы не поклонники феминитивов), их всегда в отечественном кинематографе было немало,  и они яркими звёздами вошли в киноисторию    -    Надежда Кошеверова, Лариса Шепитько, Кира Муратова, Татьяна Лиознова, Динара Асанова, Алла Сурикова,  Светлана Дружинина не уступают своим коллегам-мужчинам ни в профессионализме, ни в творческой одаренности, и уж точно не менее любимы зрителями.  Современное российское киноискусство выдвинуло целую плеяду женщин-кинодокументалисток   -  Марина Разбежкина, Галина Леонтьева, Наталья Гугуева, Екатерина Ерёменко задают тон в отечественном и мировом неигровом кино.  Тем не менее, дотошные киноведы посчитали, что в мире на несметные тысячи кинорежиссёров, работавших, например, на заре кинематографического искусства в немом кино,  женщин было от силы сотни полторы, а это был общепризнанный «золотой век» женской режиссуры.  Сохраняется ли такое соотношение  в кино звуковом?  На мой взгляд, вряд ли    -   гендерная эмансипация так же сказывается на доступе к миру киноискусства, как и к любой другой профессии.  И здесь кинематографическая «социология» чётко коррелирует с социологией обычной: количество женщин на любых руководящих должностях   -  а режиссёр это по определению руководитель, управляющий огромным творческим коллективом,   -   всегда больше в обществе реального полового равноправия, чем в социуме, заточенном под мужчину, под его интересы, потребности и возможности.

Вроде, внесли терминологическую ясность?  И тем не менее, многие пишущие о кино с упорством, достойным лучшего применения, женским кино называют изобилие кинолент последних лет «о нелёгкой бабской доле».  С исчезновением советского  производственного кино, породившего яркий типаж женщины-труженицы, женщины – создателя нового мира,  с эталонными красавицами-горожанками а-ля Любовь Орлова и  классическими красавицами-колхозницами а-ля Марина Ладынина женская проблематика изрядно измельчала. Новое российское «бабское кино»   -  это особый жанр, тут нет никакой прямой корреляции с гендером режиссёра, .  В последнее время отечественный кинематограф, перекормивший зрителя стрелялками, прямо-таки фонтанирует, оргазмирует бабским.  Претензии на феминистское высказывание зачастую оборачиваются набором сексистских штампов: все мужики сволочи, от баб им только одного и надо  (а чаще всего уже и этого не надо), а баба тянет весь мир на себе,  -  и в горящую избу, и коня на скаку,  «вас тут таких много, а я одна», чёртов ПМС.

Не свободны от стереотипов даже лучшие образцы нового российского «бабского кино»  -   в симпатичной гендерной комедии  «Давай разведёмся!» (полнометражный режиссёрский 2019 года дебют Анны Пармас, снятый по сценарию Марии Шульгиной, Елизаветы Тихоновой и самой Пармас, чисто женский коллектив, так что кино не только «бабское», но и стопроцентно «женское»))  героиня Анны Михалковой узнаёт об измене мужа не по его изменившемуся поведению, а изучив неосторожно оставленный на видном месте гаджет. Усталая гинекологиня 40+ с профдеформацией,  утомившись копаться в чужом сокровенном, безуспешно пытается копаться в себе.   Режиссёр Пармас отдает главную роль Михалковой, а роль её ухажера-мента  -  Федору Лаврову,  воспроизводя актерский дуэт, чуть раньше  сложившийся в киноновелле про свингеров из цикла «Про любовь. Только для взрослых» Анны Меликян    -   и там, и там Михалкова обезоруживающе органична, естественна, узнаваема в образе «бабы из соседнего подъезда с проблемной личной жизнью».  Михалкова вообще одна из немногих, кому удаётся на экране смотреться «одной из нас»   -   на фоне холодных целлулоидных кукол с подиумов она выглядит живой, тёплой, из плоти и крови.

Совсем по-другому тема супружеского адюльтера обыгрывается в «Верности» (2019), снятой женским творческим тандемом   -  режиссёром Нигиной Сайфуллаевой, одной из главных знамён российского кинофеминизма, и сценаристом Любовью Мульменко.  Эротическая драма о женском промискуитете взрывает традиционное для родного Отечества распределение гендерных ролей  («он изменяет, она страдает»)    -   героиня Евгении Громовой пускается во все тяжкие, пытаясь оправдать перед самой собой своё поведение мнимой, придуманной  изменой мужа.  Поклонники творчества Сайфуллаевой отмечают отсутствие какой-либо назидательности и менторства, но в её фильмах обычно  отсутствует мораль как таковая,  -  сама режиссёр в своих интервью  признаётся, что ей гораздо интереснее с максимальной откровенностью показать сцены секса, не опускаясь до порнографии, но в то же время избавившись от обычных для такого видеоряда условностей.  Пока зритель пытается примерить экранную ситуацию на себя и ищет неразличимый глазом моральный закон, режиссёр Сайфуллаева переживает, что никто не обращает внимания на «мужской палец в попе героини»   -   выстраданный ею новаторский художественный приём.

Классический, хрустальный образец женского/бабского кино   -  проект, придуманный и реализованный в 2020 году продюсером Юлией Мишкинене,  альманах короткометражек «Очень женские истории»:  пять новелл, снятых четырьмя женщинами-режиссёрами   -   Натальей Меркуловой,  Оксаной Михеевой, Ликой Ятковской, Анной Сарухановой и примкнувшим к ним Антоном Бильжо, считающим себя специалистом именно по «бабскому кино». Сексистам, мачистам, диванным киноэкспертам в вытянутых трениках лучше остаться дома   -    они ничего не поймут и только зря потратят время.

Изначально задумка Мишкинене и  Меркуловой была несколько иной.  Меркулова сняла великолепную, выше всяких похвал,  короткометражку «Сёстры» с бесподобным дуэтом двух Викторий  -  Исаковой и Толстогановой.  На любом фестивале короткометражного кино успех был бы гарантирован, но для широкого проката   -  неформат, поэтому было решено «доснять» еще несколько и нанизать их  одну на другую в сборник, до полного метра.  Увы, даже не будучи в курсе этой предыстории, любой зритель легко о чем-то подобном догадается    -  новеллы получились весьма неравнозначными, и даже то, что «Сестёр» в итоге  «спрятали» в середину альманаха,  не оставляет сомнений в том, что тут главное, а что гарнир.  В центре каждой короткометражки  -  женский дуэт.

Первая новелла Оксаны Михеевой «Эс как доллар, точка, джи», в отличие от остальных гиперреалистических мини-лент   -   юмористическая, пародийная антиутопия:  в дивном новом мире закутанные по самые брови тётки арендуют мужей в футуристических  МФЦ,  где условия контракта зависят от твоего поведения:  выполняешь все предписания   -   получишь молодое мясо в возрастном интервале от 30 до 45,  в чем-то провинилась   -   понизят категорию, и сиди, листай каталог с дедулями семьдесят плюс.  Перехитрить эту оруэлловщину пытается героиня Анны Михалковой,  после нудного бодания с системой сама завербовавшаяся в сотрудницы конторы и получившая возможность не носить уродливый хиджаб,  зыркать стеклянным глазом, нажимать на кнопки и самой ломать человеческие судьбы.  Всё это, разумеется, во имя того, чтобы продлить самой себе аренду лысого и ушастого хмыря-муженька (Сергей Фролов), который не прочь бы сменять утратившую товарный вид жёнушку  на что-нибудь посвежее.  Дурная бесконечность в космических интерьерах:  заимев стеклянный глаз, героиня становится  неотличимой от глумившейся над ней ранее грымзы-чиновницы  (Кристина Бабушкина), а открывшиеся широкие возможности выбора партнера пропадают всуе, ибо ничто, кроме собственного мужа, который объелся груш, ей и в голову не приходит.

Второй мини-рассказ Лики Ятковской «Уроки рисования для взрослых»    -  банальная до зубовного скрежета зарисовка о двух женщинах, любящих одного мужика,  40-летней красавице-жене (Любовь Толкалина)  и 26-летней любовнице (Лукерья Ильяшенко).  Обманутая супруга пытается подружиться с молодой кралей, памятуя о том, что месть    -  блюдо, которое подают холодным.  Пока новоиспечённые подружки  в школе рисования  малюют уставших от жизни натурщиц с целлюлитом и обвислыми сиськами  (на контрасте   -  свеженькие и задорные сиськи Ильяшенко), пьют вино и сплетничают на здоровенной кровати-траходроме, зритель ждёт острой и леденящей кровь развязки.  На выходе же  -  типично бабская «месть»:  выманить ничего не подозревающую разлучницу на улицу и торжественно проехать мимо её носа  на машине вместе с ни разу не заслуживающим никаких подобных страстей и точно так же ни о чем не подозревающим объектом соперничества.  В чем кайф от такой мести, понятно, наверно, только самодовольно ухмыляющейся героине.  Вся история   -  ничем особо не выдающаяся попытка в полумиллионный раз рассказать о бабской глупости, закомплексованности, низкой самооценке и лицемерии.

«Стиралка» Антона Бильжо   -   ещё более банальная до оскомины фантазия о двух подружках, разбитной и не просыхающей дуре-блондинке с рефлексами инфузории-туфельки  (Анна Слюсарёва («Слю»)  и куда более правильной брюнетке, а в сравнении так просто моралистке с повадками училки (Диана Дэлль), каждая из которых недовольна своей личной жизнью, правда, одна готова удариться во все тяжкие, а другая всё-таки ещё не совсем готова.  Как и в первых двух короткометражках, и тут есть унылая, абсолютно бесполезная мужская фигура  -  брюнеткин «муж  - объелся груш»  (правильный и блёклый до зевоты Петар Зекавица), а счастья нет.  Залитое вином и ещё Бог знает чем красное платье можно прокрутить в стиралке, а собственную никчёмность и убогость не выстираешь, придётся донашивать.

«Выставка» Анны Сарухановой  -    мини-эссе с претензией на психологичность и с замахом на «современное искусство»:  главная героиня, как водится, мужиком брошенная  и закомплексованная  (юная Полина Виторган), ведя бесконечный диалог со своим внутренним «я»,  участвует в выставке боди-арта:  молодые люди   –   живые статуи, затянутые в прозрачно-телесную сеточку с эффектом наготы,  принимают эффектные позы перед глубокомысленно-безмолвными зрителями.  И тут нагромождение банальностей   -  разумеется,  здесь же подрабатывает живой статуей проклятая соперница  (Анфиса Черных),  и главная героиня, вместо того, чтобы переключиться на ушастого коллегу по инсталляции или хотя бы выцарапать разлучнице глаза,  отправится с ней дружески перемывать кости объекту общей страсти.  Бабская дружба, как и бабская вражда  -    явление целиком иррациональное, и любой психоанализ тут бессилен.

На фоне этих милых, но, в общем,  ни на что не претендующих безделиц резко выделяется  положившая начало всему проекту короткометражка «Сёстры»  Натальи Меркуловой     -  гиперреалистичный,  физиологичный до мурашек рассказ  о молодой    алкоголичке (Виктория Исакова) и  её  преданной, мучимой комплексом вины и массой прочих комплексов старшей сестре (Виктория Толстоганова),  пытающейся вытянуть близкого человека из страшного омута, всё сильнее затягивающего на дно.  Смотрится это на одном дыхании,  на оголённых нервах,  а для зрителя, имеющего тяжкий опыт жизни в семье с алкоголиком, здесь узнаваемо всё, знакомо до физической боли,  -  каждая интонация, каждая фраза, каждая физиологическая реакция,  каждый симптом этой  адской заразы.  Кто  когда-нибудь бегал по городу с выскакивающим из груди сердцем в поисках ушедшего в запой близкого,  находил, с десятой попытки привозил его в холодную, похожую на тюрьму наркологию,  опять разыскивал сбежавшего оттуда почти голышом, в сотый раз выслушивал пустые обещания, мучился, винил во всём себя и доходил в этой муке почти до самоуничтожения, тот поймёт, насколько мощно, фотографически точно, на разрыв аорты снята трагедия опустошения, распада личности и умирания вместе с жертвой зависимости человека, который  любит и приносит себя в жертву не желающему выкарабкиваться из ада близкому.  Актёрский дуэт двух Викторий   -    стопроцентная кастинговая удача,  поистине грандиозная работа.  А вот проект в целом  не вышел органичным:  за вычетом «Сестёр»  «Очень женские истории»  могли бы стать  злобно-издевательским феминистским мужененавистническим киноэкзерсисом,  но  в итоге смотрятся эклектичной, сшитой из разных кусков подборкой историй о женских комплексах,  фобиях и зависимостях.

Снятая с претензией на социальную драму беспросветная чернуха Натальи Кудряшовой «Герда» (2021), вроде бы, про наши дни, но своей сумрачной стилистикой напоминает  кино «проклятых девяностых».  Типичная история двойной жизни в унылом  провинциальном городе-призраке     -    худосочная студентка соцфака с лицом и телом подростка  (весьма многообещающий кинодебют минской модели Анастасии Красовской) по ночам подрабатывает в стриптиз-клубе, непостижимым образом ухитряясь сохранить физиологическую нетронутость и не заразившись присущими своим коллегам по ремеслу пороками. Мужской мир, как в любом феминистском киноманифесте,  -   вместилище всего грязного, гнусного, отвратительного: мир психологического и сексуального насилия, наживы, жестокости и лицемерия. Бесплотно-прозрачная, с приглушёнными эмоциональными реакциями героиня как бы парит над неприглядной реальностью, не пытаясь вырваться из порочного круга, но и не сливаясь с липким антуражем  ночного заведения.  Внешне иной предстаёт героиня другой чернушной драмы   -  «Кэт» Бориса Акопова (2022), про секс-эскортницу с ребёнком на руках и отсутствием возможности хоть какого-то жизненного выбора   -   долги надо отрабатывать, а сытая, пресыщенная, эмоционально глухая столичная публика безжалостна к чужакам и изгоям.  Ночная бабочка Кэт  (вторая роль начинающей Анастасии Кувшиновой) могла бы стать ярким портретом позорного социального явления, диагнозом и приговором ему, если бы не сценарная рыхлость и не схематизм в подаче центрального образа.

Сериальный режиссер Константин Статский экранизировал пьесу Ярославы Пулинович «Жанна» о self-madewoman, выжившей в криминальном водовороте девяностых, но так и не нашедшей личного счастья  (прицельно точное попадание в образ Ксении Раппопорт).  Прошедшая закалку в лихие годы роковая женщина, оскорблённая изменой молодого любовника, способна на всё, и её совершенно не смущает, что под её карающий меч могут попасть и другие, не повинные ни в чем люди. Для Раппопорт роль женщины-вамп уже привычна, а для режиссёра бизнесвуменша Жанна  -  олицетворение истории всей страны, после тёплого и мягкого социалистического спокойствия брошенной в обжигающую ледяную стихию капитализма. Мотив мести уязвлённой женщины недвусмысленно отсылает нас к образу Медеи, но до античной трагедии «Жанне» с её драматургическими огрехами и заштампованностью явно далековато.

В отличие от Константина Статского,  Александр Зельдович свою «Медею» (2021) презентует именно как современную интерпретацию античной трагедии Еврипида. Картина получила приз молодёжного жюри на Международном кинофестивале в Локарно с формулировкой: «За эффектную современную версию трагедии Еврипида, не искажающую её поэтики. За эстетическую скрупулёзность режиссуры, чистоту и отточенность изображения, суровую красоту пейзажей, которые соответствуют трагическому величию оригинального текста».  Трудно себе представить, какое представление о еврипидовой поэтике и эстетике имели члены молодёжного жюри Локарно, но лично у меня от увиденного осталось ощущение омерзения, физиологического отвращения, и если режиссёр рассчитывал на такой эффект, то ему всё удалось. В "Медее" отвратительно всё, причем надо уметь превратить красавицу Тинатин Даллакишвили в тошнотворное чудовище, уметь красивейшие ландшафтные съёмки сделать апокалиптическими, уметь гламурную глянцевую эротику превратить в животные случки (тоже глянцевые, но от этого не менее мерзкие), уметь высокую античную трагедию низвести до видеофиксации поведения тупой шалавы с интеллектом креветки и условными рефлексами гориллы. Забавно, что сам режиссёр  говорит о своем фильме: «Это самая феминистская картина, которую вообще можно себе представить, осанна женщине». Думаю, израильтяне, оказавшие Зельдовичу финансовое вспомоществование (сам Зельдович в интервью говорит, что хотел воспеть страну, с которой ощущает генетическое родство), должны испытать как минимум  недоумение    -    Израиль в фильме предстаёт неуютным пыльным недогосударством, основанным на сегрегации, ненависти, скупердяйстве, абсолютно непригодным для жизни, воплощённым прибежищем Танатоса, и даже лунный пейзаж, открывающийся со стен Масады, не вызывает ничего, кроме некрофильского ужаса.

А вот «женские фильмы» одной из лучших представительниц постсоветского реализма, певицы российской глубинки Ларисы Садиловой, в объективе камеры которой всегда простой человек, самый обычный, негламурный,  «бабским кино» никак не назовёшь.  Поначалу специализировавшаяся на остропроблемных рассказах об обездоленных, люмпенизированных, вычеркнутых из жизни Садилова в 2013 году снимает, пожалуй, первый в своей биографии гиперреалистический фильм не на грани фола   -   «Она».  Отказ от спекулятивного "закошмаривания" зрителей делает видеоряд постоянно балансирующим на грани художественного и документального кино, что, безусловно, повышает доверие к происходящему на экране. Семнадцатилетняя Майя убегает из далекого Таджикистана в Москву, пополняя многомиллионные ряды нелегальных мигрантов. Читатель ждёт уж рифмы "розы" - Майю должны обязательно ограбить, избить и изнасиловать коллеги по вещевой барахолке, любимый, ради которого, собственно, она и приехала из кишлака, должен обязательно оказаться подонком и бросить Майю, предварительно её обрюхатив, а ощущение одиночества в большом городе и утрата смысла жизни и всех жизненных перспектив должны увенчать образ "лишнего человека". Но ничего этого не происходит   -   любимый оказывается человеком благородным, верные подруги и товарищи по несчастью помогают справляться со всеми трудностями адаптации к московской жизни. Исполнительница главной роли Нилуфар Файзиева подкупает лаконизмом и скупостью средств кинематографической выразительности, крайне мало разговаривая в кадре, но при этом буквально заполняя его своим лучезарным обаянием.

Лариса Садилова  -  настоящий визуальный антрополог:  главная её задача, которой подчинён выбор художественного метода   -  понять человека.  В кадре   -   ничего лишнего, нет погони за эффектами и вычурностью киноязыка.  Документальность происходящего на экране подчёркивается выбором тематики, времени и действия.  Зачастую герои Садиловой  -  её земляки:  родившаяся в Брянске режиссёр облюбовала для своих кинозарисовок маленький живописный Трубчевск Брянской области,  перемешивая на экране профессиональных актеров с киногеничными местными жителями.  Герои истории «Однажды в Трубчевске» (2019)   -  реальная влюбленная пара, много лет встречавшаяся в фуре на трассе Брянск  -  Москва (выразительный актерский дуэт упруго-наливной Кристины Шнайдер и лаконично-молчаливого Егора Баринова).  В селе скрыть отношения практически невозможно, и рано или поздно герои встанут перед необходимостью выбора   -  начать ли жизнь с нуля, повинуясь страстям, или вернуться в тихую и надёжную семейную гавань.     «Огород» (2022)   -  очаровательная история о поисках женского счастья, которым все возрасты покорны   -  снимался в трех русских областях, Курской, Брянской и Смоленской, и изначально создавался под Валентину Теличкину, воплощение типажа русской женщины, живущей в городе, но не теряющей связи с родной землёй.  На склоне лет создать новые отношения неимоверно сложно, особенно, если твой избранник несвободен   -   героиня предпочтёт устойчивость и размеренность запоздалым романтическим потрясениям.  Лариса Садилова, которой удаётся открывать зрителям новых, незнакомых актёров, пригласила на главную мужскую роль пожилого ухажёра героини Юрия Кутафина, курского артиста разговорного жанра, и это очень точная находка.       Другая безусловная актёрская удача   -  острохарактерная Ольга Лапшина, сыгравшая сестру главной героини и одновременно её антипода, властную, капризную, эгоистичную тётку, заполняющую собой всё пространство и не оставляющей окружающим никакого шанса,   -   до боли знакомый образ.

Фильм Авдотьи Смирновой «Плотник» (2022) о трагедии супругов, узнавших о неизлечимой болезни сына, не банален с точки зрения гендерных ролей:  гораздо чаще в подобных сюжетах эксплуатируется тема одиночества и героизма женщины, оставшейся наедине с трудностями после  того, как муж перед ними спасовал.  В  «Плотнике» всё как раз наоборот   -   герой (филигранная роль Сергея Уманова)  стоически борется за жизнь ребёнка, не останавливаясь ни перед чем, тогда как мать (Анна Рыцарева) теряет надежду и потихоньку погружается в безумие.  Непривычно видеть Анну Рыцареву, обычно играющую девиц легкомысленных и легковесных, в роли Маши   -   она пугающе достоверна, сплошной комок боли, ненаигранного ужаса перед неизбежным.  Мало кому удается рассказать о неминуемой смерти без спекулятивного  пафоса    -  за семь лет до Смирновой это получилось у Павла Руминова в «Я буду рядом», вполне заслуженно выигравшем гран-при Кинотавра, открывшем новую тему для российского кино  - бессилие человечества перед онкологическими заболеваниями и растущая онкофобия, которая долго ещё будет в числе острых проблем без каких-либо видимых перспектив решения. Молоденькая мать-одиночка (пронзительная роль Марии Шалаевой), узнав о своей неизлечимой болезни, тратит отпущенное ей время на поиск новых родителей для шестилетнего сына. Марии Шалаевой удается, казалось бы, невозможное    -    показать медленное, мучительное умирание человека не плаксиво, не фальшиво, не мрачно-беспросветно, не мелодраматически, а очень, с одной стороны, светло и по-доброму, а с другой стороны, со всей правдивой безжалостностью, когда весь фильм ждёшь чудесного исцеления, и в то же время, понимаешь, что его не будет, потому что чудес не бывает.  И лишь великая любовь к своему ребенку и чувство материнского долга способны сделать последние дни жизни светлыми, наполненными и осмысленными.

Нелишне будет вспомнить, что сама Мария Шалаева в прошлом году разразилась полнометражным режиссерским дебютом, снятым на мобильный телефон   -  «Синдром жизни» о пожилой женщине, пересмотревшей взгляды на мир после потери мужа, задумывался специально под Светлану Немоляеву, блестяще сыгравшую главную героиню.

Вроде бы, список отечественных фильмов о «нелёгкой бабской доле»  даже навскидку выглядит солидным.  Но вот вам интересный факт:  в преддверии 8 марта социологи презентовали опрос, какие лучшие  фильмы о женской судьбе могут назвать зрители.  Результаты, прямо скажем, не поразили  -   на первом месте с огромным отрывом  оскароносная «Москва слезам не верит» Владимира Меньшова, на третьем месте он же со своим знаменитым «Любовь и голуби», а между ними вообще чулюкинские «Девчата» 1962 года выпуска.  Заставляет задуматься….