Долгое время самым известным пролетарием в российской политике оставался колоритный депутат Госдумы, слесарь из Брянска Василий Шандыбин. Но в 2018-ом прозвучало имя крановщицы завода «Петросталь» Натальи Лисицыной, которую непарламентская левая партия «РОТ-Фронт» выдвинула кандидатом на пост главы государства. Кажется, это был первый прецедент в новейшей истории, когда рабочий человек заявил о своём желании возглавить Россию.
Не срослось – Лисицына чуть-чуть недобрала в установленный срок до 100 тысяч необходимых подписей избирателей. То ли соратники недоработали, то ли власти помешали. Как утверждают в «РОТ-Фронте», Центризбирком долго тянул с санкцией на сбор подписей, из-за чего было потеряно несколько драгоценных недель. А в последний момент Почта России не доставила вовремя в Москву отправленные из сибирских регионов бандероли с автографами избирателей.
Вероятно, в сложившийся предвыборный пасьянс она просто не вписывалась. В отличие от кандидата от КПРФ Павла Грудинина, которого с помпой принимали на Кировском заводе («Петросталь» входит в этой холдинг), своему работнику наоборот всячески препятствовали. А в итоге от «политически неблагонадежной» Лисицыной уже после выборов поспешили избавиться.
– Как только появилась информация, что выдвинули мою кандидатуру, прибегает мастер, глаза на лбу: «Быстрее пошли к начальнику цеха». Захожу, и тот мне спокойно так говорит: «Ну и зачем вам это надо?»
Оказывается, он во время работы залез в интернет, а там вдруг такое. «Отказывайтесь» – говорит. «Это партийное поручение, что значит отказывайтесь? Я же не сама захотела…» «Скажите, по семейным обстоятельствам не можете». «Вам этого хочется? Вот поэтому я не откажусь ни в коем случае». Ну и началось…
Мне надо было ездить в Москву, в Центризбирком, но ни одного дня отгула не дали. У нас скользящий график, посменная работа. И получалось, что я отработала ночь, потом – на вокзал, в Москву, обратно – и в ночь опять выхожу. Другие кандидаты разъезжали, дефилировали по всей России, а мне ни в коем случае такого нельзя. В общем, была изначально поставлена в такие условия, что невозможно было вести кампанию.
Вы представляете себе, что такое наш мартеновский цех? Металл раскалённый, все мокрые, никакой техники безопасности и близко нет. Выглядит всё как после бомбежки, цех растащенный, вообще бардак ужасный. Платят очень мало. У меня зарплата была 30 тысяч за такую работу. Поэтому многие перерабатывают, вкалывают в выходные. Вот сейчас перезванивались с коллегой-крановщицей, работает она по 12 часов в день и около 50 тысяч получает, довольна. Очень тяжело этот график выдерживать.
О политике практически никаких разговоров не было, но когда я выдвинулась, какое-то шевеление произошло. Поддержка рабочих была – за один день 38 человек на заводе за меня подписались, довольны были. Особенно мужчины были рады. А женщины немножко с ревностью реагировали – мол, вон какая выискалась…
Ну и кончилось тем, что мне оформили контракт после выборов на три месяца, а потом – на месяц, и не перезаключили. Отправили на пенсию. Я хотела продолжать работать и уходить не собиралась, но делать было нечего. При такой серьёзной нехватке кадров – а без крановщика-то вообще ничего не сделаешь – меня сократили.
– Не очень понятно, с чем были связаны опасения руководства разного уровня. Неужели боялись, что вы президентом станете?
– Самый «интересный» кандидат сказали про меня. Стали выяснять, какая недвижимость есть, доходы за 6 лет считали и расходы за 3 года. Что я должна была им предоставить? Аптечные чеки? Тем не менее, искали и придирались ко всему. Опасались не меня, конечно: самое страшное для них – чтобы рабочие не организовались.
Я это давно поняла. У меня же трудовой стаж без малого 50 лет – я на «Электросиле» отработала 35 лет и вот, когда мы там профсоюз организовали, тогда началось: «Как это так независимый профсоюз? А кто же вам теперь мыло будет выдавать?» Я тогда листовку ещё написала. Вот на что способен тот профсоюз продажный – только мыло выдавать, больше ни на что. Когда в профсоюзе больше 100 человек набралось, стали подводить к тому, что я якобы не соответствую квалификации, придираться, не давали сдавать экзамены.
Пошла на Кировский завод – сдавать на квалификацию. Уволить меня не могли, потому что я была членом избирательной комиссии, поэтому высадили в простой, чтобы с рабочими не общалась. Вот это оживление, что рабочие что-то организуют – бесило их со страшной силой. Они боятся рабочих. Вот отсюда и опасения.
– Тем не менее, СМИ некоторое внимание вам уделили во время кампании. Удалось донести через них свои идеи, достучаться до людей?
– Брал у меня интервью один из городских телеканалов. Полтора часа снимали возле проходной. Я рассказывала, что молодёжь сейчас абсолютно безграмотная приходит после техникумов и даже вузов. Ничего не знают. У одного парня спросила – знаешь, сколько революций было в России? А он мне: «Революции? В России? Это Разин что ли?» Про Ленина вообще не знают.
Я вижу, что журналистка с таким удивлением на меня смотрит. И тут понимаю, что она и сама это плохо знает. И что они снимут и напишут? Вышел в итоге сюжет на 40 секунд. Одну фразу какую-то вставили с подписью «амбиции крановщицы». Больше я себя по ТВ не видела.
– А вам не кажется, что сейчас всё уже не по Марксу с Лениным, и российский пролетариат во многом утерял свою роль авангарда и «класса-гегемона»?
– Их совсем немножко надо к этому подтолкнуть, дать почувствовать свою силу. Вот даже когда я выдвинулась, сразу оживление стало заметно: весело стали всё делать, могли и начальство послать и пошутить над ним, посмеяться. У нас старые рабочие, ещё советской выучки, знают производство и разбираются во всем лучше, чем «эффективные менеджеры», которые над ними поставлены.
– О чём бы вы спросили Владимира Путина, если бы он пришел на дебаты кандидатов?
– Зачем он в партию вступал? Зачем у него партбилет КПСС до сих пор лежит – Путин надеется, что пригодится? Почему он при такой народной поддержке не разогнал олигархов? Нас больше 100 миллионов, а их несколько сотен каких-то гадёнышей, которым до России вообще дела нет.
– Бывший кандидат в президенты от КПРФ Павел Грудинин получил сейчас мандат депутата Госдумы, освободившийся после смерти академика Жореса Алферова. В партии это мотивировали гонениями на его бизнес. Как вы считаете, это правильно?
– Не может коммунист быть миллиардером! Дискредитировали идею. Мне вообще всё это просто противно. За что ему дали депутатство? За миллиарды?
– В Петербурге грядут губернаторские выборы. На сегодняшний день похоже, что главными конкурентами будут 62-летний Александр Беглов и 73-летний режиссёр Владимир Бортко от КПРФ. Вот, скажем, при Иосифе Сталине руководство городом было куда моложе – Сергею Кирову был 41 год, когда он возглавил Ленинград. Андрею Жданову – 38, их соратникам и того меньше. Вам не кажется, что власть пора бы омолодить?
– С возраста-то спрашивать нечего, мы смотрим с классовых позиций, а с них безразлично, 20 лет, 30 или 60. Из буржуев выбирать нечего, иначе – шило на мыло, перемены никакой не будет.
– Беглов регулярно говорит о необходимости возрождения промышленности…
– Да что там возрождать: хоть бы последнее не разрушили. Вот на «Электросиле» сколько людей осталось – 1200? Плюс ЛМЗ и Завод турбинных лопаток – всего тысяч пять. А должны 100 тысяч (официально в холдинге «Силовые машины», включающем ещё несколько предприятий в других регионах, занято около 20 тысяч человек – А.Д.). Где остальные люди? Растеряно всё. При этом Мордашов получает гигантскую зарплату (владелец «Силовых машин» и «Северстали» Алексей Мордашов занимает второе место среди богатейших людей России в рейтинге Forbes 2018 года с состоянием в $ 18 700 млн., зарабатывая примерно $ 4 млн. долларов или 276 млн. рублей в день – А.Д.). Откуда эти деньги?
Вот говорят, государство – неэффективный собственник. От кого это зависит? А у нас целыми днями по всем каналам – Украина, Украина – что там какой-то ужас…
– Бортко известен, наверное, в первую очередь как режиссёр фильма «Собачье сердце», который многие любят, а некоторые считают антипролетарским, мол, Шариков – карикатура на рабочий класс. Вы к какому лагерю принадлежите?
– Фильм в целом мне нравится, очень талантливый, артисты конечно изумительные. В то же время профессор Преображенский всем симпатичен, но никто не задумывается, что это страшный персонаж, который может сделать с человеком всё, что угодно.
– Кстати сказать, в Италии в 70-е годы была сделана экранизация романа Михаила Булгакова, где профессор предстаёт хладнокровным палачом, а Шариков – жертвой…
– Когда я работала на «Электросиле», была такая любопытная история. Меня пригласили на профсоюзную конференцию работающих женщин в Европарламент. А с работы никак не отпускали – всего-то на 1-2 дня, но начальник цеха специально не подписывал бумаги. Знал, что я прогуляю, и тогда меня уволят. Пошла к директору, там распорядились подписать, и вот я возвращаюсь к начальнику цеха. Он подписывает и говорит: «Так и представляю Шарикова». То есть меня, рабочую, посылают в Европарламент, и он представляет Шарикова. Я ему говорю: «А ты себя не иначе как Борменталем видишь». Он замолчал, всё подписал, на этом и расстались с ним.
– Вы сами не рассматриваете возможность выдвинуться в губернаторы и как вообще видите свою дальнейшую политическую жизнь?
– Нет, баллотироваться я не хочу. Но мне хочется, чтобы рабочие, наконец, подняли голову. Наивно думать, что без их участия можно что-то сделать, как считают многие.
Вообще я заметила, что самое поганое – это творческая интеллигенция, такая продажная, изворотливая. Вот это пренебрежение, когда слово «товарищ» только с ухмылкой произносится, отвратительно. Без рабочих ничего не получится… Жалко конечно, что не дошла до президентских выборов, теперь сложнее намного всё это поднять.
|
|
