Соцопросы стабильно показывают, что наши основные профсоюзы ФНПР для россиян пустой звук. В 2019 году 53% опрошенных заявили ВЦИОМу, что профсоюзные организации не помогают при защите трудовых прав. А в сентябре прошлого года другой опрос показал, что только 14% сотрудников, состоящих в профсоюзе, могут назвать название самой организации.
Вот и стараются работники найти замену этим карточным защитникам, создают свою неподкупную дружину из коллег, которые сумеют их защитить от злобного хозяина. Стали выстраивать такую защитную крышу и в больнице № 40 в пригородах Санкт-Петербурга. Организатором стал реаниматолог этой больницы Владимир Баранов. Новая профсоюзная ячейка стала частью ярко зарекомендовавшего себя российского объединения «Действие».
При возникновении свободного профсоюза на подвластной для администрации территории, для руководства предприятия появляются неудобства. Ведь раньше фальшивые защитники работника соглашались со всеми действиями начальника, не напрасно их прозвали директорскими профсоюзы, а тут новобранцы, заставляют выполнять законодательство и требуют уважения к самому работнику.
И начинается преследование активистов, которые не хотят молчать, при появлении несправедливости. Появляется необходимость в защите самих активистов. Вот, например, эта самая больница № 40 прославилась в момент расцвета пандемии уголовным делом против Анны Шушпановой. Она опубликовала в социальных сообщение о том, что после обнаружения у одного из пациентов признаков коронавируса, его отправили из больницы домой, без сопровождения. Мол, заражай по дороге людей и передавай привет от больницы. По заказу администрации лечебного заведения в дом к распространительнице таких неприятных для главного врача сообщений, где она живет с мамой и сестрой, пришел целый отряд здоровых полицейских для обыска. Проводили его без постановления суда. Промедление, мол, с производством обыска в рамках данного уголовного дела могло повлечь утрату предметов и документов, имеющих значение для дела. Какие предметы и документы следствие опасалось утратить, не прояснилось. Скорее всего, этот был обыск для устрашения. Как рассказывает Анна: «Изъяли мой компьютер, изъяли старый папин нерабочий компьютер, переносной жесткий диск, телефон и флешку, на которой были фотографии дочки подруги». А может быть искали оружие в кастрюлях. После сообщили, что дело прекращено за отсутствием состава преступления. Сообщение Анны в социальных сетях оказалось правдивым. А почему же тогда не наказали руководство больницы за то, что оно нарушило закон?
У нас в стране уже наработаны схемы, с помощью которых руководители предприятий незаконно отправляют за ворота или на скамью подсудимых активистов, которые борются за права работника. В стране множество таких незаконно пострадавших.
Вот московский эпизод, полицейские учинили обыск в квартире доцента МГУ Михаила Лобанова, к тому же он ещё член Центрального совета профсоюза «Университетская солидарность». При обыске, по словам его жены, его били по лицу и в грудь. На полу в его квартире после оказались лужи крови. Кроме того у Михаила и его жены Александры силовики забрали три ноутбука, на которых они работают, и два смартфона. Пострадала входная дверь в квартиру и множество личных вещей. Лобанову вменялось знакомство с Ильей Пономаревым, бывшим депутатом Госдумы, который давно покинул Россию. Его заочно арестовали за фейки о российской армии. Стали искать тех, кто с ним поддерживает отношения. Вышли на Лобанова, избили его, увезли в кутузку. А он оказывается вовсе и не знаком с Пономаревым.
Зато прославился в другом, неприятном, как для руководства университета, так и для власти. Он приучал молодежь бороться за трудовые права в рабочем коллективе. Большинство нынешних студентов – будущие наемные работники. И защищать свои интересы они реально смогут только через настоящие профсоюзы.
Как рассказал Михаил Лобанов: «Мы у себя в университете создали инициативную группу МГУ, куда входили студенты, аспиранты, некоторые недавние выпускники и некоторые сотрудники. Так мы взаимодействовали и добивались от администрации отмены неудачных решений, выступали против ужесточения правил в общежитиях, защищали от несправедливых отчислений за политическую или общественную деятельность студентов, выступали против массовых увольнений.
И своими гражданскими поступками Лобанов тоже показывает пример для студентов. У основного здания МГУ он встал в одиночный пикет в защиту аспиранта Азата Мифтахова, которого Головинский районный суд Москвы приговорил к 6 годам колонии. Он якобы в ночь с 30 на 31 января 2018 года вместе с друзьями, поджёг ховринский офис «Единой России».
Единственным доказательством вины Мифтахова стали показания тайного свидетеля под псевдонимом «Петров». Он заявил, что видел, как несколько лиц атаковали офис «Единой России», и у одного из нападавших были «выразительные брови». По этим бровям он и опознал Мифтахова. Однако после оказалось, что сам секретный свидетель «Петров» не сможет появиться в суде, он, оказывается задолго до судебного заседания ушел в другой мир, который не подчиняется нашим следователям. Умер почти год назад, от сердечного приступа.
А в больнице, с которой я начал рассказ, возникла целая правозащитная организация и руководству 40-ой больницы не нужно было ничего изобретать, чтобы избавиться от неё, все в ходу, все испробовано соседями, в стране. Начала сразу подсыпать соль в деятельность этой организации, стали проверять законность её создания. Подключили к этому своих единомышленников из прокуратуры, следственных органов, полиции, которые тоже в основном защищают ни права человека, а добиваются тишины в стране любым способом. Глушат недовольных.
Баранова сразу вызвали в следственный комитет. Хотели, наверное, чтобы он раскаялся в содеянном, а он ни в какую. Начали тщательную проверку его действий при создании организации. Но не выявила нарушений. Хотя польза в этих проверках все – таки была, вскрылись фамилии работников, которые не спешили дать на тот момент сразу ведений о своем членстве в независимом профсоюзе, потому что опасались подвергнуться преследованиям. На рабочем поле стараются вычислить профсоюзных активистов и глушат их по одному. Не удивительно, что сам Баранов получил дисциплинарное взыскание по работе.
В свою очередь профсоюзная ячейка запросила документы, необходимые для своей деятельности: положения об оплате труда, штатное расписания и др. Руководство документы предоставить отказалось, ссылаясь на то, что в профсоюзе состоит менее 50% сотрудников больницы. В результате организация работников подала в суд. За несколько дней до судебного заседания к дому Баранову стали приходить неизвестные люди во время его отсутствия. Они звонили в домофон, стучали в окна и спрашивали, где он?
А тем временем Владимир дал интервью о проблемах с организацией скорой помощи в условиях распространения COVID-19, после чего против него было возбуждено уголовное дело о распространении якобы заведомо ложной информации. Расследование также не выявило за активистом никаких противоправных действий.
После участия Баранова в процедуре специальной оценки условий труда, был доказан повышенный уровень вредности на подстанции, где работают люди. В результате рабочая неделя выездных бригад скорой помощи сократилась до 36 часов.
Но администрация тоже не дремала, Владимира вызвали на очередной допрос. Там ему объявили, что он проходит в качестве свидетеля по уголовному делу по статье 228.1 (незаконное производство и сбыт наркотиков). Это тоже оказалось подставной липой.
И вот последнее, 21 декабря силовики пришли в 7:30 утра к квартире Владимира Баранова. Сам врач в это время был на работе, дома находилась его семья.
Их в квартиру не пустили. Пришедшие угрожали выломать дверь и сообщили, что на Баранова заведено уголовное дело, однако предъявить какие-либо документы жене врача отказались
Вот в таких условиях происходит становление в коллективах свободных профсоюзов. Не все организаторы выдерживают такого натиска.
|
|
