Настоящий подарок получили российские кинозрители, интересующиеся историей своей страны. В прокат вышел второй восстановленный историком кино Николаем Изволовым шедевр пионера мирового документального кино Дзиги Вертова "История гражданской войны", снятый и смонтированный в 1921 году буквально в пожарном порядке, за десять дней, к III Конгрессу Коминтерна.
Как и первый фильм Вертова, «Годовщина Революции», сделанный к первой годовщине Великого Октября, "История гражданской войны" была в своё время разрезана на кусочки и считалась утраченной, - сам Человек с киноаппаратом более десяти лет пытался собрать всё воедино, но безуспешно: в архивах хранились лишь разрозненные фрагменты, пока Изволов спустя почти 90 лет не собрал в единое целое все найденные им куски плёнки. В первые годы советской власти подход к документальному кино был утилитарным - документалистика не рассматривалась как культурный феномен, а стояла на службе революции, нового государства, и если «Годовщина революции» разошлась в десятках копий, что облегчало восстановление материала, то «История гражданской войны», видимо, существовала в единственном экземпляре - что с возу упало, то пропало.
Реконструкторский эксперимент Изволова отнюдь не означал отказа от творческого подхода - если «Годовщину….» он смонтировал в хронологическом порядке, то при монтаже «Истории гражданской войны» поменял принцип компоновки: сформировал 13 тематических блоков - разоружение анархистов в Москве в 1918 г., белый террор, трибуналы над казаками (которых, кстати, вразрез с устоявшейся впоследствии мифологией Троцкий простил, смертную казнь всем отменил, а расказаченного красного казака Филиппа Миронова потом и орденом наградил), разгром белых на Урале, на Кавказе, на Кубани, побитие чехословаков, разгром контры в Ярославле, подавление кронштадтского бунта, борьба с красной партизанщиной и другие исторические сюжеты. Обращает на себя внимание нежелание Вертова лакировать суть гражданского противостояния, примитивизировать его в угоду логике пропаганды, сводя к борьбе «наших» и «не наших»: кровавая битва красных и белых в фильме занимает не больше хронометражного времени, чем ожесточенная борьба внутри красного лагеря, сопровождавшая весь период становления первого в мире государства рабочих и крестьян. Вообще бросается в глаза то, что враги революции интересны Вертову куда меньше её рыцарей - операторская камера лишь на несколько мгновений задерживается на застывшем, как восковая маска, лице Колчака, а остальные вражины сливаются в сплошную массу, тогда как портреты героев нового мира разнолики, сняты с исследовательским любопытством, физиономистическим и психологическим. Уникальна съёмка арестованных московских анархистов - благодаря любознательности Вертова сюжет, знакомый нам по сухим строчкам школьного учебника, оживает и наполняется реальными образами: молоденькие пижоны в шляпах и с густыми шевелюрами (сегодня бы их назвали хипстерами) весело улыбаются в камеру - для них арест это захватывающее приключение, они пока явно не поняли, что всё всерьёз. Ни с кем не спутаешь махновцев (оказывается, они такие же колоритные, как в художественном кино, - бессмертный образ Попандопуло из «Свадьбы в Малиновке» появился не на пустом месте, - и большинство из них, вопреки стереотипам, были пехотинцы, а не конница). Зато в лучезарно улыбающемся молодом человеке с густыми, как у Ленского, «кудрями чёрными до плеч» ни за что не заподозришь легендарного губернского комиссара Николая Казаданова де Рекрю, железной рукой подавлявшего ярославский белогвардейский мятеж. А вот усмирители астраханского контрреволюционного бунта - 32-летний Сергей Киров и 28-летний Константин Мехоношин, вот главный обвинитель на трибунале против командующего 2-й Конной армией Миронова, троцкист Ивар Смилга 27 лет от роду, кажущийся глубоким стариком, вот молодожёны - 26-летний командующий флотом Федор Раскольников и 23-летняя валькирия революции Лариса Рейснер плывут по Волге на лодке не на увеселительную прогулку, а в разведывательный, полный опасностей рейд, - борьба за социализм была настоящим молодёжным движением. И тем не менее, главный герой киноэпопеи - не Троцкий и не Ворошилов, а именно народные массы, находящиеся в постоянном броуновском движении, гонимые вихрем революции и войны, куда-то марширующие, бегущие, перемещающиеся, мигрирующие, непрерывным потоком растекающиеся по экрану. Тектонические перемены, переживаемые страной, воплощены автором в виде неупорядоченного, хаотического движения огромных людских масс, - документальная достоверность изображаемого сочетается с импрессионизмом восприятия.
Создавая «Годовщину революции», Вертов выступал практически исключительно как монтажёр, собирая пазл из кусочков, отснятых разными операторами. В «Истории гражданской войны» практически весь материал - авторский, добытый Вертовым в ходе поездок на фронты и стройки. Эти съёмки опрокидывают все наши устоявшиеся представления о реалиях столетней давности - Россия в его кинохронике предстаёт бескрайним, чаще заснеженным пространством, посреди которого либо стреляют, либо строят. Созидательная сила большевизма запечатлена не с помощью символических аллегорий, а самым обычным методом включённого наблюдения: в каждом городе или посёлке восстановительные работы начинаются не сразу после разгрома или драпа белых, а ещё во время боёв - красные рыцари Света были безоговорочно уверены в своей победе и начинали таскать брёвна и разгребать мусор ещё под громкий аккомпанемент артиллерийской канонады.
В отличие от первой части вертовской документальной дилогии, во второй Ленина нет совсем, про Сталина и говорить нечего, зато много Будённого в пушистых усах, Чапаева, которого Вертову повезло заснять буквально накануне гибели, пухло-корпулентного Зиновьева, пассионарного Тухачевского, командарма Миронова, казака Полуяна, в каких только ипостасях и должностях не побывавшего, а более всего, разумеется, воинственного и авантажного Троцкого. Восстанавливая четыре года назад «Годовщину революции», Изволов, не найдя фрагментов с изображением Сталина, решил, что их не пощадило время, но зияющее отсутствие будущего Отца Народов и во втором фильме порождает смутные сомнения - а запечатлевал ли его Вертов в принципе, и не связана ли печальная судьба киноплёнок с таким избирательным субъективизмом художника?.... Изволов утверждает, что Вертов снимал сюжет «Бой под Царицыном», и без Сталина, организовывавшего тогда оборону, обойтись не могло, однако отыскать эту плёнку не удалось.
В творческое кредо Человека с киноаппаратом неизменно входил принцип быть честным со зрителем - Вертов всегда снимал правду в ущерб зрелищности. Именно поэтому, к вящему удивлению многих, в «Гражданской войне….» собственно войны-то не так уж и много: технические возможности тогдашней аппаратуры не позволяли снимать панорамы боёв, движущиеся объекты с близкого расстояния, приближать и отдалять изображение, а постановочных сцен Вертов себе позволить не мог. Наверно, поэтому парадов, коммунистических ритуалов, митингов и похорон в картине заметно больше, чем перестрелок, погонь и полевых сражений. Несовершенство техники столетней давности диктовало необходимость снабжать фильм подробными текстовыми экспликациями, найти и восстановить которые стало для Изволова отдельным квестом. Реформа орфографии в 1918-20 гг. была в самом разгаре, шла как раз параллельно со съёмками, поэтому многие интертитры смотрятся либо архаично, либо, наоборот, содержат непривычные тогдашнему зрителю неологизмы. Например, кадры приёма Смилгой и Орджоникидзе военного парада в Баку снабжены интертитром со словом «азербенжанский» - такого варианта написания мне лично встречать не приходилось; азербайджанская государственность тогда только возникала, и даже в официальной прессе писали то так, то сяк.
Опыт реконструкции документального кино, полученный Николаем Изволовым, может положить начало грандиозному и ценнейшему процессу восстановления утраченных кинематографических артефактов: архивировать документальное кино в нашей стране начали только в 1926 году, и здесь непочатый край работы. Первая документальная реконструкция Изволова сенсационно выстрелила и в России, и за рубежом, сама по себе стала не просто культурным, но историческим событием. Вторая часть этой документальной летописи имеет шанс на такой же зрительский успех и интерес любителей путешествовать на машине времени. Научный и творческий результат работы Изволова настолько значим, что впредь писать через запятую «реж. Д. Вертов, Н. Изволов» отнюдь не будет казаться чем-то нескромным.
|
|
