15 ноября 1972 года «Литературная газета» опубликовала большую статью будущего «архитектора перестройки» Александра Яковлева «Против антиисторизма». В ней он резко критиковал писателей-«деревенщиков» и тех, кого мы сейчас бы назвали «булкохрустами», с левых позиций. Сам Яковлев в 1960-е годы принадлежал к так называемой «молодёжи», группе «железного Шурика», Александра Шелепина. Которую можно назвать оппозицией, и даже во многом левой оппозицией, по отношению к брежневскому Политбюро. Статья Яковлева стала одним из последних «выстрелов» этой оппозиции.
Вот как Яковлев высказывался о тех, кто умиляется иконами, «церковными луковками» и минаретами:
«И церкви, и мечети, и синагоги, и костёлы всегда были идеологическими центрами, защищавшими власть имущих. Мы не забываем, что под сводами храмов освящались штыки карателей, душивших первую русскую революцию, что с церковного амвона был предан анафеме Лев Толстой, что колокольным благовестом встречали палача Кутепова, вешателя Деникина, банды Петлюры. Да ведь и самая «демократическая» религия в конечном счете реакционна, представляет собой идеологию духовного рабства. Коли уж говорить об уважении к исторической правде, то не надо подсахаривать эти горькие истины».
Яковлев обвинял своих оппонентов в «идейной позиции, опасной тем, что объективно содержит попытку возвернуть прошлое». Как это было метко замечено! :)
Весьма жёстко Яковлев высказывался и в поддержку коллективизации, против литераторов, идеализировавших старую деревню: «Сегодняшние ревнители патриархальщины, восторгаясь созданным ими же иллюзорным миром, защищают то прошлое в жизни крестьянства, с которым без какого-либо сожаления расстался современный колхозник. Если говорить точнее, то здесь речь идёт даже не о старой деревне, а о том самом «справном мужике», у которого действительно и за обильным столом творилось священнодействие, и богатый киот был ухоженным, и книжек «школы богомерзкой» не водилось. Только называли такого «справного мужика» на селе просто и ясно - «мироед». И то, что его жизнь, его уклад порушили вместе с милыми его сердцу святынями в революционные годы, так это не от злого умысла и невежества, а вполне сознательно. Так сделали для того, чтобы в кабале у «справного мужика» ходивший, воспетый поэтом, стомиллионный «сеятель и хранитель» не страдал, а был полноправным гражданином и хозяином государства трудящихся. А «справного мужика» надо было порушить. Такая уж она неумолимая сила, революция, — рушит всё, что восстаёт против человечности и свободы».
Попутно Яковлев раздавал, что называется, всем сестрам по серьгам, критически поминая Герберта Маркузе, Вернера Зомбарта, Зигмунда Фрейда, Тойнби, Ортегу-и-Гассета и т.д. Но больше всего в его статье доставалось своим, отечественным «деревенщикам» или, как он их называл, «неопочвенникам».
Среди поимённо названных в статье оказался, между прочим, и Александр Солженицын, в тот момент ещё не эмигрант, но уже балансировавший на грани высылки из СССР.
«Как известно, антикоммунизм, изыскивая новые средства борьбы с марксистско-ленинским мировоззрением и социалистическим строем, пытается гальванизировать идеологию «Вех», бердяевщину и другие разгромленные В.И. Лениным реакционные, националистические, религиозно-идеалистические концепции прошлого. Яркий пример тому – шумиха на Западе вокруг сочинений Солженицына, в особенности его последнего романа «Август четырнадцатого», веховского – по философским позициям и кадетского – по позициям политическим. Романа, навязывающего читателю отрицательное отношение к самой идее революции и социализма, чернящего русское освободительное движение и его идейно-нравственные ценности, идеализирующего жизнь, быт, нравы самодержавной России. Конечно, роман Солженицына – это проявление открытой враждебности к идеалам революции, социализма. Советским литераторам, в том числе и тем, чьи неверные взгляды критикуются в этой статье, разумеется, чуждо и противно поведение новоявленного веховца».
Короче говоря, Солженицын даже на фоне остальных «неопочвенников» – настоящий зубр реакции, как оно, конечно, и было.
Автор оговаривался: «Нам дороги свободолюбие трудового крестьянства, жгучая ненависть к эксплуататорам. Эти чувства влекли его в разинские ватаги, войска Емельяна Пугачёва, звали на борьбу против царя и помещиков и в конечном, историческом, счёте привели в полки Красной Армии». Но при этом осуждал «воинствующую апологетику крестьянской патриархальности в противовес городской культуре».
Ещё из статьи: «Восхваление заслуг «своих» князей, феодалов, царей отнюдь не служит делу патриотического воспитания. Оно возвращает нас к давно высмеянной М.Е. Салтыковым-Щедриным раболепной привычке путать понятия «отечество» и «ваше превосходительство» и даже предпочитать второе первому. Непомерное любование прошлым неизбежно сглаживает классовые противоречия в истории того или иного народа, затушевывает противоположность и непримиримость прогрессивных и реакционных тенденций, притупляет бдительность в современной идеологической борьбе. [...] Мы видим нравственный пример не в «житиях святых», не в приукрашенных биографиях царей и ханов, а в революционном подвиге борцов за народное счастье. Мы ценим все, что создали гений, ум и труд народа на протяжении веков, но особую нашу гордость вызывает наша сегодняшняя социалистическая действительность».
Так Яковлев завершал свою статью.
Его манифест был воспринят в Кремле как то, чем он и был – как очередной вызов со стороны шелепинской оппозиции. Михаил Суслов, согласно апокрифической цитате, возмутился, что Яковлев «хочет поссорить нас с интеллигенцией». И Яковлев на долгие годы был отправлен в «почётную ссылку» – послом в Канаду.
Впрочем, это был типовой способ избавления от деятелей «шелепинской оппозиции».
Так, главу московского горкома Николая Егорычева отправили в 1970-м послом в Данию.
Николая Месяцева (председателя Гостелерадио) в 1970-м назначили послом в Австралию.
Вадима Тикунова (бывшего главу МВД РСФСР) сделали в 1974-м послом в Верхней Вольте. И он шутил: «Хорошо ещё, что в Верхнюю Вольту отправили, а могли бы и в Нижнюю загнать»...
И только сам лидер этой группы Александр Шелепин вплоть до 1975 года продолжал сидеть в Политбюро, и ещё успел в 1974-м проголосовать за более жёсткое решение в отношении Солженицына (он предлагал отправить его не на Запад, а на восток, то есть арестовать и судить).
А с другой стороны, ничего удивительного, что статья Яковлева вызвала одобрение от... Вячеслава Михайловича Молотова, бывшего лидера «антипартийной группы» 1957 года. То есть другого левого оппозиционера. Тут мы имеем любопытное свидетельство Леонида Млечина, которое он несколько лет назад опубликовал в либеральной «Новой газете». «Яковлев, — пишет Млечин, — обвинял представителей «русской партии» в отступлении от классовых позиций, от партийных взглядов. Поэтому его поддержал сталинский соратник Вячеслав Михайлович Молотов. Встретив его в санатории, сказал: статья верная, нужная. Владимир Ильич часто предупреждал нас об опасности шовинизма и национализма». «Историю с этой статьёй, — добавлял Млечин, — я знаю из первых рук. Её в «Литературке» опубликовал мой отец».
С этой точки зрения, становится понятной подоплека разговора, уже в 80-е годы, молотовского соратника по «антипартийной группе» Лазаря Кагановича и поэта Феликса Чуева, который последний зафиксировал в книге «Так говорил Каганович»:
«— Не молотовский человек — Яковлев?
— Нет. Ярый aнтистaлинец.
— И следовaтельно, aнтимолотовского плaнa. А мне кaзaлось, что он молотовец.
Кaгaнович вздохнул».
Но занятно, что вернувшись из Канады в Кремль, уже при Горбачёве, Яковлев в 1986—1987 годах начал идейную перестройку ровно с той самой точки, на которой вынужденно остановился в 1972 году: с критики «деревенщиков» и поклонников «патриархальности», с «ленинских позиций». Вот только чем он её закончил?.. Позднее в написанном им предисловии к «Чёрной книге коммунизма» бывший член Политбюро ЦК КПСС поделился своей знаменитой афористичной формулой: «После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды идей позднего Ленина. [...] Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» — по революционаризму вообще».
Но такая формула уже планирует постепенное взаимопожирание: сперва ленинисты (а точнее — необухаринцы, правые коммунисты), типа Шатрова, кидаются на защиту «ленинских принципов». Потом их с хрустом и чавканьем пожирают «либералы» и «нравственные социалисты». Однако либералы и «нравственные» ещё догладывают и обсасывают косточки ненавистных коммуняк, как по тому же неумолимому закону реакции настаёт очередь и их самоё. Г-н Яковлев не сказал про неизбежное дальнейшее развитие своей формулы: потом монархизмом, уваровской триадой и Иваном Ильиным бить по либерализму, шариатом и «чувствами верующих» — по светскому государству, «святым царём» — по республике, Бандерой — по равноправию наций, скрепами и авторитетом св. царя Иоанна Васильевича — по петровскому западничеству вообще, Рюриковичами и феодальной раздробленностью — по централизованному государству... дальше... дальше пока что не придумали. :) Этого, возможно, даже и сам Яковлев «не планировал»! Но запланировала история, запланировал класс, которому он служил.
Как финал этой эволюции Яковлева, только одна цитата из его книги 1995 года «По мощам и елей» (сопоставим её на минутку с его же статьёй 1972 года):
«Когда в страшную стужу января 1924 года рабочие заступами и ломами рыли котлован под Мавзолей, то пробили канализационную трубу. Но пробоина замёрзла. Весной же Мавзолей залило нечистотами. Узнав об этом, патриарх Тихон, мученик и патриот, сказал: «По мощам и елей!».
Да, поистине удивительных превращений полна жизнь. «Левак» Яковлев, в 70-е годы пытавшийся своей статьёй сдвинуть позицию ЦК влево, в 90-е годы обернулся ярым булкохрустом, антикоммунистом, прославителем клерикалов... Как говорил Ленин: «История знает превращения всяких сортов; полагаться на убеждённость, преданность и прочие превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем не серьёзная».
Но что самое занятное — либералы, вроде того же Млечина, отнюдь не выбросили из своих святцев старую, 1972 года, «шелепинскую» статью Яковлева. Видимо, уже и в ней было некое ценное «зерно», которое выросло в его последующую антикоммунистическую позицию.
Впрочем, старик Молотов тоже заметил «ненадёжность» в позиции Яковлева — в 1986 году, незадолго до своей смерти. Опять из Чуева («140 бесед с Молотовым»):
«— Яковлева на XXVII съезде избрали Секретарём ЦК.
— Что-то не очень надёжный, — говорит Молотов».
«И опять, как в воду глядел», — резюмировал Чуев.
Такие дела...
|
|
