Работа иранского режиссера Мортезы Пайешенаса «Дождь и пули» близка и понятна российскому зрителю, за полгода привыкшему к тому, что основной и главный художественный жанр сегодня - репортаж военкорров. Авторский эпиграф посвящает картину всем журналистам, показывающим правду, пусть даже ценой собственной жизни.
Двое операторов сопровождают военных в зоне боевых действий (локация не названа, но мы понимаем, что в кадре - Сирия, и группа иранцев пробивается по занятым террористами территориям к своим, сидящим в осаде). Фильм начинается жёсткими, незаблюренными кадрами боёв, снятых бегущим оператором на прыгающую камеру - уже после первых пяти минут зритель к этому привыкает, забывая о том, что камера в принципе может быть статичной. Собственно, для оператора Хусейна бой закончился, не начавшись - он получает пулю в ногу, его напарник - осколочное ранение живота, и дальше они ведут съёмку, лёжа на земле. Эта самая мокрая земля с комьями глины, камнями, вспаханная взрывами - самостоятельный герой картины. Об интенсивности боёв можно судить не только по тому, что Хусейн - 7-й раненый за день из группы, но и по звуковому сопровождению - артиллерийским перестрелкам, стрелковым очередям, плотности миномётного огня, переговорам военных по рации на фарси и на арабском..
«Дождь и пули» имеет всего часовой хронометраж, но зрителю кажется, что он провалялся на мокрой земле рядом с истекающим кровью оператором Хусейном целый световой день - двигаться дальше группа не может из-за снайперов, и перед отрядом стоит задача дожить до темноты. Режиссёр с недюжинным удивлением обнаруживает, что попавшие в экстремальную ситуацию герои воспринимают случившееся с олимпийским спокойствием - ну, стреляют, ну, ранило, обычное дело, - и восхищается профессионализмом оператора, который, невзирая на боль и потерю крови, ни на секунду не прекращает вести съёмку, протирает объектив, пытается выбрать ракурс, насколько позволяет рана. Попавшие под артиллерийский обстрел, прижатые к земле герои ведут себя так, как будто ничего не произошло, смеются, подшучивают друг над другом: «Сколько ты весишь? - 82. - Был бы 81, я бы донёс тебя». Двое тяжелораненных под пулями делают селфи, молятся имаму Хуссейну, читая шиитский зиярат «Ашура», и продолжают снимать репортаж, превозмогая боль.
Режиссёру Пайешенасу удаётся так композиционно выстроить картину, что при отсутствии собственно экшна (группа мужчин лежит на земле под артиллерийский аккомпанемент) история воспринимается и как наикрутейший боевик, и как гимн профессионализму и бесстрашию («Не хочу в больницу, перевяжите мне ногу, и я вернусь на позицию!»), и как антивоенный манифест.
|
|
