Обретёт ли Курдистан - населенная курдами историческая область, разделенная между несколькими ближневосточными странами - свою вожделенную государственность, вопрос, увы, не ближайшего будущего. А вот о феномене курдского кино говорить уже вполне можно - курдские кинематографисты, волею судеб разбросанные по разным странам, вполне осознают единство своей творческой традиции, и причины тому отнюдь не только политические.
"У нас пока нет своего государства, но есть свое кино", - с гордостью говорят курдские кинорежиссеры сирийского, иракского, турецкого, иранского, армянского происхождения. Две недели в Москве шёл 2-й Московский Международный курдский кинофестиваль, завтра, 13 июля - последние показы. А вчера москвичи увидели один из лучших фильмов современного курдского кинематографа, снятый в 2014 году.
Со сцены разгона баасистами полуподпольного кинопоказа в курдском сельском кинотеатре начинается великолепный «фильм о фильме» Шавката Амина Корки «Воспоминания на камне» - главный герой, Хуссейн Хассан, вспоминает свои детские впечатления, когда его отца, киномеханика, арестовывает иракская саддамовская полиция. Кинотеатр обклеен портретами Саддама Хуссейна - без этого никак, но показывают в нём, конечно, великий фильм Йылмаза Гюнея "Дорога", запрещённый как в родной Гюнею Турции, так и в саддамовском Ираке.
Проходят десятилетия, и вот уже сорокапятилетний Хуссейн сам делает кино - снимает фильм-реквием, фильм-приговор, документальное свидетельство об Анфаль - о геноциде иракских курдов при Саддаме, когда с лица Земли исчезли 4 из 5 тысяч курдских поселений в Ираке. Крепость Незарк, служившая застенком для сотен тысяч иракских курдов, в которой их пытали и мучили, ставшая кладбищем для 180 тысяч человек, теперь служит декорацией для картины, снимаемой режиссером Хуссейном Хассаном. С одной стороны, сниматься в таком фильме - гражданский долг и огромная честь для каждого уважающего себя курда, с другой - в традиционном, архаично-неповоротливом курдском обществе киносъемки - неприличный харам, дело неблагородное, и команда Хуссейна никак не может набрать актеров и приступить к съемкам. Актрису Синур, отобранную для главной роли, не отпускает на съемки семья, дело доходит до стрельбы и поножовщины, ревнивый жених Синур наносит увечья режиссеру, фильм под угрозой срыва, а тут ещё и заканчиваются деньги… Авторы горько подсмеиваются над типичной для делающего первые шаги национального кино ситуацией - богатый шишкарь предлагает проспонсировать завершение съемок, только режиссером должен стать местный эстрадный звездун, а фильм о национальной трагедии - его, звездуна, промо-фильмом. Впрочем, такую рокировочку трудно назвать специфически курдистанским явлением….
Режиссер Шавкат Корки и продюсер Мехмет Акташ рассказывают о своих профессиональных трудностях и злоключениях, а ко всем описанным проблемам добавляется ещё и международно-пограничная - не признающие искусственно разделяющих их границ курды смертельно рискуют, в 21 веке возя из Ирака в Иран и обратно киношный реквизит на ослике, а власти ещё совсем недавно воевавших между собой стран всячески препятствуют кинопроцессу. Тем не менее, глобализация способствует соединению разделенного народа, и вот уже ассистентом у иракцев Корки и Акташа работает Джаляль Панахи, родственник опального на своей Родине, в Иране знаменитого режиссера Джафара Панахи.
Отсутствие собственного государства не позволяет курдскому кинематографу быть полноценно независимым - фильм Шавката Амина Корки, например, только на 30% финансирует администрация курдской провинции Дахук, остальные 70% приносит копродукция с Германией. Такое сотрудничество выгодно обеим сторонам процесса - курдское кино модернизируется, знакомится с европейскими технологиями съёмок и продюсирования, а немецкий кинематограф обогащается за счет новых нетривиальных сюжетов и этнографической специфики. В фильме с неподражаемым юмором обыграно столкновение и взаимопроникновение культур и традиций, когда немецкие приемы киноиндустрии соседствуют с архаичными обычаями и представлениями, предрассудками зрительской общественности, через которые не перешагнешь, с которыми приходится считаться. Как у любого народа с драматичной судьбой, житейский юмор тесно переплетен с трагедией: и режиссер Хуссейн, и актриса Синур - дети сгоревших в пламени Анфаль родителей, для них это кино - выстраданная летопись их личной, семейной драмы. Курдское общество, как и любое восточное - общество сильных страстей: в результате рокового выстрела ревнивца, кинорежиссер оказывается прикован к инвалидной коляске, тем не менее, прощает покушавшегося, избавляя его от пожизненного срока, а полученная от прощенного Отелло щедрая мзда и будет той самой суммой, необходимой для завершения съёмок. Судя по тому, что в сюжет трагедии о геноциде внезапно вводится бравый командир пешмерга, изображаемый уже помянутым эстрадным звездуном, который смешно топорщит усы и принимает героические позы, финансирование осуществлялось-таки из нескольких источников….
Финал самобытного «фильма в фильме», можно сказать, олицетворяет все трудности становления национальной кинематографии малых народов. На торжественную премьеру многострадального кинореквиема Хуссейна, организованную во внутреннем дворике тюрьмы Незарк, мрачного символа Анфаль, собирается вся округа. Там, где при Саддаме стояли бетонные виселицы и позорные столбы, теперь стоят пластмассовые стульчики для кинозрителей. Пафосная премьера прерывается из-за поломки генератора, заправленного разбавленным ослиной мочой бензином, затем, как мрачное предзнаменование судьбы, внезапный ливень разгоняет последних собравшихся, и единственными зрителями героического кинополотна остаются члены съемочной группы с эстрадным звездуном. Весь кинопроцесс от начала до конца, от кастинга до сорванной премьеры, - всё говорит о том, что курдскому кино будет трудно найти своего зрителя, традиционное общество не готово ни создавать, ни воспринимать собственный кинематограф. Тем не менее, «Воспоминаниям на камне» удалось вырваться на большой мировой киноэкран - в 2014 году на кинофестивале в Абу-Даби работа Шавката Корки была признана лучшим арабским фильмом года. И совершенно неважно, что герои говорят на курдском языке, а арабский язык для них - язык мрачных лет тирании и угнетения…
Как люди вынуждены жить хоть и в своей стране, но в иноэтничном окружении, вдали от родного дома, а идее-фикс - пути домой - так и не суждено реализоваться, - тема, проходящая красной нитью через весь кинематограф разделённого четырехмиллионного народа.
|
|
